Глава пятая 3 page

– Колм, это не его новая жена, а беременная подружка, так что не гони волну.

– Глаза и руки. Если не пообещаешь, больше ты здесь петь не будешь. И вообще нигде.

– Обещаю, босс.

Колм на мгновение пожалел, что он предупредил Орлу. Рия в Америке была бы рада узнать, что любовное гнездышко ее мужа не так прочно, как кажется. Но бизнес есть бизнес. Кому нужна сцена в ресторане в субботу вечером?

– В субботу вечером мы хотим пригласить миссис Данн на обед, – сказал детям Дэнни.

– Но в субботу вечером будет звонить мама, – возразил Брайан.

– Она просила нас называть ее Финола, а не миссис Данн, – возразила Энни.

– Она просила называть ее Финолой меня, а не тебя!

– Да, просила.

– Нет, Энни, это человек другого поколения.

– Но мы ведь называем Розмари по имени, правда?

– Да, но потому что она феминистка.

– Финола тоже феминистка. Она сама нам так сказала, – заупрямилась Энни.

– Ладно, Финола так Финола. Я думал, что мы сходим в «Квентин», но выяснилось, что она… Финола… хочет к Колму, так что мы пойдем туда.

– Тоже чертовски верно, – сказала Энни. – У Колма нормальная вегетарианская еда, а не эти отвратительные пижонские блюда, которые стоят столько, что хватило бы бедной семье на месяц.

– А как быть, если позвонит мама? – спросил Брайан.

– Там есть автоответчик. Если она позвонит, а нас не будет, мы перезвоним ей сами, – жизнерадостно ответил Дэнни.

– Но она очень ждет этого разговора, – уперся Брайан.

– Может быть, сменить текст и надиктовать, что мы все у Колма? – предложила Энни.

– Нет, менять текст мы не будем, – решительно ответил Дэнни.

– Папа, но это же так легко.

– Люди будут звонить и Бернадетте тоже, а им вовсе не обязательно слышать наш невразумительный лепет.

– Это не лепет. Просто мы объясним маме, что не забыли про ее звонок, – сказала Энни.

– Так позвоните ей сами и скажите, что мы уезжаем!

– Нам не разрешили ей звонить, – буркнул Брайан.

– Я же сказал вам, можно. Только недолго, о’кей?

– А как же повторная закладная, долги и все прочее? – спросил Брайан.

– Что ты имеешь в виду? – встревожился отец.

Реакция у Энни была быстрая.

– Папа, ты часто говорил, что все стоит очень дорого и нам придется перезаложить дом. Но Брайан не знает, как дешево стоит тридцатисекундный разговор.

– Я ничего не говорил о…

– Папа, мы с удовольствием проведем вечер в ресторане Колма. И Финола тоже, и все вы. А на Брайана не обращай внимания. Я всегда говорила, что он балбес. Тут уж ничего не поделаешь.

– Ты замечательная девочка, принцесса, – сказал Дэнни. – Я езжу по Дублину и все время ищу того ловкого молодого человека, который однажды уведет тебя.

– Папа, не морочь мне голову. У тебя нет знакомых молодых людей моего возраста.

– А ты не собираешься сбежать от меня с каким‑нибудь мальчиком? – спросил ее отец.

– Это сделал ты, папа.

Наступила тишина.

– А на ком женюсь я? – спросил Брайан.

– На женщине, которая лишена всех чувств. Но главным образом обоняния, – ответила Энни.

– Папа, это ведь неправда, да?

– Конечно, Брайан. Твоя сестра шутит. Когда придет время, ты женишься на подходящей девушке.

– На чемпионке по борьбе, – ехидно вставила Энни.

Брайан сделал вид, что не обращает на нее внимания.

– Папа, а как узнать, подходящая она или нет?

– Сам поймешь, – заверил его отец.

– Но ты же не понял. Ты думал, что мама подходящая, а оказалось, что это не так.

– В то время она была подходящая.

– А сколько лет они бывают подходящими?

