Социология политической власти

Власть является одним из вечных и необхо­димых компонентов человеческого бытия. Она существует в любой организованной об­щности людей. Среди многочисленных видов власти особое место занимает политическая власть, окончательно сложившаяся в классовом обществе. Про­блема власти вообще, политической власти в особенности, всегда привлекала внимание социологов. Но для творчест­ва Вебера она, бесспорно, является ключевой. При анали­зе властной проблематики Вебер последовательно опира­ется на свою теорию социального действия. Как было от­мечено выше, своего рода атрибутом социального дейст­вия Вебер считает «ориентацию на другого», которая пред­полагает взаимное ожидание соответствующего поведения всех участвующих в политических отношениях сторон. Это и обеспечивает легитимность господства: те, кто уп­равляют, ожидают, что их командам будут повиноваться; те же, кем управляют, ожидают определенного характера директив. Так возникает предпосылка-тенденция, обеспе­чивающая возможность максимально рационального пове­дения в политической сфере и позволяющая добиться пре­дельной эффективности межчеловеческих взаимоотноше­ний, имея в виду и управляющих, и управляемых.

Важно отметить, что многое в концепции Вебера так или иначе сопрягается с марксистской социологией вла­сти. В частности, анализируя отношения между управля­ющими и управляемыми, он значительное место уделял проблемам социальной структуры и классового конфлик­та. Тип господства, считал Вебер, вытекает из отношений, которые складываются в экономической сфере. Вместе с тем он подчеркивал при этом значимость и других факто­ров: различий в статусе и престиже людей, их привержен­ности разным религиозным ценностям и т.д. Вебер уделял большое внимание конфликтам между группировками уп­равляющих. Причины политических коллизий социолог усматривал в борьбе между партиями и бюрократическим аппаратом управления, чиновничеством.

Однако Вебер разошелся с марксизмом по вопросу пу­тей и средств движения к рациональной власти, да и в оп­ределении ее сущности, имея в виду идеальный, перспек­тивный тип политического управления. Если Маркс разре­шение социально-политических катаклизмов во властной сфере видел в революционном преобразовании государст­венных структур и функций таким образом, чтобы в ко­нечном счете утвердилось неполитическое, безгосударст­венное управление народа посредством самого народа, то Вебер считал возможным в рамках существующего капи­талистического строя создать образцово-рациональный тип власти, что связано с утверждением рационально-бюрократического типа управления.

Так, по Веберу, штаб управления должен состоять из чиновников, которые: лично свободны и подчиняются только деловому служебному долгу; имеют устойчивую служебную иерархию и определенную служебную компе­тенцию; работают в силу контракта, на основе свободного выбора в соответствии со специальной квалификацией; вознаграждаются денежными окладами; рассматривают свою службу как главную профессию; предвидят свою карьеру — «повышение» — или в соответствии со стар­шинством по службе, или в соответствии со способностями, независимо от суждения начальника; подчиняются строгой единой служебной дисциплине и контролю. Разу­меется, это — идеальный тип формально-рационального управления, а не существующая реальность. В его основе лежит идеализация реального положения вещей, что оп­ределяет лишь вектор движения, исходя из того, что все управляющие и, стало быть, управляемые будут совер­шать только целерациональные действия.

В полном соответствии со своей методологией Вебер анализирует легитимные типы господства, где критери­ем для конструирования идеальных типов служат мотивы повиновения, исходя из присутствия в них той или иной доли рациональности. Так, Вебер выделяет три легитимных типа господства и соответственно три типа мотивов повиновения: господство в силу веры в обязательность ле­гального установления и деловой компетентности; господство может обусловливаться просто «нравами», привычкой к определенному поведению; наконец, оно может основы­ваться на простой личной склонности подданных, т.е. иметь аффективную базу.

При первом типе господства мотивом повиновения в конечном счете является соотнесенный с интересами дру­гих личный интерес индивида, что и порождает целерациональное действие. В государствах с таким типом господ­ства подчиняются не личности, а законам; это касается не только управляемых, но и управляющих. Во втором слу­чае поведение людей обусловлено «нравами», верой в свя­щенность существующих порядков и.властей. Это патри­архальный тип господства, при котором аппарат управле­ния зависит от господина, и, стало быть, верность ему, а не компетентность служит основанием для занятия той или иной должности. Наконец, третий случай — харизма­тическое господство, которое основано на магических спо­собностях, пророческом даре, силе слова и духа выдаю­щихся политиков. Аффективный тип действия повиную­щихся (эмоционально окрашенная преданность) является его базой. Именно поэтому в любой исторической форме харизматическое господство авторитарно по своей сути.

