Картина 3

АНЖЕЛА. (нерешительно) Здравствуйте, господа!

МУХИН. О, уже и скорая помощь нарисовалась.

АНЖЕЛА. Простите, я не вовремя, наверное…

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Да проходи, проходи, не стесняйся.

ШАРАФУТДИНОВ. Привет фельдшерам.

АНЖЕЛА. Я, извините, не разбудила вас?

МУХИН. Не-а! Нас милиция будит.

АНЖЕЛА. А я вот гуляла с утра. Я в последнее время очень рано встаю. И выхожу гулять. Это так хорошо – выйти с рассветом…

МАРИНА СЕМЕНОВНА. И чего ты нагуляла?

АНЖЕЛА. (видимо, не расслышав вопроса хозяйки)…с утра все немного необычно. Такие задумчивые деревья…(задумывается) роса блестит и ещё…(показывает руками что то неопределенное)

ШАРАФУТДИНОВ. Памятник?

АНЖЕЛА. Так вам это тоже причудилось?

ШАРАФУТДИНОВ. Сразу двоим причудится не может.

МУХИН. (растерянно) Так не мне. Не мне же памятник. Ошибка какая то…

МАРИНА СЕМЕНОВНА. А чего тогда она сюда приперлась? Ни разу за пять лет не появлялась, а тут нате вам.

АНЖЕЛА. Это вам памятник, Иван, я узнала. Я вас там на площади сразу узнала. Как я раньше не могла догадаться, что вы – памятник.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Так. Интересно девки пляшут. Только непонятно.

ШАРАФУТДИНОВ. Значит, Иван Палыч, ты вчера вечером…(замолкает, ожидая ответа)

МУХИН. Да с соседом я… с Захар Егорычем в обсерватории у меня сидели… (будто спохватившись подбегает к окну и высунувшись по пояс начинает кричать) Егорыч! Иди сюда, Егорыч! Докажи ты им, что я с тобой!!!

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Что ты орешь то на весь Тополиный пух?!! Сейчас весь поселок прибежит.

ШАРАФУТДИНОВ. Что ты в самом деле, Иван, как в доисторические времена себя ведешь. За прогрессом следить нужно. (набирает номер по телефону) Захар Егорыч, привет. Шарафутдинов беспокоит. Зайди к соседу на минутку. К Мухину, говорю, зайди, разговор есть. Да, прямо сейчас. (Мухину) Вот и вся проблема. Так о чем вы вчера вечером с Захаром Горовым беседовали?

МУХИН. Мы с ним вчера про пение разговаривали. У меня идея есть…

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Про что?

МУХИН. Про пение. Про вокал то есть, если по научному высказаться.

АНЖЕЛА. (безучастно) Как интересно. Люди живут.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. (Анжеле) Про бокал у них все идеи, а не про вокал. Певуны.

ШАРАФУТДИНОВ. Ладно. Это не важно. Важно другое. Кто его поставил и зачем? Ты, значит, свое участие в установке отрицаешь, Иван Палыч?

МУХИН. Напрочь и категорически.

ШАРАФУТДИНОВ. Тогда какие будут версии? Кроме того, что адресом ошиблись.

АНЖЕЛА. Это женщина.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Чего?

АНЖЕЛА. Этот памятник Ивану поставила влюбленная женщина. Вот вы только представьте себе. Когда то давно…очень давно Иван полюбил красивую женщину…очень красивую. Но только он боялся ей в этом сознаться. Конечно и она испытывала к нему чувства, но тоже ничего не говорила.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Ты чего? Обалдела что ли? Какая женщина? Ты чё городишь то?! (В окне появляется угрюмое лицо Захара Егоровича. Но на него никто не обращает внимание.)

АНЖЕЛА. И вот прошло несколько лет… Прошло уже много лет и эта женщина поняла, что они так никогда и не скажут друг другу самые главные слова в своей жизни. И тогда она станет совсем уж бессмысленной эта дурацкая жизнь. И она решилась. Она продала свою квартиру, все свое имущество, все свои книги и даже предпоследнее платье и поставила на эти деньги своему возлюбленному памятник. Прямо в центре площади. Чтобы все узнали что такое любовь!!

МУХИН. Это ты про кого?

АНЖЕЛА. (выходя из транса) Что?

МУХИН. Вот сейчас, ты про кого говорила?

АНЖЕЛА. (улыбается) Про тебя Иван. Разве ты недостоин того, чтобы тебя любила какая-нибудь женщина?

МУХИН. Офигеть.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Я вот что тебе скажу, Анжела, хоть ты и фельдшерица, но тебя саму лечить нужно.

АНЖЕЛА. Очень может быть. Очень может быть. Только чем?

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Замуж тебе пора, пока совсем с катушек не слетела.

АНЖЕЛА. Я пожалуй пойду.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. А и иди-ка ты, правда, подобру-поздорову. Гуляй дальше.

АНЖЕЛА. Я говорю всем «До встречи» (уходит)