Глава 5. Следующие несколько недель Аманде удавалось не попадаться на глаза отцу, да и он не искал встреч с дочерью Помогали и его частые деловые отлучки

Следующие несколько недель Аманде удавалось не попадаться на глаза отцу, да и он не искал встреч с дочерью Помогали и его частые деловые отлучки, но даже когда он возвращался, она без особого труда избегала его общества. Лорд Стирлинг обедал в своей комнате, Аманда – в своей.

Для нее наступили тяжелые времена, так как ей пришлось признать, что ее предал не только человек, в которого она имела глупость влюбиться, но и собственный отец, который оказался совершенно равнодушным к ее судьбе. Раньше она думала, что он суров с ней ради ее же блага, но теперь поняла, что ему ненавистен даже один ее вид.

Затем ее мыслями завладел Эрик Камерон, Несмотря на ее категорический отказ от его предложения, он с готовностью позволил ей использовать себя для того, чтобы отомстить Роберту и тем самым спасти остатки ее гордости.

С того самого вечера он не давал о себе знать. Дни текли, и становилось все яснее, что он больше не появится. Его обещание прийти для обсуждения приготовлений к свадьбе было предназначено исключительно для Роберта.

Но все же она ждала его. Он был не тем человеком, который отступается от того, в чем заинтересован. А он сказал, что хочет ее.

Может быть, его желание не столь уж и сильное? Аманда убеждала себя, что это, безусловно, к лучшему, но, беспокойно ворочаясь без сна в своей постели, почему‑то вспоминала только об Эрике Камероне: о его дерзких прикосновениях и заразительном смехе, о его властном взгляде.

Дни текли спокойной чередой, несмотря на ее страхи в ожидании приезда Эрика Камерона. К ее разочарованию, он все не приезжал.

Самолюбие Аманды оказалось ущемлено еще раз. Как бы ей хотелось избавиться от этих странных приливов жаркого беспокойства при воспоминании о его объятиях, о нежности его губ.

Отцовская жестокость тоже ранила душу. Если бы она не любила так свой дом, то могла бы всерьез задуматься над побегом. Она даже начала перебирать возможные варианты на случай, если ее положение станет совсем отчаянным. Можно поехать в Бостон и остановиться у Энн‑Мари, но если отец захочет выдать ее замуж за какого‑нибудь отвратительного старца, то он приедет за ней и сэр Томас безропотно выдаст ее ему. От тетки по отцу из Южной Каролины она только что вернулась. Хотя Аманда любила тетушку и двоюродных братьев, ей было хорошо известно, что, когда той придется выбирать между ней и отцом, тетка выберет отца.

Гуляя как‑то по шедшей вдоль дома, по аллее в тени дубов, Аманда внезапно испугалась, вспомнив, что отец собирался, когда она только вернулась из Южной Каролины, отправить ее в Англию. Тогда она не протестовала, поскольку думала, что он любит ее и хочет обезопасить.

Теперь девушка понимала, что он просто хотел отделаться от нее» положить на полку как вещь, чтобы потом использовать как пешку в одной» из своих доходных комбинаций. У нее часто забилось сердце. Она не поедет в Англию. Она будет отчаянно сопротивляться до тех пор, пока к нему не вернется здравый смысл Аманда засмотрелась на склон холма, спускающийся к реке с задней стороны дома В Стирлинг‑Холле было все необходимое для ведения хозяйства: огромная коптильня, прачечная, загоны для скота, конюшня, каретный двор, бондарня, кузница и мастерская сапожника.

За этими строениями располагались лачуги рабов и домики побольше для вольнонаемных слуг, а еще дальше виднелись поля и дома фермеров‑арендаторов. Отцу прекрасно жилось в поместье. Плодородная земля давала отличный урожай самого лучшего табака. Он же не утруждал себя мыслями о хозяйстве, не пачкал руки в земле, не прикасался к бухгалтерским книгам. Он охотился, танцевал, занимался политикой, много пил и играл в карты. Аманда знала, что у него есть любовница в Уильямсберге, поговаривали даже, что он спал с одной из молодых рабынь‑мулаток.

В день своего пятнадцатилетия Аманда в ярости поколотила Дэмьена, когда тот рассказал ей об этом. Но когда девушка спросила Даниеллу, правда ли это, то была поражена тем, что служанка не стала этого отрицать.

