Об отношении между учителем и учеником

Это неравные отношения. Можно продолжить перечень отношений типа «учитель — ученик» следующими парами: «родители — дети», «начальники — подчиненные», да и, по­жалуй, «муж — жена». Постараюсь быть кратким. Хочу ска­зать, почему чаще получается не так, как хотелось бы. Чаще ведь ученики не поддерживают своих учителей, бывшие под­чиненные своих бывших начальников, А муж и жена, когда расходятся, ненавидят друг друга.

Причиной этому являются зависимость и рабско-тиранический характер отношений. Поясняю. Получается это, по­тому что в предшествующих отношениях, когда ученики за­висели от учителя, дети от родителей, а подчиненные от начальников, те, кто был «сверху», строили свои отношения с рабско-тиранических позиций, постоянно подчеркивая свое превосходство. Пока те, которые были «внизу», реально за­висели от тех, кто «наверху», они терпели эту тиранию. Как только эта зависимость исчезала, то те, кто были «внизу», начинали «мстить», часто неосознанно. В лучшем случае это был уход от ослабевшего тирана. Дети уходили из дома, под­чиненные увольнялись, супруги разводились. В худшем случае, те, кто был снизу и окреп, начинали делать гадости бывшим свои «тиранам» под предлогам восстановления высшей спра­ведливости.

В истории медицины известен очень показательный при­мер. Это было лет 40 назад. Заведующий одной из клиничес­ких кафедр пренебрежительно относился ко всем своим под­чиненным. Некоторые из них периодически протестовали. И лишь один сносил все «побои» с восторгом. Он первым защитил докторскую диссертацию и стал заведующим кафедрой, клинической базой которой была больница, где он не мог чув­ствовать себя хозяином, В конце концов, он стал ректором этого института. Первое, что он сделал, это уволил своего учителя, ибо там при кафедре была институтская клиника. Но как он уволил своего учителя! Поймали этого учителя на том, что он взял деньги с больного. Надо сказать, что тогда это была почти официальная практика. Ну и сделали бы раз­борку в «верхах». Так нет! Сделали общее собрание студентов, и всю эту грязь трусили в присутствии тысячи студентов. Конечно, на такое собрание студенты пришли с удовольстви­ем. Я интервьюировал одного из этих студентов. Так он мне сказал, что ректор клялся, что он денег с больных не берет. Хотя на самом деле брал, как и все видные врачи того време­ни. Учителя ректора на этом собрании не было,

И еще несколько слав об отношениях «учитель — ученик». Это единственное неравное отношение, которое можно при­ветствовать. Психологическое равенство здесь достигается общностью задачи. Задача учителя — помочь подняться уче­нику до своего уровня. Задача ученика с помощью учителя подняться до его уровня, а потом и превзойти его или хотя бы создать что-то новое, что не смог сделать его учитель. При таком подходе те, кто учится непосредственно под руковод­ством учителя, являются учащимися, тех же, кто уже ра­ботают самостоятельно и создают свои системы, уже мож­но считать учениками.

Учителей я разделяю на две категории: Учащийся учи­тель и Учащий учитель.

1. Учащийся учитель — это такой учитель, который не только помогает ученику дотянуться до своего уровня, но и сам еще растет. Тогда он учится не только у своих учителей, но и учеников. Он понимает и осознает такой факт. Любой хороший учащийся всегда стремится превзойти своего учите­ля. Более того, он нередко метит на его места. Учитель этой категории не боится таких учащихся и готов уступить свое место, ибо сам планирует подняться еще выше или перейти в другое место. Более того, он ищет активно таковых и, к со­жалению, не всегда находит. С таким учителем можно со­трудничать много лет и не чувствовать, что тебя задвига­ют. Коллективы, которые они возглавляют, постоянно растут. Открываются новые лаборатории, отделы. При учебных кафедрах создаются институты и пр.

2. Учащий учитель — это такой учитель, который толь­ко учит, но сам уже не растет, У него также можно много­му научиться. Но сам он остановился уже в своем росте, и ни­когда не будет учиться у своих учеников. Более того, он будет препятствовать росту тех учащихся, у которых есть шанс дорасти или даже перерасти учителя. Я знаю одного заведу­ющего кафедрой, который подготовил 80 кандидатов наук и ни одного доктора. Как только он замечал какого-нибудь че­ресчур ретивого ученика, он сразу же его устраивал куда-ни­будь в другое место. Возле себя он оставлял только людей, которые остановились в своем развитии или неспособны были на дальнейший рост.

