POV Tom. Невероятное ощущение, которого я ждал уже несколько месяцев

Невероятное ощущение, которого я ждал уже несколько месяцев. Ничто не сравнится с мягкостью родной кровати и нежностью любимого постельного белья. Всё вокруг казалось странно непривычным, но не менее родным. Из последних сил я держался, чтобы не показать всю свою, отчасти сопливую, натуру, и не броситься к брату, умоляя перестать потрошить моих бывших девушек. Я отчетливо понимал, что разговор будет очень сложным для нас обоих, и лучше переживать всё, имея светлую голову. Билл пугал и притягивал одновременно. Страшно даже подумать, что будет, если он опять пожелает перекусить на другом конце города среди ночи, а главное, в обнаженном виде. Интересно, как много инсультов я могу получить за раз от таких его действий. Просто не сейчас. Не хочется даже думать обо всем этом, ведь, наконец, я вернулся домой, уже в своем теле, а не в образе шара-переростка с характером. Наверное, мне никогда не забыть это чувство, когда тебя притягивает силой в своё тело. Когда аккуратно, миллиметр за миллиметром, вновь вживляешься в кожу, начинаешь чувствовать, как кровь течет по венам, как сердце судорожно стучит, как вдыхаешь ранее безвкусный воздух. Пожалуй, я радовался, даже когда смог полноценно надышаться медикаментозной вонью. Однозначно, медсестра подумала, что вернулся я в сознание с явно пострадавшей психикой. Потому, что первые дни, пытался хватать руками всё, что можно и что нельзя, попискивал как ребёнок, понимая, что вещь осязаема, и подпрыгивал на кровати, от удивительных ощущений. Пару раз, её глаза становились как колеса грузовой машины, но я деловито улыбался, и снова тянулся за какой-нибудь штуковиной. Ещё я не упустил момента поведать, как смешно они пугаются, когда вещи падают сами по себе, как невероятно прикольно летать по палате, орать во всё горло, строить рожи, крыть трехэтажным матом, пинать всех подряд и оставаться незамеченным. Так же посоветовал включать подобным пациентам танцевальную музыку в палате, потому, что духи, иногда тоже хотят развлечься, услышать новинки, чтобы потом, после комы не отставать от моды. Даже не стоит упоминать цвет лица медперсонала, когда я сыпал медицинскими терминами, по-умному поднимая указательный палец вверх, и требовал увеличения людям с данным заболеванием, внутривенное введение спиртосодержащих веществ. Ну, а что, разве я виноват, что иногда мне требовалась приличная доза спиртного? Стрессы, стрессы, они же кругом! Я ещё пока полноценный человек, и просто грех не напиться, узнав, что твой брат доедает останки какой-нибудь любовницы на соседней улице. Врачи выходили из палаты стремительно и молча, после заявления, что раз уж покурить не получается, то чтобы курили они, а мы простые бестелые души, хотя бы нюхали завораживающий аромат никотина. Было приятно наблюдать, как весь персонал реанимации облегченно вздохнул, узнав о моей выписке. Не выдержали, наверное, того, что я намного умнее в данной науке оказался.
Улыбнувшись воспоминаниям, я с наслаждением лег в кровать, и тут же напрягся. Рядом лежало что-то, напоминающее человека, проглотившего швабру. Брат был натянут как струна, руки по швам, глаза чуть из орбит не прыгают, губы крепко сжаты, и это при том, что он почти висел на краю постели, очевидно, удобно зацепившись костлявыми пальчиками за кровать. Удивительно, как может взрослый парень, уместить всё тело на десяти сантиметрах простыни, и напоминать ударенного током, перенервничавшего и висящего на таблетках психопата. Дрожь волнения прошла сквозь всё тело. Складывалось ощущение, что если я заговорю с ним, то глаза и сердце будут жить отдельно от хозяина на полу, если попытаюсь подвинуть ближе или подвинуться сам, то он просто грохнется с кровати и получит разрыв временно уцелевшего сердца, вследствие удара. Боже, и кто из нас неврастеником останется в конце всей истории?