Аманда знала, что отец не самый приятный человек. Она просто никогда не задумывалась о том, как он относится к ней на самом деле.

Хотя подсознательно это ощущала. Может быть, именно поэтому она с такой опрометчивостью бросилась в объятия Роберта.

– Аманда! Аманда!

Она обернулась. Со ступеней крыльца ей махала Даниелла. Нахмурившись, Аманда поспешила к дому. В темных глазах Даниеллы светилось беспокойство.

– Ма petite[4], тебя ищет отец. Он в Своем кабинете. Тебе нужно явиться немедленно.

Аманда напряглась, У нее не было никакого желания видеться с отцом, но нельзя было не повиноваться. Он имел над ней абсолютную власть. Если бы он захотел, он мог ее высечь, мог отослать из дома.

Единственным выходом для нее тогда стал бы побег.

Она расправила плечи.

– Спасибо, Даниелла. Я увижусь с папой прямо сейчас.

В коридоре по пути к его кабинету Аманда тщательно расправляла складки на юбке, стараясь взять себя в руки. Постучав в дверь, подождала, пока он пригласит ее войти. Услышав разрешение, девушка, вся собравшись, вошла и встала у его стола в молчаливом ожидании. Перед лордом Стирлингом лежал открытый гроссбух, куда он занес несколько цифр, прежде чем поднять взгляд на дочь В уставившихся на нее глазах был свинцовый холод. Он с отвращением смерил ее взглядом.

– Приготовься к путешествию.

– Как? – удивилась она. – Я не хочу уезжать.

– Меня не волнуют твои желания. Я еду в Уильямсберг. Губернатор пригласил меня. И он специально просил, чтобы ты приехала тоже. Так и будет.

Ее сердце возликовало. Он не собирается отсылать ее из колоний.

Жаль лишь, что придется ехать с ним вместе.

– Прекрасно. Когда мы выезжаем?

– Сегодня после полудня. Будь готова к трем.

На этом аудиенция закончилась. Отец снова уткнулся в гроссбух.

Аманда развернулась и вышла из кабинета. В зале ее ждала Даниелла.

– Все в порядке, – успокоила ее Аманда. – Мы сегодня уезжаем, В Уильямсберг.

– Я еду с тобой?

– Я не догадалась спросить. Да, ты должна поехать. Иначе я не смогу…

– Не сможешь? – переспросила Даниелла.

– Вынести его общество, – тихо договорила Аманда, затем повернулась и поспешила вверх по лестнице.

В три она уже ждала в прихожей. Тимоти и Реми, домашние рабы, снесли вниз ее чемоданы. Девушка была одета в платье из белого муслина с мелкими бордовыми цветочками и бархатную накидку такой же расцветки. Накидка красивыми складками ниспадала на широкие верхние юбки, спускаясь сзади благородным каскадом. На ногах были изящные перламутровые туфельки, на голове – соломенная шляпка, украшенная букетиком из веточек сливы. Стоявшая за ней Даниелла была одета в серое полотняное платье. Но и она постаралась надеть верхние юбки помоднее. Шляпка на голове служанки была чуть меньшего размера, чем у Аманды. Она все еще очень красива, подумала Аманда о Даниелле. Несмотря на годы.

Появился отец, хмуро оглядел дочь, отдал последние распоряжения слугам и приказал садиться в карету. Буравя Даниеллу пристальным взглядом, он пожал плечами.

– Ни слова по‑французски, – сказал он, когда та начала садиться в карету. – Я не потерплю этой тарабарщины, понятно?

– Да, милорд, – просто ответила Даниелла.

Опустив глаза, она забралась в карету, а сердце Аманды при взгляде на эту сцену кольнула холодная игла. Ей вдруг стало ясно, что отец пользовался Даниеллой так же, как своей любовницей в Уильямсберге и той рабыней‑мулаткой. Ей стало душно, отчаянно захотелось не видеть его лица хотя бы в течение нескольких часов предстоявшего путешествия.

Поездка получилась отвратительной, почти вся она прошла в молчании. Отец читал свою газету, постоянно хмурясь. Даниелла смотрела в окно. Пошел дождь, карета подскакивала на ямах и ухабах дороги.

Как и все остальные, Аманда сидела молча. Глядя в окно, она мечтала о том, чтобы скорее приехать, скорее избавиться от отцовского общества. И лишь когда они въехали в Уильямсберг, свернули сначала на Глостер‑стрит, а затем на Маркет‑Грин, Аманда с радостью поняла, что они уже приехали. Откинувшись на сиденье, она подумала, что отец займется своими делами, а она сможет свободно, побродить по магазинчикам, повидать друзей, попробует забыть то, что произошло, и обдумает свое будущее.