Ученики тоже бывают двух категорий.

1. Ученики, которые хотят стать Учителями

2. Учени­ки, которые хотят стать специалистами.

Рекомендации для первых.

Если вы попали к учителю первой категории, то вы може­те оставаться там долго. Учащегося учителя можно крити­ковать. Он чутко воспримет ваше новое предложение, при­мет его и поможет внедрить. Он никогда не будет скрывать ваших заслуг, потому что ему своих хватает. Он заметит ваш рост и создаст для вас что-то новое. Постарайтесь уговорить его стать соавтором вашей работы. Сам он даже намекать не будет. Лавров у него своих достаточно. Почему вам выгодно взять его в соавторы? Он тогда глубже вникнет в содержание вашей работы, внесет что-то свое. Работа от этого станет лучше. Вашу работу прочтут все его почита­тели. Потом вам легче будет двигаться самому.

Какое-то время вы можете учиться и у учителей второй категории, но ни в коем случае не критикуйте учителя и не пытайтесь его изменить. Помните, что вам вряд ли удастся внедрить что-нибудь новое. Совсем плохо будет, если вам все-таки удастся внедрить что-то новое. Все лавры достанутся вашему учителю, а ваше увольнение не за горами. Если вы на­писали статью или сделали рационализаторское предложение, обязательно берите его в соавторы и ставьте на первое мес­то. Но как только заметили, что вам здесь получить уже нечего, сразу же уходите в другое место. Оставайтесь все время благодарным ему за то, что он помог вам сделать несколь­ко шагов в вашем развитии.

Рекомендации для вторых. Если вы попали к Учащемуся учителю, то учитесь у него до тех пор, пока не почувствуе­те, что уровень вашей квалификации стал таким, что вы можете работать самостоятельно. Немедленно переходите на другое место работы. Больше вы там не усидите. Вас нач­нут тянуть за уши. Будет больно. Если не захотите расти, то уши вам оторвут, а потом выбросят все равно, но без ушей.

Ваше место у учащего учителя. А если вы с восторгом бу­дете в тридцатый раз выслушивать одно и то же, да еще и научитесь делать такое выражение лица, как будто вы ус­лышали это впервые (чуть-чуть поднять подбородок, широ­ко раскрыть глаза и редко моргать ими, слегка приоткрыть рот), да еще если научитесь квалифицированно льстить, то, скорее всего, он не отпустит вас от себя. Но помните, что все победы коллектива — это его заслуги, все неудачи коллек­тива — это ваши неудачи.

Более подробно я эту проблему осветил в статье «Психо­логия предательства». Готовится статья «Как грамотно льстить».

Германия

Довольно быстро известность моя росла. В 2000-м, вско­ре после обвала, меня пригласили на консультацию в Гер­манию. Это была моя первая поездка за рубеж. Не буду опи­сывать свои впечатления о Германии вообще. Вы читали об этом статьи, написанные талантливыми писателями и многоопытными путешественниками, или сами побывали. Буду говорить о моих контактах с людьми.

Там я работал со сложнейшим больным, который лечил­ся во многих больницах. У него были выраженные навяз­чивые страхи, отрицательно сказывающиеся на его деятель­ности. Кроме работы с ним, я проводил групповые занятия и знакомился с жизнью эмигрантов. Я побывал в Баварии, Берлине, Франкфурте-на-Майне, работал и общался я с выходцами из Советского Союза. Только там я понял, что существует такая общность, как советский народ. Я общался с евреями, был два дня в армянской семье, беседовал с нем­цами, приехавшими с Поволжья, и русскими. Но эти раз­личия видны только в Советском Союзе. Там бросалось в глаза общее, советское. Там все они были советскими. Правда, немцы их всех называют русскими.

