Евгений Иванович ТУХТИН

В мае 1951 года Камчатская геологоразведочная контора "Камчатнефтегеология" была преобразована в Камчатское государственное геологическое управление с подчинением Министерству геологии СССР. Начальником управления назначили Евгения Ивановича Тухтина, работавшего до этого главным геологом Горьковского геологического управления.

Надо отметить, что Горьковское управление было в те годы своеобразной кузницей кадров для геологии Камчатки. Естественно, это не было случайностью. Схема проста: приезжает один – начинает вызывать к себе бывших соратников, друзей, проверенных в работе специалистов. Предшественник Тухтина по руководству камчатской геологоразведочной отраслью М. Ф. Шевченко тоже прибыл на полуостров из Горького. Причем одно время работал там вместе с Тухтиным в Марпосадской нефтеразведке. Может быть, потому и стал Тухтин его преемником?

Так получилось, что одновременно с Тухтиным на Камчатку приехали молодые специалисты супруги Марченко. Анатолий Федорович Марченко только что окончил Ленинградский горный институт, а его жена Мария Ивановна - техникум. Их распределили на Камчатку, и они поездом добрались до Владивостока, чтобы затем отправиться в Петропавловск. Во Владивостоке их поселили на перевалочной базе Камчатского управления. Здесь же находился и Тухтин. Они вместе, на одном пароходе, отправились на Камчатку.

"Тухтин - высокий, плотный, красивый мужчина, - вспоминает Мария Ивановна Марченко. - На пароходе мы познакомились с ним ближе, а когда прибыли в Петропавловск, он предложил нам остановиться у него на квартире. Ему был выделен частный дом (ул. Нагорная, 42. - А. См.). Так некоторое время мы у него и жили. Помню, печка у них дымила сильно, не топилась. Пришел мастер, начал ремонтировать. Печь стала топиться, но дым пошел не на улицу, а в дом. Тогда Тухтин отстранил этого мастера и пригласил другого. Тот печь разобрал и сложил заново. На этот раз все было сделано отлично".

Тепло вспоминает Евгения Ивановича Тухтина и бывший начальник отдела кадров КГУ Петр Антонович Головин. "Это был красивый мужчина, розовощекий, с пышным, седеющим чубом, - пишет он. - Полный, коренастый, с доброй улыбкой на лице.

Его заслуга в деле организации геологоразведочных работ на Камчатке заключается в том, что он первым создал базу для проведения глубокого бурения на Богачевской и Воямпольской площадях. Он был непоседа, мотался по командировкам. Организовал перевалочные базы в Находке и Владивостоке, куда приходили буровые станки и трубы для последующей перевозки их на Камчатку. Он лично руководил рейдовой разгрузкой бурового оборудования и труб в бухте Ольга и устье реки Воямполки. За время работы Тухтина были привезены 6 буровых станков глубокого бурения на Богачевку и Воямполку. Это был огромный труд по материальным и физическим затратам. Евгений Иванович оставил большой след в организации буровых работ на нефть".

В мое распоряжение, специально для этой книги поступила рукопись В. М. Никольского о Тухтине. Вадим Михайлович ее так и озаглавил - "О Е. И. Тухтине". Ниже я привожу ее текст полностью.

"Мои встречи с Евгением Ивановичем Тухтиным можно разделить на два периода: молодого специалиста геолога (1951 - 1954) и зрелого геолога, начальника территориального геологического управления (1966 - 1968).

Евгений Иванович был моим первым начальником Камчатского геологического управления, в которое я прибыл по назначению и собственному желанию 10 октября 1951 г. после окончания геологического факультета Саратовского университета. Управление тоже было организовано как самостоятельная единица в июне 1951 г.

Конечно, от молодого специалиста до начальника геологического управления - дистанция огромного размера. Она в те годы подчеркивалась и ранговой структурой, введенной в геологию в 1949 году: техники геологии I, II и III ранга, инженеры геологии трех рангов, директора геологической службы. Е. И. Тухтин относился к высшей категории, имел на погонах кителя и шинели большую генеральскую звезду, папаху и прочие регалии. И смотрели мы, молодые специалисты, на него, конечно, как на генерала, тем более что аттестация наша в инженеры-геологи III ранга должна была произойти только через три года безупречной работы. В общем, мы были своего рода курсантами от геологии, а он нашим генералом. Правда, через три года эта военизированная система в геологии была ликвидирована.