Карета остановилась у губернаторского дворца. Расторопные слуги помогли гостям выбраться наружу и позаботились о багаже. Аманду и отца провели через парадный вход в холл, а Даниеллу увели в крыло для прислуги.

Пока они ожидали хозяина, Аманда старалась не смотреть на отца, сосредоточив свое внимание на внушительной коллекции оружия, искусно развешанного на стенах.

– А, лорд Стирлинг!

Девушка обернулась и увидела спешащего к ним Джона Мюррея, лорда Данмора, губернатора Виргинии. Лорд Данмор был высоким, привлекательным мужчиной с рыжими волосами и глазами янтарного цвета. Его темперамент соответствовал внешности. Он всегда нравился Аманде. Величавый, но в то же время живой и энергичный, он был добряком, но отличался мудростью решений во взаимоотношениях с официальными избранниками народа. Лишь в последнее время ему стала порой изменять выдержка.

Его костюм был великолепен: желтые бриджи, бежевые сапоги и горчичного цвета фрак. Волосы завиты и напудрены, а рука, протянутая Аманде, мягка. Улыбнувшись, Данмор поцеловал ей руку.

– Леди Аманда, вы стали настоящей красавицей! Ваш приезд – честь для нас. Очень жаль, что графиня не сможет повидаться с вами.

– Благодарю вас, милорд, – проворковала Аманда. – А разве ваша супруга в отъезде?

– Нет, она неважно себя почувствовала сегодня после обеда. – Лорд Данмор счастливо улыбнулся. – Может быть, вы слышали, что мы ждем ребенка?

– Нет, милорд. Но я так рада за вас!

Аманда отступила назад, думая, что хозяину дома более интересен ее отец. И это ее, в общем, устраивало. Ей хотелось побыстрее покинуть обоих.

– Найджел, старый черт, ты отлично выглядишь!

– Ты тоже, Джон.

– Пойдемте, чай накрыт в саду.

Джон Мюррей предложил Аманде руку. Пока они шли по огромному залу для приемов к дверям, ведущим в сад, он непринужденно болтал о погоде и о том, как цветут розы этим летом. Пройдя по дорожке, обсаженной красивой живой изгородью, они очутились в ухоженном саду. Здесь уже стоял стол, сервированный серебром. Возле каждого прибора лежала большая льняная салфетка. Рядом со столом стоял дворецкий, готовый обслуживать гостей.

Аманда опустилась в кресло и вежливо поблагодарила, когда ей налили чаю. Она едва притронулась К пирогу, поняв, что не сможет есть, пока отец находится рядом.

– Не правда ли, сегодня славный денек? – воскликнул Джон Мюррей. Аманда вежливо слушала и поддакивала, гадая, когда же они начнут покашливать, намекая, что их разговор может затянуться и вряд ли будет интересен молодой леди.

К удивлению Аманды, этого не произошло Она пила уже вторую чашку и наблюдала за маленькой птичкой, жалея, что не может так же легко упорхнуть отсюда, Когда заметила, что оба мужчины умолкли и смотрят на нее. Она покраснела и отставила чашку.

– Простите, я замечталась.

– Ах, миледи, это естественна. Сегодня чудный день! И мысли юной особы, наверное, далеки от двух стариков, сидящих в саду? Я слышал, – добавил лорд Данмор, – что лорд Камерон просил вашей руки, милая леди.

Аманда снова покраснела и вздернула подбородок, не глядя на отца.

– Насколько мне известно, он просил у отца разрешения ухаживать за мной, милорд.

– И вы отвергли его.

– Я.

– Девушка слегка запнулась, чувствуя буравящий взгляд отца. Потом непринужденно улыбнулась. – Милорд, я слышала, что он водит знакомство с некоторым» лицами, чье поведение я не одобряю Его политические взгляды сильно разнятся с моими.

– Его политические взгляды! Найджел, ты слышал? – Данмор рассмеялся. – Уж вас‑то, юная леди, не стоило бы так волноваться из‑за политики.

