Мама стоит, не двигаясь, наверное, ей сейчас очень больно, стоять в комнате умершего сына. Это ужасно.

Через пару минут мама, выключив свет, выходит из комнаты. Мама не включили телевизора, поэтому в доме, всё ещё была тишина, которая помогала мне следить за мамиными передвижениями и понимать, когда я могу уйти. Не знаю, сколько я уже здесь лежу. Смотрю на время, вдруг, выясняется, что стрелки и обозначения на часах, светятся в темноте. Как повезло! Часы показывают 21:43. Надо торопиться, потому что, у меня есть ещё одно дело. Как раз, уже минут двадцать, я не слышу маминых шагов, наверное, она легла спать. Хотя, странно, ведь так рано. Наверное, она болеет, ведь, когда она болеет, то всегда ложится спать крайне рано. Как она всегда говорила: «Хороший сон лечит!». Выбираюсь из своего укрытия и, тихими шагами, пробираюсь к лестнице. Поправляю капюшон, который, слегка сполз с моей головы и… вдруг слышу, как за спиной открывается дверь родительской спальни.

Понимаю, что бежать бесполезно уже, поэтому замираю на месте. В коридоре очень темно, но надежды на то, что мама меня не заметит мало. Я стою к ней спиной и жду.

- Кто вы? – слышу встревоженный голос мамы и не нахожу ничего лучше, чем обернуться и попытаться обыграть ситуацию.

- Это я, мам. – несмотря на темноту, я видел, как округлились глаза у мамы.

- Б… Билл?

- Да. – вижу, что маме вот-вот станет нехорошо. – Мам, пожалуйста, не волнуйся. Я пришёл, лишь для того, чтобы сказать, чтобы вы не горевали по мне. Не страдали. Я хочу, чтобы вы жили счастливо, ведь у вас есть ещё и Эми и ей нужно, чтобы вы улыбались, а не плакали. Вы должны жить, без меня. Это не предательство, как думают многие, так должно быть. Те, кто умирают, уходят, те же, кто остаётся жить, должны жить. Мама, я хочу, чтобы вы сделали ремонт в моей комнате, сделали в ней то, что вам нужно. – подхожу к маме. – Передай привет Эми и папе, скажи, что я люблю их. – Делаю шаг назад, отступая в темноту. – И помни мам, тебе нечего бояться, это всего лишь сон.

Глава 3

Не знаю, как мне удалось покинуть дом, но у меня получилось. Ей Богу, я не помню, как спускался по лестнице, открывал дверь, просто, провал в памяти. Очнулся я, уже, в паре шагов от моего дома. Пройдя ещё чуть-чуть, я увидел машину, в которой возвращались домой папа с Эми. Темнота и метель скрыли меня от их глаз, позволив остаться незамеченным. Это очень хорошо, что они вернулись. Я боялся, что мама будет встречать Новый Год в одиночестве, а это очень грустно. Хорошо, что они будут вместе. Жаль, что без меня…

Пытаюсь отогнать от себя грустные мысли. Ну, и правда, что я могу? Развернуться, прийти в свой дом и заявить своей семье: «Не ждали? А я вернулся! Хочу с вами праздник провести. Вы не креститесь, не бойтесь, я не призрак, уже». Так, что ли? Нет, хватит с меня того, что попался на глаза маме. Ей и так, я уверен, не легко, после моей смерти. А тут такое – сынок с того света пожаловал! Прямо, сюжет для триллера.

Решив, что то, как я поступил, было наилучшим вариантом, я отправился ко второму пункту моего назначения. И, конечно, не следует, наверное, мне этого делать, но, как говорится, сердцу не прикажешь! Поэтому, я свернул на заснеженный переулок и направился в сторону цели.

На улицах, практически, не было людей, только изредка, кто-то пробегал от машины до дома или наоборот, оно и понятно, сейчас 22:20. До Нового Года оставалось, чуть больше часа и все сидят по своим домам, заканчивая последние приготовления, поздравляя и принимая поздравления. Вот и я так хочу. Хочу не быть в одиночестве, в этот светлый праздник, а быть с кем-то, желательно, с кем-то близким. Конечно, то, что я задумал, немного похоже на бред наивного сумасшедшего, но попытка не пытка, так что, я попытаюсь.