Генерал Тухтин Е. И. был выше среднего роста, полный, несмотря на свои 43 года, с несколько одутловатым лицом, слегка крючковатым носом, внимательными и доброжелательными серыми глазами, которые в минуты гнева приобретали свинцовый оттенок. Он прибыл на Камчатку из города Горького, где до этого работал главным геологом одной из Средне-Волжских геологоразведочных экспедиций, и чувствовал себя в "стране вулканов", в условиях неустойчивого климата, бездорожья, рейдовой разгрузки судов, землетрясений и совершенно незнакомых ему горных пород очень неуверенно. Это особенно было заметно при сравнении Е. И. Тухтина с начальниками камчатских экспедиций В. А. Ярмолюком и В. А. Перваго, геологами Г. М. Власовым, Д. Е. Саватеевым, А. И. Юдиным, В. В. Бочкаревым и другими дальневосточниками, ставшими учителями для нас, молодых специалистов. И мы недоумевали тогда, почему руководство и почти весь аппарат Камчатского геологического управления был укомплектован горьковчанами и москвичами. На "фоне" дальневосточных геологов они, конечно, не смотрелись и проигрывали.

В 1951 году я видел Е. И. Тухтина лишь издали, за столом президиума на заседаниях и совещаниях, на которых изредка приходилось присутствовать. Обычно он помалкивал или произносил краткие вступительные и заключительные речи общего порядка. Ничего запоминающегося.

Однако уже в 1952 году наши встречи стали носить более конкретный характер. И начались они с неприятного для меня эпизода. В конце октября, вскоре после возвращения с полевых работ, начальник партии Г. М. Власов послал меня в КГУ для выяснения вопросов по проекту и смете работ на 1953 год. Наша экспедиция №6 находилась на северной окраине Петропавловска-Камчатского, в 4 километрах от управления. Но мы, молодые люди, пробегали их очень быстро. В основном, по тропкам.

В дверях управления - одноэтажного здания барачного типа (ул. Базарная, 1) я столкнулся с Е. И. Тухтиным. Бесцеремонно оглядев меня, он грубо спросил:

- Кто такой? Чего здесь делаешь?

Я представился и ответил.

- Нечего шляться в рабочее время. Марш отсюда. У тебя в экспедиции есть свои геологи и плановики.

Выйдя из КГУ и переждав, когда Тухтин уедет на машине, я все же зашел в управление и выяснил интересующие нас с Г. М. Власовым вопросы по проектно-сметной документации. Незаслуженная обида на начальника КГУ, конечно, осталась.

Через неделю в нашей экспедиции №6 было открытое партийное собрание по итогам полевых работ 1952 года. Председательствовал В. А. Ярмолюк. В президиуме собрания сидели Е. И. Тухтин и замполит Ошметко.

Как активный комсомолец, я выступил на собрании с критикой работы геологического управления, его отстранения от полевых работ экспедиции, безразличия к молодым специалистам. В конце выступления сказал и об эпизоде с Е. И. Тухтиным, незаслуженно оскорбившем меня ни за что ни про что.

По иронии судьбы на этом же собрании Евгений Иванович вручил мне почетную грамоту КГУ "За высокие производственные показатели в полевых работах 1952 года". В выступлении он публично извинился передо мной, сказав, что "был во взвинченном состоянии".

7 ноября 1952 года на демонстрации трудящихся в Петропавловске-Камчатском мы уже приветствовали с Е. И. Тухтиным друг друга и говорили совсем по-дружески. Это меня порадовало.

А еще через неделю я докладывал на НТС управления проект геологоразведочных работ на серу на острове Парамушире Большой Курильской гряды в 1953 году. Незадолго до этого, в ночь с 4 на 5 ноября, в районе Северных Курил и Южной Камчатки произошло сильное землетрясение, сопровождавшееся огромными волнами-цунами. Был почти полностью разрушен г. Северо-Курильск, а в Питере ходили слухи о том, что остров Парамушир ушел под воду. Председательствующий на НТС Е. И. Тухтин со смехом спросил меня:

- Чего Вы нам тут докладываете, Вадим Михайлович? Ведь острова-то, говорят, нет уже.

Проект приняли с отличной оценкой. Евгений Иванович в коридоре, стиснув мою руку, еще раз просил меня на него не обижаться. Это было, конечно, чисто по-русски, и я ответил ему, что и думать об этом эпизоде уже забыл.

В мае 1953 года, возвращаясь из командировки в г. Хабаровск, я встретил на борту теплохода "Русь" Евгения Ивановича Тухтина, посетившего перевалочную базу КГУ во Владивостоке. Мы обрадовались друг другу, и все пять дней морского пути вместе обедали, играли в карты, гуляли по палубе.