Джон Мюррей все еще посмеивался, но Аманда заметила взгляды, которыми оба мужчины обменивались снова и снова. Ее охватило тревожное чувство Данмор придвинулся к ней, – А вы знаете, Аманда, что он один из богатейших людей Виргинии? Владелец бесчисленных акров земли Он титулован, его глубоки уважают К тому же он молод, известен своей храбростью. честностью и благородством. Возможно, в нем есть некоторая жест кость, он упрям и несдержан, но его гнев проявляется, как говорят лишь в самых крайних случаях. Его считают самой блестящей партией как особы знатных, даже королевских кровей, так и самые выдающиеся представительницы других сословий.

Она молчала, и лорд Данмор заговорил снова.

– У него великолепные зубы, а одна из моих горничных недавно заметила, что его лицо с этими завораживающими глазами кажется ей образцом мужской привлекательности Вы не могли бы объяснить мне, миледи, почему вы испытываете неприязнь к этому человеку? – Аманда замолчала, совершенно неготовая к такому откровенному разговору. Подобные вопросы могут обсуждать отец с дочерью, и больше никто. Но даже отцу она не могла сказать, что причиной этой неприязни была любовь к другому. Она могла бы, конечно, сказать им обоим, что лорд Камерон больше не хочет на ней жениться, что он манипулировал ею как марионеткой и что она терпеть не может его смех или притворное понимание в глазах.

– Я не могу сказать, милорд, – улыбнувшись, ответила наконец Аманда – Кто может сказать, почему нам нравится или не нравится мужчина?

Откинувшись на спинку кресла, Данмор кивнул.

– Ваш отец имеет право высказать свое родительское мнение, дитя, – напомнил он ей – А в данный момент – Данмор помолчал – Эрик Камерон один из самых талантливых моих командиров Я вскоре возглавлю поход на Запад – усмирять восстание индейцев‑шауни, – и Эрик будет моей правой рукой Он может собрать больше людей для экспедиционного корпуса и в солее короткие сроки, чем мы, даже если объявим мобилизацию Он очень важен для меня.

– Могу представить, милорд, – осторожно согласилась Аманда Опустив ресницы, она посмотрела на отца, гадая, куда дальше повернет этот разговор Джон Мюррей не играет в праздные игры. Он могущественный человек и хорошо знает цену своему времени.

Отец продолжал хранить молчание Лишь следил за ней сузившимися глазками.

– Любите ли вы Англию, моя дорогая? Почитаете ли своего короля? – внезапно спросил лорд Данмор, глядя на девушку как на обвиняемую.

– Конечно! – Она даже задохнулась, пораженная резкой сменой темы.

– Я так и думал! – провозгласил он гордо. И снова склонился к ней – Леди Аманда, я хочу попросить вас об одной услуге У нее задрожали пальцы, в душу закрался страх.

– Как я уже говорил, лорд Камерон вскоре отправляется на Запад Индейцы очень сильно досаждают нашему населению, и их надо приструнить Мы с Камероном будем в этом походе рядом. Он дал мне слово участвовать.

Эрик Камерон уезжает? Прекрасно! Но что тогда им от нее надо?

– А до того времени я хотел бы, чтобы вы встречались с ним.

– Простите, милорд?

– Ради меня, ради Англии, леди Аманда. Это также воля вашего отца Встретьтесь с ним Подружитесь Притворитесь, что, возможно, подумаете над его предложением.

Она, не помня себя, вскочила на ноги и очнулась, лишь когда разбилась упавшая на землю чашка.

– О нет! Я не могу! Я действительно не могу! Я люблю Англию и буду верна королю до гроба, но я не могу…

– Он проводит много времени в одной таверне вместе с некоторыми горячими головами. С теми людьми, которых, возможно, вскоре ждет арест за их политические деяния. Я хочу знать, по‑прежнему ли лорд Камерон верен короне. И еще я хочу знать, какие планы строят эти так называемые патриоты.

– Но, милорд, люди открыто выражают свои взгляды! Я допускаю, что лорд Камерон изменник, но тогда по закону таковыми являются и сотни других людей. Лорд Данмор…

– Погодите. Взгляды других меня не интересуют. А вот лорда Камерона – очень. Слишком многие могут слепо последовать за ним, а если, моя дорогая, он виновен в том, что собирает оружие, чтобы направить его против короля, то он самый настоящий изменник и его необходимо остановить.

– Но я… я не в силах остановить его!

Данмор отодвинулся. Наконец настала очередь говорить лорду Стирлингу. Он встал, холодно посмотрев на дочь.