Общее заключается в нытье. Все они недовольны были своим положением, немцами, немецкими порядками, не­мецким правительством. Все они не собирались адаптиро­ваться, все они идеализировали то, от чего бежали, — по­рядки в Советском Союзе, советские праздники, советские традиции и обычаи, Объяснял им, что вначале нужно адап­тироваться полностью, стать немцами, своими, понять, почему они живут хорошо, а потом можно советовать свое. Так нет.

Многие, хотя и жили уже лет 10, чувствовали себя чужа­ками. Я даже написал статью о проблемах адаптации эмиг­рантов на чужбине, которую опубликовала одна из русских газет. Один миллиардер, но полностью адаптировавшийся, предложил мне остаться в Германии, но я тогда еще пола­гал, что нужен своему городу, своей области, своей стране и, в конце концов, мой потенциал будет использован на Родине, и без колебаний отказался.

В январе 2001 года произошло расширение нашего цик­ла. Теперь психотерапию и медицинскую психологию я преподавал круглый год. Казалось бы, что еще надо? Я по­лучил, что хотел. Но теперь я этого уже не хотел. Сознаюсь, некоторая обида была еще и в том, что сделал цикл самостоятельным, а вопрос о доцентстве откладывался на нео­пределенное время. Опять мне, автору многих книг, вось­ми программ и прочее, приходилось что-то доказывать. Кроме того, мне уже было неинтересно готовить весь ме­тодический материал, сидеть на всевозможных заседаниях и участвовать в мероприятиях, в которых я уже не видел смысла.

В марте 2001 года у нас на кафедре появилось свободное доцентское место (Акробат отказался подавать на конкурс). Это место предложили опять не мне. Зевс собрал своих бли­жайших друзей, в том числе и меня, и сообщил, что решил в доценты проводить другого сотрудника, а не меня. Потом он меня еще и упрекал в том, почему я не сказал, что мне хочется занять это место. Но он ведь не советовался с нами, а сообщил о своем решении.

Я, наконец, решился осуществить принятое ранее реше­ние. Оно почему-то оказалось неожиданным для сотрудни­ков кафедры, хотя я уже несколько лет говорил об этом. Сделав вид, что мне очень обидно, я подал заявление об увольнении. (Врет самому себе. Не хочет даже самому себе сознаться. Обидно ему было. Опять пошла сплошная рациона­лизация. Но слушайте его рассказ дальше. — М.Л.)

Конечно, основная причина была не в этом. (И опять врет, хотя решение было правильное. Если бы избавился от «сорочьей психологии», не раздумывая уволился еще бы в 1996 году. Ему уже тогда в институте нечего было делать. В край­нем случае это делать нужно было в 1998 гаду, когда появи­лись экстрасистолы. Организм ведь сигналил. — М.Л.)

Дело в том, что мои ученики в России и в ближнем за­рубежье организовали психотерапевтические клубы типа «Неваляшки». Со многими я и знаком лично не был. Они пользовались моими книгами и, сообразуясь с их содержа­нием, организовывали клубы у себя. Они приглашали меня к себе для проведения тех тем, с которыми не могли разоб­раться по книгам. Таких регионов было около 30. Мои меж­дународные связи все время увеличивались. Я вел перепис­ку с представителями разных профессий из 12 стран. Это были солидные страны: США, Германия, Франция и др. У меня уже были приглашения в США, Германию, на Кури­лы. В США у меня была оформлена виза на один год для работы над переводами моих книг и подготовки их к изда­нию в США на английском языке. Меня приглашали туда на консультации и на конференцию, назвав выдающимся специалистом по проблемам психологической адаптации. Приезжали ко мне и пациенты из-за рубежа. За пределами института мне было интереснее. Кроме того, притормозилось писание новых книг Меня на все не хватало.

Не помню точной даты. Кажется, это было начало мая. Я попросил Зевса подписать мое увольнение с 1 июля 2001 года. Это было тихое заявление об увольнении по собствен­ному желанию. Завизировать он его отказался. Отнес я его без его визы. Но как только я сдал заявление секретарю Ректора, то у меня сразу прекратились экстрасистолы. Воп­рос был решен. Сам организм решил проблему моего увольнения. Я все еще колебался. Но как только я в мыслях сво­их решил оставаться, так сразу же начинались экстрасис­толы.

Комментарий: