В. О. Ключевский памяти Т. Н. Грановского

(1905 г.)

Полвека прошло, как закрылась могила Грановского. От не­го пошло университетское предание, которое чувствует, которое носит в себе всякий русский образованный человек. Все мы более или менее — ученики Грановского и преклоняемся перед его чистою памятью, ибо Грановский, не другой кто, создал для последующих поколений русской науки идеальный первообраз профессора. (...)

(...) Русская история стояла вокруг Грановского со всеми своими тяжелыми условиями, над которыми поработали века. От этой истории, точнее, от действительности, ею созданной, невоз­можно было укрыться в академическую келью: она вторгалась в каждое независимое личное существование со своими грубыми требованиями. Да и натура Грановского была не такова, чтобы он мог стать ученым-отшельником. Он рано почувствовал, что только упорной борьбой можно пронести сквозь толщу тогдаш­ней жизни общественные начала, которым он решил служить. Он искал вокруг себя, и прежде всего в своей аудитории, све­жих сил, которые можно было бы подготовить к делу. В 1845 г., предупреждая задуманную студентами овацию, Грановский, тогда 32-летний преподаватель, сказал в аудитории своим слушателям, что он и они принадлежат к молодому поколению, в руках ко­торого жизнь и будущность Отечества, что им предстоит долгое служение «нашей великой России», преобразованной Петром, идущей вперед и с одинаковым презрением относящейся и к кле­вете иноземцев, которые видят в нас только легкомысленных подражателей Западу, и к «старческим жалобам людей, которые любят не живую Русь, а ветхий призрак, вызванный ими из могилы, и нечестиво преклоняются перед кумиром, созданным их праздным воображением». «Побережем себя на великое слу­жение»,— сказал в заключение Грановский. В этих словах выра­зился его взгляд на свое профессорское дело, а в этом взгля­де сказалось глубокое понимание окружающих условий, в которых жило русское общество. Нужно было действовать не только на мысль, но и на настроение и приготовлять деятелей для бу­дущего. Грановский и смотрел на свою аудиторию как на шко­лу гражданского воспитания. Художественная обработка изложе­ния, мягкий пафос профессора помогали слушателю переносить­ся в область общественно-исторических идей, которые в буду­щем, в деятелях, выраставших из слушателей, уже сами при­ложатся к действительности и облагообразят ее. (...)

Печатается по изданию: Ключевский В. О. Соч. в девяти томах.— М., 1989.— Т. VII.— С. 290, 299—300.