– Ты можешь. И ты сделаешь это.

– Папа…

– Видишь ли, в кармане у лорда Данмора лежит распоряжение на арест твоего кузена Дэмьена.

– Что?! – У Аманды перехватило дыхание.

Улыбаясь, Найджел Стирлинг продолжал смотреть на нее. Он наслаждается, поняла она. Ему действительно доставляло удовольствие видеть, как ей больно, как она потрясена, нравилось принуждать ее. В ушах зашумело. Аманда вдыхала аромат цветов, слышала чириканье птиц в небе. День был таким чудесным.

И таким ужасным.

Она перевела взгляд на губернатора и поняла, что это правда – Какое преступление совершил Дэмьен? – спросила она глухо, из последних сил пытаясь удержаться от панического крика. Они могли и не вдаваться в подробности. Аманда давно, очень давно подозревала, что Дэмьен совершает какие‑то безрассудные поступки. Она следила за ним в Бостоне, потому что боялась за него. Она не думала, что ее кузен принимал участие в той акции в гавани, когда сбросили в море чай, но он покинул вечер так поспешно…

– Дэмьен Розвелл виновен во многих преступлениях, дорогая.

Мы знаем, что он нелегально ввозил в страну оружие и боеприпасы, хранил и распространял запрещенную литературу.

– Запрещенную литературу! Но, лорд Данмор, тогда вам придется перевешать половину населения колонии.

– У меня есть конкретные доказательства того, что он занимался контрабандой оружия, – тихо, но твердо проговорил Данмор. Его тон был искренне сожалеющим. Затем он замолчал, и за эти секунды кровь в жилах Аманды стала холодной как лед. Она не может допустить, чтобы с ее кузеном случилась беда. Пусть даже он и вел себя глупо. – Его преступление, – мягко добавил Данмор, – называется изменой и карается смертью. Но Дэмьен – мелкая рыбешка, и, зная, как дорог вам этот молодой человек, мы не хотели бы, чтобы жертвой стал именно он, а не настоящие акулы.

Аманда без сил упала в кресло. Ей не верилось, что все это происходит всерьез. Она вздернула подбородок, решив, что будет холодна, так же как отец. После сегодняшнего она никогда не сможет его простить. Она ненавидела Найджела Стерлинга всем сердцем.

– Что вы хотите от меня?

– Правды о Камероне. Что он намерен делать, что уже сделал?

Я должен знать, не отвернется ли он от меня в трудный момент, если проблемы с радикалами станут слишком серьезными.

– Если я добуду нужные вам сведения, то…

– Тогда я уничтожу ордер на арест вашего кузена.

– Я не против… не против того, чтобы стать… шпионкой, милорд. Я не против послужить Англии, ведь я предана короне. Но, милорд, если вы попросите о чем‑нибудь еще…

– Вы нужны мне, леди Аманда.

– Но лорд Камерон отнюдь не, дурак, – сказала она с тревогой.

– Да, я понимаю. Он мой друг, даже если нам суждено стать врагами. Вы должны вызвать в нем доверие. Черт побери, девочка! Я должен знать, верен он мне или нет.

– Вы… вы оба принуждаете меня! – закричала Аманда.

Лорд Данмор поднялся. Она видела, что ему неприятно происходящее. Ему не нравилось то, чем он просил ее заняться.

Но отец просто наслаждался этой картиной. Только сейчас Аманда поняла, что в этом заключается вся его гнусная сущность.

– Подумайте об этом. Ваша служба будет оценена по достоинству, – добавил Данмор. Он положил ей руку на плечо. – Решение принимать вам, дорогая. Оставляю вас наедине с вашими мыслями.

Он ушел, и Аманда осталась… наедине с отцом. Она долго вглядывалась в него, слыша щебет птиц, чувствуя тепло солнца и дыхание ветерка на щеках. Затем заговорила спокойно, но зло:

– Я тебя ненавижу! И никогда не прощу этого!

Он встал и подошел так близко, что Аманда отшатнулась, едва подавив порыв убежать. Он схватил ее подбородок и больно сжал.

– Ты сделаешь так, как тебе сказано. Я ждал все эти годы, когда ты наконец окажешься мне полезной. Ты заработаешь мне почетное место у трона короля. А если нет, то Дэмьена повесят. Поняла?

Вырвавшись из хватки отца, девушка попыталась сдержать слезы, навернувшиеся на глаза.