Вот тогда и открылся передо мной истинный характер Евгения Ивановича как простого, доступного, доброжелательного, отходчивого человека. Мы с теплотой вспоминали Поволжье, и Евгений Иванович рассказывал о своих геологических и гидрогеологических работах на Средней Волге. Я делился своими впечатлениями о работе на Курилах, поведал Е. И. Тухтину историю изучения Курильских островов и особенности их физико-географических условий. Говоря о них, мы неизменно возвращались к Камчатке. Е. И. Тухтин говорил:

- Вот землетрясение в ноябре прошлого года… Наша база нефтяников на берегу бухты Ольга Тихого океана тоже пострадала от цунами, а начальник Богачевской нефтеразведочной экспедиции Владимир Александрович Перваго, да ты должен знать его, чуть не утонул. Спас его рабочий экспедиции, уже почти захлебнувшегося. Целая история. Убытки в Богачевке понесли мы от этого цунами немалые. Куда их списывать?

Я отвечал:
- Наш Питер спасла Авачинская бухта, закрытая со всех сторон. А посмотрите на Курильские острова, мимо которых мы сейчас плывем, - открытые всем семи ветрам. Здесь и укрыться-то негде.

Оба мы удивлялись тому, что ни на Камчатке, ни на Курилах нет никакой сейсмической службы, призванной извещать заранее население о грозящей катастрофе.

Евгения Ивановича беспокоили кадры нефтяных экспедиций - Богачевской и Воямпольской, собранные с бору по сосенке, отсутствие у них должной трудовой дисциплины, пьянство и бытовые преступления. Но, как мне показалось, он был полон решимости наладить дело в "своем хозяйстве" и искренне верил в перспективы нефтегазоносности Камчатки. Я был очень благодарен ему за простоту и откровенность.

Последний раз я увиделся с Е. И. Тухтиным на Камчатке в мае 1954 года на берегу Авачинской бухты у одного из причалов рыбколхоза им. Ленина. Он приехал туда по транспортным делам КГУ, а я ждал катер, чтобы отправиться к месту работы Южно-Камчатской поисковой партии, начальником которой был только что назначен. Евгений Иванович подробно расспросил меня о предстоящей работе на Мутновском вулкане, в бухтах Вилючинской и Жировой и пожелал успехов в поисках. С полевых работ мы вернулись в Питер в конце октября, когда уже не было ни геологического управления (ликвидированного), ни его начальника, уехавшего в Горький.

8 сентября 1966 года приказом министра геологии РСФСР С. В. Горюнова я был назначен начальником Камчатского территориального геологического управления. В ту же пору Е. И. Тухтин стал начальником Средне-Волжского территориального геологического управления. Мы стали видеться на различного рода республиканских и союзных совещаниях геологов.

Прошло много лет, но Евгений Иванович с большой теплотой вспоминал о своей работе на Камчатке и искренне жалел, что мало там поработал и вынужден был столь стремительно уехать. Его память хранила многие имена и фамилии геологов, партийных, советских и профсоюзных работников, любопытные факты и документы.

Однажды я рассказал ему о том, что КТГУ до сих пор еще вывозит теплоходиком "Академик Губкин", построенном, кстати, в 1952 году на судоверфи г. Хабаровска по заказу Е. И. Тухтина, из Воямполки, ликвидированной в 1955 году обсадные и бурильные трубы. Он спросил:

- А знаешь ли ты, что это сталинское наследство?

- Нет, не знаю, первый раз слышу, - удивился я.

- Так вот, для твоего образования. Когда в 1949 году решался в верхах вопрос о возобновлении на Камчатке нефтеразведочных работ, то приказ о создании Камчатской нефтеразведочной экспедиции был подписан председателем Совета Министров СССР И. В. Сталиным. Сам приказ очень короткий, в сталинском стиле. Но в обширном приложении к нему перечислялось и буровое оборудование, и снаряжение, и строительные материалы и т. д. Три мощных теплохода доставляли все это к нам на полуостров. Во Владивостоке была даже организована перевалочная база, о которой ты знаешь. Жаль, конечно, что только часть этого оборудования и снаряжения пошла тогда в дело. Так что пользуйся этим, молодец. Ведь оно все списано давно?

- Конечно, - ответил я. - Это дар Божий для нас.

- Не Божий, а сталинский, - поправил Тухтин.

В другой раз я решился спросить его о Владимире Александровиче Перваго, безжалостно снятом Тухтиным с должности начальника Богачевской нефтеразведочной экспедиции в марте 1954 года за аварию на глубокой скважине Р-2. В. А. Перваго был тогда исключен Камчатским обкомом КПСС из партии и отдан под суд. В жалкой роли заместителя начальника геологического отдела он сидел в КГУ и ожидал своей дальнейшей участи. Его невиновность в аварии доказал новый главный инженер КГУ Дегтярев, а Хабаровский крайком КПСС, где В. А. Перваго хорошо знали еще в бытность его начальником Дальневосточного геологического управления (1946 - 1949), не утвердил решение Камчатского обкома КПСС, подчинявшегося в те годы ему, об исключении Владимира Александровича из партии. Но с Камчатки он, конечно, уехал. С партийным выговором.

