Глава 14. Среда. Не входите в чужой дом без стука и будьте бдительны с кентаврами

В среду Джинни окончательно уверилась в своих подозрениях относительно шестикурсниц Хаффлпаффа. Утром за завтраком они старательно отводили взгляд от гриффиндорского стола, упорно не замечая внезапно возникшей пустоты. Слизеринки же наоборот, жадно разглядывали оставшихся ребят и ехидно шушукались, высказывая различные предположения. Как ни хотелось Джинни разобраться с ними, она сдержала свои эмоции и постаралась выглядеть спокойно и хладнокровно, как и подобает старосте Гриффиндора. Дин с Лавандой удалились на зелья, постепенно Большой Зал начал пустеть, и Джинни тоже поплелась на свои уроки, украдкой поправляя свой маленький значок старосты.

Перед началом урока зельеделия, Дин помог Лаванде установить котел и тихонько спросил:

— Так ты теперь вне подозрений?

— Разумеется. Мне удалось убедить Джинни в своей невиновности. Но ты зря ей все рассказал.

— Я хотел немного отвлечь ее… И она же все-таки староста, должна быть в курсе. Ведь нельзя так просто все оставить?

Лаванда сурово посмотрела на него.

— Если бы ты рассказал все Гермионе Грейнджер, тогда — да. Она бы сама решила, надо что-либо предпринимать, или нет. Но Джинни Уизли еще не готова для решения таких задач.

Дин развел огонь под своим котлом и оглянулся на Снейпа. До начала урока еще было достаточно времени.

— Почему это не готова? Через год у нее тоже будет комплексная магия, а с обязанностями старосты она справляется не так уж и плохо… Иногда не хуже Гермионы, которая тоже стала старостой на пятом курсе.

— Это тебе только так кажется. Дин, люди взрослеют в разное время, и как бы Джинни ни старалась подражать Гермионе, это будет только подражание. Она видит только формальную сторону вопроса, так же, как раньше Перси… Но до самостоятельного решения проблем ей еще очень далеко. Я постараюсь быть рядом с ней в ближайшие дни… Боюсь, как бы она ничего не натворила лишнего.

Снейп направил палочку на входную дверь и громко захлопнул ее.

Разговоры в подземелье прекратились мгновенно.

*******

Оказавшись в тенистой рощице, Гермиона и Невилл переглянулись.

— И как, по-твоему, есть у нас шансы найти то, что мы ищем? — спросила Гермиона.

Невилл отошел от портала, любопытным взором окидывая окрестности.

— Ох, — выдохнул он. — Я и представить себе такого не мог! Здесь все как в нашем Лесу... Столько интересных растений! — он выдернул с корнем буроватый стебелек и, нежно обнюхав, положил в карман. — Вот покажу профессору Спраут, она обрадуется! Редкая разновидность дерновидного злака… И еще это... Магический казуарин. И... Какой интересный зверь, вроде и не магическая тварь, а точно интересный...

Гермиона равнодушно взглянула на маленькое мохнатое темно-коричнево создание, улепетывающее от них в густую траву.

— Ты будешь удивлен, Невилл, но это — Австралия, и магглы тоже могут видеть этих тварей. Да положи ты это яйцо и вытри руки! Не вижу я никакого круга, предлагаю поискать местных жителей, — и она закинула рюкзачок за спину.

— Яйцо? — Невилл недоуменно приподнял страусиное яйцо повыше и пристально вгляделся в него. — Я его что, с собой притащил?

— Видимо не смог с ним расстаться. Я бы тебя поняла, если бы ты хотел привезти подарок Хагриду, но, к сожалению, оно не драконье, и вряд ли его обрадует. Хотя... Можно будет попробовать сделать из него омлет. Если зажарить его вместе со скорлупой, то перед кексиками Хагрида пойдет неплохо..., — бормоча себе под нос, Гермиона прищурилась и вгляделась против солнца. — Там жилье какое-то, идем быстрее!

Она не оглянулась на Невилла, а иначе увидела бы, как сильно его расстроил факт перенесения яйца из Африки. Он потряс его, послушал, повернул, постучал... Как будто ожидал, что оно превратится во что-то другое. Затем похлопал себя по карманам, вытряхнул оттуда подсохшие растения, листочки-лепесточки и, наконец, в сердцах бросив яйцо на сухую траву, посмотрел на свои раскрытые ладони.

Заметив,что ее никто не догоняет, Гермиона сердито остановилась.

— И как, не разбилось? — съехидничала она, уперев руки в бока. — Наверное, ему надоело. Или зрителей маловато.

— Я не хотел его брать — жалобно сказал Невилл, совсем отбив у Гермионы охоту ругаться. — Я перепутал.

— С чем? — кротко поинтересовалась Гермиона. — С чем можно перепутать страусиное яйцо, если ты не собирался ничего из него готовить или высиживать птенца?

— Из него никто не вылупится, оно не... — начал было Невилл, но смолк под ее жгучим взглядом. — Не сердись на меня только, ладно? Я, кажется... взял его с собой, оставив там палочку. Нам... надо вернуться?

— Не говори ерунды, у нас для этого никакой возможности, — вздохнула Гермиона. Придется тебе потерпеть, будем надеяться, что никто на нее не позарится. Только если те ребятишки...

— Но эта палочка принадлежала моему дедушке...

— И что бы посоветовал тебе в этом случая дедушка? Вернуться, не выполнив задание, от которого зависит... — Гермиона резко оборвала гневную отповедь и замолчала. Очень трудно долго сердиться на Невилла, он же на самом деле не так уж виноват, и не зря он уже несколько лет сам пишет себе напоминалки. Все-таки, Дамблдор был прав, предупреждая ее о необходимости держать настоящую цель в тайне ото всех, тем более от Невилла. Если бы он на самом деле знал, что зависит от успеха их путешествия... Он бы от волнения забыл на территории Африки не палочку, а голову.

Невилл же истолковал ее молчание по-своему.

— Но мы можем потом вернуться обратно, — сказал он робко, но, увидев яростное мотание головы Гермионы из головы в сторону, исправился. — Не можем? Но и тогда ничего страшного, профессор Спраут не будет очень сильно сердиться, если у меня ничего не получится, она сама мне об этом сказала. И ничего не случится, если ты не получишь очередную отличную оценку.

— Два часа, Невилл, — Гермионе самой казалось, что ее голос звучит терпеливо и доходчиво, — Мы дойдем до в-о-он того строения, расспросим про круг и, скорее всего, вернемся обратно в Уг... ⁽¹⁾. Захватим твою палочку, попадем в Хогвартс к вчерашнему вечеру и... Ты даже не пропустишь зелья.

«Даже если я попытаюсь объяснить ему, что оценки — не главное в жизни, он не поверит, — думала про себя Гермиона, демонстративно не замечая обиженного пыхтения Невилла за спиной, — да и никто бы не поверил. Гарри и Рон — в первую очередь».

Небольшое одноэтажное строение с хозяйственными пристройками неприветливо встретило их скрипящими дверями. Неширокая грунтовая дорога обрывалась прямо перед длинным сараем. Другой ее конец скрывался за ближайшим пригорком. По обе стороны дороги в вытоптанной земле в поисках жухлых травинок бродили пушистые светло-серые овцы. Учащиеся Хогвартса в мантиях не вызвали у овец никакого интереса. Лишь пара-тройка из них равнодушно посмотрела в их сторону.

— Вдруг мы ворвемся к обычным магглам, — пояснила она Невиллу. — Не хочу никого пугать. А так я ничем не отличаюсь от обычной школьницы.

— А я?

«Ты-то в любом случае будешь выглядеть странно и среди тех, и среди других», — подумала Гермиона.

— А если тут живет маг, на что намекает отсутствие коврика и цветов у входа и кошки на пороге⁽²⁾, то его успокоит то, что на его жилище не набрели любопытные магглы.

На их стук никто не отозвался, и Гермиона осторожно толкнула ветхую дверь.

Перед их взором предстало ничем не примечательное жилище одинокого человека, заставленный хламом холл, комната с диваном, креслом-качалкой и телевизором, кухня со стандартным набором дешевой и далеко не новой техники: холодильник, микроволновка, газовая плита, чугунный котел, стиральная машина.

— Но здесь явно кто-то живет, — пробормотала Гермиона, заглядывая в кастрюли на плите. — И овощной суп и компотик... Похоже, что из сушеных жал муховерток. Понимаешь, что это значит, Невилл?

Невилл пожал плечами, он очень старался ничего не задеть, но его мантия предательски зацепилась за торчащий из дверного проема гвоздь, и все внимание было направлено на то, чтобы освободить свой воротник, не вывернув при этом дверную коробку. Если бы при нем была палочка... То он соскочил бы с гвоздя до того, как его заметила Гермиона.

