Дело об обмене подаренной покупки (№ 83)

Описанная здесь ситуация, конечно, для России нетипич­на. Но она совершенно обычна в странах Западной Европы, США и Канаде, где вместе с подарком обыкновенно «дарят» и чек из магазина, в котором подарок приобретен. Делается это вовсе не для того, чтобы одаряемый смотрел на цену, обо­значенную в чеке, и думал, как дорого, однако, стоят выказан­ные дарителем любовь и забота![23] Цель чисто практическая: дать одаряемому возможность в случае, если подарок ему не понравится, или окажется ненужным, обменять его в месте покупки на другой аналогичный товар, либо вовсе сдать его в магазин, получив, таким образом, «в подарок» деньги. Вот именно с таким случаем нам и предстоит иметь дело теперь.

«Коммерции советница Далмер подарила в рождествен­ский сочельник своей кухарке Августе Шмидт на платье, за­метив при этом, что материя куплена у купца Лампрехта, где Шмидт может обменять её на другую, какая ей больше по­нравится». Вот, собственно, и весь казус; все остальное (две страницы, со 146-й по 148-ю) занимают вопросы и рассужде­ния составителя. Главный вопрос: «если предположить, что этот обмен произошёл, то как юридически квалифицировать эту сделку»? Сам Р. Иеринг предлагает следующие варианты: (1) договор мены; (2) соглашение о расторжении первоначаль­ного договора купли-продажи и заключении нового, соединен­ное с зачетом ранее уплаченной покупной цены; (3) соглаше­ние об изменении первоначального договора купли-продажи, после чего ставит ещё ряд вопросов, связанных с некоторым видоизменением и дальнейшим развитием ситуации. Попро­буем во всем этом разобраться.

В первую очередь нужно взглянуть на сам договор купли-продажи между советницей Далмер и купцом Лампрехтом. В настоящее время он ничего особенного собою не представляет, ибо права покупателя по договору розничной купли-продажи принадлежат не только лицу, непосредственно приобретше­му товар в месте его публичной продажи, но и всякому его правопреемнику — как универсальному, так и сингулярному. Для реализации им прав покупателя ему достаточно иметь на руках приобретенную вещь и доказательства её приобрете­ния у данного конкретного продавца (обычно это товарный и (или) кассовый чек, либо документы о самой вещи со штампом продавца). Но очевидно, что во время, которое описано в дан­ном казусе, данный договор был договором в пользу третьего лица, хотя, возможно, и не названного покупателем продав­цу. Тем не менее, выговаривая право представить к обмену купленную материю не для себя, а для другого лица, поку­пательница Далмер, несомненно, поставила тем самым куп­ца в известность о своем намерении установить юридически защищенную возможность извлечения известной выгоды, из заключенного ею договора для третьего лица; Лампрехт, за­ключив такой договор, согласился с этим предложением; у кухарки Шмидт возникло субъективное право требования об­мена товара.

Сказанного, в принципе, достаточно, чтобы предопреде­лить ответ на главный вопрос казуса. Если кухарка действи­тельно явится к купцу с намерением осуществить обмен, то между ними не будет заключено вовсе никакого договора, во чсяком случае — договора обязательственного свойства. Ведь кухарка явится к нему вовсе не с предложением о заключении договора (давай, дескать, поменяемся тканями, а.?!), которое торговец вправе как принять, так и отклонить, а с требова­нием о реализации выговоренного в её пользу субъективного права. Содержанием этого требования является предоставле­ние купцом материи определённого рода, качества и количе­ства; условием его осуществления (и, судя по всему, условием легитимации его обладателя) —возврат материи, приобретен­ной по определённому договору купли-продажи. Во исполне­ние этого требования будет совершено две традиции — от ку­харки к купцу в отношении купленной материи и, обратно, от купца к кухарке, в отношении материи, предоставленной взамен. С реализацией этого требования оно прекращается; права повторного обмена у кухарки уже не возникает, разве только предоставленный ей второй кусок материи окажется недоброкачественным.

Теперь можно обсудить и второстепенные вопросы, вы­ставленные Р. Иерингом. Допустим, кухарка решила об­менять подарок на зимний салоп[24] с доплатою разницы в цене — что это будет за договор? Несомненно, теперь перед нами именно договор, ибо покупательница не выговаривала у купца установления подобного требования для кухарки. На совершение такой операции купец может согласиться, но вправе от нее и отказаться, потребовав платежа наличными сполна. Это будет, таким образом договор мены неравноцен­ных предметов. Затем, допустим, купец отказался бы обме­нять материю (или выданная им в обмен материя оказа­лась бы недоброкачественной) — кому принадлежал бы иск из нарушения взятого им на себя обязательства? Памятуя о сделанной выше квалификации договора купли-продажи, мы не можем ответить иначе, чем в том смысле, что иск из данного нарушения принадлежит как покупательнице (контрагенту договора[25]), так и кухарке (третьему лицу, в пользу которого договор заключен). Наконец, в течение ка­кого времени купец связан обязательством обмена материи? Ответ очевиден: коль скоро срока не было прямо установ­лено[26], то должен применяться разумный срок. В данном случае он должен был определяться исходя из цели покуп­ки (рождественский подарок), и удаленности места нахож­дения лавки продавца от мест жительства покупательницы и кухарки; по всей видимости, такой срок не должен состав­лять более двух недель со дня окончания рождественских праздников.