Картина 7

Иван в незнакомой ему богатой комнате, без окон В общем все напоминает обстановку роскошной тюремной камеры. Открывается дверь, заходит человек, облаченный в Швейцарскую ливрею, на груди у него большой жетон с позолоченной цифрой шесть.

ИВАН. Это где я?

ШВЕЙЦАР. (широко улыбаясь и раскидывая руки) Здравствуйте, дорогой вы наш ИВАН Павлович! Как мы рады вас видеть в нашей тихой и скромной обители! Как мы рады! (подходит к Ивану и пытается его облобызать)

ИВАН. (отстраняясь) Минуточку, гражданин.

ШВЕЙЦАР. И словами трудно передать до чего ваше нынешнее посещение наполняет наши сердца…

ИВАН. Да погоди ты, куда лезешь, морж усатый. Куда лезешь, говорю…

ШВЕЙЦАР. (даже с некоторым недоумением) А? Что такое, Иван Павлович?

ИВАН. Не надо! Не надо целоваться. Я с мужиками целоваться как то не очень.

ШВЕЙЦАР. Да я собственно, и не мужик. В том смысле, что я при исполнении нахожусь.

ИВАН. Каком исполнении?

ШВЕЙЦАР. Должность у меня такая – гостей встречать. Я, считай, тут один специалист остался, кто еще гостей встречать умеет. Без малого уже пол века служу. Вот с таких лет начинал, еще при Ильиче. И он нас как учил? Увидел гостя – целуйся! Всю силу в поцелуй вкладывай, тогда и отдача будет. Вот так.

ИВАН. Какой такой Ильич?

ШВЕЙЦАР. Он самый. Царствие ему небесное. (перекрестился) Отец наш родной.

ИВАН. Какой он самый? Ты мне толком объясни все.

ШВЕЙЦАР. Что вас интересует, многоуважаемый Иван Павлович?

ИВАН. Все!!

ШВЕЙЦАР. Ну хорошо. Если вы перед началом ни закусить ни выпить не хотите, перейдем сразу к делу. (Швейцар сбрасывает ливрею и надевает строгий черный пиджак. Вид его становится чрезвычайно серьезен и даже меняется тембр голоса.) Итак, уважаемый, вы находитесь в настоящий момент в секретной резиденции Президента нашей страны под названием «Горбатый овраг» И попали вы сюда, конечно же, не случайно. Случайно сюда вообще попасть невозможно.

ИВАН. Шутишь что ли опять?

ШВЕЙЦАР. И шутят здесь очень редко и то с разрешения.

ИВАН. Чьего разрешения?

ШВЕЙЦАР. Президента. Он вас, кстати, сюда и вызвал. Надеюсь вы меня понимаете?

ИВАН. Вот оно значит что… Это, наверное, по поводу памятника моего?

ШВЕЙЦАР. Приятно иметь дело с умным человеком. Приятно. И, слава Богу, таких среди представителей нашего славного народа большинство. (входит в раж) И покуда есть в нашей великой стране такие молодцы- богатыри, одолеть её никто не сможет! Не пройти супостату…

ИВАН. И чего нужно от меня?

ШВЕЙЦАР. Кому?

ИВАН. Президенту.

ШВЕЙЦАР. Ах, да. (пауза) Тут такое дело, можно сказать, интимное. Тут чужих ушей быть не должно.

ИВАН. Так зови. Или меня к нему веди. Я на все согласен.

ШВЕЙЦАР. На все согласен – это хорошо. Чудно. Только идти не нужно никуда. Я ведь, собственно говоря, уже здесь.

ИВАН. То есть как? Это ты что ли Президент? (Швейцар строго кашлянул и погрозил Ивану пальцем) То есть я хотел сказать, это вы что ли Президент?

ШВЕЙЦАР. (даже слегка улыбнувшись) Я.

ИВАН. Так у нас же другой был. Это как его…

ШВЕЙЦАР. Был. Да сплыл по уважительным причинам. Еще неделю назад закончился. Но мы пока молчали. Завтра только по телевизору все объявят и новые выборы назначат.

ИВАН. Так ещё только назначат…

ШВЕЙЦАР. Это для народа. Чтобы постепенно привыкали. А на самом деле тут уже решено все. У нас тут выборы уже состоялись. И я победил.

ИВАН. Ага.

ШВЕЙЦАР. Вот так то вот. Я тебе, Иван Палыч, почему сразу представляться не стал? Чтобы ты сознание сразу не потерял. (Швейцар довольно хохотнул в этом месте.) У многих, когда они Президента в первый раз увидят, сознание от радости отказывает – в обморок падают. А зачем нам обморок? Здоровье надо беречь.

ИВАН. Это, значит, вас недавно избрали?