Но Гермиона, уже повернувшись к нему, не замечала его подозрительного копошения.

— Это значит, — она назидательно подняла палочку, — что здесь живет маг, и что он не брезгует пользоваться маггловскими предметами быта. То есть, у него нет предрассудков и предубеждений. Следовательно, он может выслушать нас и помочь. Предлагаю дождаться хозяина дома. Либо он знает про круг, либо мы с чистой совестью отправляемся домой.

Внезапно они услышали громкие шаги, ненадолго замеревшие у входа.

Из двери потянуло пылью и овцами, и, на гребне волны этих запахов, в прихожую ворвался сухой колдун в изношенной залатанной мантии.

— Кто? — свирепо прорычал он, замечая Невилла в проеме кухонной двери. — Кто пропустил сюда маггла?

Невилл изумленно хлопал глазами.

Колдун в два гигантских шага пересек пространство, отделяющее его от Невилла, оттолкнул его в сторону, вырвав при этом кусок мантии, заметил Гермиону посередине кухни и направил на нее палочку:

— Ты... не касайся ничего руками в моем доме! — рявкнул он и вполоборота повернулся к Невиллу. — Как это могло оказаться здесь, а? Кто ее сюда привел?

⁽¹⁾ — Прим. Автора. Полное название страны удалено цензором.

⁽²⁾ — Прим. Автора. на Гермионе все-таки сказалось отсутствие полноценного маггловского воспитания, неужели она серьезно рассчитывала увидеть белые вазоны с цветами перед домом обычного овцевода? А кошек в этой местности держать запрещается.

******

После окончания занятий Джинни дожидалась Лаванду в гостиной. Ее попытки найти гостиную Хаффлпаффа и разобраться с его студентками не увенчались успехом. А на ее прямой вопрос, заданный Джастину Финч-Флетчли, ответом было высокомерное:

— Разве ты не знаешь, что символ Хаффлпаффа — барсук? А главная черта его характера, склонность к уединению и стремление оградить свою жизнь от постороннего вмешательства. Никто не должен знать вход в его нору и мешать его упорной работе.

«Главная черта барсука — упрямая злобность, если его попытаются отвлечь от главного занятия: круглосуточного сна с полным брюхом», — подумала Джинни, буравя взглядом удаляющуюся спину Джастина, — «а если с другого конца его норы поселится хитрая лиса, то он сможет только огрызнуться и примириться с ее соседством».

Теперь она сидела в гостиной Гриффиндора и с нетерпением ожидала Лаванду. Может быть, студенты Хаффлпафа будут более снисходительны к этой красавице, и помогут устроить встречу с Боунс или Эббот.

Но Лаванда появилась гораздо позже и выглядела совсем не так, как рассчитывала Джинни.

«Что с ней произошло? Она смотрится еще хуже, чем вчера вечером. В таком виде мы с ней сможем только запугать весь Хаффлпафф до заикания».

Лаванда, нисколько не заботясь о собственном достоинстве, шлепнулась рядом с Джинни и запустила пальцы обеих рук во взлохмаченную голову.

— Я давно уже жду тебя, — укоризненно сказала Джинни.

Лаванда покачала головой.

— Боюсь, что сегодня я тебе не помощница. Я плоховато соображаю...

— Что случилось? — мгновенно встрепенулась Джинни. — Ты разговаривала с кем-то из студенток шестого курса?

— Нет. Мне было не до этого.

Лаванда замолчала.

— Что произошло? Я могу это знать? Ты же совершенно не похожа сама на себя!

— Я плохо себя чувствую. У меня... Голова разболелась. Пойду, прилягу...

Лаванда приподнялась, но Джинни крепко схватила ее за запястье.

— Перестань уворачиваться... Тебя тоже попытались заколдовать?

— Что? А... Нет. Просто я погано себя чувствую.

— Из-за чего?

— Хорошо, — решительно сказала Лаванда и нервно потерла виски. — Я постараюсь объяснить тебе. Еще вчера я не предполагала, что окажусь такой трусихой. Еще сегодня утром я думала, что в Хогвартсе меня ничто не может испугать. И я собиралась вместе с тобой найти отравительницу Симуса. Но я боюсь. Нет... Это совсем не относится к нашему с тобой расследованию, но я, правда, не в состоянии ничего делать сегодня.

— Кто же тебя так испугал? Лаванда, — доверительно сказала Джинни. — мы не должны никого бояться, тем более, в Хогвартсе. Симус может подождать, ты же тоже — студентка Гриффиндора, и ты нуждаешься в помощи...