В последующие годы В. А. Перваго был главным инженером и начальником Южно-Якутской геологоразведочной экспедиции, начальником Уральского территориального геологического управления и, наконец, начальником сводного отдела минеральных ресурсов, а затем начальником планово-экономического управления Министерства геологии СССР. Он стал кандидатом, а затем и доктором геолого-минералогических наук, членом коллегии Мингео СССР и одним из самых влиятельных руководителей министерства. О Тухтине вспоминал с неприязнью, просто имени его не терпел, о чем не раз говорил мне в частных беседах, так как о Камчатке в целом сохранил светлые воспоминания.

- Евгений Иванович, - спросил я Тухтина, - встречаетесь Вы с Перваго? Ведь это сейчас "денежный мешок" союзного министерства.

- Нет, конечно. Стараюсь его обходить. Я, между прочим, зла на него не держу. Ты ведь помнишь, что это за время было - начало 1950-х годов? Не мог я иначе поступить. Тем более что на загубленную скважину Р-2 мы возлагали большие надежды. Да что сейчас об этом говорить…

В 1970 году на 60-летие Е. И. Тухтина я от лица КТГУ послал ему дружеский приветственный адрес и подарок, а в докладе на День геолога с большой теплотой отозвался о нем как первом руководителе единой геологической службы Камчатки, давшей начало всестороннему изучению геологии и полезным ископаемым Камчатской области. В ответ получил от него большое благодарственное письмо.

Начальник "Главнефтегазразведки" Министерства геологии РСФСР Л. И. Ровнин, ставший в 1971 году министром геологии России, подробно расспрашивал меня в 1968 году о Е. И. Тухтине. Как бывшего главного геолога "Главтюменьгеологии" его, конечно, прежде всего интересовали геологические знания Е. И. Тухтина. Но Евгений Иванович старался всячески избегать разговоров на эту тему. Дело кончилось тем, что Средне-Волжское территориальное геологическое управление в конце 1968 года с подачи Л. И. Ровнина было вообще ликвидировано. Евгений Иванович за его судьбу не боролся и ушел на пенсию. Здоровье его пошатнулось, одолевали одышка и "водянка", он с трудом передвигался и через несколько лет скончался. Тихо и незаметно.

Конечно, Евгений Иванович Тухтин был человеком своего времени. Он обладал неплохими способностями руководителя, был трудолюбив и ответствен за порученное ему дело, имел отличную память, был прост в общении с людьми, коммуникабелен и отходчив. Безусловно, он не был "кондовым" нефтяником, не знал дальневосточной геологии, не успел приспособиться к своеобразным физико-географическим условиям Камчатки, но ведь и пионеры изучения Камчатки и Курильских островов многого из этого не знали, а тем не менее вспоминаем всех их мы с любовью и благодарностью. Они - часть истории. Истории России".

Родился Евгений Иванович Тухтин 26 декабря 1910 года в деревне Карповка Богородского района Горьковской области. Родители его работали на железной дороге, на замене путей.

В 1934 году Тухтин окончил Ленинградский горный институт и получил диплом инженера-гидрогеолога. В том же году был призван в армию. Служил в Горьком.

После армии поступил на работу в Горьковское геологическое управление, где до 1941 года прошел трудовой путь от начальника геологоразведочной партии до начальника структурной разведки управления.

В сентябре 1941 года ушел на фронт. Служил в артиллерии: командиром взвода, помощником начальника штаба полка, начальником штаба артиллерии 326-й стрелковой дивизии, старшим помощником начальника разведки штаба артиллерии 50-й армии. Был награжден несколькими орденами и медалями, в том числе медалью "За отвагу". Закончил войну в звании майора, в декабре 1945 года был демобилизован.

До февраля 1948 года работал начальником Марпосадской нефтеразведки Горьковского ГУ, а затем был назначен главным геологом Горьковского геологического управления.

19 июня 1951 года приказом министра геологии СССР Е. И. Тухтину было присвоено звание директора геологической службы. Другим приказом он был назначен начальником только что созданного Камчатского геологического управления. Осенью 1954 года был вызван в Москву, где решался вопрос о ликвидации Камчатского ГУ. Числился начальником КГУ до марта 1955 года, после чего уехал в Горький.