ШВЕЙЦАР. Что, не веришь? По глазам вижу, не веришь. Ладно, смотри. (достает из кармана красное удостоверение) Вот гляди, написано – «ПРЕЗИДЕНТ». И фотография моя. Все равно сомневаешься? Ну черт с тобой. (достаёт большой чемодан.) Узнаешь?

ИВАН. Ядерный?

ШВЕЙЦАР. Он самый. Только ручка сломалась.

ИВАН. С кнопкой?

ШВЕЙЦАР. (грустно) Весь мир на кончике пальца. Весь мир. (открывает чемодан и ласково поглаживает торчащую в середине красную кнопку)

ИВАН. Ладно, ладно. Верю. Президент так Президент.

ШВЕЙЦАР. Да и потом, Иван Палыч, ты сам посуди, если бы я не был Президентом, кто бы тебе тогда памятник поставил? А?

ИВАН. Так, значит, это вы?!

ШВЕЙЦАР. А больше некому, Ваня. Больше некому.

ИВАН. (хихикнул) А я то думаю.... Прямо всю голову сломал. Боялся, шизанусь.

ШВЕЙЦАР. Теперь легче стало?

ИВАН. Поменьше тумана. Только вот еще один вопрос. А почему мне? Я же вроде бы ни в чем не выдающийся. Скорее наоборот. Малозаметный что ли. Елкин-фуршет.

ШВЕЙЦАР. А мысль то в правильном направлении у тебя работает, Иван Палыч. Говорю же, не дурак у нас народ, ох не дурак.

ИВАН. Ну так за что вы мне монумент то поставили, ваше высокоблагородие, или как там…

ШВЕЙЦАР. (подходит к Ивану, обнимает его за плечи) Да по простому меня называй – господин Президент. Или Верховный главнокомандующий. Как нравится, так и называй.

ИВАН. Ага, спасибо.

ШВЕЙЦАР. Тут такое дело, Ваня. Даже и не знаю с чего начать. Прямо сердце кровью обливается.

ИВАН. Да вы не волнуйтесь, товарищ. В смысле господин. Я ко всему готов. К работе я привычный, если что. Могу не есть долго. Морозы переношу. Жару тоже. Пешком хорошо шагаю. Так что вы не стесняйтесь, говорите.

ШВЕЙЦАР. Ладно. Давай начистоту. Короче говоря, Иван Павлович, вам предстоит выполнить одно жизненно важное для страны задание.

ИВАН. Ага.

ШВЕЙЦАР. Дело тут вот в чем. Я, как новоизбранный Президент нашей Родины должен взвалить на себя ответственность за её дальнейшую нелегкую судьбу. Это понятно?

ИВАН. Ну а как же.

ШВЕЙЦАР. Времена нынче трудные. Многое решается. Безусловно, необходимы реформы. Иначе мы так и будем плестись в хвосте у истории. Вы согласны?

ИВАН. Я согласен. Будем, это самое, плестись…

ШВЕЙЦАР. А любые реформы это прежде всего решительные действия и неизбежные жертвы. Невозможно перестроить дом не запачкав руки. И если ты неспособен оторвать от своего сердца самое дорогое, не стоит и начинать это кровавое дело. Возражений нет?

ИВАН. Нет.

ШВЕЙЦАР. И вот теперь о главном. О самом главном. Настало время доказать людям, которые меня выбрали, что я не пустобрех, не кисейная барышня, не политическая проститутка наконец, а настоящий руководитель страны.

ИВАН. Клятву надо дать?

ШВЕЙЦАР. Клятва это слова. Нужно подкрепить клятву делом.

ИВАН. Каким?

ШВЕЙЦАР. Я, Иван Павлович, должен буду тебя лично расстрелять.

ИВАН. За…зачем?

ШВЕЙЦАР. Тем самым я докажу всем, а себе прежде всего, что я могу руководить своим народом. Что я способен жертвовать лучшими людьми своей страны, ради достижения великой цели!

ИВАН. Почему меня то? За что?

ШВЕЙЦАР. Так в том то и дело, что ни за что. Маньяка или убийцу расстрелять, конечно, легко. Тут даже удовольствие получить можно, если какую-нибудь гниду на тот свет отправишь. А ты попробуй безвинного человека жизни лишить, ради одной только идеи. Это не каждый сможет. А только тот, кто и в себе и в этой идее уверен. Понимаешь, Ваня?

ИВАН. Да не хочу я понимать. Как же это так? У тебя должность хорошая, у тебя идея какая то светлая, а страдать я должен? Не согласен.

ШВЕЙЦАР. (суетливо) Это как же, Иван Павлович? Мы же договаривались? Ты же сам мне говорил, что на все ради Родины согласен.

ИВАН. Так то ради Родины, а не ради тебя, господин Главнокомандующий.

ШВЕЙЦАР. (взвыл) Погубишь ты меня, Ваня!