– Видимо, лет шестнадцать, – опередив отца, ответила Энни.

– Идите ужинать! Я купила замечательную рыбу и чипсы! – крикнула с кухни Бернадетта.

Мэрилин взяла стул, чашку кофе, вышла на крыльцо, села на солнышке и стала изучать сад.

Здесь было к чему приложить руку. Жаль, что за садом ухаживали не с такой любовью и старанием, как за домом. Она видела, что когда‑то тут были интересные растения. В свое время садом занимался человек, который знал в этом толк, но земляничное дерево давно не прививали и не подрезали; в результате оно огрубело, одичало и было безвозвратно потеряно. Пальму не было видно из‑за кустов, которые разрослись и заглушили ее.

За воротами стояла женщина лет шестидесяти с очень некрасивой дворняжкой и смотрела на нее с интересом.

– Доброе утро, – вежливо сказала Мэрилин.

– И вам тоже доброе утро. Я догадываюсь, что вы и есть американская гостья.

– Да, я – Мэрилин Вайн. А вы, должно быть, соседка?

– Я – мать Рии, Нора. А это Плайерс.

– Как поживаете? – спросила Мэрилин.

– Рия категорически запретила нам приходить без предупреждения. – Норе хотелось продолжить беседу, но она колебалась. И тут Плайерс издал жуткий вой, словно предчувствуя скучный обмен любезностями. Мэрилин видела Нору на фотографиях и знала, что она живет неподалеку. – Хочу предупредить вас с самого начала. Рия выросла совсем в другом доме. Безо всех этих штучек.

В голосе пожилой женщины звучала обида.

– В самом деле, миссис Джонсон?

Нора посмотрела на часы, застонала и сказала, что она опаздывает в «Святую Риту».

– Вы должны как‑нибудь сходить туда со мной… Это дом престарелых, и ваш приход станет для них великим событием, – сказала она.

– Благодарю за приглашение, но почему? – искренне удивилась Мэрилин.

– Ну, им нравится, когда случаются всякие необычные вещи. Иногда я вожу туда своих внуков, а однажды привела жонглера, с которым познакомилась на Графтон‑стрит. Они любят Плайерса, потому что он спасает их от однообразия. Ну, а гостья из Америки произведет там настоящий фурор.

– Что ж, спасибо. Может быть, как‑нибудь и выберусь.

– Леди Райан к вам уже приходила?

– Простите, кто?

– Розмари. Подруга Рии.

– Нет, но она оставила мне записку. Оказывается, вокруг столько добрых людей.

– Мэрилин, они интересуются вами. Это вполне естественно. – С этими словами Нора Джонсон удалилась, думая, что она хотела узнать о Мэрилин Вайн как можно больше, а не узнала ничего.

Когда она ушла, Мэрилин снова достала бумажник с присланными ей фотографиями. Нужно было выяснить, кто еще может к ней пожаловать. Поэтому когда во двор неохотно вошла Герти, Мэрилин узнала ее сразу.

– Давайте без церемоний, ладно? – начала Герти. – Я знаю, Рия говорила вам, что я должна заработать несколько лишних фунтов в неделю, но я считаю, что нечестно заставлять вас тратить отпускные на…

– Ну что вы. Всё в полном порядке. Мне будет приятно знать, что за этим чудесным домом станут следить так же, как прежде.

Герти обвела взглядом комнату.

– Но вы хорошо следите за всем сами. Каждая вещь на своем месте. Это будет выглядеть так, словно я прошу милостыню.

– Я так не считаю.

– Я не знаю, объяснила ли вам Рия… – начала Герти.

– О, очень подробно. Вы будете приходить дважды в неделю и помогать мне поддерживать дом в том же прекрасном состоянии.

– Да, но как вы к этому относитесь? – Глаза у Герти были обведены темными кругами. За этим крылась какая‑то тайна. Мэрилин знала, что Герти является подругой Рии и одновременно кем‑то вроде уборщицы. Впрочем, это ее не касалось. – Сварить вам кофе? – спросила Герти.

– Нет, спасибо.

– Ну, тогда я начну уборку?

– Я уверена, что вы знаете в этом доме каждую мелочь. Делайте все, что вы считаете нужным.

– Ну, ей всегда нравилось, когда я убиралась в гостиной.

– Конечно. Вот и хорошо.

– Может быть, вы хотите, чтобы я делала что‑то для вас лично? Например, гладила?

– Вы очень добры. Я ненавижу гладить. Я хочу прогуляться, так что до встречи.

– До встречи. Мэрилин, здесь вам очень рады.

– Спасибо. – Мэрилин взяла ключи и вышла на Тара‑роуд. О господи, это не дом, какой‑то проходной двор. Видно, покоя здесь ей не найти.

Герти подумала, что для женщины, ненавидящей гладить, одежда Мэрилин слишком хорошо отутюжена и что она уже успела найти утюг и гладильную доску Рии. Но спорить не имело смысла. В Мэрилин было что‑то притягательное. Она не интересовалась, зачем Герти, имеющей собственную прачечную, нужны дополнительные наличные, и сама не спешила рассказывать о себе. Слишком многие люди норовили влезть в жизнь Герти и изменить ее, поэтому сдержанность Мэрилин пришлась ей очень по душе.

– Что там говорят? – спросил Брайан.

– Голос этой американки говорит, что ее там нет, и просит оставить сообщение для тех, кто там есть, – ответила Энни.

– Там нет никаких людей… есть только мама.

– Замолчи, Брайан. Мама, это Энни и Брайан. Все хорошо, просто мы собираемся на обед с папой, и… ну, я хотела сказать, что в субботу мы будем обедать в ресторане Колма, так что вряд ли вернемся раньше одиннадцати вечера. Мы не хотели, чтобы ты позвонила и никого не застала. Вот и все, мама. Брайан тоже о’кей.

– Дай мне самому сказать, что я о’кей! – крикнул Брайан.

– Не трать время даром. Мама и так знает, что ты о’кей.

Брайан вырвал у сестры трубку.

– Мама, я о’кей! Мы ходим на плавание. Финола говорит, что тренер сказал ей, что у меня хорошо получается. Ах да, Финола – это мать Бернадетты. Она тоже пойдет в ресторан.

Энни отобрала у него трубку и бросила ее на рычаг.

– Болван! Зачем ты сказал маме о Финоле? Дурак набитый! – У нее сверкали глаза.

– Прости меня, – покаялся Брайан. – Я виноват, я просто не подумал. Мне очень хотелось оставить послание для мамы.

Он так расстроился, что смягчилось даже каменное сердце Энни Линч.

– Ладно, это еще не конец света, – ворчливо сказала она. – Мама поймет.

Выйдя из бассейна, Рия надела один из махровых халатов Мэрилин. На первых порах она просто плескалась в воде, наслаждаясь прохладной водой, прекрасными цветами и ухоженным садом. Но потом прочитала спортивные дневники Дейла, аккуратно сложенные в его комнате. Там был раздел, посвященный плаванию; мальчик отмечал в нем, сколько кругов в бассейне он и его друзья сделали в разное время. Одна запись гласила: «Мама решила перестать вести себя как дельфин и стать настоящей пловчихой. Теперь она каждый раз проплывает четыре круга. Конечно, это ничто, но она хочет большего».

К тому моменту когда Дейл перестал делать записи, Мэрилин Вайн уже делала тридцать кругов. Рия почувствовала, что ей бросили вызов. Когда приедут дети, она не будет вести себя как дельфин, а сможет с ними посостязаться. Сегодня она сделала шесть кругов и полностью выдохлась. Ей были необходимы чашка чаю и отдых.

Увидев, что на телефоне мигает красная лампочка, она опрометью бросилась к аппарату, села за барную стойку и стала слушать голоса своих детей, преодолевшие тысячи миль. По ее лицу текли слезы. Что она делает здесь, зачем изнуряет себя, описывая круги в этом дурацком бассейне? Зачем она бросила детей? Чтобы они стали закадычными друзьями с этой чертовой матерью Бернадетты? А Дэнни… Каким же жестоким и бесчувственным человеком надо быть, чтобы повести детей в тот самый ресторан, где она впервые узнала о том, что у него есть любовница! Неужели Колм будет бегать перед ними на задних лапках и, по своему обыкновению, угощать бесплатной выпивкой?

Семья Линчей выходит в свет. Все как обычно, за небольшим изменением. Старую жену сняли с роли и ввели вместо нее юную дублершу. А место Норы Джонсон займет миссис Данн в сверкающих туфлях цвета меди и безукоризненно сшитом костюме. Рия прослушивала сообщение снова и снова; так трогают языком больной зуб. Даже спор между детьми не заставил ее улыбнуться. Она знала, что как только закончился разговор, Энни отчитала Брайана за бестактность. После чего началась драка. Что сделала Бернадетта? Разняла их или притворилась, что ничего не заметила?

Впрочем, какая разница? Плохо и то и другое. Может быть, теперь для них самой главной стала эта женщина, которую они называют Финолой, а Бернадетта – мамой. О боже, она пойдет с ними на обед! Почему‑то это было обиднее всего.

Вынести это Рия не смогла. Она уронила голову на барную стойку и горько заплакала, не заметив мужчину, который подошел к стеклянной двери и сделал паузу перед тем, как постучать. Однако он увидел женщину, охваченную горем. Он не слышал ни рыданий, ни отдельных бессвязных слов. Мужчина взял свою парусиновую сумку и неслышно ушел. Входить в дом и говорить, что он брат Грега Вайна, оказавшийся здесь проездом и решивший навестить Мэрилин, не следовало. Он вернулся к взятой напрокат машине и поехал в мотель.

После катастрофы в этом доме стояла такая трагическая атмосфера, что он не мог заставить себя приехать. А сейчас наткнулся на незнакомую женщину в махровом халате, плакавшую так, словно у нее разрывалось сердце. Однако он обещал брату навестить Мэрилин, если по делам службы окажется на востоке. Он решил, что будет лучше заехать без предупреждения, потому что Мэрилин наверняка нашла бы повод для отказа встретиться с ним. Но это оказалось ошибкой.

В мотеле он принял душ, выпил холодного пива, а потом позвонил в дом брата. Автоответчик известил его, что Мэрилин и Грег отсутствуют, но предложил оставить сообщение людям, живущим в доме в настоящее время. Повинуясь капризу, он сказал:

– Меня зовут Энди Вайн. Я брат Грега, в Стонифилде проездом и остановился… простите… – Он заставил себя вспомнить название мотеля и номер телефона. – Я знаю, что Грег на Гавайях, но не могли бы вы перезвонить мне и сообщить, где Мэрилин? Я был бы вам очень благодарен. Спасибо заранее.

Рия выслушала сообщение. Она не стала брать трубку. Мэрилин не упоминала о том, что у нее есть деверь. Подозрительная история. Если он был братом Грега Вайна, то должен был знать, что жена Грега в Дублине. Если он приходился Мэрилин деверем и думал, что она дома, то почему не позвонил предварительно? Впрочем, возможно, она делает из мухи слона. Если позвонить Мэрилин в Ирландию и проверить, это будет выглядеть педантично и чересчур по‑детски. Кроме того, она может решить, что Рия лезет в ее дела. Похоже, она хочет этого меньше всего на свете. Звонить Карлотте или Хейди тоже не имеет смысла, потому что они ничего не знают о жизни своей подруги. Странные люди живут в этой Новой Англии… Она решила позвонить Грегу на Гавайи.

Сделать это оказалось очень легко. Голос у Грега оказался более молодой и спокойный, чем можно было судить по фотографии.

– Да, конечно, – сказал он, когда Рия назвала себя.

– Сразу хочу сказать, что здесь все благополучно. Все в вашем чудесном доме работает как часы.

– Вы меня успокоили. Я боялся, что что‑нибудь не так с канализацией.

– Нет, все в порядке. Понимаете, я живу в вашем доме и хотела познакомиться… но не за ваш счет.

– Очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, у вас есть все необходимое. – Его голос звучал вежливо, но холодно.

Рия рассказала ему про звонок из мотеля. Грег подтвердил, что у него действительно есть вполне респектабельный брат по имени Энди, который живет в Лос‑Анджелесе, но время от времени прилетает в Бостон и Нью‑Йорк по делам.

– Тогда всё в порядке. Я ему позвоню. Я решила подстраховаться, потому что он, кажется, ничего не знает о передвижениях Мэрилин.

– Ценю вашу осторожность. Но Мэрилин, мягко выражаясь, не очень любит сообщать другим людям о своих передвижениях. – Его тон был холодным и желчным.

Рия решила не обращать на это внимания.

– Ну, наверное, вам будет приятно узнать, что она добралась благополучно и устроилась так же хорошо, как я на Тюдор‑драйв. Будет чудесно, если вы тоже сможете там побывать.

– Похоже, планом верховного главнокомандования это не предусмотрено. – В его голосе снова прозвучал лед.

– Я спрашивала Мэрилин, приедете ли вы. Она сказала, что не знает.

– В самом деле? А ваш муж присоединится к вам в Стонифилде? – спросил Грег.

Она сделала глубокий вдох. Мэрилин явно не горела желанием что‑то объяснять даже собственному супругу.

– Нет. Дэнни – мой бывший муж – живет с женщиной намного младше себя, по имени Бернадетта. Именно поэтому я оказалась в вашем доме. Но мои сын и дочь приедут сюда в следующем месяце. Неужели Мэрилин вам и этого не сообщила?

Грег ответил после небольшой заминки:

– Сообщила. Прошу прощения за бестактность. Это вышло ненамеренно. Просто я расстроился из‑за того, что Мэрилин не захотела прилететь сюда. И расстраиваюсь до сих пор.

– Не за что. Знаете, я думаю, она искала что‑то совсем другое.

– Видимо.

Возникла пауза.

– А ваш сын?

– Что?

– Ему нравятся Гавайи?

– Простите, что?

– Наверное, побывать на Гавайях мечтают все молодые люди на свете… – Рия пришла в смятение, сама не зная почему.

– О да. Наверное.

– Я думаю, он скучает по матери.

– Что, простите?

– Они никогда в этом не признаются, но все равно скучают, даже не отдавая себе в этом отчета. – Рия почувствовала, что ее несет. – Мальчики… – неловко закончила она.

– Э‑э… да. – Кажется, ему не терпелось закончить разговор.

– Ну, не буду вас задерживать, – сказала она. – В последнее время я перестала разбираться в людях, но зато ваш дом в образцовом порядке. В этом вы можете не сомневаться.

– Конечно, конечно. Ну как, удалось вам отвлечься от своих трудностей?

– Да, – честно ответила Рия. – Удалось. Но сегодня на ваш автоответчик поступило сообщение от моих детей.

– Они скучают по вам? Проблема в этом?

– Нет, Грег. Они не скучают. И именно в этом вся проблема.

– Мэрилин? Это Розмари Райан.

– О да. Спасибо за записку.

Розмари тут же перешла к делу.

– Я хочу в субботу пригласить вас и Герти на обед в ресторан Колма. Он устраивает рыбный день. Возможно, это доставит вам удовольствие.

– Я не хочу быть вам в тягость.

– Бросьте. Это будет самый обычный девичник Герти тоже не большая любительница ресторанов. Соглашайтесь. Дело того стоит.

– Большое спасибо, Розмари. С удовольствием, – ответила Мэрилин Вайн.

Рия позвонила Энди Вайну в мотель, сказала ему, кто она такая и куда уехала Мэрилин.

– Нам обеим нужно было отвлечься, и мы решили, что это хорошая идея, – сказала она.

Похоже, это объяснение ему понравилось.

– Если бы все было как всегда, наверное, вы остановились бы на Тюдор‑драйв. Я имею в виду, если бы Мэрилин была на месте…

– Да, наверное, – подтвердил он.

– И вам не пришлось бы платить за мотель, верно? Если вы собирались остановиться в доме брата? – Ей хотелось восстановить справедливость.

– Ну что вы, Мария… Не надо так думать. Теперь этот дом принадлежит вам. Так же, как ваш дом в Ирландии принадлежит Мэрилин.

– И все же мне неудобно… Кстати, сколько вы пробудете в Стонифилде?

– Ну, если бы Мэрилин была на месте, я провел бы у нее два дня и в воскресенье уехал бы в Бостон. Конференция начнется в понедельник утром.

– Мне очень жаль, что она вам ничего не сказала. Все произошло слишком быстро, – начала оправдываться Рия.

Неужели именно эта женщина так горько плакала несколько часов назад?

– Я хотел пригласить Мэрилин в новый тайский ресторан.

– Может быть, вы сделаете это в следующий раз.

– Мария, а вы любите тайскую кухню? – спросил он.

Рия замешкалась. Ей и в голову не приходило, что незнакомый мужчина сможет пригласить ее в ресторан в первую же неделю пребывания в Америке. Но предстоял субботний вечер. Завтра ее детей поведут в ресторан Колма, где тоже будет полно незнакомых людей.

– Большое спасибо, Энди. С удовольствием принимаю ваше предложение, – сказала Рия Линч.

– Завтра вечером Монто хочет привести сюда целую толпу, – сказал Колм.

– И что ты ему ответил? – тут же насторожилась Кэролайн.

– Ответил, что все столы уже заказаны.

– Ох…

– Монто сказал, чтобы я поговорил с тобой, а потом он перезвонит и узнает, не отменил ли кто‑нибудь заказ на стол для шестерых.

– Прими его, Колм.

– Зачем? Ты расстраиваешься, когда они приходят. Как‑нибудь без них обойдемся. Шесть бифштексов и несколько порций джина нам погоды не сделают.

– Пожалуйста, Колм.

– Больше всего меня пугает то, что ты его боишься. – Колм посмотрел в большие печальные глаза сестры и увидел в них слезы. – Но я сделаю так, как ты скажешь. Как думаешь, за какой стол посадить этих горилл, чтобы они не бросались в глаза?

Кэролайн слабо улыбнулась.

– Думаешь, я терпела бы его, если бы был какой‑то другой выход?

– Выход есть.

– Мы говорили об этом тысячу раз.

– Мне очень жаль, Кэролайн. – Колм обнял сестру, и она положила голову ему на плечо.

– Жалеть тебе не о чем. Ты сделал для меня всё. Ты спас мне жизнь.

Он погладил Кэролайн по спине, и тут сзади послышался веселый голос Орлы Кинг:

– Всем привет! Я хотела показать ноты, но вижу, что пришла слишком рано.

Мать Бернадетты решила научить Брайана Линча играть в шахматы.

– А это не трудно? – подозрительно спросил мальчик.

– Освоить правила нетрудно, трудно научиться играть хорошо. Потратишь полчаса, а запомнишь на всю жизнь.

– Тогда ладно, – согласился Брайан.

– А ты, Энни? Хочешь научиться?

– Нет, Финола. Конечно, если вы не против.

– Ничуть. – Финола заранее знала, что Энни откажется. Во‑первых, из‑за нежелания делать что‑то заодно с братом, а во‑вторых, из боязни изменить матери. Бернадетта была права. Энни и так приходилось нелегко, а четырнадцать с половиной – самый трудный возраст в жизни.

Дэнни и Бернадетта были на совещании Барни Маккарти с предполагаемыми инвесторами. Встреча прошла не слишком успешно; им задавали каверзные вопросы о рентабельности предыдущих вложений и соблюдении строительных норм. Бернадетта вела себя спокойно, смотрела на людей с интересом, но ничего не понимала. Рия могла бы внести в этот даром потраченный вечер свежую струю.

Когда посетители ушли, Дэнни почувствовал смертельную усталость.

– Ну что, в «Квентин»? – предложил Барни.

– Нет. Семейный обед. Заказанный заранее.

– Неважно. Просто я подумал, что было бы неплохо заскочить на Тара‑роуд, выпить, а потом раскинуть мозгами и решить все финансовые проблемы мира.

– Да, неплохо бы, – сказал Дэнни.

Они посмотрели друга на друга с тревогой. Оба совсем забыли, что Дэнни больше не живет на Тара‑роуд.

Наверное, именно поэтому Дэнни выбрал такой маршрут. Крюк был невелик. Посмотрев на свой бывший дом, Дэнни Линч увидел высокую стройную женщину в темных джинсах и белой рубашке, которая энергично орудовала лопатой в его саду. На засыпанной гравием подъездной аллее лежал огромный лист пленки с уже выкопанными растениями.

– Что она делает, черт побери? – спросил он, тут же снизив скорость.

– Поезжай, Дэнни. – Голос Бернадетты был спокойным, но настойчивым.

– Но она портит мой сад!

– Тогда остановись немного подальше, чтобы она тебя не увидела.

– Она меня увидит! Еще как увидит! Я не позволю ей хозяйничать!

Однако он послушался и остановил машину у дома Розмари.

– Не ходи туда. Ты разозлился.

– Но ведь она все уничтожит! – заартачился Дэнни.

– Не расстраивай ее. Она может обидеться и вернуться в Америку.

– Вот и хорошо.

– Но тогда детям будет некуда поехать на каникулы, – сказала Бернадетта.

– На следующей неделе они поплывут с нами по Шаннону. Им что, этого недостаточно? – Но все же он внял совету и поехал домой.

– Я принес вам мартини в честь прихода американской гостьи, – сказал Колм. Вечер обещал пройти с большим успехом.

Мэрилин рассказала о том, как чудесно она поработала в саду. Ничто не доставляло ей большего наслаждения, чем копание в земле. Если Розмари и Герти и подумали, что на это нужно было спросить разрешения у Рии, то не подали виду. Вполне возможно, что такое разрешение она получила. Герти рассказала им о мужчине, который каждую субботу приходил в ее прачечную с целой сумкой черного кружевного женского белья. Загружал его в машину, потом вынимал и аккуратно укладывал в большой пакет с ручками, не обращая на окружающих никакого внимания. Герти призналась, что хотела рассказать об этом мужу, но побоялась – мало ли как он на это отреагирует. Джек мог разозлиться и назвать мужчину извращенцем. Картина повторилась: собеседницы наверняка подумали, что это не жизнь, если ты боишься рассказать мужу забавную историю, случившуюся у тебя на работе, но промолчали.

Затем красивая блондинка запела «Кому‑то надо следить за мной», и они сказали Мэрилин, что это самая большая хулиганка в Дублине, в свое время устраивавшая громкие скандалы.

– У нее хороший голос, – ответила Мэрилин, стараясь быть справедливой, и посмотрела на женщину, которая играла и пела так, словно каждое слово имело для нее огромное значение.

– И все же риск слишком велик. Я говорила Колму, но разве меня кто‑нибудь слушает? – сказала Розмари тоном, означавшим, что все остальные ее слушают и правильно делают.

– Может быть, он просто хочет дать ей шанс. Колм славится тем, что всегда помогает неудачникам.

– По‑моему она неудачницей не выглядит, – возразила Мэрилин. В этот момент в ресторан вошел Дэнни Линч со своей командой и сел за стол на другом конце зала. Мэрилин тут же узнала всех по фотографиям на стенах. – Это муж Рии? – прямо спросила она. Розмари и Герти мрачно кивнули.

До сих пор никто не говорил о Рии ни слова. Но сейчас в ресторане присутствовали все близкие ей люди, и обходить эту тему молчанием было уже невозможно. За столом Линчей распоряжалась хорошо ухоженная женщина в черном жакете с блестками. Она показывала, кому где сесть.

– Она не выглядит двадцатидвухлетней. Она моего возраста, если не старше, – прошептала Мэрилин.

– Вы не поверите, но ей двадцать два года и она беременна, – прошептала в ответ Розмари.

– Беременна? – недоверчиво переспросила Мэрилин.

И тут появилась Бернадетта. За двумя возбужденными детьми шла малолетняя беспризорница в бесформенном синем свитере и юбке до колен. Бледная девочка с длинными прямыми волосами, которая казалась сестрой‑погодкой Энни. Мэрилин ощутила почти физическую боль при мысли о том, что пришлось вынести Рии Линч. Дэнни Линч оставался тем же легко возбудимым мальчиком, которым был много лет назад. А Рия все еще очень любила его. Должно быть, она сильно страдала оттого, что была вынуждена уступить его этой странной, неоформившейся девушке. Ничего удивительного, что она сбежала за три тысячи миль, чтобы пережить горе.

Орла начала петь «Человек, которого я люблю». Колм нахмурился. А когда без перерыва зазвучала песня «Не для меня», он нахмурился еще сильнее.

– Остынь, Орла, – сказал он, когда проходил мимо нее, неся бифштексы Монто и его компании.

– Это же Гершвин, босс, как ты и предлагал. А следом пойдет «Попробуй раздобыть хорошее местечко». Думаю, эта песенка придется по душе многим.

– У тебя приличный голос, но карьеры ты не сделаешь. А если продолжишь в том же духе, на работу во время конного шоу можешь не рассчитывать.

– Колм, это нечестно. Ты заказывал Кола Портера и Гершвина. Джорджа я уже спела, а теперь перейду к Колу. «Я дам тебе пинка» и «Ты залезла мне в душу». Босс, разве я виновата, что названия у песен такие красноречивые? Не я их писала. Я их только пою. Причем по твоей просьбе.

– Орла, не валяй дурака. Пожалуйста.

– Эй, а кто ты такой, чтобы мне указывать? Человек, который спит с собственной сестрой. Ты мне не указ, Колм Барри!

– Предупреждаю, завтра ты очень, очень пожалеешь. Я – владелец ресторана, а у тебя не будет ни работы, ни возможности ее получить. Во всяком случае, в Дублине.

– Помнишь песню, которую мы слышали в молодости? «Наступит время…» Для меня оно наступило. Сегодня мой день. Что хочу, то и ворочу. – Ее глаза блестели слишком ярко.

– Не делай этого, Орла.

– Он бросил меня. Он мог быть со мной, а сам ушел к этой старой клюшке в черном жакете.

– Это не она.

– Черт побери, он держит ее за руку. Кто же еще? Все остальные – дети.

– Девушка в синем свитере. А в черном жакете с блестками – его теща.

У Орлы отвисла челюсть.

– Не разыгрывай меня.

– Я не разыгрываю. Но возможности проверить это у тебя не будет.

– Она несовершеннолетняя. Это противозаконно. Еще более противозаконно, чем твои отношения с Кэролайн. – Она встала, собираясь подойти к столу Дэнни Линча.

– Орла, немедленно сядь. Играй. Не пой. Играй «Дым в глазах».

– Именно этой дешевой философии ты и придерживаешься.

– Играй, Орла, или уходи. Сейчас же.

– Какая армия меня удержит?

– Армия Монто. – Он показал на стол. Там сидели шестеро вульгарных молодчиков, которых Колм люто ненавидел.

– Я им нравлюсь. С какой стати они будут меня останавливать?

– Я их вежливо попрошу.

– А я скажу Монто, что ты трахаешь его жену.

– Кто тебе поверит, Орла? Ты – выжившая из ума алкоголичка.

– Эй, а где же солидарность товарищей по несчастью?

– Где ты держишь водку? После твоего прихода я не спускал с тебя глаз. Даже проверил твой грейпфрутовый сок.