– Я уже говорила лорду Данмору, что Эрик Камерон не дурак!

Он знает, что я презираю его!

– Ты должна заставить его поверить, что изменила к нему отношение.

– Он мне де поверит.

– Убеди его.

– Ты что же, хочешь, чтобы я отдалась ему как проститутка?

Найджел Стирлинг скривил губы в ухмылке:

– Если потребуется, моя дорогая, то да.

Судорожно вздохнув, Аманда выпрямилась и подхватила – Ты чудовище! – закричала она. – Ни один отец не потребовал бы такого от собственного ребенка!

Его ухмылка стала еще более злобной.

– Я чудовище, а ты отродье шлюхи, – произнес он тихо. – Воспользуйся своими наследственными качествами.

Потрясенная, она громко охнула:

– Нет! Как ты смеешь! Как можешь ты так говорить о моей матери?! – И девушка в ярости бросилась к нему.

Найджел Стирлинг был крупным мужчиной. Грубо схватив дочь, он с силой стиснул ей руку. Обдав ее своим дыханием, он вперил в девушку пристальный взгляд, сохраняя на лице ненавидящую улыбку.

– Мне доставит наслаждение высечь тебя кнутом. Я могу сделать это, так же как добиться, чтобы Дэмьена повесили. – Он помолчал, глядя ей в глаза с выражением, которое убедительно свидетельствовало, что это не пустая угроза. – Тебе следует приготовиться к вечерней прогулке. Дэмьен здесь, в Уильямсберге. Я сообщил ему, что мы приезжаем, и дал разрешение прокатиться с тобой по городу. Я жду его к семи. Он всего лишь юноша. Уверен, Что многие будут плакать, если его повесят. Не вздумай совершить ошибку и предупредить его! Если ты это сделаешь, считай, что он покойник.

Найджел отпустил ее и зашагал прочь, оставив в саду одну.

Аромат летних цветов обволакивал Аманду. Продолжали щебетать птицы, ветер с тихим шорохом шевелил листву деревьев. Она опустилась в кресло, уронив сжатые кулаки на колени, боясь, что потеряет сознание.

Где‑то в глубине особняка лежит сейчас графиня. Счастливая улыбка трогает ее губы. Она, наверное, мечтает о своем ребенке и, когда он родится, будет вместе с лордом Данмором нянчить его и с любовью и заботой строить планы будущего для своего дитяти.

Что же за чудовищная тайна связана с ее жизнью, если даже собственный отец так ненавидит ее? Называет ее мать шлюхой. А ее заставляет торговать собой.

Поднеся кулаки ко рту, Аманда впилась зубами в костяшки пальцев, молча проклиная Дэмьена за его глупость. Но Дэмьен любит ее всем сердцем. А в ее жизни так мало истинных чувств, ей так недостает чистой и безграничной любви.

Они толкают ее к лорду Камерону. Швыряют в пасть волку. Волку?

Да, именно волку. Но почему он не приехал за ней сам? А как бы поступила она? Отец не знал, какими грубыми эпитетами они успели обменяться. Он не в состоянии понять, насколько в действительности опасно для нее делать вид, что она внезапно изменила свое мнение о нем.

Медленно поднявшись, Аманда повернулась к особняку. Должно быть, уже около семи.

Она готова послужить Англии, она многое и с радостью готова сделать для лорда Данмора.

Но это…

Ее начало трясти, и она зашагала быстрее. Все еще дрожа, девушка вошла в дом и поспешно поднялась в отведенную спальню. Она понимала, что надо умыться и переодеться, но упала ничком на кровать. Дрожь не проходила.

Ей представилось лицо Эрика Камерона, вспомнилось его сильное тело, смех и жесткость. И тут она поняла, отчего ее бьет такая мучительная дрожь. Она сама назвала истинную причину. Этот человек отнюдь не глуп. И если заподозрит ее в предательстве… Если поймает ее…

С трудом сглотнув, Аманда осознала, что боится. Очень, очень боится.

Толпа притихла, когда Эрик вошел в таверну «Роли». Она была известна тем, что здесь собирались люди из оппозиции, и потому на Эрика смотрели с некоторым предубеждением, так как он был лордом, а это предполагало верность короне. К тому же он владел многочисленными поместьями в Англии.

