ГЛАВА 3: Арабские ночи 1 page

Вернувшись домой, первым делом занялся уборкой грязи в своей комнате, которая натекла с меня при побеге из‑под расстрела. За этим занятием меня и застал Ахмед, затрезвонив в квартиру. Я успел только выглянуть в коридор. Дверь ему открыла соседка. Впустил Ахмеда к себе.

– Салам отпускнику!

– Здравствуй, Ахмед. С новостями?

– Не без них. Синдбад в прошедшее воскресенье вернулся опять из Китая. Вот разгрузится, и можно будет устроить что‑нибудь такое‑этакое.

– А как…

– Ждет, конечно.

– Скучаю я по ней.

– Немудрено. Такое бесценное диво подобрать на базаре всего за пятьдесят динаров! Даже я тебе завидую.

Мы переглянулись и дружно расхохотались.

– Я в подвал еще не заглядывал. Как там?

– Склад переехал, контора расширилась, а будущую квартиру Стеллы заканчивают расселять.

– Нам бы вот как‑нибудь весь Дом расселить. Тогда у меня на сердце спокойнее было бы. Что ты думаешь по этому поводу?

– А тут и думать нечего. Это был бы предел мечтаний. Забаррикадировались бы, как Генрих Швейцер. Только, как понимаю, доходов с нашей торговли на это не хватит.

– Хватить‑то может, но в долгом времени и это плохо. Темп расселений и переселений в городе возрастает. Если он захлестнет и наш Дом, то квартиры в нём начнут уходить в чужие руки. Выцарапать их оттуда будет трудно. Мы же не можем весь прибыток от торговли пустить на жилье. Иначе сам «Электрон» мигом вылетит в трубу.

– И какие тогда у тебя, Сергей, мысли на этот счет?

– Мысля одна. Натаскать сюда золота и за счет него быстро выкупить Дом.

– Думаешь, пропустит?

– Но пропускал же понемногу. Только вот раскошеливаться придется старым и богатым фантазерам. У меня еще больших запасов нет.

– Это как раз не вопрос.

– Ахмед, а Капитана не видел?

– Утром был здесь.

– Вот его‑то я и озадачу добычей золота.

– У него что, золотые копи, что ли?

– Вроде того.

– Значит, мне не тащить?

– Пока нет. Счет ведь пойдет на сотни килограммов.

– Ого! И он…

– Я видел сокровищницу халифа Багдадского. Пожалуй, халиф будет победнее нашего Капитана.

– Даже так?

– Так. Пойдем к нему?

– Звони.

Капитан и в самом деле оказался дома и сказал, что гости его не отяготят.

– Капитан, тогда ставьте чайник – мы идем.

– А это самое… – напомнил Ахмед.

– Обязательно! – и направились в гастроном за фруктовым тортиком.

Для приличия поболтали о пустяках, а после второй чашки Ахмед завел разговор о цели прихода.

– У Сергея появилась интересная идея…

– Ага, само по себе появление у Сергея идеи не криминал, но у меня такое предчувствие, что по сценарию этой идеи мне придется попотеть и попыхтеть.

– Откуда такое предчувствие, Капитан? – возмутился я.

– Оттуда – из опыта общения с тобой. Иначе ты пришел бы уже с готовым результатом, а не идеей.

– Всегда восхищался вашей прозорливостью, Капитан.

– Давай, выкладывай.

– Нужно расселить весь наш Дом.

– Согласен, – подумав, ответил Капитан, – резон есть, и внушительный.

– Это четыре тысячи квадратных метров основного здания и три тысячи шестьсот квадратных метров флигелей. Если это делать за счет доходов «Электрона», то всё может затянуться не на один год. Нам это не подходит. Может помимо нас начаться стихийное расселение – и тогда столкнемся с проблемой новых собственников в Доме, от которых будет трудно избавиться.

– Да, такая опасность есть.

– Я прикинул, что по нынешним ценам на жилье для расселения потребуется где‑то четыре миллиона долларов.

– Что‑то уж много очень. Вряд ли наш Дом столько стоит.

– Это не стоимость Дома, а стоимость площади, которую нужно предложить нынешним жильцам взамен той, которая у них сейчас в Доме. Эта площадь должна быть привлекательней, чтобы за наше предложение хватались, не раздумывая.

– Понятно. Нет возражений.

– С учетом расходов на будущий ремонт нам на всё потребуется не меньше пяти миллионов долларов. Вот я и подумал: а почему бы не пустить на это благородное дело ваш балласт цветных металлов? А то как бы ваш корабль с пальмами не пошел на дно от перегрузки!

– Очень трогательная забота о моем корабле. Я так и думал, что мне попотеть придется. И сколько же нам нужно этого… м‑м… балласта?

– По моим прикидкам четверть тонны.

– Да уж, и всё перетащить на руках.

– Если что, то я помогу.

– А Дом, думаешь, пропустит?

– В этом и загвоздка. Когда мы понемногу таскали, то пропускал ведь. Если большим весом не пройдет, то будем таскать понемногу из разных мест. У Александра сейчас под рукой килограмм пятьдесят есть. У тебя, Ахмед, сколько?

– Тоже полсотни наберу, пожалуй.

– Я могу на время в Верне тоже взять в долг. Анне Петровне скажем, чтобы тащила в меру возможностей. Вариант с вами, Капитан, – самый простой для всех.

– В принципе у меня возражений нет. Надо попробовать. У меня под рукой там есть немного. Ты видел шкатулку. Сколько там может быть?

– Килограммов пятнадцать‑двадцать, наверное.

– Сейчас я за ними схожу. Если в Дом пройдет, тогда завтра можно будет протащить и то, что требуется. Сидите здесь.

Капитан вышел в соседнюю комнату. Мы с Ахмедом понимающе, как заговорщики, переглянулись и замерли в ожидании. Когда за дверью стихло, набросились на торт, уничтожив при этом и вторую законную порцию Капитана. Успели как раз вовремя. Капитан вошел в комнату и грохнул на стол знакомую мне шкатулку.

– Вот, пропустил‑таки Дом! – с облегчением сказал он и тут узрел пустую коробку от торта. – Батюшки, как же я об этом не подумал! Мой торт сожрали без зазрения совести! В этой компании и на минуту отвернуться нельзя. Мигом разденут.

– А что делать, Капитан, мне же надо подкрепиться! Завтра ведь с вами сокровища таскать.

– Да ну тебя! Как‑нибудь сам справлюсь. У тебя самого и здесь хлопот хватит. Но вот мне всё же интересно: почему сейчас Дом пропускает большие ценности, а раньше не пропускал?

– Вряд ли мы это когда‑нибудь узнаем, – сказал Ахмед.

– Может, и узнаем. Должен вас обрадовать. Мир Генриха Швейцера нашелся. И мы с Александром в него уже краешком глаза заглянули. Не исключен шанс, что мы позже и бумаги Швейцера увидим. Если он их сам не уничтожил, разумеется. Капитан, мешочка какого‑нибудь не найдется? Заберу я от вас этот презренный металл.

Вернувшись домой, нашел визитку директора комиссионки и снял трубку.

– Аркадий Семенович? Я по поводу сувенирных монет из цветных металлов. Да. Не совсем. Другая партия. Нужно обсудить. Понял. В кафе через полчаса.

С директором магазина мне прежде встречаться не приходилось. Договаривались об обмене по телефону, а деньги за золото приносил посредник – продавец этой комиссионки. Директор оказался дородным человеком лет пятидесяти с уже обширной лысиной и как бы аристократическими манерами. Видимо, видел меня со стороны, когда я заглядывал в комиссионку. Когда я вошел в кафе, он поднял руку и помахал.

– Аркадий Семенович?

– Он самый. Присаживайтесь. А к вам как обращаться, молодой человек? Впрочем, мне говорили, что вы своего имени не называете. Пусть так и будет. Я не против, учитывая сомнительную легальность наших с вами отношений.

Я очаровательно улыбнулся и спросил:

– А результат наших отношений у вас сомнений не вызывает?

– Нисколько. Я готов продолжать и дальше, но вы что‑то давно не давали о себе знать.

– Так уж обстоятельства сложились. Но зато за это время и изделий на обмен поднакопилось. Возьмете увеличенную партию?

– Конечно и моментально. Всё те же изделия?

– Такие же, но не те же, – и я положил на стол бумажку с дублоном, луидором и совереном.

Мой собеседник осторожно развернул бумажку, пощупал монеты пальцами, полюбовался блеском и опять завернул.

– Можете взять их для проверки или просто на память, – предложил я.

– Спасибо. И сколько штук будет?

– Не знаю, в этот раз счет на килограммы.

– И сколько килограммов?

– Четверть тонны на пять миллионов долларов.

Мой собеседник на минуту застыл, а потом совсем не аристократически начал скрести пальцами лысину.

– Я понимаю ваши затруднения, – продолжил я, – и готов рассрочить сделку. Ну, скажем, на три месяца. Хотя лучше было бы всё провести за один раз. Хоть через неделю, хоть через месяц. Вы можете сделать свои накопления, а потом произведем обмен.

– Да‑а, партия хорошая и перспектива замечательная, но сумма неожиданная. Мне нужно время, чтобы оценить возможности.

– Разумеется. Но это не значит, что мы не можем сделать что‑то и сейчас. Пятнадцать килограммов поднимете?

Он прикинул что‑то в уме и ответил:

– Пятнадцать подниму.

– Отлично. Тогда ваш знакомый мне помощник и триста тысяч завтра здесь и в это время.

– Договорились.

– Что же касается остального, то я вам позвоню в течение недели‑двух. Надеюсь, что к тому времени у вас что‑то прояснится.

Я встал, пожал собеседнику руку и ушел.

Так, теперь нужно пообедать и поговорить со Стеллой. А можно и совместить. Подхожу к дому – и вот так сюрприз! Натыкаюсь на Александра.

– Я же только утром тебя там оставил.

– Дурацкая штука получилась. Я Стелле обещал сегодня прийти и совсем забыл за римскими событиями. Думал отдохнуть там немножко, а пришлось мотаться в Рим. Все дни сбились. Когда тебя проводил, то посмотрел на календарь и вот, немного погодя, двинул вслед за тобой.

– Стелла обойдется и без тебя. Тут новая работка для нас образовалась. Взвалим ее на твои плечи, пока каникулы. А Стелла мне и самому нужна. Пойдем.

Стелла оказалась на месте, одна и тоже не обедавши.

– Здравствуйте, ребята, с чем пожаловали?

– С приглашением на обед, Стелла. Или, если хочешь, то нас можешь пригласить. Главное, чтобы все сыты оказались или хотя бы червячка заморили.

– Тогда тут два варианта. Или идти в кафешку в соседнем доме, или курьера послать в эту кафешку, чтобы принес чего‑нибудь сюда. Я склоняюсь к первому. Кто платит?

– Александр. Пусть рассчитается хотя бы частично за выпитый за счет фирмы кофе.

– Тогда идем.

Стелла выбралась из‑за стола, надела на плечо сумку и зазвенела ключами от кабинета.

В заведении народу не очень густо. Стандартное обеденное время уже прошло, и мы удобно устроились в углу у окна. Заказанное принесли довольно быстро.

– Гм, а тут неплохо готовят, – удивился я, – даже как‑то неожиданно. А зашли мы к тебе, Стелла, поговорить об одной небольшой идейке.

– Да? И что за идейка? У меня тоже есть кое‑какая. Насчет развития фирмы. Пора бы уже кончать с подвальной жизнью и выбираться на свет с нашей конторой. Я уже и зданьице подходящее присмотрела. Не очень дорого, и мы потянули бы в рассрочку. Владелец на двухгодичную согласен.

– Это просто замечательно, что наши идеи совпадают. В нашей идее тоже есть место и для новой конторы «Электрона». Мы намерены расселить весь наш дом. Один из флигелей при этом пойдет под контору, а второй – под квартиры для сотрудников, испытывающих жилищные трудности.

– Грандиозно! С такими проектами мне со своими хилыми идейками тягаться трудно. Беда в том, что «Электрон» не потянет такую крупную затею. Нужно несколько миллионов долларов в короткий срок. У нас таких денег нет. Так что…

– Деньги будут не из бюджета фирмы, и они уже есть.

– Так‑так, а я‑то как дура гадала: почему это не услышала ваших восторгов по поводу выхода фирмы на чистую прибыль? Оказывается, что полунищие инженер и учитель где‑то в неведомых далях ворочают такими невероятными суммами, которые мне и не снились!

– Ну, как бы да, иногда и при случае, связанном с необходимостью. В общем, деньги есть, задача есть и надо задачу решить. Не забивай себе голову всякими догадками.

– Так что от меня‑то тогда нужно?

– Надо организовать у тебя в конторе отдельчик, который займется расселением и последующим ремонтом здания. Понятно, что расселение будет идти по пути расчетов наличкой и твоей бухгалтерии касаться не будет. На ремонт для расчетов с подрядчиками мы средства легализуем. Вот Александра и поставим во главе этого проекта, как держателя средств. У него еще два месяца каникул, а там что‑нибудь придумаем с заменой.

– Меня бы хоть кто спросил, интересно ли мне это, – как всегда начал упираться Александр.

– Могу спросить – и что от этого изменится? Можешь назвать человека, у которого сейчас свободное время как у тебя и которому мы можем доверить несколько миллионов наличных долларов? Вот, то‑то и оно! Можем, конечно, отменить затею, но тогда укажи причину.

– Да брось ты – нет у меня причин. Уж и поворчать немножко нельзя в свое удовольствие!

– В конторе сейчас места достаточно. Я выделю кабинет для Александра и комнату для сотрудников, если таковые понадобятся. Затея мне по душе, а всё прочее на вашей совести. – Стелла поднялась. – Плати, Александр, за обед и приходи – поговорим.

– Энергичная дама, – посмотрев Стелле вслед, констатировал Александр. – Я ее даже как‑то побаиваюсь.

– Честно говоря, я тоже.

– И давно тебе пришла в голову идея о выкупе Дома?

– Сегодня утром. Когда Ахмед заговорил о выкупе квартиры для Стеллы.

– А деньги откуда?

– У Капитана оказались лишние деньжата на карманные расходы. Вот и решил вложиться в общее дело. Завтра я принесу тебе первые триста тысяч. Сообрази, где будешь держать. Сейфовую ячейку в банке или даже несколько? Юрист для сопровождения сделок у нас есть. А вся наличка подойдет попозже. Покупателям карманных резервов Капитана на такие суммы не так просто мобилизоваться. Все покупки оформляй на кого‑нибудь из нас пятерых. Доверенности собери. А я, наверное, исчезну на несколько дней.

* * *

Пятница. Утром сходил в кафе напротив комиссионки и обменял сувениры цветного металла на зеленые бумажки. Отнес Александру.

– Вот. На авансы по сделкам пока хватит.

Взял Капитана и Ахмеда, и вместе сходили к нотариусу за доверенностями для Александра. Отнесли ему. Анну Петровну пусть сам ловит. Договорились, что Капитан золото пока сложит у себя дома. Отпустили Капитана восвояси и заперлись в каморке у Ахмеда.

– Ну что – пойдем?

– Пойдем!

Переодеваемся. Опять мечеть, улица, базар. Около лавки Ахмеда всё так же идет игра на Зубейду. Азарт не угас за несколько месяцев. Зато игроков прибавилось.

– Ахмед, а как ты смотришь на этих игроков напротив твоего магазина?

– А чего на них смотреть? Пусть себе. Это даже торговле помогает. Потому мои приказчики им знаки и подают.

Один из игроков, видимо, узнал меня. От досады махнул рукой и плюнул себе под ноги. Понятно. Вся игра сейчас будет сорвана. Оборачивается и что‑то говорит другим игрокам.

Зубейда опять летит ко мне и повисает на шее. Какое же она всё‑таки чудо! Мне просто от нее не оторваться даже здесь, среди чужих глаз. Как в устоявшемся ритуале, целую ее в лобик, носик, губки… Слегка подумав, добавляю еще в ушко и шейку. Ахмед, Апи‑баба и приказчики, скорчив умильные рожи, смотрят на нас и улыбаются. Когда мы с Зубейдой выходим из лавки, то игроков и след простыл.

Подходим к дому Ахмеда. Сейчас на стук в дверь выскочит чертенок и начнет нас третировать своими безобидными, но очень важными заботами. Зубейда прикладывает палец к губам и откуда‑то из недр своих одежд выуживает ключ. Тихонько входим и поднимаемся на второй этаж, подходим к двери моей комнаты.

– Ага, – раздается позади звонкий голосок, – попались! Крадетесь, как воришки, без всякого «здрасте». Взрослые люди! Стыдно должно быть.

– Нам очень стыдно, Джамиля, – с угрызениями совести в голосе признаётся Зубейда. – Ты нас простишь?

– В последний раз, – и чертенка уже нет перед нами. Растворилась, словно и не было.

Заходим в мои апартаменты. Всё словно я только что вышел отсюда на минуту и вот‑вот вернусь. Зубейда толкает меня на оттоманку и со смехом падает на меня сверху.

– Наконец‑то! Как я тебя заждалась, Сержи‑сахеб. Теперь так просто ты от меня не отделаешься. Уж что я с тобой сделаю, что сделаю, пока никто не видит!

И можете мне поверить – сделала‑таки. И не раз. И не два. Или это я с ней сделал? Или сделала сначала она, а потом сделал я? Не пойму что‑то. Но, в общем, всё было сделано бесподобно и с восторгом. Потом мы просто лежали и ничего не делали. Нет, вру, делали.

Прижимались друг к другу и молчали. Чем не дело?

* * *

Ахмед зашел за нами уже под вечер.

– Я днем предупредил Синдбада, что мы в Багдаде. Так что он, наверное, уже всех собрал. Пора идти.

– Я не иду, – ошарашила нас Зубейда.

– Это как это? Почему? – удивился я.

– Вы же приключения начнете искать.

– И что? Вон Шехерезада приключений не боится.

– И я с тобой, Сержи‑сахеб, тоже ничего не боюсь. Но здесь всё кругом во власти халифа. Вдруг опять с ним столкнетесь, а мне не нравится, как он на меня смотрит. Мы лучше пойдем вместе на вашу встречу перед отъездом. Там‑то уж халифа не будет.

– Мне тоже не нравится, как Гарун на тебя смотрит.

– Может, Зубейда и права, – сказал Ахмед. – Не то, чтобы была для нее какая‑то опасность от присутствия Гаруна, но мне, например, не нравятся его повадки в отношении женщин. Может выкинуть любой фокус.

– Хорошо, оставайся дома и скучай за нас двоих.

– Слушаю, мой повелитель! Всем от меня привет передайте.

Я поцеловал Зубейду в носик, и мы с Ахмедом отправились в порт. Корабль Синдбада стоит у того же причала, что и в прошлый раз. У борта скучают он сам и Абу.

– А Зубейда где? – в один голос, даже еще не поздоровавшись, вопрошает эта пара.

– Здравствуйте, ребята. Ее сегодня не будет, – отвечает Ахмед. – В следующий раз увидите.

– Салам, Ахмед. Салам, Серж. Огорчили вы нас. Не случилось ли что? – поинтересовался Багдадский вор.

– Нет, всё хорошо.

– Хвала Аллаху! А то уж мы собрались испугаться. Проходите, все уже собрались, – подталкивает нас Синдбад к двери в свою каюту.

– А Зубейда где? – хором воскликнули Аладдин, Али‑Баба и Шехерезада.

– Да успокойтесь вы все! Будет вам Зубейда в следующий раз. Жива, здорова и всем привет передает. Не смогла сегодня составить нам компанию.

Поцеловали Шехерезаду в щечку, и все расселись за столом.

– Мальчики, кто объяснит, почему стоит только мне прийти сюда – и меня сразу начинает мучить голод? Синдбад, где еда?

– Несут, несут. Не дадим тебе пропасть.

И в самом деле – матросы начали заносить синдбадовы яства. Опять же, чего тут только не было! И фазанчик специально для Шехерезады, и пловчик для всех, и рыбка для любителей, и снова грибки соленые из северных стран. Где только Синдбад их достает, плавая‑то исключительно по южным морям? Грибки наводят на воспоминание.

– Синдбад, а как ты пристроил старика джинна?

– Еще никак. Так в шкафу и сидит. Я в последнее время хожу такими путями, где подходящего безлюдного места не встречается. Как попадется, так и выгружу. Ничего. Пить‑есть не просит – и ладно. Пусть пока здесь и будет. Под присмотром же.

– Всё‑таки жалко, что лампа прохудилась, – пожалел Аладдин. – Джинна можно было бы о чём‑нибудь попросить.

– Еще этого не хватало! – воскликнула Шехерезада. – Знаю я, о чём ты стал бы просить. Без джинна влез в брак с Будур, без джинна из последствий и вылезай. В следующий раз будешь слушать старших. Я тебя предупреждала, чтобы ты не лез в халифскую семью. Сам теперь и расхлебывай.

– А что там у них? – поинтересовался Ахмед.

– Денег на все причуды Будур не хватает.

– И много надо?

– Даже не думай, Ахмед. В эту прорву со свистом улетит любое сокровище, и следа не останется!

– Но выручить‑то Аладдина как‑то надо!

– Как его тут выручишь? Дело‑то семейное. Вот ты самый умудренный и семьей обремененный – подскажи.

– А что я‑то тут могу значить со своим скромным опытом, – отнекивается Ахмед, – когда среди нас есть один человек, который блестяще решает семейные дела даже халифов.

– А ведь верно, – согласилась Шехерезада, и все уставились на меня.

– Не надо буравить меня взглядами. Проблема давно известная в мире, – начал я, – и решение ее известно. Только вы о нём забыли. Нужно просто заставить Будур работать – и все капризы как рукой снимет.

– Точно! Как всё просто на первый взгляд. Остался пустяк. Сообразить, как заставить Будур работать. А, Серж?

– Этого я прямо так не могу сказать. Всё от обстоятельств зависит. Надо подождать. Может быть, нужные обстоятельства и подвернутся.

– Ты хотя бы скажи, какие это могут быть обстоятельства.

– Разные. Ну, например, если Аладдин вдруг куда‑то надолго уедет, а Будур останется без денег. Всякое же может быть. Но голод кого угодно заставит взяться за работу.

– Ладно, – решила Шехерезада, – будем ждать обстоятельств. Только ты, Аладдин, не вздумай им сопротивляться! А то мы тебе больше никогда помогать не будем.

В дверь каюты постучали. Заглянул вахтенный матрос.

– Капитан, опять пришел скороход из дворца.

– Пусть подождет! – и уже обращаясь к нам: – Вот же напасть какая! Как только я приплыл, Гарун каждый вечер шлет слуг узнать, когда мы соберемся вместе. И просит нас всех либо посетить его во дворце, либо разрешить ему самому прийти сюда.

– Смотрите‑ка, какой вежливый и обходительный стал! – удивился Ахмед.

– Значит, ему от нас что‑то нужно, – решила Шехерезада. – Что будем делать? Пойдем или его подождем? Пренебрегать не следует. Халиф всё‑таки. Серж, что ты думаешь?

– С одной стороны, на своей территории разговаривать легче. А с другой стороны, сама же сказала – халиф всё‑таки. Да и у нас к нему свои вопросы могут возникнуть. Злить его не стоит. Он и так вон какую уступку делает! Вроде как и следить перестал, и просит, а не приказывает.

– Серж прав, – поддержал меня Ахмед, – надо идти во дворец.

– Вахтенный, – взревел Синдбад, – зови скорохода! – И когда тот вошел: – Передай халифу, что мы скоро придем.

– Зубейда как в воду глядела. А, Серж? – заметил Ахмед.

– Что Зубейда? В какую воду? – поинтересовался Абу.

– Зубейда не пришла потому, что опасалась столкнуться с Гаруном, – пояснил я. – Не нравится он ей. И вот – права оказалась, что не пошла с нами.

– Умница твоя Зубейда, – вздохнула Шехерезада. – Сразу раскусила Гаруна Багдадского.

Халиф принял нас, как и в прошлый раз, в своих покоях. Мы обменялись приветствиями и расселись на оттоманках напротив его кресла. Чувствуется, что Гарун в некотором замешательстве и не знает, с чего начать. Тогда нужно его подтолкнуть.

– Ваше величество, – начал я…

– В этой обстановке просто Гарун, – прервал он меня. – Я же в прошлый раз говорил об этом.

– Хорошо, Гарун, как ваши семейные дела? – и халиф просто расплылся в широчайшей улыбке удовлетворения.

– Великолепно, Сержи‑сахеб, великолепно. Сверх всякого ожидания.

– А вот у нас не очень. Вернее, не у нас, а у Аладдина сложности в семье по вашей вине.

– По моей?

– По вашей, по вашей. У вашей дочери скверное воспитание, а это ваша вина.

– Да? И чем же это она досадила мужу?

– Мотовка.

– Да, – помрачнел Гарун, – это за ними водится. И за моими женами, и за моими дочерьми. Пусть Аладдин разведется.

– Он не хочет. Любит Будур.

– Тогда я выхода не вижу.

– Выход есть – перевоспитать.

– Да ты что, Сержи‑сахеб, об этом и думать нечего! Я не могу перевоспитывать чужую жену.

– Этого не требуется. Вам, Гарун, нужно только не вмешиваться и немного помочь, а уж с Будур мы сами справимся.

– Так что ты от меня хочешь?

– Пошлите в дом Аладдина человека с приказом Аладдину выехать из Багдада по вашим делам на какое‑то время.

– И куда я его пошлю?

– На самом деле никуда. Просто Аладдину нужна серьезная причина оставить дом. Он скроется у кого‑нибудь из друзей, оставив жене достаточно денег на хозяйство во время его отсутствия. Будур, естественно, сразу пустит их на ветер и явится к отцу за помощью. Вы, Гарун, должны ей отказать.

– Понимаю. Попав в трудное положение по своей вине, Будур в дальнейшем станет бережнее относиться к деньгам. Я правильно понял?

– В общем, да. Там будет несколько посложнее, но это уже вас не должно заботить. С вашей стороны нужен только решительный отказ в помощи дочери. Почему – придумайте сами. Сделаете это для нас?

– Отказать я всегда готов кому бы то ни было. Даже дочери ради ее же блага. Только тебе, Сержи‑сахеб, я отказать не смею.

– Почему, если не секрет?

– Зачем же я буду сук под собой пилить?

– Понятно. Значит, у вас опять проблемы?

– Опять.

– Мы слушаем.

– Мне страшно по ночам. Уже недели две приходят какие‑то ужасные сны. Снится, словно я ночью плыву по Тигру вверх по течению. На чём плыву, непонятно. Проплываю Шахтиярский лес, а навстречу мне вниз по течению плывут бочки. Много бочек. Впереди, у подножия гор мелькают во тьме какие‑то огоньки и движутся тени. Я в ужасе просыпаюсь.

– Гарун, – заметил Ахмед, – но мы ведь не толкователи снов. Если бы речь шла о том, что можно потрогать или хотя бы увидеть не во сне, то это к нам. А так уж уволь. Со снами мы сражаться не можем.

– В самом деле, Гарун, – поддержал Ахмеда Синдбад, – что‑то тебя не туда повело. Оторвать нас от дружеской трапезы, чтобы рассказывать свои сны…

– Если бы только сны, Синдбад, – возразил халиф. – Как раз перед тем, как эти сны начались, утром в Тигре выловили бочку, а в ней человек в беспамятстве. На следующий день еще одну. И тоже, когда человек очнулся, то не помнил ни кто он, ни откуда, ни как в бочке оказался. А три дня назад выловили бочку с женщиной.

– И тоже ничего не помнит?

– Ничего. Я вот и подумал: а сколько таких бочек могло проплыть мимо Багдада незамеченными? Один Аллах ведает.

– Не пытались узнать, не пропадал ли кто‑нибудь с их приметами в Багдаде? – поинтересовался я.

– Пытались. Никто несчастных не признал.

– Понятно. Вернее, ничего не понятно. Нам нужно подумать. Мы пойдем, пожалуй.

– Что делать – идите. Только вот еще что. Очнувшись, несчастные испытывали довольно сильный голод. Значит, бросили их в реку не так уж близко отсюда. И еще одна интересная вещь. Память они потеряли, а речь и навыки ремесла, похоже, нет. По разговорам, один из них, наверное, ткач, а другой – чеканщик серебра и золота.

– А женщина?

– Женщина? Просто женщина, но по одежде из стран восточнее халифата. А самое интересное, что при каждом оказался кошелек с почти одной и той же, немалой суммой денег. Да, факельщиков вам в провожатые дать? А то еще заблудитесь среди ночи, добираясь до порта.

– Не надо, – отказался Синдбад. – До безлуния еще три дня. Как‑нибудь разглядим дорогу.

На обратном пути Шехерезада спросила:

– Серж, а когда это тебе пришла в голову мысль использовать Гаруна, чтобы выручить Аладдина из беды с Будур?

– Когда он замялся с началом разговора. Надо же было как‑то его сдвинуть, а в голове больше ничего не было, кроме того, о чём мы с вами перед этим говорили.

– Ловко! Мы говорили, что нужно ждать благоприятных для Аладдина обстоятельств. А ты взял и эти обстоятельства создал.

– Хорошо, что ты об этом напомнила, Шехи. Аладдин! – Да.

– Когда будешь уходить из дома по приказу халифа, то забери с собой все драгоценности. Якобы для сохранности от воров, пока хозяин в отъезде. А то твоей жене может прийти в голову что‑нибудь продать в трудную минуту.

– Понял.

– И еще. Кого Будур знает из твоих друзей, к кому могла бы пойти за помощью в твое отсутствие?

– Только Али‑Бабу.

– Прекрасно. Али‑Баба!

– Я тут, Серж.

– Если Будур обратится к тебе за деньгами, то откажи и предложи работу. Любую. Хоть подметальщицей или помощницей Зубейды. Это на случай, если Ахмеда здесь не окажется, а то он сам ею займется.

– Непременно, – давясь от смеха, ответил Али‑Баба.

– Как тебе повезло с друзьями, Аладдин, – заметила Шехерезада. – Будет у тебя жена шелковая. – И, подумав, добавила: – Если ты сам всё не испортишь.

– Не испорчу, – с решимостью ответил тот.

Так за разговорами незаметно и добрались до порта. Выпили вина за успех семейного воспитания и задумались.

– Что же это за сны начали посещать нашего не очень уважаемого Гаруна? – словно про себя пробормотал Абу.

– Совершенно непонятная история, – подтвердил Ахмед. – Кому это понадобилось пихать беспамятных людей в бочки и сплавлять по реке?

– Притом пихать в бочки довольно далеко отсюда, – что‑то прикидывая в уме, говорит Синдбад. – Если верить сну Гаруна, то он видел горы. А ближайшие горы в ста пятидесяти фарсахах[28]от Багдада. И притом не по течению Тигра, а по его притоку Диале. А Диала впадает в Тигр справа чуть выше Шахтиярского леса. Если смотреть против течения Тигра. Понятно, почему люди из бочек ощущают сильный голод. От гор по Диале и до Тигра плыть течением, наверное, целый день. Правда, если людей в бочках не морили голодом перед тем, как бросить в реку. Тогда бочки могли свалить в Тигр хоть перед самым Багдадом. Но тогда где горы? Может, сон Гаруна врет?