— Спасибо, Джинни. Но ты вряд ли мне поможешь. Это личное.

— Но разве Симус вышел из лазарета?

— Это не Симус. Джинни, мне неудобно тебе об этом говорить, но это... Фиренц.

— Кентавр? Он же... Лаванда? Он что, приставал к тебе?

Лаванда пожала плечами.

— Похоже на то. То есть нет, не то, чтобы приставал... Но я раньше никогда не общалась с кентаврами наедине, я их вообще никогда до Фиренца не встречала, и я не понимаю его сегодняшнего поведения. Я раньше была в его комнате с поляной только с нашим курсом... Или вместе с Парвати. А сегодня мне пришлось идти к нему одной, чтобы рассказать про матч и папоротник.

— Да, ты мне вчера говорила.

— Захожу к нему, а вся поляна покрыта сильно пахнущими цветами, просто дурманящими... На потолке — темное небо без звезд, стены-деревья во все сторону кружатся... Я сразу же забыла, где дверь. И мне показалось, что и стен у этой комнаты нет... Только черные стволы деревьев и этот пьянящий дурман... И где Фиренц, а не вижу! Он же пегий⁽¹⁾, то ли тень мелькает, то ли его пятна среди деревьев? А он бесшумно подкрался сзади и выхватил у меня мой свиток с записями. Прочитал и бросил его мне. Потом начал кружить вокруг… Представляешь, стены плавно крутятся по часовой стрелке, огромный Фиренц гарцует вокруг меня в обратном направлении и гневно указывает на меня пальцем. «Ты, — говорит, а сам скалится — глупая и самоуверенная человеческая недоучка, я всегда знал, что людей бесполезно обучать прорицаниям. Я вложил в тебя столько сил, я учу тебя уже второй год, а ты упрямо тратишь силы на всякую ерунду! Чем забита эта пустая коробка, а? — и он показал на мою голову. — Уран вращается в обратном направлении. Всегда в обратном, и ты это знаешь, но нет, вас, людей интересует только презренное золото... О чем я говорил вам с Парвати в прошлый раз?» Я ответила ему про Венеру, про то, что у нее нет водных бассейнов, магнитное поле отсутствует, слои коры сдвинуты из-за разлома вблизи экватора.. А он как закричит: «И обладая этими знаниями ты смогла увидеть только жалкий клад и дурацкую игру?». Я попыталась оправдаться, что я и так уже много всего запомнила, но никак не могу научиться применять свои знания, ведь это еще не свидетельствует о моей тупости? Да, мне лень варить зелья, у меня плохо получаются многоуровневые заклинания, а волшебных тварей я предпочитаю видеть в клетках. Но дар предвидения у меня есть, и я горжусь этим. Хоть какие-то способности выделяют меня из нашего курса... И стараюсь запомнить все, что он говорит... Я все помню. А он мне так презрительно «Multi multa sciunt, nemo — omnia».

— Что-что?

— Многие много знают, никто не знает всего. Я так это поняла, что он и сам толком ничего не знает. Он пытается научить меня тому, что сам умеет с рождения. И в чем тогда его заслуга?

— Ни в чем, но ведь Гермиона говорила, что прорицанию нельзя научиться по книгам, это бесполезная трата времени.

— Если видения не посещают тебя сами...

Гермиона уже поверила, что мы с Парвати, действительно, что-то видим.

— Но чего же ты так испугалась?

— Я испугалась, когда он начал целиться в меня из лука, ронять изо рта пену и угрожать мне всяческими карами, если я немедленно не соберусь, и не примусь за учебу. Но и тогда я еще стояла на месте и пыталась переждать эту вспышку безумия. Ведь он очень отходчив, покричит — и продолжает занятия. Но потом он, не опуская лук! Вкрадчиво предложил мне приходить к нему на дополнительные занятия, только перед этим принести клятву на рубиновой стреле что никому не расскажу, чем он будет со мной заниматься. после этого я смогу пользоваться своим даром. И он так гадко ухмыльнулся. Я поблагодарила его и начала пятиться назад но выхода там не было... А он сверкал своими ярко-синими глазищами, скрежетал зубами… Я вслепую ощупывала то ли стены, то ли стволы, а он скакал сзади, поднимался на дыбы и поудобнее перехватывал лук.

— У него разве лук, а не арбалет? — усомнилась Джинни. — Современные кентавры пользуются арбалетами. По крайней мере, те, что живут в нашем лесу.