Мужчины – в основном плантаторы и фермеры, а также коммерсанты и лавочники, оглядываясь, уважительно кивали ему и затем вновь утыкались в свои тарелки и кружки с элем. Он раскланивался в ответ, не обращая внимания на подозрительные взгляды. Пройдя в глубь зала, он снял треуголку, сбросил плащ и занял столик у задней двери.

Владелец таверны поспешил приветствовать его:

– Лорд Камерон посетил нас, чтобы почувствовать дух заведения? Чрезвычайно польщены. Это честь для нас.

– Так уж и честь! Скажи‑ка, здесь ли полковник Вашингтон?

Владелец побагровел.

– Ну, я не знаю…

– Все в порядке, – со смехом произнес, кто‑то. Из коридора, ведущего в отдельные кабинеты, выглядывал сам Вашингтон. Это был высокий, широкоплечий человек с черными волосами, уже тронутыми сединой и аккуратно заплетенными в косичку на затылке.

– Это мой друг, он пришел встретиться со мной. Эрик! Проходи, что же ты? Там со мной люди, которые очень хотят тебя видеть.

Идя за своим другом по коридору, Эрик заметил, что за последний год Джордж сильно постарел. У них с женой Мартой не было общих детей, но он обожал своих пасынков. В прошлом году умерла его падчерица Пэтси, и потеря тяжело сказалась на нем.

– Проходи сюда, – пригласил Вашингтон, открывая дверь одного из маленьких кабинетов– Здесь со мной сегодня, только Томас и Патрик. Я скоро уеду.

– Уедешь?

– Мы созываем первый Континентальный конгресс в сентябре.

– Ах да, конечно!

Они вошли в комнатку. Патрик Генри и Томас Джефферсон сидели у камина. Генри первым вскочил на ноги:

– А, лорд Камерон, добро пожаловать!

– Эрик, присядь, выпей бренди, – предложил Джефферсон. В глазах его таилось лукавое выражение. Он тоже постарел, подумал Эрик.

– Благодарю, с удовольствием, – ответил он. Придвинув кресло к огню, Эрик принял бокал из рук Вашингтона. – Как поживаете, – Неплохо, – отозвался Джефферсон – Я слышал, вы отбываете на Запад с ополчением лорда Данмора чтобы подавить восстание шауни Эрик кивнул Окончательно все решилось только сегодня вечером, но он, считал что делает верный шаг – Очевидное решение, не так ли? – мягко спросил он – Мне предложили возглавить поход против общего врага, с которым нельзя справиться, сидя здесь.

Вашингтон поднял на него жесткий взгляд.

– Мой друг лорд Фэрфакс собирается возвращаться в Англию. Может быть, вам следовало бы сделать то же самое?

Эрик неторопливо улыбнулся и покачал головой.

– Нет Я не могу вернуться в Англию, сэр, поскольку не приезжал оттуда. Я виргинец.

Все трое обменялись взглядами Джефферсон опять улыбнулся.

– До меня дошли слухи, что в Бостоне некий дерзкий лорд в самый критический момент спас раненого м‑м‑м индейца. Вы ничего подобного не слышали!

– Только краем уха, – ответил Эрик.

– Будьте осторожны, мой друг, – предостерег Вашингтон.

– Скажите, есть какие‑нибудь доказательства, подтверждающие этот слух?

– Никаких! – с довольным видом произнес Генри.

Эрик склонился к огню, чувствуя идущее от камина тепло, вслушиваясь в потрескивание горящих поленьев.

– Власти в Лондоне отменили закон о гербовом сборе, но приняли новые законы еще больше ограничившие наши свободы Мы считали себя англичанами – эти иллюзии развеялись, когда нам отказали в праве быть ими, – Произнес Джефферсон.

– Новые законы, которые вы имеете в виду, были тоже отменены, – перебил Эрик.

– За исключением закона о налоге на чай, – любезно напомнил Джефферсон.

– А отменили их только потому, – горячо заговорил Генри, – что, как обнаружил лорд Норт, полученные суммы не окупают даже затрат на сбор налогов.

Все дружно рассмеялись, но резко оборвали смех, услышав стук в дверь Вашингтон стремительно поднялся, чтобы открыть дверь На пороге стоял хозяин таверны.

– Там женщина, – сообщил он.

– Какая женщина?

– Леди Стирлинг Она ищет лорда Камерона.