Снова смотрю на часы 22:37. Если я хочу успеть, то мне следует пошевеливаться. Это я и сделал, натянув капюшон, посильнее, я ускорил шаг и вновь свернул. Хорошо хоть, что я наизусть знаю эту дорогу и даже то, что я не был здесь три года, не помешало мне идти в нужном направлении. Правда, мне закрадывались в душу сомнения – а вдруг, тот, к кому я иду, переехал? Или, вдруг, он встречает Новый Год не дома? Или ещё много чего может помешать моему плану. Но я постарался мыслить позитивно и идти к цели с высоко поднятой головой (но это в переносном смысле, так как в, реальности, я шёл, опустив голову, потому что метель не позволяла горделиво идти).

Я совершаю ещё один поворот и оказываюсь на, до боли, знакомой, улице. Улыбаюсь и, даже, останавливаюсь, чтобы получше ощутить это мгновение счастья. Но порыв ледяного ветра, достаточно прозрачно намекает мне, что нефиг стоять столбом, а надо двигаться.

Я даже не смотрю на номера домов, нужный мне дом я узнаю и с закрытыми глазами. Шаг, ещё шаг и ещё. Вот он, нужный мне дом. Калитка и сам фасад, так мило, заснежены, как будто в сказке. В окнах первого этажа горит свет, что, безусловно, хорошо, так как это означает, что дома кто-то есть. Привычным движением открываю калитку и иду к входной двери, ступая по снегу, который хрустит под ногами, будто предупреждая владельцев дома, что к ним гости.

Вот я и у цели, стою перед входной дверью, и палец уже ложится на кнопку звонка. Одно движение и за дверью слышен мелодичный перезвон. Главное, чтобы теперь всё шло по плану.

Дверь открывается и из неё показывается тот, кого я и желал увидеть – Андрэ.

- Здравствуйте, - мило улыбаюсь, - вы не могли бы мне помочь? – поднятые брови Андрэ выражают удивление, я уже и забыл, насколько у него яркая мимика, особенно в плане удивления.

- Да, конечно, что вам нужно? – выходит ко мне, на крыльцо. Потом, вдруг, оборачивается на некий звон, доносящийся из дома. – Вам, наверное, нужно будет объяснить, в чём вам требуется моя помощь, давайте пройдём в дом, а то у меня там ужин готовится, боюсь, сгорит.

- Да, так будет даже удобнее. На улице холодно.

Андрэ заходит в дом и открывает дверь пошире, чтобы я зашёл. Зайдя, я оглядываюсь по сторонам. Как же давно я здесь не был! Как же я скучал по этому месту, а главное, по этому человеку.

- Можете раздеться, - он указывает рукой на вешалку для одежды, - и проходите на кухню, она там. – указывает рукой в сторону кухни и скрывается на ней.

Я быстро раздеваюсь и присоединяюсь к нему. Как только, я открываю дверь кухни, мне в нос ударяют, просто ошеломительные, запахи новогоднего ужина. У меня даже голова закружилась от подобного великолепия. Придя в себя, я сажусь за стол и жду, когда Андрэ оторвётся от готовки и вернёт своё внимание ко мне. Это происходит через пару минут. Он откладывает лопатку, которой что-то мешал и садится напротив меня.

- Извините, сами понимаете, праздничный ужин. – он поднимает на меня глаза и замирает. Узнал, что ли? Нет, не должен был, конечно, лицо у меня не настолько сильно изменилось, но всё же, от фотографии себя 17-ти летнего я отличаюсь.. – Так что вы хотели?

- Давайте на «ты»? Мне кажется, что так будет удобнее.

- Да, давайте, то есть давай. – он, всё ещё, пристально смотрит мне в лицо, забыв о всяком приличии.

- Что-то не так?

- Ты о чём? – вздрагивает.

- Ты на меня так странно смотришь. – Андрэ опускает голову и, немного подумав, отвечает.

- Просто, ты очень похож на моего лучшего друга. Очень-очень, ну, только причёска другая, а лицо одинаковое. Так странно.

- Бывают же похожие люди, что в этом странного-то? – пытаюсь хорошо играть свою роль.

- Нет, ничего, я бы и не обратил внимания на ваше сходство, просто… - снова на пару секунд задумывается, подбирая слова. – Дело в том, что он погиб три года назад. И, понимаешь, хотя, надеюсь, что не понимаешь, как это – видеть перед собой копию того, кто был очень дорог и ушёл.