У Вебера реализация идеи политической рациональности связана с разной степенью участия людей в политической жизни вообще и политической власти в особенности. Он ста­вит вопрос о том, что можно быть: а) «политиками «по слу­чаю» (участие в волеизъявлении); б) «политиками «по со­вместительству» {быть доверенными лицами, членами прав­ления партийно-политических союзов, государственных со­ветов и т.д.), когда политика «не становится для них перво­очередным «делом жизни» ни в материальном, ни в идеаль­ном отношении»; в) «профессиональными политиками». Из тенденции рационализации политической жизни логически вытекает идея превращения политики в своего рода «пред­приятие», которому требуются профессионально подготов­ленные люди с разными знаниями и умениями — чиновни­ки-специалисты и «политические» чиновники.

Весьма ценны и полезны рекомендации Вебера по воп­росу о том, что сделать, чтобы государственная власть пе­рестала быть основным источником благополучия, и, сле­довательно, самовоспроизводить коррупцию. «За счет политики как профессии живет тот, кто стремится сделать из нее постоянный источник дохода, «для» политики — тот, у кого иная цель. Чтобы некто в экономическом смыс­ле мог бы жить «для» политики, при господстве частнособственнического порядка должны наличествовать некото­рые, если угодно, весьма тривиальные предпосылки: в нормальных условиях он должен быть независим от дохо­дов, которые может принести ему политика». По существу, из этого следует, что при нашем волеизъявлении, вопреки прежним стереотипным установкам выбирать из «низов» {они-де знают народные нужды и будут заботиться о них), отдать предпочтение при прочих равных условиях рекомен­дуется человеку, обладающему материальной или духовной собственностью, имеющему достаточный постоянный доход {речь не идет о размерах его богатства). В социально-психо­логическом плане он более подходит для проведения право­вой, этической, словом, рациональной политики.

Данную проблему Вебер не сводит к ее экономическо­му аспекту. Страна, в которой утверждается политиче­ский плюрализм, сталкивается со сложностями, вызван­ными коррупцией партийно-политического характера, когда «партийными вождями за верную службу раздаются всякого рода должности в партиях, газетах, товарищест­вах, больничных кассах, общинах и государствах. Все пар­тийные битвы суть не только битвы ради предметных целей, но прежде всего также и за патронаж над должностями».

Как видим, проблема эта не специфически российская, и, стало быть, можно и нужно использовать веберовские социологические рекомендации по ее нейтрализации. Для этого надо признать, что бюрократия, как функциональ­ный элемент управления, есть атрибут государства, отде­ляющегося от господства одной социально-политической силы. Если мы хотим утвердить политический плюрализм с равноправием всех партий, то их лидеры должны осоз­нать, что в общих интересах постепенно сформировать, поддерживать и беречь новый социальный слой — совре­менное чиновничество, как «высококвалифицированных специалистов духовного труда, профессионально вышко­ленных многолетней подготовкой, с высокоразвитой со­словной честью, гарантирующей безупречность, без чего возникла бы роковая опасность чудовищной коррупции и низкого мещанства, а это бы ставило под угрозу чисто тех­ническую эффективность государственного аппарата, значе­ние которого для хозяйства, особенно с возрастанием социа­лизации, постоянно усиливается и будет усиливаться впредь». Ориентация на этот идеальный тип избавила бы от массовых иррациональных перемен в государственных инс­титутах после очередных выборов, отчего в конечном счете общество несет большие материальные и духовные потери.

Партийно-политическую коррупцию можно миними­зировать еще и разделением функционально государственной бюрократии и партийных лидеров. «Подлинной профессией настоящего чиновника... — замечает Вебер, — не должна быть политика. Он должен «управлять» прежде всего беспристрастно — данное управленческое требова­ние применимо даже к так называемым «политическим» чиновникам... Политический чиновник не должен делать именно того, что всегда и необходимым образом должен делать политик — как вождь, так и его свита, — бороться».

Рациональным властным отношениям должны быть адекватны средства их достижения. По Веберу, потенциал движения к рациональной власти может проявиться лишь на основе осознания приоритетности эволюционных изме­нений в политической жизни, объективной взаимозависи­мости индивидов и разных статусных групп. Только на этом пути способна возникнуть совершенно нова» по сути политическая борьба между партиями как важнейший ин­струмент добывания истины, выработки наиболее рацио­нальных программ развития страны. Однако рациональ­ная власть отнюдь не тождественна слабовластию, тем бо­лее ее бессилию. Чтобы обеспечить рациональность управ­ления, государство, как отмечает Вебер, должно быть инс­титутом, обладающим «монополией легитимного физиче­ского насилия». Единственным источником «права» на на­силие считается государство, хотя насилие отнюдь не яв­ляется нормальным или единственным средством государства. Но оно, пожалуй, специфическое для него средство, отмечал М.Вебер.