— Джинни, какая разница, как называется та штука, из которой в тебя с пяти футов пускают стрелу с рубином на наконечнике? Мне повезло, я нашла выход и не принесла страшной клятвы. Но что мне делать дальше?

— Не ходи к нему, сдавай свою курсовую Трелони, имеешь полное право.

— Трелони? Как бы не так. Я, вырвавшись от Фиренца, первым делом бросилась в ее башню. Она же всегда была моим кумиром, тем более, она ведь давала настоящие предсказания?

— Да. Рон и Гарри каждый год получают от нее предсказания скорой и неминуемой смерти.

— Да ну тебя, это совсем не то... Видения не приходят к ней по заказу. Я только недавно поняла, что она ничему не может меня научить, потому что сама находится в такой же беспомощной ситуации: когда судьбе будет угодно послать подсказку, она ее пошлет. Но я все равно обратилась к ней за помощью... А она смогла мне сказать только, что видела меня однажды в своем Шаре... Я была гораздо старше и абсолютно живая. Так что сейчас мне ничего не грозит. А про Фиренца она ничего сказать мне не может, в существах и тварях она не разбирается. Но мне нужен Фиренц, мне кажется, еще немного — и у меня все будет получаться...

Лаванда запнулась, а Джинни торжествующе спросила у нее:

— А что ты скажешь, если я предложу тебе сходить сейчас к тому, кто как раз разбирается в существах и тварях?

— Я немедленно соглашусь. Если ты, конечно, не имеешь в виду...

— Да. Я хотела предложить тебе прямо сейчас сходить к Хагриду. Во-первых, он специалист в этих вопросах, а во-вторых, он может знать что-нибудь про Рона и Гарри.

— Так он тебе и скажет... А с меня он еще и баллы снимет, за то, что пришла.

— Скажет. У Гарри всегда получалось задать ему несколько наводящих вопросов... А баллы Хагрид ни с кого не снимает.

— Все равно... После безумного кентавра идти к полубезумному великану мне совсем не хочется.

— Хагрид — не великан! Он наполовину человек...

— Вот я и говорю: полу безумный. Но я схожу с тобой. Вдвоем не так страшно, к тому же ты сейчас староста.

******

Дорожку к хижине Хагрида замело снегом. Лаванда и Джинни, тревожно оглядываясь по сторонам, пробрались к ней. Девушки переглянулись между собой, и Джинни, нащупав для храбрости под мантией свой маленький значок старосты, нерешительно постучала. В ответ раздался ленивый лай Клыка.

Дверь резко распахнулась, и прогремел радостный голос Хагрида:

— Гарри, вы уже вернулись? — Увидев, кто стоит перед ним, Хагрид несколько удивился и спросил уже потише. — А вы-то что тут делаете? Немедленно возвращайтесь в замок, уже поздно!

Лаванда попятилась, но Джинни решительно проскользнула мимо огромной, загораживающей вход, туши Хагрида и втащила растерявшуюся Лаванду за собой.

— Как староста Гриффиндора я могу уточнить некоторые вопросы у одного из преподавателей Хогвартса? — она распахнула мантию и продемонстрировала Хагриду значок.

Хагрид громко вздохнул, потоптался немного и закрыл за ними дверь. В хижине сразу стало намного теплее.

Хагрид молчал. Девушки огляделись по сторонам и заметили, что кроме него и Клыка, в хижине находилась еще и Вилзика, невеста Люпина.

Она неловко сидела на стуле, перекосившись на левый бок, и прижимала к груди нелепо сложенную в кисти кровоточащую левую руку. На полу перед ней валялся обломок стрелы. Она молчала и настороженно смотрела на вошедших.

— Так что случилось, девушки? — не выдержал Хагрид. — Давайте уж побыстрее, мне некогда.

— Кто это сделал? — изумленно спросила Джинни, показывая на стрелу.

— Кентавры, — низким и хриплым голосом ответила Вилзика. — Нервные, параноидальные твари.

Лаванда вздрогнула и с ужасом присмотрелась к ране.

— Но почему вы не обратились к мадам Помфри? — спросила Джинни.

Вилзика быстро отвернулась от них, но Джинни успела заметить злобный оскал, исказивший ее, в целом, приятное лицо.

Хагрид, видимо догадавшись, что от непрошеных гостей ему просто так не избавиться, продолжил прерванное занятие. На столе лежала связка высушенных ярко-красных черепашек, от которой он отрывал по одному панцирю и крошил их своими большими ладонями на мелкие куски.

