Командорские песни

Всему свой срок – смеяться и грустить, зелёной порослью шуметь иль зрелостью налиться, стремиться вниз или свободно взвиться, родиться вновь иль благостно почить. Коли всмотреться повнимательней в святую книгу жизни, которая вокруг бушует и кипит – восходами – закатами, приливами – отливами, убогими – богатыми, уснувшими, распятыми и теми, кто не спит, приходит осознание и ясно-понимание того, что всё колеблется, вращается и вертится, а время, словно реченька – эпохами течёт – сквозь радость и страдание, забвение – признание, и жизни тропка стелется, теряется, виднеется – к подножью Восхождения, годам ведя учёт. Природа осенью блаженно подведя итог, на зиму всё же замирает, но в сон войдя не умирает, чтобы весной от долгой спячки возродиться – зелёною листвой преобразиться, дождями – к лету на порог. Как птицы улетают от зимы, чтобы вернуться радостно весною – последней осенью прощаемся и мы, кружа торжественно над милою Землёю, вновь отправляемся в далёкий звёздный путь, чтоб навестить свои мечты в мирах сияний и возвращаемся весной в свой сад земной, не ведая границ и расстояний.

Всем праведно творящим светлые мечты, откроет двери радостное царство – небесное, святое Господь-дарство, как дорогому гостю в утешенье, где отдохнув от значимых трудов, к истокам возвратятся вновь домой, в свой светлый долгожданный Рай земной, готовясь к новому святому Восхожденью.

Любить учитесь, верить и мечтать, чтобы в мирах – творить, вершить, летать, ведь все мы созданы из Вечности частиц для умноженья радости и счастья, а тот, кто верит временности дней, не видя лебединых кораблей, которые не ведают границ – находится у времени во власти. И связанный конечностью пути, уверовав во временные роли, не может до конца себя найти, ведь у него он ходит под контролем. Дорогой Вечности с зарёю на Восток, где ждёт эпоха сказок и чудес, где мы уйдём в волшебный светлый лес от власти ограниченных систем, когда познав сполна весь свой урок, увидим просветление небес и больше не прельстит нас хитрый бес – дорогой в никуда и насовсем.

В познании истины, читая между строк, в чреде однообразных новостей, чтоб разглядеть незримый свой порок – учиться нужно только у детей. Они ещё достаточно чисты, ещё заметен их душевный свет, рождая свои дивные мечты, не тяготясь наплывом лживых лет. Им помогают двигаться вперёд их маленькие детские удачи, и вновь мечты готовятся на взлёт, не думая, что может быть иначе. Они не думают, что в мире счастья нет, для них не горе, что опять пришла зима, ведь в том, что есть само пречистый свет – отсутствует всё горе от ума.

Но двигаясь чредою серых дней, и с каждым днём быстрей и дольше – всё меньше света и огней, ума становится всё больше. И в день, когда вы силою ума душою окончательно уснёте – наступит настоящая зима в мечтаний ваших пламенном полёте.

Когда же вдруг сквозь боль и жизненную грязь нахлынет благость чудных озарений – не знаем мы, что это лишь мечта сбылась, запущенная в детстве без сомнений, когда нам мама напевала песню, души оберегая чистоту, тех дивных строк нектар чудесный питал святую, светлую мечту.

О, светлая, чистая песня – елейная благость для жаждущих, страждущих душ, могучий источник простых и всемудрых божественных сил, что дремлют до срока и каждый их носит в себе, кто в сердце хранит свой небесный всеблагий огонь. Я ждал своё время, когда вдруг внутри запылала свеча среди стуж, освещая мой путь светом дальних незримых светил, гармонией песен, когда я всё шёл по траве, а Любовь мне ткала мою крепкую светлую бронь.

Теперь я шёл к Восходу не один лесными тропами с командою своей, звезда надежды всё светила нам с небес, несла корабль времени река, и в школе воспитания мужчин, чтоб стать немного чище и живей – нам предлагал испить чудесный лес – живой воды лесного родника. Стремясь к пречистой гавани чудес, я нёс заряд строкой бумажных лент, держа как автомат наперевес – святыми струнами звенящий инструмент. Тянуло нас, как в старый отчий дом, когда нам лес во сне шептал: «Пора», и вновь гитары чистым волшебством – живые образы рождались у костра, которые всё звали и манили волнующим величием лесов – от серой, придорожной, гиблой пыли в пустынях ядовитых городов. И разве кто-то мог нам заменить унылым стоном кандальных позолоченных цепей, церковно-колокольным перезвоном – симфонию, когда звенит ручей, гармонией своею прикасаясь к цветку, что впряден в милых волосах, и ангелы в Любви преображаясь, ей вторят всеблаженно в небесах. Тогда лишь песня благостно звучит, даря в округе всем простое счастье, когда до одури помпезно не кричит, приняв Природы светлое причастье.

В лесу нам было вместе так светло, как в храме горного, святого хрусталя, поддерживая благое тепло – движением лесного корабля. В местах божественного, благого тепла живой огонь никто да не потушит, а песня над лесами всё плыла, Любовью правя родственные души.