- Это очень грустно… Вы были близкими друзьями?

- Самыми близкими, даже слишком. – вспоминаю его признание на моих похоронах, наверное, он подумал о том же. – Я очень долго не мог поверить, что его больше нет. Это очень тяжело… - снова возвращается к плите.

- А, если бы, ты смог его вновь увидеть, чтобы ты ему сказал?

- Мне кажется, что тебе не обязательно это знать.

- Прости, если я задел тебя, просто, хотел помочь. Часто, когда скажешь то, что хотел бы сказать человеку, которого нет, становится легче.

- Ты психолог, что ли?

- По образованию нет, но, в силу некоторых обстоятельств, мне пришлось изучить достаточное количество литературы по психиатрии и психологии.

- Интересно. Знаешь, я и сам, какое-то время, ходил к психологу, после смерти Билла, но бросил, не помогало.

- Значит, это был не твой психолог. Вы должны подойти друг другу, чтобы получилась работа.

- Наверное…

- А Билл – это твой друг?

- Да, лучший…

- Это я уже понял. – встаю и подхожу к нему. – Не расстраивайся и не плачь по нему, знаешь, ничего не бывает просто так и, если он погиб, так рано, то это не зря. Так нужно для чего-то.

- Для чего? Для чего может быть важна смерть человека? – Андрэ поворачивается и смотрит мне в глаза.

- Она важна для него самого. – он удивлёно округляет глаза. – И не спрашивай, пока, что это значит. Ещё рано объяснять.

- Ты, что ли, в секте какой-то состоишь?

- Почему сразу в секте? – обижено складываю руки на груди. – Нет, нигде я не состою, просто, знаю. – Андрэ, почему-то, внимательно вглядывается в мои глаза.

- Ты чего мне в глаза так смотришь? Что ты там увидеть хочешь? Душу?

- Нет, просто ты так странно говоришь, вот я и смотрю – не наркоман ли ты? По глазам это, обычно, видно.

- А вот это обидно.

- Ладно, не обижайся, просто, ты чертовски похож на Билла и я не могу на тебя спокойно смотреть. Можешь снять капюшон? – снимаю. Андрэ пару секунд мешкает, после чего дотрагивается рукой до моих волос.

- Только волосы у него были русые.

- Так и у меня не такие, я крашеный. – дотрагиваюсь рукой до пряди волос.

- У вас даже глаза одинаковые: цвет, форма, выражение. – с каждым словом он приближался ко мне всё ближе. – Так, что ты хотел. – опомнившись спрашивает Андрэ.

- Да, уже не важно. Всё равно я не успею никуда добраться. – улыбаюсь ему. – Я хотел узнать у тебя, где можно в приятной, не очень шумной, желательно, приближенной к домашней, обстановке, встретить Новый Год. Дело в том, что я только сегодня приехал из Америки, работал там. А сам я из Лейпцига. Вот и думаю, где и с кем провести праздник?

- Да… Таких мест, чтобы отвечали твоим требованием, я не знаю. Разве что, у кого-нибудь дома… А почему ты не поехал к семье?

- Мои родители в разводе. Мама с отчимом, уехали на острова, встречать Новый Год под южным солнцем. А отец, с мачехой, тоже уехали, только на горнолыжный курорт, решили устроить себе второй медовый месяц. Так что, и у первых и у вторых я буду лишним.

- Жаль, грустно, когда на праздник остаёшься в одиночестве.

- Да… А твои родные скоро придут?

- Нет, они не придут. Они решили, поехать встречать Новый Год, к сестре отца, во Францию. А мне, чего-то, не очень хотелось ехать с ними, хотелось остаться дома. Да и не очень праздничное настроение…

- Почему?

- Да не знаю… Просто… - он накрывает крышкой, готовящееся блюдо и поворачивается ко мне. – Если хочешь, можешь остаться, встретим Новый Год вместе. – я не верю своему счастью.

- Это было бы очень хорошо. Вместе веселее! – подмигиваю ему. – Тебе помочь с приготовлениями?

- Нет, с готовкой я почти закончил… - задумывается. – Хотя, можешь сходить в магазин, купить алкоголя? А то я ничего не покупал, в одиночестве как-то не очень пить, а так можно.

