Твое место за столом

Даже наши ошибки - это своего рода успех! Они яв­ляются чудесным свидетельством того, что мы с вами вы­жили! Принимая во внимание то, с чем мы столкнулись (хотя это и кажется нам неудачами), мы выжили, и уже этот факт стал нашим успехом.

Не важно, как сильно вас ранили, не важно, какую боль вам причинили, не важно, насколько велико расстоя­ние между тем, где вы были и где вы должны быть. Вам все еще открыт доступ во дворец и гарантировано место за столом вместе с остальными детьми царя. Да, даже ес­ли у вас все еще есть "проблема", которую вы засунули под скатерть так, чтобы никто ее не увидел, ваше место все еще за столом. Таково повеление Царя!

После того, как Мемфивосфея принесли к царскому столу, он получил привилегии, которыми не пользовался с момента падания царского рода. Во-первых, он получил еду, ради которой теперь не нужно было трудиться. Гос­подь предоставляет помощь калекам посредством Свято­го Духа. Бог точно знает, где вы сейчас находитесь, да­же если вы затеряны в Лодеваре! Во-вторых, Мемфивос­фей стал выглядеть совсем по-другому. Если бы вы взглянули на него, сидящего за столом, то увидели бы че­ловека столь же "царственного", как Авессалом с его ве­личественно ниспадающими волосами, или как Амнон с его царскими манерами, или даже как Соломон, который воссел на трон Давида, наделенный такой мудростью, ко­торая буквально светилась из его глаз.

Мемфивосфей покалеченный, забытый и жалкий, со­крушенный затворник из земли безмолвия, выглядел за царским столом, не хуже остальных. Он был принцем среди принцев. Это был его статус, а под столом было спрятано его состояние. Его возвращение во дворец - благая весть для вас: ваш статус может превозмочь ваше состояние!

Нам так нужна свобода в Церкви, чтобы сказать: "Да, я имею этот статус, но я по-прежнему в таком-то состо­янии. Да, я пастор, старейшина, дьякон, член хора; но я нахожусь в состоянии, которое называется "быть чело­веком". Мне жаль, но у меня есть отклонения, которых вы не видите. У меня под столом спрятано мое увечье. Под моей манишкой церковного служителя скрыты шрамы из детства, которые никому не дано увидеть".

Мы никогда не были способны сказать что-то подоб­ное. Церковь лицемерит в том, как представляет своих лидеров. Мужчины смущены и подавлены, потому что они имеют статус, не позволяющий им отметить, что на­ше состояние по отношению к женам, семьям и самим се­бе оставляет желать лучшего.

Как мужья, мы думаем, что имеем статус, не позво­ляющий нам сказать: "Да, я женат, но прохожу через кризис среднего возраста и хочу свою двадцатидвухлет­нюю секретаршу! Я знаю, что моей дочери девятнадцать, жене - сорок, а мне сорок пять. Помогите мне перебрать­ся отсюда туда. Царь призвал меня к Своему столу, но мои ноги отказываются идти, и я слабею".

Каждый раз, когда мы умалчиваем свое состояние по причине своего статуса, наши скрытые раны начинают гноиться. Мы злимся и отбрасываем от себя все, что име­ем. В отчаянии мы принимаем решения относительно временных обстоятельств, которые мы, скорее всего, пе­рерастем, если просто найдем того, кому сможем дове­риться. "Вот так я себя чувствую, брат. Я знаю, что это не­правильно, и я хочу поступать правильно, но боюсь. Вот где я. Помоги мне подняться, брат! Мои ноги опять болят, но мне нужно добраться до Царского стола!"