Пангея Ультима

Я пробудился от долгого сна. Не представляю, как долго я спал, но все мои сны были кошмарами, сожалениями о том, что я не сделал или сделал.

Вновь ощутил свое тело. Пошевелил рукой, после – ногой. Сжал ладонь в кулак, а после кончиками пальцев провел по простыне, на которой и лежал. Мягкая, нежная ткань, которую я никогда не ощущал за всю свою жизнь.

Открыл глаза – и через мгновение, как мне показалось, по моему лбу скатилась капля пота. Тело свело судорогой, не от боли, а от страха. Выступили мурашки. Я был слеп. Везде сгущалась тьма, и ей не было предела, не было даже намека на свет. Все: один лишь мрак.

Совсем рядом скрипнула половица, и на мою руку легла маленькая ладошка, легонько прошлась по коже, словно успокаивая меня.

– Прошу вас, успокойтесь, – прозвучал детский мальчишеский голос. – Вы проспали больше пяти дней, и вам может быть плохо.

– Я ничего не вижу, – еле слышно ответил я, но так и не понял, произнес я это все же мальчику или самому себе, констатируя факт.

Мальчик ничего не ответил, но и ладошку свою с моей руки не снял.

– Как вы себя чувствуете? – вновь зазвенел его голос, но я ощутил в этом голосе тонкую нотку страха. Нет, не страха, а скорее, растерянности и волнения. – Может, мне стоит сходить за дядей Джоном, – но после мальчишка понял, что я понятия не имею, кто этот «дядя Джон», и добавил: – Это наш доктор.

– Нет, спасибо. Я хорошо себя чувствую, – ответил я и пальцами левой руки, что была свободна, коснулся век. – За исключением зрения…

Похлопал ладонью левой руки по ладошке мальчика и попытался подняться, но не смог и откинулся обратно на подушку.

– Помоги мне сесть.

Мальчишка быстро ухватил меня за плечо, и мы вместе все же справились с задачей. Я скинул ноги с кровати. Пол холодил ступни, но после в ноги уперлось что-то пушистое, и я сразу сообразил, что это тапочки, и, кажись, махровые. Всунул ноги в них и легонько притопнул.

– Как тебя зовут? – обратился я к мальчику, поворачивая голову вправо, где, думал я, он и стоит.

Но ответ прозвучал слева:

– Кай.

В голове тут же возник образ того мальчика из сказки о Снежной Королеве, что мне читали в детстве по книжке с картинками.

– Приятно познакомиться с тобой, Кай, – ответил я, исправляя свою ошибку и поворачиваясь в его сторону. – А я – Мортимер.

Мальчишка что-то пробубнил под нос, но я воспринял это за смущение и улыбнулся.

– Не подскажешь, который сейчас год?

– Восемьдесят седьмой, – тут же ответил он.

Я на секунду удивился и спросил:

– Ты уверен?

– Да, сейчас тринадцатое марта восемьдесят седьмого года от завершения Войны Грехов.

Все сказанное мальчиком не умещалось у меня в голове. Я не мог понять, что такое Война Грехов, да и тем более понять, что к чему. Оставалось лишь узнать, где именно я нахожусь, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. Но прежде решил спросить о той самой войне, с которой решили вести летоисчисление.

– Война Грехов? Что это? – в голосе появилась нотка волнения.

Мальчишка рассмеялся, но мне самому было не до смеха. Услышал, как скрипят половицы, а после заскрипело что-то еще, и мой разум сам нарисовал картинку, как Кай присаживается на стул.

– Вы, что ли, ни разу не слышали о Войне Грехов?

Я многозначительно покачал головой. Если бы мое зрение не пропало, я был уверен, что смог бы увидеть удивленное лицо Кая, который, казалось, не мог представить, что кто-то ни разу не слышал об этом, видно, очень громком и важном событии в истории человечества, раз от завершения той самой войны начали летоисчисление.

– Как так? – лишь спросил мальчик. – Совсем ни разу? И вам даже не знакомо имя мисс Малой, женщины, что объединила всех людей Солнечной системы в Объединенное Человечество, чтобы противостоять Аркам?

Одно лишь упоминание моей фамилии вызвало во мне бурю противоречивых эмоций.

«Мама?! – воскликнул я про себя. – Или очень дальняя родственница?»

Я вновь покачал головой.

– Кто эта мисс Малой?

На секунды Кай, кажется, даже дар речи потерял, но после взял себя в руки и принялся изливать необходимую мне информацию:

– Регина Малой! Великая женщина, что объединила всех нас и повела на войну против Арков! – чуть ли не крича от восхищения, рассказывал мальчик. Но я узнал имя своей мамы, и мне стало не по себе. Я не мог понять, что произошло, и принялся слушать дальше. – Мы разгромили их всех, но вместе с ними… – Кай понизил голос, – мы уничтожили и всю вселенную. Мисс Малой нашла способ открыть пространственно-временной тоннель и перебросить крейсеры Объединенного Человечества в эту Вселенную, но вместе с этим… мы потеряли и наших исинов. Переход убил их.

Мальчишка замолчал.

«Вон как все обернулось-то, – осталось лишь произнести мне, но я не стал. Мальчику не стоило знать, откуда я.

Стало жаль Наденьку, но я простился с ней еще очень и очень давно, поэтому было не так больно, как могло быть, но на душе все равно стало тоскливо.

Рассказ Люцифера оказался правдой. В будущем шла война, и тогда люди проигрывали, но теперь я узнал, что мы все же спаслись и перебрались сюда…

Ах да, кстати, а куда сюда?

– И куда попали люди?

Мальчишка молчал. То ли не хотел отвечать, то ли и сам погрузился в мысли о том, что для него уже является прошлым, в котором он даже не участвовал.

– Где мы сейчас? – задал я свой вопрос вновь, немного переформулировав.

Мальчик глубоко вздохнул и ответил мне:

– В Кингсмуте, одном из баз-городов Объединенного Человечества.

Этого было явно недостаточно.

– А на какой планете-то хоть?

Весь разговор мне казался уже странным и даже диким, если бы я был на месте Кая. Но этот рассказ смог дать мне ответы на многие вопросы, кроме одного: «Как я оказался здесь?»

Я прикусил губу, пытаясь понять, какую-то неписанную истину, в которой прямым текстом говорилось бы, что тот, кто стер себя с лица земли, обязан появиться, почти ничего не помня, в совершенно другой Вселенной.

Мальчик, видно, пытался понять, о чем я думаю, по выражению моего лица, но в итоге лишь встал, чем привлек мое внимание (так как под его весом заскрипели половицы), и устало произнес:

– На Пангее Ультима, конечно же…

ГЛАВА Χ