- Хорошо, - направляюсь к прихожей, - купить Амарула? ( примечание автора. Амарула - южноафриканский сливочный ликёр из плодов дерева марула (также известного как слоновье дерево). Содержание сахара 20%, алкоголя 17%).

- Откуда ты знаешь? – блин, спалился, немного.

- Что знаю? – строю дурачка. – Это же очень вкусный напиток, мой любимый. – на самом деле это неправда.

- А, извини, просто уже совсем запараноил, из-за вашего сходства. – достаёт кошелёк. – Вот деньги.

- Не надо, я за свои куплю. – открываю дверь. – Всё, жди.

Я быстро направился в ближайший супермаркет, в котором, как раз, всегда был вышеназванный ликёр. Вам, наверное, интересно, почему я выбрал именно его? Всё просто, когда нам было ещё по 15-ть лет, после встречи Нового Года у той самой тёти, Андрэ привёз мне восторженные отзывы об этом ликёре. Мы тогда ещё договорились, что, когда нам обоим будет восемнадцать, мы купим именно его и напьёмся в хлам, потому что, как говорил тогда Андрэ: «Остановиться просто невозможно! Это божественный напиток!». Вот я и решил, наконец-то, исполнить данное нами обещание, ведь до моей смерти мы не успели, я умер в 17-ть лет. Конечно, Андрэ не знает, что пьёт его именно с тем, с кем договаривался, но всё же, формально, обещание будет исполнено.

Магазин я нашёл быстро, хорошо помня, где он. И вернулся обратно, прихватив 5 бутылок вышеназванного напитка. Он был не их дешёвых, но сейчас, мне было абсолютно всё равно на то, что у меня с собой мало денег.

- Вот и я! – закрываю дверь и, отряхнувшись от снега, прохожу на кухню. – О! Уже 23:35? Надо срочно садиться за стол!

- Да, - берёт бутылки, - ты меня споить решил? – смеётся. – Зачем столько?

- А давай, напьёмся до беспамятства? Ведь это божественный напиток и остановиться просто невозможно! – Андрэ, немного, ошарашен тем, что я процитировал его слова, но, отбросив лишние мысли, начал накрывать на стол.

До Нового Года оставалось 10 минут, Андрэ раскладывал приборы по столу, блюда источали божественный аромат, а я открывал бутылку и разливал её содержимое по бокалам.

- Готово! – Андрэ скидывает фартук и садится рядом со мной.

- Ну, что? – поднимаю бокал, смотря на секундную стрелку, которая, неумолимо спешит к отметке «12». – За счастье в Новом, 2011 году!

- За то, чтобы не было слёз и горя, лишь, улыбки, а те, кто дорог всегда были рядом!

- Выпьем за это!

- Выпьем! – из телевизора, работающего в гостиной, послышался звон курантов, знаменующий начало Нового Года.

- С Новым Годом! – крикнули мы одновременно и, осушив, залпом, свои бокалы с ликёром, со звоном поставили их на стол.

С Новым Годом!

Глава 4

Эта ночь была похожа на некую психоделическую сказку. По нашим венам текло неимоверное количество алкоголя, который, скорым поездом, зацеплял клетки крови, заставляя их бежать быстрее. Ещё быстрее. Разгоняя сердце до 220 ударов в минуту, заставляя щёки краснеть, будто с мороза, а язык – говорить всякую милую чушь. Заставляя нас обниматься и, ладно я, я обнимал своего лучшего друга, но Андрэ, он обнимал человека, которого видел впервые в жизни. Который постучался в его дом, в поисках помощи, а волею судьбы остался с хозяином, встречать Новый Год. Воистину, Новый Год волшебный праздник! Когда ещё могло такое произойти?

- Знаешь, - заплетающимся языком начал заговорил Андрэ, - у меня такое чувство, что я знаю тебя очень, ик, давно. – он пьяно улыбается и смотрит мне в глаза, по возможности пытаясь сфокусироваться.

- А я, и правда, знаю тебя давно. – делаю ещё глоток и ставлю очередную пустую бутылку на пол.

- Как так, ик, мы же только-только познакомились?

- А вот так! – придвигаюсь к нему. – Мы были знакомы, давно, просто, я не могу сказать кто я.

- Почему не можешь? – он фокусирует взгляд на моих губах.

- Потому, что ты не поверишь. Люди в такое, ик, не верят.