— Хагрид, значит, ты знаешь, где сейчас находятся Рон и Гарри? — Джинни обошла стол и стала напротив Хагрида.

— Нет, — ответ был настолько быстрым и сопровождался столь старательным отведением взгляда, что никаких сомнений в его неискренности не оставлял. — А и знал бы, не сказал. Дамблдор не разрешил бы.

— Рон и Гарри? — переспросила Вилзика. — Это такие милые ребята, друзья и любимые ученики Ремуса? О-оо, они опять заблудились в Лесу? Я могу помочь найти их...

— Не стоит, — резко оборвал ее Хагрид и посмотрел за окно на месяц.

Он с несвойственной ему подвижностью сгреб накрошенные панцири со стола, обильно посыпал ими руку Вилзики и крепко замотал ее первой подвернувшейся под руку тряпкой.

— Тебе пора, — пробурчал он.

Вилзика благодарно кивнула и покинула хижину.

— А ей не холодно без верхней одежды? — поинтересовалась Джинни.

Хагрид подошел к окошку и пристально посмотрел в сторону леса.

— Так что приходили-то? — не очень гостеприимно переспросил он.

Джинни тоже посмотрела в окно и холодно сказала:

— Гарри всегда говорил, что на Хагрида можно положиться… Что он — его друг, который рад будет помочь ему… И Рон всегда хорошо отзывался о тебе… Но раз ты ничего не можешь нам сказать… То мы, пожалуй, пойдем к Дамблдору.

— И Дамблдор вам ничего не скажет, — твердо сказал Хагрид. — Не стоило вам приходить ко мне.

— Ты ничего не знаешь про Гарри… И ты, конечно, не знаешь, кто отравил нашего Симуса.

— Не знаю. А его кто-то отравил?

Лаванда, до этого момента брезгливо стояла посередине хижины и старалась ни до чего не дотрагиваться, но теперь и она решила присоединиться к разговору.

— Да. Кто-то очень неудачно пытался сдать зачет по комплексной магии и подсунул ему некачественное зелье. Но никому в Хогвартсе нет дела до того, что студент Гриффиндора только чудом остался жив.

При звуке ее голоса, Хагрид отвернулся от Джинни и, глядя на Лаванду, почесал бороду.

— Но это-то вам точно не ко мне! Я не доучился до шестого курса, и понятия не имею о комплексной магии. А уж зелья, точно никогда не были моим любимым предметом. Я и варить их не умею. Столько времени впустую тратить! Вот супчик или кашу для Клыка — это пожалуйста!

При упоминании о супчике Клик приподнял тяжелую голову и негромко подтявкнул.

— Отправляйтесь-ка вы домой, девочки, да постарайтесь побыстрее, — тревожно закончил Хагрид.

— Пойдем, Джинни! — Лаванда, придерживая края мантии, направилась к выходу. — Я же говорила тебе, что он нам не поможет!

В этот момент снаружи раздался тоскливый пронзительный вой. Клык тихонько заскулил, сворачиваясь в один сплошной комок и закрывая морду хвостом.

— Или, лучше, подождите, — поспешно сказал Хагрид. — Раз уж пришли… Чаю?

Джинни и Лаванда на всякий случай приблизились друг к другу и испуганно замотали головами.

— Хоть присядьте, — продолжал настаивать Хагрид. — Сейчас вот, собачку сгоню, и еще одно место освободиться… Что еще спросить хотели, а?

— Не стоит беспокоиться, мы постоим, — сказала Джинни, нисколько не соблазняясь предложением посидеть в блохастом кресле. — Мы хотели спросить про кентавров…

И она пересказала Хагриду приключения Лаванды, связанные с курсовой по прорицанию. Про Фиренца он выслушал довольно равнодушно, но при упоминании о походе Лаванды в лес, он возмутился:

— Так это ты вчера ходила тут? — загремел он. Лаванда кивнула. — Я следы-то видел, а вот чьи они — никак понять не мог. Что же это такое? Ты не знаешь, что в Лес ходить нельзя?

— Но я же далеко не заходила!

— Не вздумай больше делать этого, слышишь! И ко мне после захода солнца не ходите, тем более в последние дни месяца…

— Спасибо за совет, Хагрид, — язвительно сказала Джинни, — но мы больше и не собирались этого делать. Только объясни нам, что делать с Фиренцом.

— А что с ним делать? Да не бойся ты его, — пренебрежительно махнул рукой Хагрид, — кентавры, они, если не в период гона, то не опасные… Тем более, на тебя он точно не позарится. Кентавры блондинок не очень любят, — он с оценивающе оглядел Лаванду и с сомнением добавил, — да и формы не те… Они на костлявых и не посмотрят. И они больше между собой… А на людей только в крайнем случае внимания обращают… Как и на кобыл… Фиренц сейчас, конечно, от своих изгнан, но ему еще лет одиннадцать до того, как совсем озвереет… Да и тогда, он себе лучше Фестралиху найдет.

— Но почему он так ведет себя с ней? — спросила Джинни, принимая не очень последовательные, зато натуралистичные объяснения Хагрида.

— Это же совсем просто, он же, как и все кентавры, был уверен, что люди непоправимо тупы в отношении предсказаний. Но он по натуре своей — ученый, и не может не заметить, что кое у кого, то есть у тебя, — он махнул на Лаванду, — и твоей подружки Парвати, действительно, талант. И, конечно, ему интересно заниматься с вами, вы же в корне меняете его взгляды на жизнь. А ты, значит, не справилась с последними его заданиями, вот он и рассвирепел. Ну, представь, что ты дрессируешь собаку, целый месяц учишь ее приносить нужный предмет, например… ну что можно тебе принести?

— Не знаю, — растерялась Лаванда. — Тапочки?

— Хотя бы. Учишь ее носить тапочки, меховые и с пумпончиками. А в один прекрасный день она приносит тебе зонт, потому что на улице дождь, и стакан сока, потому что в доме душно… Но ты же хочешь, чтобы она принесла тапочки! И что ты подумаешь?

— Что моя собака гораздо умнее, чем я думаю…

— Да нет! В первый момент ты подумаешь, что она вообще не поддается обучению и огорчишься. Во второй — решишь, что она сделала это тебе назло, и разозлишься. А потом подумаешь немного, и догадаешься, что случилось на самом деле… Беда же сейчас твоя только в том, что для кентавра человек изначально гораздо глупее, чем для тебя собака. Поэтому, он поймет, что надо заниматься с тобой по-другому, немного попозже. Потерпи уж…

Месяц закатился за тучу и Хагрид, неуклюже протопав к двери, распахнул ее:

— Давайте, поскорее… И чтобы — прямиком в замок! Ни шагу в сторону!

Девушки и оглянуться не успели, как оказались на пороге теплой хижины, но снаружи. Лаванда поплотнее запахнула мантию и покосилась на примыкающий к хижине лес.

— Он был прав, — хмуро сказала она, — не стоило нам к нему приходить.

Они заспешили к Хогвартсу, Джинни туго затянула шарфик, засунула руки в карманы, и, запыхаясь, спросила:

— А невеста Люпина, она что, тоже — того?

— Чего — того?

— Ну, оборотень…

— Наверное.

— Но это же безобразие! Знает ли об этом Дамблдор? Как староста я должна сказать ему…

— Успокойся, наверное, знает! Он же пока Директор Хогвартса, ведь так? И ты же слышала, оборотня можно сделать абсолютно безопасным для людей.

— Не слышала… Но и с этим надо разобраться!

— Джинни! — осадила ее Лаванда, они уже открывали массивную входную дверь, им пришлось тянуть ее вдвоем. Лаванда была на голову выше, и ей удалось убедительно сказать Джинни, — Это не входит в твои обязанности… И это… не совсем твое дело.

Они вбежали в Гриффиндорскую башню и присоединились к уже заметно нервничающему Дину Томасу.

— Где же вы были? — крикнул он. — Я искал вас везде…

Лаванда рассказала ему про Хагрида, опустив их разговор про кентавра.

— То есть, вы не узнали ничего…

Джинни подтащила стул и села посередине между Дином и Лавандой.

— А ты?

Дин самодовольно улыбнулся.

— Симус пришел в себя, — торжественно сказал он. — И мадам Помфри пустила меня к нему на пять минут.

— И как он? — обрадовались девушки.

— Выглядит неважно, но через пару дней его выпустят. Так вот, он видел, что его чашки касалась Сьюзен Боунс. Она обозвала его недотепой, который не прожжет так обольет…

— Сьюзен? — ошеломленно переспросила Джинни. — Все-таки, она? Но как же она могла… Ведь она из такой семьи… И ее родня серьезно пострадала от Сами-Знаете-Кого… А она решилась на такое! Ведь ей теперь и до темных искусств недалеко!

