Моделирование и направляемое участие

Согласно Бандуре, процесс изменения означает не только принятие новых паттернов мышления и поведения, но также и их генерализацию и сохранение.

Социально-когнитивный взгляд на терапию последовательно подчеркивает важность изменений чувства эффективности. Подход к лечению, в наибольшей степени отвечающий социально-когнитивным представлениям, заключается в обретении когнитивной и поведенческой компетентности через механизмы мо­делирования и направляемого участия. В первом случае желательные действия демонстрируются различными моделями, которые получают позитивные под­крепления или хотя бы не получают негативных. Как правило, сложные паттер­ны поведения, которые надлежит усвоить, разбивают на более мелкие навыки и подзадачи нарастающей трудности, с тем чтобы обеспечить оптимальное про­движение. В случае направляемого участия индивиду помогают в выполнении моделируемого поведения.

Релевантные исследования. Многие исследования по терапевтическо­му моделированию и направляющему участию были проведены в лаборатории, и в качестве цели поведенческого изменения использовались серьезные фобии в отношении змей и боязнь собак у детей. В одной ранней работе техника моде­лирования сравнивалась с систематической десенситизацией и с контрольной ситуацией отсутствия всякой терапии (Bandura, Blanchard & Ritter, 1967).

Испытуемыми были индивиды, откликнувшиеся на объявление в газете, предлагавшее помочь людям с фобией змей. В эксперименте проверялось, как долго испытуемые смогут выдержать контакт со змеей до и после участия в одной из четырех ситуаций, которые представляли собой следующее:

1) живое моделирование с направляемым участием, когда модель демонст рировала желательное поведение и затем помогала испытуемому на учиться постепенно усложняющимся реакциям;

2) символическое моделирование, когда испытуемые смотрели фильм, в ко тором дети и взрослые вовлекались во все более опасные взаимодей ствия с огромной королевской змеей; испытуемых при этом обучали расслабляться во время просмотра фильма;

3) систематическая десенситизация;

4) контрольная ситуация — никакой терапии.

В результате контрольная группа испытуемых не изменила своего избегаю­щего поведения; испытуемые, подвергавшиеся воздействию символического моделирования и систематической десенситизации, обнаружили существенное ослабление фобических реакций, а наибольшее улучшение наблюдалось у ис­пытуемых из группы с живой моделью в комбинации с направляемым участием.

Живое моделирование с направляемым участием превзошло все ожидания и оказалось необычайно мощным средством лечения, которое устранило фо-

Клинические приложения

бию змей практически у всех испытуемых. В качестве иллюстрации можно ска­зать, что все испытуемые этой группы прогрессировали до такой степени, что могли просидеть на стуле, держа на коленях змею, в течение 30 секунд.

В результате изучения дошкольников, которые боялись собак, было обна­ружено, что наблюдение за другими детьми, играющими с собакой, помогло многим избавиться от страха и избегающего поведения (Bandura, Grusec & Menlove, 1967). Существенно и то, что эти изменения сохранились при после­дующем тестировании детей месяц спустя. В другом исследовании Бандура и Менлав (Bandura, Menlove, 1968) продемонстрировали, что просмотр филь­мов с участием моделей, играющих с собаками, может уменьшить избегающее поведение детей. Особенно интересным было открытие того, что взрослые мо­дели, с которыми прежде сталкивались боязливые дети, сами боялись собак: в то время как в группе смелых детей только один из родителей сообщил о своем страхе перед собаками, в группе детей, ведущих себя трусливо, многие из родителей признались, что тоже испытывают подобный страх.

Знакомство с этими экспериментами позволяет увидеть много возможнос­тей для применения моделирования и направляемого участия в работе с детьми и взрослыми. Например, начинающему пловцу можно помочь избавиться от страха перед водой, дав ему понаблюдать, как его сверстники преодолевают свой страх. Учащемуся можно помочь лучше развить свои учебные навыки, дав ему возможность понаблюдать за более способными учениками и поучаствовать с ними в учебных занятиях. Таким образом, моделирование и направляемое участие могут быть очень полезны как в устранении ненужных страхов, так и в приобретении новых навыков и компетентностей.

В описанных исследованиях страх и интенсивность избегающего поведения уменьшаются благодаря наблюдению за моделями. Что это за процесс, который лежит в основе подобных изменений? Бандура считает, что психологические процедуры, какую бы форму они ни принимали, изменяют уровень и силу самоэффективности, или воспринимаемой способности справляться с конк­ретными ситуациями (Bandura, 1982). Дисфункциональные ожидания и вос­приятия своей неэффективности являются частью психопатологии. Поэтому есть смысл в том, чтобы с помощью эффективных терапевтических процедур изме­нить подобные ожидания и представления о себе. Моделирование и направляе­мое участие облегчают такие изменения и тем самым уменьшают опережающие страхи и трусливое поведение. В основе этих, так же как и других терапевтичес­ких процедур, лежит когнитивный процесс, изменяющий ожидания собствен­ной эффективности.

Существуют ли факты, подтверждающие эту теорию психологического из­менения? В целом ряде исследований индивиды с фобиями подвергались тера­пии, в ходе которой регистрировались их ожидания собственной эффективно­сти и реальные действия (Bandura & Adams, 1977; Bandura, Adams & Beyer, 1977; Bandura, Reese & Adams, 1982; Williams, 1992). Как и предполагалось, утверждения испытуемых о своей эффективности устойчиво предсказывали успешность выполнения ими заданий разного уровня сложности или опаснос­ти. Другими словами, если терапевтическая процедура приводит к улучшению восприятия собственной эффективности, то способность индивидов взаимо-

Глава 13. Социально-когнитивная теория

действовать с объектами, первоначально вызывавшими страх, будет постоян­но расти.

Например, в одном из таких исследований испытуемые, которые страдали от хронической фобии змей, были поставлены в одну из трех ситуаций, кото­рые представляли собой следующее:

— моделирование с направляемым участием (терапевт моделирует угрожаю щие действия, и испытуемые постепенно выполняют задания с помо щью терапевта до тех пор, пока не смогут делать это самостоятельно);

— моделирование (испытуемые наблюдают за тем, как терапевт выполняет задания, но не участвуют в этом);

— контрольная ситуация (Bandura, Adams & Beyer, 1977).

Как до, так и после предложенных ситуаций испытуемых тестировали по Тесту избегающего поведения (Behavioral Avoidance Test (BAT)), который со­стоял из 29 практических заданий, требующих все более опасных взаимодей­ствий с краснохвостым боа-констриктором. Последнее, 29-е задание состояло в том, что надо было дать змее ползать на твоих коленях, держа при этом руки опущенными по бокам. Чтобы определить, насколько генерализированным ока­залось изменение, после терапии испытуемых тестировали и на другую опас­ность — кукурузную змею. Кроме того, были получены данные об ожиданиях самоэффективности до терапии, после терапии (но до второго предъявления ВАТ), затем вслед за вторым предъявлением ВАТ и еще раз — снова через месяц после завершения терапии. Результаты показывают, что моделирование с направляемым участием и простое моделирование дали значительный рост смелого поведения в отношении как той же самой, так и другой (кукурузная змея) опасности, а также значительный рост самоэффективности (рис. 13.2). Эти изменения явно перекрывают те изменения, которые наблюдались у кон­трольных испытуемых. Кроме того, суждения о самоэффективности (до второго предъявления ВАТ) очень точно предсказывали выполнение заданий при вто­ром предъявлении теста, т.е. уверенность в самоэффективности означала большую вероятность успешного выполнения задания. Эти ожидания эффективности об­ладали гораздо большей предсказательной силой, чем предшествующее выпол­нение того же самого теста!

Данные, полученные через месяц, показали, что испытуемые не только сохранили свои завоевания — уверенность в самоэффективности и смелое по­ведение перед лицом опасности, но и добились дальнейших улучшений. Короче говоря, факты подтвердили полезность направляемого участия и правоту соци­ально-когнитивной теории, утверждающей, что терапевтические методы улуч­шают выполнение заданий, поскольку они повышают ожидания человеком собственной эффективности.

Предыдущее обсуждение было сфокусировано на лечении фобий и других страхов. Однако, как говорилось при обсуждении связей между самоэффектив­ностью и здоровьем, социально-когнитивный подход применялся в терапии очень широкого спектра индивидуальных трудностей. Например, исследова­ния продемонстрировали полезность развития навыков совладания с ситуаци-

Клинические приложения

Перед терапией После терапии

Та же самая опасность

Перед терапией После терапии

Другая опасность

Рис. 13.2. Уровень самоэффективности и смелое поведение, которое демонстрируют ис­пытуемые по отношению к разным угрозам. Ситуации: после косвенной (че­рез моделирование) терапии; после терапии через моделирование с участи­ем; контрольная ситуация — вообще без терапии. (После терапии уровень самоэффективности измерялся до и после теста на избегающее поведение.) (Bandura, Adams & Beyer, 1977.) © 7977, Американская психологическая ассоциа­ция. Печатается с разрешения.

ей и повышения самоэффективности для умения справляться с тревожностью при выполнении тестов (Smith, 1989) и для умения женщин справляться со страхом перед насилием (Ozer & Bandura, 1990). В последнем случае женщи­ны — участницы программы, в которой совершенствовались физические на­выки, необходимые для самозащиты от невооруженного сексуального насиль­ника, приобретали большую свободу действий и частично избавлялись от трус­ливого поведения. Фундаментальным для всех этих исследований является терапевтический опыт контроля над ситуацией, который ведет к росту само­эффективности (рис. 13.3).

Особенно важен для любого терапевтического подхода вопрос о том, в ка­кой степени позитивные результаты терапии сохраняются и переносятся (гене­рализуются) на другие аспекты деятельности человека. Скептики, не верящие в моделирование и метод направляемого овладения ситуацией, должны были бы ожидать, что имеется мало фактов, свидетельствующих об устойчивости изме­нений или о генерализации излечения фобии на более широкий спектр страхов. Тем не менее исследования показывают, что результаты часто сохраняются очень долго и переносятся на уверенность человека в своей эффективности и

Глава 13. Социально-когнитивная теория

АКТУАЛЬНЫЕ ПРИЛОЖЕНИЯ

ОТКАЗ ОТ ДУРНЫХ ПРИСТРАСТИЙ И ВОЗМОЖНОСТЬ ИЗБЕЖАТЬ ВОЗВРАТА К СТАРОМУ

Миллионы людей страдают от навязчивых форм поведения, облада­ющих свойством пагубного пристра­стия, — курения, переедания, азарт­ных игр, алкоголизма, злоупотребле­ния наркотиками. Часто они на время бросают, отказываются от поведения, доставляющего им неприятности, чтобы рано или поздно убедиться, что оно вернулось. Чем объяснить возврат к старому и как можно этот риск минимизировать?

Хотя многие ссылаются на физи­ологические причины пагубных при­страстий, здесь есть два примечатель­ных момента:

1. В некоторых из этих навязчивых форм поведения не обнаружено на стоящей физиологической зависимо сти. Тем не менее психологическое пристрастие, тяга остаются. Как пра вило, периоды интенсивной тяги свя заны с чувством угрозы и неспособ ности справиться с событиями.

2. Многие проходят через длитель ный период абстиненции, чтобы в конце концов вернуться к старому — к обжорству после потери веса, к привычному курению после длитель ного воздержания и т.д.

Исследователи, работающие в этой области, обращают внимание на один общий элемент в процессе воз­врата к старому. Те, кто выдержива­ет абстиненцию длительное время,

считают, что они более способны справляться с разными событиями и воздействовать на них, чем те, кто воз­вращается к старому. Их суждения о самоэффективности выше. Многие до­пускают отдельные прегрешения, но это происходит на фоне общего воз­держания. Те же, кто в итоге возвра­щается к старым привычкам, тракту­ют эти случайные прегрешения как свидетельство о самих себе и о своей неэффективности. Они делают заявле­ния типа: «Я неудачник», или: «Я прос­то не могу это преодолеть», или: «У меня нет силы воли». Уже чувствуя свою слабость в отношении поставлен­ной задачи, они трактуют случайные прегрешения так, что наносят еще больший ущерб своей вере в себя.

При лечении пагубных пристрас­тий и навязчивых паттернов поведе­ния заставить людей воздерживать­ся — это только часть работы. Во мно­гих случаях добиться воздержания гораздо легче, чем помочь людям ос­таться абстинентами. Очевидно, из­менить способ интерпретации случай­ных промахов и прегрешений и уси­лить чувство уверенности этих людей в способности к воздержанию — это важнейшая часть работы, которую необходимо сделать.

Источники: Marlatt, Baer & Quigley, 1995; Marlatt & Gordon, 1980; The New York Times, February 23, 1983, Cl.

Случай из практики: летчик-бомбардир

применительно к другим областям деятельности (Cervone & Scott, 1995; Williams, 1992). Бандура описывает эти достижения следующим образом:

Психотерапия традиционно пыталась изменить поведение человека с помощью разговора, беседы. С точки зрения социально-когнитивной теории, поведение человека может быть улучшено более надежно и фундаментально в результате реального опыта овладения си­туацией, а не в результате беседы.

Переведя эту идею в терапевтическую практику лечения фобических расстройств, мои сту­денты и я создали мощный терапевтический метод направляемого овладения ситуацией. Он полностью искореняет фобическое поведение и биохимические реакции на стресс, сводит на нет фобические мысли и периодически повторяющиеся ночные кошмары и создает позитив­ные установки по отношению к объектам, прежде вызывавшим смертельный ужас. Эти по­разительные изменения наступают у всех и за очень короткий срок. Изменения сохраняются долго... При последующих контрольных замерах мы обнаружили, что участники экспери­мента не только не утратили своих позитивных новоприобретений, но и добились заметных улучшений в областях деятельности, совершенно не связанных с прежней дисфункцией, кото­рую у них лечили. Так, например, после того как участники эксперимента справились со своей фобией животных, у них уменьшилась и застенчивость в обществе, их компетентность распро­странилась на различные сферы деятельности, возросли их смелость и раскованность в самых разных областях. Успех преодоления всего за несколько часов терапии фобического страха, ограничивавшего их жизнь и заставлявшего страдать по 20—30 лет, порождал глубокие изме­нения в представлениях этих людей о способности лучше управлять своей жизнью. Они начи­нали пробовать свои силы и наслаждались успехами, сами не переставая им удивляться.

Источник: Бандура, цит. по: Pervin, 1996, р. 82