- А я поверю. – придвигается ко мне, словно говорит какой-то секрет. – Я готов поверить в любую невероятную вещь. Любую.

- Неа, не поверишь. – с пьяным упорством стою на своём. – Это слишком странно. – открываю новую бутылку, делаю глоток, после чего передаю её Андрэ, он тоже делает глоток и продолжает.

- Ну, скажи, пожалуууста! – тянет последнее слово, да, я никогда не видел Адрэ пьяного, как и он меня, потому, что выпить мы так и не успели вместе. А он, весьма, прикольно выглядит, в таком состоянии.

- Ты такой прикольный, когда пьяный! – тискаю его за щёки.

- Наверное, хотя, мне кажется, что я, совершенно, не умею пить, поэтому делаю это редко. Да и не с кем.

- У тебя, что нет друзей?

- Есть, но не такие, чтобы хотелось с ними напиваться.

- Ну, ик, теперь есть такой.

- Ты пьяный! – кидает в меня пригоршней чипсов.

- А ты, будто, нет? – уворачиваюсь от летящих в меня чипсов. – Всё, хватит. – останавливаю его руку.

- Извини, - начинает отряхивать меня от крошек, - переборщил, ик.

- Ничего. – улыбаюсь. – А вы с Биллом были очень близки?

- Чего ты, вдруг, вернулся к этой теме? – делает пару глотков и закашливается, всё-таки, 17 градусов.

- Интересно.

- Ну, да… Очень… Даже слишком. – снова делает глоток, я делаю то же самое.

- В каком смысле?

- Ха! – опускает глаза на бутылку и вновь поднимает на меня. – Вряд ли ты захочешь это услышать.

- Захочу! – снова пододвигаюсь. – Ещё как захочу! – Андрэ делает сразу несколько глотков.

- Ладно… Я любил его. И я понимаю, что ты, скорее всего, ик, после этого моего заявления, захочешь уйти.

- Почему это, захочу уйти? – округляю свои пьяные глаза.

- Потому, что сидеть ночью, в стельку пьяным, с геем, не каждый захочет.

- А может и захочу… Так ты гей?

- Ну, получается, что так… Правда, кроме Билла, мне никто не нравился, никогда, ну, из парней. – делает глоток. – Да и из девушек тоже. – забираю бутылку и, подобно Андрэ, присасываюсь к горлышку, как видно, стремясь окончательно смыть остатки адекватности, рекою спирта.

- А я тебе сильно напоминаю Билла? – ещё глоток.

- Очень. – тоже делает глоток, возвращает мне бутылку. – Очень-очень. – мне кажется, что он уже слишком близко, да и плевать.

- Так в чём проблема? – это я прошептал ему, уже, в губы.

Случилось то, чего и следовало ожидать – Андрэ поцеловал меня. И, мне кажется, что я сам хотел этого, не меньше его, а может и больше. Во всяком случае, я и не подумал отталкивать его, вместо этого я, с большим удовольствием, отвечал на поцелуй, чуть ли не перехватывая инициативу, но, вовремя вспоминая, что в наших отношениях я, чаще всего, был, скорее, ведомым и не следовало поступать иначе, чтобы не рушить сложившийся образ – образ Билла. Как смешно звучит – образ Билла, как будто Билл – это не я! Но, если верить документам, то так и есть.

Поцелуи становились всё жарче и страстнее. Как видно, Андрэ, и правда, увидел во мне меня. По крайней мере, об этом говорили его поцелуи. Сколько в них было чувств. В них было всё: и нежность, и жгучая страсть, и сумасшедшее томление, и неизбежность, и неотвратимая невозможность совершить желаемое. Он целовал меня так, словно я был высшим искусством, творением Бога, которое нашло своё воплощение, в руках художника. А художником был Андрэ, он целовал меня, словно рисуя губами, всю ту любовь, что таилась в нём, не находя выхода, словно рассказывая не мне, но моей душе, как скучал по мне. Ведь её – душу, не обманешь, она знает, она всё знает. И душа Андрэ, уж точно, знает, что никто иной, как я, перед ним. Его душа, уже давно, услышала это признание от моей души. Просто, телу этого не понять. На уровне тела, мы останемся, едва узнавшими друг друга, людьми. Но, на уровне души, мы останемся лучшими друзьями, а, возможно, и кем-то большим…