Дин успокаивающе погладил ее по плечу.

— Не спеши с выводами Джин. Попробуй спросить у нее самой, как могло случиться такое. Вдруг она не специально?

При звуке его голоса Джинни смягчилась, но ненамного.

— Если не специально, значит, она ничего не умеет делать, а берется… Это даже не из-за неосторожности, а из-за безответственности, разгильдяйства, и…

— Попустительства, — охотно подсказал Дин. — Все уже, все кончилось хорошо, и сам Симус не сердится на нее. Прости ее и ты…

— Нет уж. Я этого так не оставлю! Как она посмела! Да я ее! Я ей! — Джинни сердито вскочила и отправилась в свою спальню. — До завтра! — прорычала она.

Лаванда скинула с себя мантию и поправила прическу. Как ни странно, но после посещения хижины Хагрида, несмотря на то, что ее хозяин был оборванным невежливым полувеликаном, ее настроение сильно улучшилось

— Наша решительная Джинни завтра проявит себя. Хорошо, что я не учусь в Хаффлпаффе…

— Думаешь, им всем достанется? — усмехнулся Дин.

— Уверена.

⁽¹⁾ — Прим. Автора. В описании кентавров, обитающих в Запретном лесу, есть несколько спорных моментов. Единственная доступная литература: Ньютон Саламандер. Фантастические твари. Издание четвертое, дополненное (Том 14. Кентавры.).

1. Пегая масть Фиренца. магглы, привыкшие к домашним лошадям, тип окраса кентавра пытаются именовать мастью. И сами волшебники ошибочно характеризуют кентавров: гнедые, рыжие, гнедо-саврасые, мышастые (скорее всего, на территории Великобритании таких большинство), каурые, вороные, светло-гнедые или буланые. Видимо, любители лошадей пытаются перевести на знакомый язык впечатления от окраски кентавров. Те есть, выражаясь по-магглски: Бейн вороной масти, а Ронан рыжий, или темно-рыжий. Но в любом случае, другие варианты окраса не встречаются. Насчет пегой масти Фиренца: два объяснения. Либо строение волоса, либо факторы, участвующие в образовании светового потока: распределение пигмента в корковом слое и воздуха в пустотах, освещение, светопреломление и т.д. А взлохмаченная, намокшая или загрязненная шерсть может окончательно сбить с толку наблюдателя. Но с Фиренцом все гораздо сложнее. Поэтому второе предположение: они имеет какое-то другое происхождение и не является чистокровным кентавром. Подтверждением этой гипотезы служит его согласие помочь Дамблдору и вести прорицания в Хогвартсе, а также его противоречащее обычному поведению этих тварей желание вмешаться в борьбу между волшебниками.

2. Размер. Фиренц был в состоянии легко нести Гарри Поттера во время его обучения на первом курсе. Но в дальнейшем все говорят о его росте «огромный». Согласно же известным описаниям, кентавры меньше лошадей, в холке 125-140 см (и где у них холка? — Прим. Хагрида), широкое, мощное и компактное туловище. Ноги сухие, тонкие и высокие, с хорошо развитыми суставами и резко обрисованными сухожилиями. Если в то, что один кентавр способен перенести одиннадцатилетнего мальчика, еще можно поверить, то упоминание о его огромном росте кажется преувеличением, так же как и слухи о похищениях кентаврами человеческих девиц.

3. Строение человеческой головы кентавра. Судя по иллюстрациям к Н. Саламандеру и картине Э. Уайт, Д. М. Браун, висящей в пятом ряду на левой стене у входа в библиотеку: то у кентавра гортань расположена выше, чем у человека, что заметно уменьшает величину находящейся над ней глотки. Относительно длинный и помещающийся почти целиком во рту язык не уходит задней частью в глотку, то есть, способен изменять объем только ротовой полости. Такая однокамерная акустическая система делает возможной лишь очень медленную и неуклюжую речь. В это тоже верится с трудом, так как витиеватость и изысканность речи кентавров, а также их способность говорить много и не по делу, сомнений не вызывает. Но с другой стороны, третий верхний левый коренной зуб кентавра по рассеянности одного из магов попал к маггловским ученым, которые по настоящее время спорят, какой антропоидной человекообразной обезьяне, до сих пор науке неизвестной, он может принадлежать (если верить Гермионе Грейнджер, у которой с раннего детства осталась привычка обращать внимание на зубы, и которая считает эту историю правдивой, так как сама видела этот зуб в Британском музее).