Принесенный к своему призванию

"И пришел Мемфивосфей, сын Ионафана, сына Саула, к Давиду, и пал на лицо свое, и поклонился царю. И сказал Да­вид: " Мемфивосфей!" И сказал тот: "Вот раб твой". И ска­зал ему Давид: "Не бойся; я окажу тебе милость ради отца твоего Ионафана и возвращу тебе все поля Саула, отца твоего, и ты всегда будешь есть хлеб за моим, столом". И поклонился Мемфивосфей и сказал: "Что такое раб твой, что ты призрел на такого мертвого пса, как я?" И призвал царь Сиву, слугу Саула, и сказал ему: "Все, что принадле­жало Саулу и всему дому его, я отдаю сыну господина тво­его; итак, обрабатывай для него землю ты, и сыновья твои, и рабы твои и доставляй плоды ее, чтобы у сына гос­подина твоего был хлеб для пропитания; Мемфивосфей же, сын господина твоего, всегда будет есть за моим столом". У Сивы было пятнадцать сыновей и двадцать рабов. И сказал Сива царю: "Все, что приказывает господин мой царь рабу своему, исполнит раб твой". Мемфивосфей ел за столом Давида, как один из сыновей царя. У Мемфивосфея был малолетний сын, по имени Миха. Все живущие в доме Сивы были рабами Мемфивосфея. И жил Мемфивосфей в Иерусалиме, ибо он ел всегда за царским столом. Он был хром на обе ноги"

2 Царств 9:6-13.

Здесь Мемфивосфей уже не пятилетний мальчуган. Он взрослый мужчина, у которого уже есть сын.

А все началось так: Давид послал за Сивой, бывшим слугой царя Саула, узнать, остался ли в живых кто-нибудь из царского дома, кому можно было бы оказать ми­лость. Этот человек поведал царю Давиду, что остался лишь один потомок (сын друга Давида - Ионафана) кале­ка Мемфивосфей. Этот хромой принц жил в доме чужого человека в Лодеваре, месте, где "нет общения", забытый и утративший потенциал. Ответ Давида был незамедли­тельным и властным: он послал вестников или, вероятно, самого Сиву, чтобы "взять" Мемфивосфея оттуда.

Ионафан и Давид были близкими друзьями и братья­ми по завету. Библия ясно показывает, что у них были са­мые близкие отношения, которые только могут существо­вать между друзьями. Давид желал исполнить клятву, данную покойному другу, и приглашение его сыну было истинными и искренним.

К сожалению, существовала еще одна проблема. Хо­тя Мемфивосфей был призван, он не был способен прий­ти во дворец самостоятельно. Кто-то должен был принес­ти его туда. Истина заключается в том, что многие из нас призваны, однако сбитые с толку и покалеченные своим горем, мы не можем добраться к месту нашего призвания. Мы слышим Божий голос, но не в силах подняться. Давид послал Сиву, чтобы "взять" Мемфивосфея из "места, где нет общения". Я верю, что Сива символизирует Святого Духа, Который приходит, чтобы забрать нас из долины горечи и угнетения.

Заметьте, когда Сива пришел к Мемфивосфею, тот был уже взрослым мужчиной.

Чтобы прибыть во дворец, Мемфивосфею нужен был Сива, который смог бы принести его. Представьте себе: взрослого мужчину несут на руках, как ребенка! Для ме­ня это очень впечатляющий прообраз. Когда я смотрю на самого Мемфивосфея, я хочу, чтобы он ходил. Но когда я вижу его проблему, то понимаю, что его нужно нести. Я представляю, как Мемфивосфей падает ниц, хватаясь за царские одежды Давида, и, распластавшись на полу дворцовой комнаты, которая должна была принадле­жать ему, молит о пощаде. Такая ситуация ярко иллюс­трирует сломанного человека.

Моральные увечья появляются тогда, когда отчаяв­шиеся мужчины хватаются за любые связи и взаимоотно­шения ниже уровня их достоинства, тем самым опускаясь на дно жизни, теряя самоуважение и целостность. Они на­ходятся в правильном месте, но имеют не тот статус. Дол­гое время их попирали и лишали природной мужествен­ности. Одни были жестоко изнасилованы, другие - совра­щены втайне, третьи - пристрастились к наркотикам или попали в зависимость от алкоголя. Эти потенциальные принцы превратились в нищих в своих собственных до­мах, распластавшись на полу. Они стали неспособными подняться и исполнить свое предназначение.

Пока Мемфивосфей лежал на полу, Давид говорил что-то вроде: "Знаешь, а я приготовил для тебя стол..." Тогда Мемфивосфей ответил: "О нет, господин, не может быть! Я всего лишь жалкий пес. Я ничего не значу, я недо­стоин такой чести".

Этот юноша родился в аристократической, благород­ной, прекрасной, процветающей семье высшего "эшело­на" власти в Израиле. Он должен был вырасти высоким, как его дед, который ".. .от плеч своих был выше всего на­рода" (1 Царств 9:2), красивым, как его отец. Когда Ионафан проходил мимо людей, у всех захватывало дух от его привлекательности. Почему же его сын раболепст­вует на полу дворца, в котором он был рожден? Что за­ставило его дрожать? Почему он в лохмотьях? Что сдела­ло потенциального принца хилым и разбитым, лишило мужественности и покалечило? Что могло рожденного с многообещающим будущим довести до такого жалкого состояния - физического, эмоционального и духовного?