Курилы и Южный Сахалин

Немного отдохнув, я поехал на Курилы. На самый боль­шой остров Курил, Итуруп. Вначале я попал на Южный Са­халин и пробыл там два дняв корейской семье, где у них от корейского остались только внешний вид и трудолюбие. Это представители русской культуры, русских обычаев и пр. Они россияне, как и многие представители национальных меньшинств. Да и родины другой, кроме России, у них нет.

Но и они страдали от национальной дискриминации. Южно-Сахалинск показали они мне хорошо, как город, так и реки, где шла путина горбуши. Одну из речек арендовала такая семья и организовала там свой промысел. Все мне было интересно: наблюдать путину и даже участвовать в ней, участвовать в отдыхе этих людей и все остальное. Боль­но видеть, как многое было разрушено без единого выст­рела. В частности, великолепный спортивный комплекс, от которого остался только остов гостиницы и опоры канат­ной дороги для горнолыжников. На Курилы я попал очень удачно. Со мной летело несколько человек, которые жда­ли самолета уже две недели. Говорят это обычная практи­ка: то теплоходы не ходят из-за непогоды, то самолеты не летают из-за ветра и частых туманов.

Остров Итуруп поразил меня всем: и природой и воз­можностью купаться в один день и в Охотском море, и в Тихом океане, одновременно принимать радоновые и серо­водородные ванны, чем я и воспользовался. В Европе я лег­ко отдавал эти «территории» Японии. Увидев красоту и богатство, часто неиспользуемое, этих мест, я стал колебаться в этой точке зрения. Не буду говорить о рыбе, янтаре и дру­гих богатствах. Скажу, что ходили мы по титану. Черный песок на побережье Охотского моря — это не что иное, как титановая руда. Провел я там семинар. Меня удивило, что здесь в такой глуши имеется школа искусств, которая зани­мает бывшее здание горкома партии, и где так поставлена работа, что она является образцом для всей России. Обрат­но мне тоже удалось вовремя уехать. (Я упускаю большую часть описания и впечатлений Вечного Принца от Америки, Сахалина и Курил. Введу во второе издание, если будут пред­ложения от вас, дорогие мои читатели. Мне представляет­ся, что многие мысли, которые возникли у Вечного Принца, заслуживают внимания. — М.Л.)

Вернулся я 5 сентября. Заявление еще не было подпи­сано. Я настоял. Ректор подписал. Когда я забирал заявле­ние, я сказал Ректору, что мне надоела педагогическая ра­бота. Объясняться об истинных мотивах увольнения я так и не стал. Было горько и обидно, но не потому что увольнялся, а потому что не сделал этого раньше..