Я и не заметил, как я оказался лежащим на диване, на спине. Как Андрэ, медленно, пожалуй, даже слишком, расстегивает мою кофту. Он делал это так, словно каждым миллиметром, продвижения язычка молнии вниз, спрашивал: «Я знаю, это ты! Ты, правда, согласен?» А я, перехватывая его губы, которые изучали мои щёки, шею, отвечал: «Да! Да! Да! Да!» Я отвечал, даже на большее количество вопросов, чем он задавал. Я был согласен на всё. То ли, таким образом, модифицировалась та бесконечная тоска по Андрэ, то ли я, просто, был слишком пьян. То ли, ни то и ни другое. А может, и всё вместе. Ответа не знал никто и знали все, каждый из нас, в глубине себя, знал ответы и на свои вопросы, и на вопросы того, кто был рядом. Слишком рядом. Обжигающе рядом. Когда наши тела соприкоснулись голой кожей живота и груди, то мы оба не смогли сдержать стона. Мы, одновременно, посмотрели в глаза друг другу: «Да? Да!» Звучало в наших мыслях. В этом момент произошёл взрыв, подобный взрыву сверхновой, взрыв, который окончательно смёл остатки сознания, оставив лишь оголенные проводки нервов на коже. Наше зрения стало туннельным, мы не видели ничего вокруг, кроме лиц друг друга. Мы не слышали ничего, кроме бешеного стука наших сердец, именно наших, потому что, понять: где моё, а где его, не было никакой возможности. В голове стоял гул, а пальцы одной руки, судорожно, пытались справиться с ремнём на его джинсах, пальцы же второй руки, не слушаясь команд мозга, сжимали горлышко бутылки и пытались попасть ею в рот, что получалось плохо, поэтому горько-сладкие струйки ликёра текли по подбородку и далее вниз: по груди, животу, доходя до линии трусов… Уже через секунду Андрэ слизывает эти обжигающие капли с моего тела. Вырывая этим, из моего горла, стоны. Я схватил его за волосы и, запрокинув его голову назад, поцеловал. После чего, откинулся назад, ложась на спину, и ожидая продолжения. Андрэ поцеловал меня, в область пупка и прошептал:

- Я сейчас…

Глава 5

Я открываю глаза, совершено не понимая: где я, что со мной произошло и, даже, кто я? И, если ответ на последний вопрос я нашёл достаточно быстро, то с остальными было сложнее.

- Доброе утро. – слышу голос, слева от себя, поворачиваю голову в его сторону.

- Доброе… - перед собой я увидел Андрэ, что потянуло за собой целый поезд воспоминаний о вчерашней ночи.

Я вспомнил, как пришёл к нему, типа, попросить помощи. Как мы решили провести Новый Год вместе и я побежал за его любимым ликёром Амарула. Как мы пили и поздравляли друг друга. Как мы пьянели всё больше, а разговоры и действия становились всё более развязными. Как… Как он меня поцеловал. Как мы отчаянно хотели друг друга. Заливаюсь краской. Наверное, хорошо, что я не помню, что было дальше. Да и первый раз, как говорится, всегда не самый удачный. Сажусь, хоть и понимаю, что мне лучше этого не делать. Заодно, проверяю, насколько страстная ночь у нас была, по идее, по степени боли это будет ясно. Сажусь и, ничего не почувствовав, начинаю ёрзать. Не понял… Я что был в активе? Не может быть! С огромным вопросом в глазах, смотрю на Андрэ.

- Что-то не так? Ты, наверное, пить хочешь. – протягивает мне бутылку воды. Как раз кстати.

- Спасибо. – присасываюсь к бутылке и за пару секунд опустошаю. Ставлю бутылку на тумбочку. Не знаю как продолжать разговор.

- Оливер, почему ты молчишь? Ты чувствуешь себя неуютно?

- Нет, всё в порядке.

- Тогда пошли вниз, я приготовил завтрак.

Я не успеваю ничего сказать, он выходит и мне ничего не остаётся, кроме как одеться и, зайдя по дороге в туалет и умыв лицо, спуститься к Андрэ.

- Надеюсь, ты нормально относишься к луку? – мой взгляд падает на стол, на котором стоят тарелки с ароматным, только испеченным луковым пирогом. Я невольно улыбаюсь.