- Билл... - тихо, на грани слышимости позвал я, стараясь не делать резких движений. Как и предполагалось, брат клацкнул зубами, и, скрипя позвонками повернул голову. В глазах читался немой ужас, будто он увидел рядом не меня, а как минимум лошадь о трех головах и шестью ногами, и человеческим пенисом. С чего вдруг такая паника? Раньше, когда мы были детьми, постоянно спали в одной кровати. Чаще, кстати, сам Билл прибегал ко мне в комнату. Да что греха таить, и я пытался не раз убежать к нему под предлогом холодной комнаты, ужасной грозы или шума телевизора, и непременно рядом с братом, терялись все эти придуманные мелочи.
- А? – простонало чудо, называемое братом.
- Ты меня боишься? – ласково улыбнулся я.
- Неа. – промычал он, причмокнув, но всё же сдвинулся ещё дальше, оставляя свисать худенький окорок.
- Давай-ка, подвигайся ближе.
- Да нет, спасибо, мне очень удобно, правда! – сказал он не меняя положения, и всё так же напоминая вытянутый шланг, после токотерапии.
- Да ты же сейчас свалишься! – возмущение повышалось с каждой секундой.
- Не думаю, учитывая, что всё мое тело находиться в расслабленном и горизонтальном положении.
- Чего? – непонимающе переспросил я, стараясь не смотреть на то, как мизинец правой ноги брата отчаянно упирается в пол, полностью игнорируя не малый вес костей близнеца. – Так, иди сюда. – рывок, и обхватив худенькую талию зашуганного насмерть брата, я потянул на себя. За эти секунды у меня сложилось впечатление, что даже обычного осла притянуть проще, несмотря на явное преимущество в ногах перед человеком.
Секунда, и теплое тело, прижимается ко мне, два сердца стучат с утроенной скоростью, а холодная ручка обвивает мой обнаженный торс. От перепада температуры мурашки пробежали по телу, отдаваясь чем-то нежным внутри. Да-да, Том Каулитц, воздержание не пошло тебе на пользу. Как же обидно, что порхая по миру в виде души, заниматься сексом, увы, не получается. К сожалению, у прозрачных существ репродуктивный орган не предусмотрен, ну ни чего, зато я в полной мере ощутил себя временным кастратом, без вреда для тела. Сказать честно, без болтающейся штучки сидеть намного удобнее. У девушек явно свои плюсы, да и чешутся они намного реже, чем мы, поправлять то им всё равно нечего, ни чего не вываливается в ненужный момент, и не в то место. Мысленное воспоминания о всех прелестях жизни без члена не успокоили внутреннее состояние непривычного тепла. Глаза в глаза, и вот он, кажется, уже почти совсем расслабился, предоставляя мне властно придерживать его рядом и жадно выдыхая мне в шею. Аромат мятной зубной пасты приятно принимался моими легкими, словно сохраняя в памяти. Никогда раньше, до всей этой истории, я не замечал, что его глаза так полны одинокого счастья, с крапинками боли, и волнами страха, что его ладонь идеально ложиться на моё бедро, повторяя изгиб, что его аромат тела несравним ни с чем, во все мире.
- Я не кусаюсь, просто расслабься. – слова давались с трудом, голову задурманил адреналин и желание попробовать новое. Губы потянулись сами, накрывая губы брата. Тот лишь задохнулся от волнения, и снова сжался, невнятно пискнув. Голова закружилась, захотелось прижаться сильнее. Кончик языка осторожно лизнул нижнюю губу близнеца, распробовав привкус. Билл распахнул огромные глаза, пугая их чрезмерным диаметром. Неужели я сделал что-то не так, но, черт возьми, я так хочу сейчас пойти до конца, получить поцелуй в полной мере. Смелее целуя брата, скользнув язычком внутрь, я вдруг ощутил, что его рука теперь уже с силой сжимает моё бедро, не позволяя остановиться. Это было верхом предела, и верх совершенства. Не хотелось останавливаться, ни на секунду. Желание не отрываться от этих сводящих с ума губ, охватило всё тело, проникая по капиллярам под кожу, и кончики пальцев, разливаясь по венам, захлестывая артерии. В эту секунду он был именно тем, от кого не хотелось уходить, и кого хотелось спасти.