– Камерон! – Вашингтон развернулся и посмотрел на Эрика, который как раз собирался раскурить трубку Подняв брови, Вашингтон пожал плечами Озорная улыбка появилась на его губах – Одно из главных сокровищ Виргинии, – заметил Джефферсон.

– Дочь лорда Стирлинга, – добавил Генри тоном, ясно выразившим насколько осторожным следует быть с этим человеком – М‑м‑м – пробормотал Эрик, – видите ли, джентльмены, я попросил у лорда Стирлинга разрешения поухаживать за его дочерью Но вот беда, ее сердце принадлежит другому и она довольно резко отвергла меня.

– Но теперь она здесь Юная леди н в таверне Ее репутация может быть испорчена навсегда, – задумчиво произнес Вашингтон – Она одна? – спросил Эрик трактирщика – Наверняка нет!

– Он улыбнулся Вашингтону – Я бы предпочел подмоченную репутацию сэр.

– Ее сопровождает кузен, мистер Дэмьен Розвелл, – сообщил хозяин.

Мужчины быстро переглянулись Эрик пожал плечами и спокойно посмотрел на трактирщика.

– Тогда передай леди, что я приду немедленно Служить ей – мое единственное желание Дверь за хозяином заведения захлопнулась.

– Дэмьен Розвелл – преданный патриот, – сказал Генри. – Он из тех, кто на практике сейчас делает больше, чем все мы, вместе взятые.

– Совершает более серьезные изменнические деяния, как сказал бы король. Надеюсь, у молодого человека хватает осмотрительности вести себя осторожно со своей кузиной, – согласился Джефферсон.

Взглянув на Эрика, Вашингтон пожал плечами.

– Может быть, она из‑за любви к нему прониклась в конце концов и его идеями.

Эрику вспомнилось, с какой сноровкой Аманда извлекла пулю из плеча печатника в Бостоне Вспомнилось, и в какую ярость она впала, оказавшись в двойственной ситуации и вынужденная следовать его приказам. Из страха за Дэмьена.

Нет. Она не разделяет их взглядов Ни в коей мере.

– Возможно, ей что‑то нужно, – произнес он.

– Что ж, вам надо увидеться с молодой леди, чтобы это узнать, не так ли? – предположил Генри.

– Шпионить за шпионкой? – засмеялся Джефферсон, но его глаза остались серьезными.

– Ей ничего не удастся выведать, – сказал Эрик.

– Так уж и ничего? – спросил Вашингтон. – Некоторые полагают, что вы вовлечены в наши дела гораздо глубже, чем кажется – Люди верят всему в нынешние времена, – спокойно ответил Эрик.

– И все же будь поосторожнее, – предостерег Вашингтон – Говорю тебе как друг, Эрик, и как человек, желающий тебе добра.

Эрик снова сел и забарабанил пальцами по деревянному подлокотнику кресла.

– Быть может, ты и прав. Благодарю за предостережение, но я всегда осторожен Возможно, я выясню кое‑какую правду о леди с помощью небольшого обмана– Он поднялся вновь и поклонился – А процесс выяснения правды, джентльмены, может оказаться захватывающим. С нетерпением ожидаю начала игры.

Они засмеялись.

– Желаю вам удачи на конгрессе, – добавил Эрик.

– А вам успеха в войне против индейцев, – сказал Джефферсон.

Эрик усмехнулся и вышел из комнаты. За дверью он ненадолго остановился, прежде чем войти в главный зал для нежданной встречи с леди Стирлинг.

Улыбка исчезла с его лица, глаза посуровели. Он вспомнил, как она его ненавидит, и понял, что ничто не изменилось. Она хочет использовать его Что ж, пусть попробует.

Но потом Эрик вспомнил, как выглядела Аманда, когда он увидел ее на лестнице, снова представил, как держит ее в объятиях. Почувствовал нектар ее губ, совершенство ее тела, прижатого к его телу, как будто вновь увидел огонь в ее глазах. Он всерьез был уверен, что будет обладать ею. В свое время, когда посчитает нужным. Эрик Камерон ни на секунду не забывал, как упоительно желать эту женщину, какие чувства пробудила она в его душе. Он был готов проявить неуемную, первозданную решимость, преследуя свою цель.

По вот она здесь. И не потому, что ее обуяло желание, в этом он был уверен. Она собралась поиграть с огнем.

Да, она играет с огнем, подумал Эрик. Но это ее выбор, ее игра, и видит Бог, он готов сразиться с Амандой Стирлинг.

И победить.