Помню, этот самый пирог, был первым блюдом, которое Андрэ научился готовить самостоятельно, потом, он освоил ещё множество блюд, но это осталось, в каком-то смысле, особенным для него, да и для меня. Я был первым человеком, который попробовал то, что готовит Андрэ.

- Да, нормально, я очень люблю этот пирог. – смотрю на Андрэ и улыбаюсь, он садиться и начинает есть.

- Андрэ.

- Да?

- Я хочу кое-что спросить… узнать… - как же неловко об этом говорить.

- Да, что?

- Я хотел спросить про вчерашнюю ночь, я, с определённого момента, ничего не помню.

- А с какого именно? – Андрэ говорит так спокойно, будто мы обсуждаем прогноз погоды, а не то, что переспали. Да… Я у него явно не первый…

- С того, - не знаю, куда девать глаза, бегаю ими, то опуская в тарелку, то пытаясь смотреть на Андрэ, - как ты целовал меня в живот и сказал, что сейчас вернёшься. Кажется, я не уверен. – представляю, насколько я сейчас покраснел. Но, как говорил Достоевский Фёдор Михайлович: «Вы краснеете, это черта прекрасного сердца». Так что, будем считать, что я, просто, настолько хорош.

- И что ты хочешь узнать? – интригующе улыбается. Вздыхаю, с видом обреченного на расстрел.

- Всё.

- В подробностях?

- Да. – сейчас мои уши лишат девственности, потому что, я даже представить боюсь, что мог вытворять, в таком алкогольном дурмане.

- Ну, слушай. – пододвигается ко мне. – Как ты помнишь, мы целовались, ласкались и всё такое. – утвердительно киваю головой. – Потом, мы оба захотели продолжения, по крайней мере, мне показалось, что оба. – снова киваю. – Мы разделись, и я сказал, что сейчас вернусь, пошёл за смазкой. – готовлюсь услышать о своих сексуальных подвигах. – И, когда я вернулся, то ты уже спал. – мило улыбается. – Я отнёс тебя на кровать, посчитал, что так тебе будет удобнее. Вот и всё. – серьёзно?

- Серьёзно? – я ошарашен, таким поворотом вещей.

- Насколько я вижу, ты рад, что между нами ничего не было?

- Нет, вовсе нет! – размахиваю руками, пытаясь показать, что я так не считаю. – Просто, я боялся, что в таком сильном опьянении, наделаю глупостей.

- Переспишь со мной?

- Нет, - уже не знаю, как объясниться, - просто я думал, что наделаю в постели что-то такое, за что мне будет стыдно. К тому же у меня первый раз, ну, точнее, он так и не случился. Но я то думал что…

- Ладно, расслабься, Оливер, - перебивает меня Андрэ, - я рад, что тебе не стыдно. Но и я хочу извиниться за то, что с таким напором, набросился на тебя. Просто, ты действительно, очень похож на Билла, а я его до сих пор люблю и, просто, сработало, как-то, на тебя перенеслось всё то, что я чувствовал к нему.

- Знаешь, если бы между нами всё случилось, я бы не жалел.

- Я тоже.

- Оно и понятно.

- Что понятно?

- Тебе было бы приятно, разрядить свои эмоции, направленные на Билла, перенаправив их на меня. Это называется перенос. Неплохая штука. – да, всё-таки, за три года жизни с Мартой, набрался я всяких «психо» штучек.

- Знаешь, ты не только внешне на него похож, но и внутренне. Что-то такое, такое странно-одинаковое есть в вас. – он помолчал, смотря в стол. – Оливер, я был бы рад продолжить наши отношения, если ты не против. Конечно, я предлагаю тебе быть друзьями, не любовниками, если только так само не получится… Ты как?

- Я согласен. – улыбаюсь и кладу руку на его ладонь. – Я рад быть твоим другом. – «Снова», прозвучало в моей голове, но это я не мог озвучить. Пусть Андрэ думает, что нашёл нового, просто, очень похожего на старого друга. А вот то, что я и есть «старый друг», пусть останется тайной. Так будет лучше.

- Я очень рад, что ты согласен. – он улыбается и сжимает мою ладонь. – А! – оборачивается на плиту. – Ты любишь какао?

- Очень!

