Пермь как квартира

Если сравнить Пермь с квартирой, то получится трёхкомнатное жильё «вагончиком». Точнее – анфиладой.

Всё, что дальше к востоку за стадионом «Звезда», Комсомольской площадью и площадью Карла Маркса – это «спальня». Её «перегородка» - улицы Белинского и Чернышевского с выходом на южную дамбу. За этой перегородкой мы живём, как нам нравится, и гостям тут делать, в общем, нечего. Смысл этой части города – покой и отдых.

В любом городе действует железное правило: если эксплуатация места не соответствует его смыслу, то всё превращается в трущобы, маргинализируется. В Перми таких примеров – тьма. «Спальня» - один из них.

Промышленная улица Героев Хасана превратила «спальню» в маргинальный район без комфорта и безопасности. Это всё равно, что затащить в спальню токарный станок – ни поспать, ни поработать. Конечно, предприятия не выдворить за городскую черту одним волевым решением – но и Москва не сразу строилась. Надо хотя бы расставить приоритеты: будем мы здесь спать, или будем работать, или как в бытовке – и работать, и спать. Но тогда не обижайтесь, если кто-то пройдёт по постели сапогами.

А вот городская зона от «спальни» до улицы Ленина – это «детская». Здесь словно специально собраны три городских стадиона, ТЮЗ и Театр кукол, все кинотеатры города (а кино – давно уже подростковое развлечение), больницы, кафешки, клубы, парк Горького с каруселями, магазин «Детский мир», гостиницы. Конечно, это зона не только для детей, но её «детскость» даёт самое понятное представление о смыслах территории. Здесь – зона досуга, свободы, развлечения.

Дикий диссонанс, просто городская клоака – Центральный рынок. Будто дощатый деревенский сортир посреди танцпола. Мало того, что он сам по себе какой-то динозавр («пермский ящер») пресловутых 90-х годов, так он ещё и стоит не там, где можно. И, согласно железному правилу, мгновенно превращается в опасную трущобу, сколько бы часовен не воздвигали там набожные торговцы.

Наконец, третья «комната» «пермской квартиры» - «парадная». Это территория от улицы Ленина до Камы. Это – репрезентативная часть города, официальная, торжественная. В «спальне» мы никого не принимаем, в «детскую» пускаем друзей, в «парадной» встречаем послов. Здесь у нас здания власти, театры и музеи, многие ВУЗы, престижные рестораны и элитные бутики, памятники. Совсем не к месту здесь зоопарк – он из «детской» зоны, но про зоопарк на архиерейском кладбище и так всё ясно.

Для фиксации городской репрезентативности город сам собою выработал три точки (а опора на три точки – самая надёжная): эспланада, набережная и Разгуляй. Но о них речь дальше.

Никакой генплан не структурировал Пермь по характеру зон, по смыслам. Если уж в мучительной борьбе с советским нивелированием и нынешними подкупами Пермь всё-таки выстроила себя так, а не иначе, значит это – самый органичный способ существования города. Ведь если город свободен от диктата денег или идеологии, он выстраивает себя сам в соответствии со своей ДНК – смыслами своих территорий.

Эспланада: чаша весов

Гостей Перми неизменно удивляет эспланада – огромная степь в центре города. Толком не понятно, зачем она нужна. У людей, не понимающих Перми, сразу возникает совет: да застройте вы её, и нет проблем.

Для пермяка застроить эспланаду невозможно. Это всё равно, что приделать Венере Мелосской отломанные руки. Существовала идея использовать эспланаду как территорию для гипермаркета – но гипермаркет сделать подземным. Пермяк не может покуситься на эту священную пустоту. Значит, она зачем-то нужна. Это понимается на интуитивном уровне.

Эспланада откликается на главный смысл Перми: на «Пермь подземную», на мир пещер, пустот, а в конечном счёте – пустоты. Эта «пустота» связана со смыслом «равнодушия» Камы, ведь равнодушие – это отсутствие реакций, тоже пустота. Ну, разумеется, эспланада ведёт и к смыслу бегства по железной дороге – бежать туда, где есть хоть что-то, прочь из этой пустыни.

Однако эспланада – самое удачное градостроительное решение Перми. Вывести эту жуткую пустоту в центр города и обустроить её – значит, лишить её жути, приручить, освоить. Всё это сделано. Этот ящер нейтрализован. Осталось осуществить последнее действие: пристроить ящера к делу. Вот с этим сложно.

В системе города эспланада не имеет позиционирования. Что она такое? Площадь? Бульвар? Арена стадиона? Всего помаленьку и ничего внятного. А эта пустота претендует на очень простую и важную роль: быть чашей весов. Чтобы на этих весах взвешивать, чего нужно городу, а чего - нет.

В общем, эспланада потихоньку идёт к этому и сама. Надо только ей помочь. Превратить её из поля, «равного на все стороны», в комплекс «путешествия». Как в театре – в подвижную сцену с многофункциональными декорациями. Эспланаду надо срежиссировать. И сделать нескончаемым вернисажем: выставок арт-объектов (которые потом поедут или в музей, или на улицы города, или в кладовку к своим авторам), массовых концертов, общественных мероприятий (не митингов, а более театрализованных, вроде фестиваля).

С таким использованием эспланады, перестроенной именно для этой цели, у Перми не будет желания скопировать с Москвы пешеходный Арбат – у нас будет своё ноу-хау покруче: не городские часы, а городские весы. А пустота эспланады постоянно будет заполняться новым содержанием – и регулярно опустошаться. Чаша городских весов обязана быть то полной, то пустой.