Я отмолчался, мне стало очень неловко.

Вспомнился наш ротный старшина по прозвищу “Газон”. Когда мы делали какие-либо хозяйственные работы, он, маленький, похожий на колобка, крутился возле нас и напутствовал:

- Газку, ребятки, газку!

Отсюда и прозвище. Душа человек, отец солдатам. Именно он учил нас выживать в лесу, устанавливать палатки и печки в них, правильно выводить, чтобы не сжечь палатку, трубу дымохода. Палатки бывают не только спальными на несколько человек. Есть палатка-санчасть, палатка-столовая. Эти - огромные. И был я свидетелем, как моментально они горят.

Была у нас и химическая палатка. Её наполняли слезоточивым газом, затем запускали нас в противогазах. Проверяли, правильно ли подогнан и надет противогаз. В конце процедуры старший обязательно немного сдёргивал противогаз с каждого, чтобы каждый мог глотнул газа и почувствовать, что это такое.

При всём этом химическом хозяйстве находился, не помню в каком звании, человек, несколько комический своим поведением. Он охотился за нами с шашками со слезоточивым газом. Мы обязаны были быть всегда начеку и при противогазе, он проверял нашу готовность газу противостоять. Шашку мог подбросить даже в палатку отдыхающей смены.

Однажды бросил в группу, где были и офицеры. Эти считали, что им противогаз не нужен. Запрыгнули на капот ближайшей машины, смеялись над другими, теми, кто в противогазах. Показывали, как мальчишки, на них пальцем. Смеялись пока было безветренно, и дым стелился по земле. Одного лёгкого дуновения ветерка хватило, чтобы смести этих офицеров с капота. Пустились наутёк. Чихали и плакали.

Но этот комический человек много рассказывал нам о химическом оружии, показывал, как горит напалм и как правильно тушить его, запускал сигнальные ракеты, ракеты были со звуковым сопровождением.

Продолжу о людях.

Был у нас один курсант. Мне не надо шифровать его имя, потому что я его не помню. Курсанта не любили. Многих из нас навещали девушки, но только к нему приезжала “королева”, только она была лучше всех наших девчонок. С этим заявлением он приставал ко всем без устали. Наказали его жестоко. В последнюю ночь в учебке ему наделали полный сапог. Старался, видимо, не один человек. Поутру, сгоряча и по дури своей, он побежал с сапогом жаловаться начальству. Можно только представить, что он там услышал. Правда, осталось у меня смутное подозрение, что он ко всему прочему “постукивал” на товарищей. Тогда такая месть мне более понятна.

Евс-в. Человек этот очень много неприятностей доставил всем сослуживцам. Помимо того, что дальше в дневниках про него написано, приведу ещё один эпизод.

По дороге из Иркутска домой мы надолго застряли на маленьком полустанке. Кавказцы, - где их только нет, - торговали вином в разлив. Появились пьяные. Евс-в напился и уселся на рельсы под колесом нашего вагона. Сдвинуть его не было никакой возможности. Только, то, что состав стоял очень долго, и он кое-как пришёл в себя, пронесло беду.

В вагоне же в это время происходила разборка между подвыпившими трёхгодичниками и двухгодичниками. Драки не было. Служивших по третьему году очень даже можно было понять. Им было обидно.