Подражание древним

Юности страсти угаснут, как гаснет очаг, догорая,

Если в него не подбросить надежды

смолистых поленьев.

Нечему радоваться и бессмысленно верить

во что-то,

Нету ни бед, ни потерь — свет и тень нераздельны.

Если и есть что-нибудь настоящее

в нашей планиде —

Это случайность рождения

и неизбежность кончины.

Всё остальное — тщета, ведь ни деньги, ни счастье,

ни славу

Вечно в руках не удержишь и в гроб за собой

не потащишь.

Мудрость ли это, дарованная многотрудным

и грустным

Опытом жизни иль просто усталость — не знаю,

Только когда начинаешь встречать равнодушно

и тупо

Солнца восход и закат, наблюдать красоту

и уродство —

Признак ли это того, что утеряно важное нечто

Или же наоборот — это главная в жизни находка?

Чьё б остриё ни сверкало в бою над угрюмостью

поля,

Что бы ни слышалось нам

в звоне ненужных побед,

Поле тогда лишь и поле, когда на нём хлеб

вырастает,

А не бурьян пустозвонства мечей в тщетном

поиске слав.

Цезари и чингисханы падут на увядшие лавры,

Хоть и оставят истории имя в кровавой строке.

Но никогда не увянет ржи колосистое море

И не умолкнет в веках пенье слепого Гомера —

Это ли не утверженье бессмертия тела и духа?

Это ли не утверждение жизни, хоть бренной,

но — вечной?

1989. Городня

Рубаи

***

Жизнь несёт мою плоть по камням перемен.

Всё, что было и есть, превращается в тлен.

Я не стал бы грустить по минувшему детству,

Если б сына мне жизнь подарила взамен.

***

Что землёй рождено, не уйдёт в никуда.

Остаются в земле люди и города,

Уплывая то в прах, то в легенды, то в память.

А куда уплывает вот эта вода?

***

К тайнам вод и небес, к тайнам звёзд и земли

Мы за тысячи лет все разгадки нашли.

Только к тайне живого стучащего сердца

Ни единой разгадки найти не смогли.

1988. Городня

***

Земля есть грязь, — я заключил весной.

Земля есть прах, — подумал в летний зной, —

Она черна, цветы на ней — вот диво.

Но и цветы становятся землёй.

***

Два брата спорили, кто любит мать сильней.

Промчалось в споре много долгих дней.

Пока же они ссорились и дрались —

Мать умерла в тревоге за детей.

С 22 на 23/III-1996. Киев

***

“Что — звёзды, ну, подумаешь — мерцают”, —

Кряхтел старик, болячки проклиная,

Забыв о том, как сорок лет назад

Глядел на небо, глаз не отрывая.

***

Кто не видел и в мыслях далёких краёв,

Даже грязью своей упиваться готов:

Что моё — хорошо, потому что привычно.

И ворона поёт, там, где нет соловьёв.

С 23 на 24/III-1996. Киев

***

Из всего, что мороз своим мором не выжег —

Из травинок, из глаз — жизнью молодость

брызжет.

Если страшный наш мир красота не спасёт,

То хотя бы пробудит желание выжить.

7/IV-1996. Киев

***

Я проклинаю жизнь за всё, что отняла,

Я не люблю её за всё, что не дала,

И трудно угадать, что станется со мною, но

Я всё же благодарен жизни, что была.

22/Х-1998. Киев