Воспоминания. Москва сороковых годов

(1896 г.)

(...) Грановский одарен был высоким художественным чувст­вом; он умел с удивительным мастерством изображать лица, со всеми разнообразными сторонами их природы, со всеми их страс­тями и увлечениями. Особенно в любимом его отделе препода­ваемой науки, в истории средних веков, художественный его талант раскрывался вполне. Перед слушателями как бы живыми проходили образы могучих Гогенштауфенов¹ и великих пап, воз­буждалось сердечное участие к трагической судьбе Конрадина² и к томящемуся в темнице королю Энцио³, возникала чистая и кроткая фигура Людовика IX⁴, скорбно озирающегося назад, и гордая, смело и беззастенчиво идущая вперед фигура Фи­липпа Красивого ⁵. И все эти художественные изображения про­никнуты были теплым сердечным участием к человеческим сто­ронам очерченных лиц. Все преподавание Грановского насквозь было пропитано гуманностью, оценкою в человеке всего челове­ческого, к какой бы партии он ни принадлежал, в какую бы сторону ни смотрел. Те высокие нравственные начала, которые в чистоте своей выражались в изложении общего хода челове­ческого развития, вносились и в изображение отдельных лиц и частных явлений. И все это получало, наконец, особенную поэти­ческую прелесть от удивительного изящества и благородства ре­чи преподавателя. Никто не умел говорить таким благородным языком, как Грановский. Эта способность, ныне совершенно утра­тившаяся, являлась в нем как естественный дар, как принадлеж­ность возвышенной и поэтической его натуры. Это не было крас­норечие, бьющее ключом и своим пылом увлекающее слушателей. Речь была тихая и сдержанная, но свободная, а с тем вместе удивительно изящная, всегда проникнутая чувством, способная пленять своею формою и своим содержанием затрагивать са­мые глубокие струны человеческой души. Когда Грановский об­ращался к слушателям с сердечным словом, не было возмож­ности оставаться равнодушным; вся аудитория увлекалась не­удержимым восторгом. Этому значительно содействовала и самая поэтическая личность преподавателя, тот высокий нравствен­ный строй, которым он был насквозь проникнут, то глубокое сочувствие и уважение, которое он к себе внушал. В нем было такое гармоническое сочетание всех высших сторон человеческой природы, и глубины мысли, и силы таланта, и сердечной тепло­ты, и внешней ласковой обходительности, что всякий, кто к не­му приближался, не мог не привязаться к нему всей душой. (...)

Печатается по изданию: Московский универси­тет в воспоминаниях современников (1755—1917).— М., 1989.— С. 387—388.

' Г о г е н ш т а у ф е н ы—династия германских королей и императоров «Священной Римской империи» в 1138—1254 гг. Среди них были Фридрих I Бар­баросса, Генрих VI, Фридрих II Штауфен.

² Кондрадин — последний потомок Гогенштауфенов, в 1252—1268 гг. герцог швабский.

³ Энцио (около 1220—1272) —побочный сын императора Фридриха II Гогенштауфена, короля Неаполя и Сицилии, король Сардинии.

⁴ Людовик IX Святой (1214—1270) — французский король с 1226 г.

⁵ Филипп Красивый — Филипп IV Красивый (1268—1314) — француз­ский король с 1285 г.