Уже через пару минут на столе, передо мной, стояла кружка с дымящимся какао. Я наклонился, поближе к кружке, вдыхая столь родной и приятный аромат. Перед глазами, вновь, проносятся сотни сцен, в которых участвовал я, Андрэ и этот самый какао. Вот только сейчас эти сцены больше не вызывали боли. Теперь эти воспоминания были, просто воспоминаниями, приятными моментами, которые друзья так любят вспоминать, сидя на кухне. Небольшая разница, лишь в том, что я не мог озвучить их. Но это такая мелочь, по сравнению с тем, что я, больше не обречён, лишь на болезненное вспоминание близких. Теперь, я могу быть рядом, пусть, в качестве чужого человека. Но могу! А это главное. И сейчас, я сижу на кухне своего лучшего друга, вместе с ним, и жду, когда поостынет, чтобы начать пить, тот самый волшебный какао, который Андрэ готовит лучше всех на свете. Который я вспоминал эти долгие три года, как что-то, такое важное и настолько утерянное, из моей прошлой жизни. Но нет. Вот судьба оказалась более, чем благосклонна ко мне. И я уже подношу кружку ко рту, делаю глоток, обжигающе-горячего, сладкого, но не приторного, а такого нежно-обволакивающего напитка.

- Очень вкусно. – облизываю, ставшие сладкими и липкими, губы. Как же долго я этого ждал.

Глава 6

Следующие пять дней я, фактически, жил у Андрэ. Домой, то есть в свой номер отеля, я возвращался, только за тем, чтобы принять душ и переодеться. На шестой день Андрэ предложил мне, на то время пока я в Мюнхене, переехать к нему. Да, сближение со старым другом, значительно, проще сближения с новым человеком. Правда, того сближения, что произошло между нами в новогоднюю ночь, больше не было. Может быть, Андрэ и хотел этого, но, по крайней мере, попыток он не предпринимал, видимо, посчитав мою утреннюю реакцию, сигналом «стоп». Я, собственно, этому был рад. Не знаю, возможно, в будущем, я и решусь на что-то «такое» с ним, но не сейчас. Пока, извините, я решил поберечь свою пятую точку.

- Я сейчас, быстренько, съезжу в мотель, заберу вещи и обратно. – заматываю на шее шарф, данный Андрэ, и натягиваю посильнее капюшон.

- Шапку бы надел, там, - указывает головой в сторону двери, - холодно. А капюшон продувается, не спасёт от мороза.

- Конечно, смешно звучит, но у меня нет шапки. Вот всё взял с собой, а шапку забыл. – улыбаюсь. – Как-то, после трёх лет в Лос-Анджелесе, немного забываешь, что есть и другие поры года, кроме лета.

- Учтём это. – подмигивает мне. – А пока, надень мою. – протягивает мне нежно голубую вязаную шапку, с пушистым помпоном.

- Спасибо, - пытаюсь натянуть шапку на голову, после нескольких неудачных попыток понимаю, что, в начале, стоит снять капюшон. Андрэ смеётся, глядя на эту нелепицу, - я скоро.

После того, как за мной захлопнулась дверь я, самыми короткими путями, направился в мотель, где, быстренько собрав вещи, которые я, особо, и не распаковывал, расплатился на проживание и, с чистой совестью и лучезарной улыбкой, покинул эти, ни чем не примечательные стены.

- Осторожней надо быть! Смотреть куда идёшь! – вздрагиваю от окрика. Блин, ну, я молодец, вышел из мотеля и пошёл прямо. Прямо через оживленное шоссе.

- Извините, я задумался. – быстро ретируюсь с проезжей части.

- Не задумывайся больше, в следующий раз может не пронести. – выкрикнув это, водитель нажимает на газ и уезжает.

Да, мне определёно стоит быть осторожней, конечно, не всегда, но иногда, года, проведённые в призрачном обличии, дают о себе знать. Иногда, я забываю, что нельзя, просто так, разгуливать по дороге, могут и сбить. А я больше этого не хочу. Буду стараться вести себя осторожней. Остальная часть пути прошла без эксцессов.

- А вот и я! – закрываю за собой дверь и ставлю чемодан.

- Быстро ты! – Андрэ подходит и помогает мне раздеться. – Хочешь есть?

- Ага, очень!

После еды мы разобрали мои вещи и разложили их по полкам, в шкафу. Всё шло просто отлично! Мы, как обычно, много разговаривали и смеялись, шутили, пару раз заваливаясь на кровать, в приступах безумного, животосводящего, смеха.