От заката до рассвета

Как долго мы бредём этим скорбным путём: падая, вставая, надеясь и отчаиваясь, но всё же идём. Имеется надежда, что наши дети будут жить лучше нас, от лживых, изношенных фраз и всех отклонений в пути – себя всё же смогут найти и сделать свой правильный выбор, увидеть свой истинный путь, который сквозь дыбы-изгибы нам вскроет глубинную суть. Однако, изредка путешествуя информационными полями теле и радиовещания – сквозь лживые, пустые обещания, слушая окрест вопиющий глас народа о том, что жизнь дороже стала и всё вокруг нас всех достало, созерцая: отрешённое пустое равнодушие всего ко всему, где торжище правд выбирает тюрьму, крикливое, надменное, убогое и тленное, желанно-вожделенное, а так же постепенное, слепое угасание самоосознания, и в личном вырождении – потерю точки зрения, к общественному мнению – слепое тяготение, к никчемнейшим наукам – сплошное нерадение, – с постылой горечью я вновь осознаю (в сто кратно перепроданном Раю), что жизнь их, кем-то предопределённая – по низшей крайности духовно заземлённая, где терзаясь во тьме и не зная, за что – это путь в никуда, по дороге в ничто. Ведь по большому счёту – их выбор, невзирая на оголтелые выкрики о всевозможных свободах, чрезвычайно и предельно ограничен – всё теми же, кто к судьбам мира глух и безразличен: там, где слепых ведут слепые «мудрецы» по кругу дней до умопомрачения – идти туда, куда учили нас отцы, с похмелья подбирая выражения.

Забыта чистая всеобразная речь, её святая чудо-глубина, а в этой «новой», плоскостной сиречь – порочность всплыла с тягостного дна, из бездны преисподней, чтобы стать – началом разложения души; в каком ряду тебе теперь стоять – ты со своею совестью реши. Ведь твоя совесть – голос тишины, безмолвное напутствие небес; ты с ней достигнешь светлой вышины, когда в душе взойдёт волшебный лес, и ты войдёшь в него однажды навсегда, испив воды блаженных, чистых строк, оставив грязные, пустые города, к рассвету устремившись на Восток.

Непросто было подобрать слова, чтобы открыть природы глубину для тех, кому открылся мир своею внешнею и грубою лишь частью, когда беззвучно нам всё пели дерева, задев какую-то душевную струну, и выстелал нам благостно эфир – дороги Вечности – к сиянию и счастью. И наш лесной, кулебовский отряд, от осени – к весне, и дальше – в лето, всё двигался, неся святой заряд – дорогой от заката до рассвета.

Ту часть пути пройти было дано – дорогой, интересней, чем в кино. Ведь здесь мы были сами режиссёрами, героями и главными актёрами. К тому же часто лес являлся не учителем, а терпеливым, благодарным, мудрым зрителем. И глубиной лесного кинозала – единство в наших фильмах оживало, где прикрывая трепетный полёт, чтоб свет сберечь – звенел в ночи гитары светлый меч, вещая весть, что вспыхнут небеса, и вдохновением наполнят паруса. И вырвется душа, раскрывши очи – из затхлой, ядовитой, лживой ночи.

Уже нас ждала дивная весна, с цветами и дождями на пороге, но ночь была ещё достаточно сильна и путала, сбивая нас с дороги, и мы вдруг становились нетверды, когда во мгле не видели звезды и не хватало благостного света – в дороге от заката до рассвета.