Глава 4. – Я не верю вам, – растерянно проговорила пораженная Аманда

– Я не верю вам, – растерянно проговорила пораженная Аманда.

Конечно же, это окажется ложью. Еще не оправившись после стычек с Робертом, Аманда испугалась, что сейчас, упадет в обморок. Ей было больно, так больно, как никогда раньше Ощущение, что ее предали, стало невыносимым, ведь не только Роберт, но и собственный отец отвернулся от нее. Отец не оставил ей свободы выбора, не нашел ничего лучшего, чем отдать в руки какого‑то мятежника.

Отшатнувшись от Камерона, она замотала головой:

– Сэр, вы лжете!

Он выгнул бровь, и хотя сохранил на лице учтивое выражение, его серебристо‑синие глаза опасно сузились.

– Нет, миледи, я не лгу, – произнес он мягко и перевел взгляд на Роберта; – Лорд Тэрритон, мое предостережение остается в силе А поскольку вы теперь человек, не обремененный узами сердечной привязанности к этой даме, то, возможно, вам следует уделить все внимание герцогине, вашей будущей супруге – Выдержав паузу, он протянул руку Роберту. – Уходите. Немедленно!

– Аманда! – умоляюще воскликнул Роберт. – Мы обсудим это потом…

– Обсудим это?! – взорвалась она. – Нет, милорд Тэрритон, мы никогда больше не будем обсуждать это. Мерзавец! Я так любила тебя. – Голос девушки упал до шепота.

– Аманда… но я действительно люблю тебя, я пытался рассказать…

– Лорд Тэрритон! – решительно прервал его Эрик. – Это весьма трогательная сцена, но при сложившихся обстоятельствах В голосе Эрика послышались угрожающие нотки Роберт смешался и, не говоря больше ни слова, прошел между Амандой и Эриком Убедившись, что его шаги затихли, девушка повернулась к Камерону – Я сожалею, что вас заставили страдать Боюсь, что о помолвке лорда Тэрритона всем стало известно уже довольно давно, – обратился к ней Эрик. – Вы, полагаю, не слышали об этом только потому, что гостили у тетушки.

– Я отнюдь не страдаю, лорд Камерон, – солгала Аманда На самом деле ей хотелось умереть на месте от боли и унижения, которые она испытала? Она ненавидит его. Ненавидит даже больше, чем Роберта, поскольку он стал свидетелем ее позора.

– Леди Стирлинг Она не нуждается ни в его помощи. Ни в его сочувствии. Ей хотелось остаться одной, хотелось выплакаться в одиночестве.

– Немедленно оставьте меня, сэр. Вы гораздо более гнусный тип, чем лорд Тэрритон. Вы не имеете права быть рядом, вам нечего здесь делать.

– Прошу меня извинить, леди Стирлинг – Теперь голос его звучал холодно, даже угрожающе. – Я не имел намерения следить за вами. Просто я услышал ваши отчаянные крики и предположил, что вам требуется помощь.

– Предположили…

Он сел на скамейку у статуи Венеры, лениво разглядывая ее.

– Скажите, разве я не спас вас? Неужели мое появление помешало вам?

Лишь через несколько секунд смысл его вопроса дошел до ее сознания Аманда пришла в бешенство: словно фурия она набросилась на Эрика, но тот мгновенно вскочил и, перехватив ее руки, завел их за спину девушки, прижав ее к себе. Она отчаянно сопротивлялась, стремясь освободиться, даже попыталась снова ударить его. Потеряв равновесие, Аманда начала падать. Он ловко повернулся с таким расчетом, чтобы при падении оказаться между ней и землей Упав, Аманда вновь оказалась в плену, прижатая им к земле. Измученная борьбой, но по‑прежнему неукрощенная, она смотрела на него снизу вверх, прерывисто дыша, не в состоянии говорить. Эрик рассмеялся, однако смех прозвучал как‑то натянуто, и девушка подумала: а так ли уж его забавляет все происходящее?

– Я предупреждал вас, – сказал он спокойно. – Один раз вы меня уже ударили. Больше я вам этого не позволю.

– Не смейте смеяться надо мной!

– Помилуйте, миледи. Я и не думал над вами смеяться.

– Отпустите меня!

– Но мы поняли друг друга?

– Лорд Камерон, я абсолютно убеждена, что никогда не смогу понять вас!

– Возможно, вам следует все же попытаться.

– Я хочу подняться!

– Миледи, любое ваше желание для меня закон.

Он легко вскочил на ноги, но Аманда не обрела свободы, поскольку его руки не выпустили ее запястий.

Откинув голову назад, она подняла взгляд, готовая снова к борьбе. Прищурившись, Аманда заговорила так же спокойно, как и он, но в каждом слове звенел металл:

– Я требую, лорд Камерон, чтобы вы отпустили меня. Или вы воображаете, что я мечтаю навек остаться в ваших объятиях? Неужели мне остается только надеяться, что кто‑нибудь еще, обрученный со мной, появится в беседке и спасет меня?

Он засмеялся открытым, искренним смехом. К ней вернулось странное чувство, вызвавшее ощущение теплой волны, охватившей тело. Ей вспомнились слова Женевьевы: «Самый привлекательный мужчина во всех колониях». И еще она отчетливо ощущала его руки на своем теле.

Сильные, со стальными мускулами. Крепкий, подвижный торс и твердые бедра плотно прижимались к ней. Дыхание Аманды невольно участилось, ей захотелось убежать.

– Миледи, – произнес он, – Вы не потеряли ни крупицы вашего аристократического высокомерия. А его у вас, насколько мне помнится, было в избытке еще в раннем детстве..

– Вы были очень грубым подростком, а теперь стали очень грубым мужчиной, лорд Камерон. Вы не только изменник, вы еще и обыкновенный мужлан!

– На эту тему, миледи, вам следовало бы высказываться с величайшей осторожностью.

– Ваши действия…

– Я не изменник, а человек убеждений. Но разве мужлан, миледи? Неужели я должен был стоять смирно и ждать, пока вы своими острыми коготками располосуете мне лицо? Вам ведь этого хотелось, не так ли? Пустить мне кровь, миледи?

– Вы глубоко заблуждаетесь. Я никому не желаю зла.

Он все еще крепко прижимал ее к себе. Его пальцы уверенно охватывали ее запястья, а губы были так близко от губ Аманды, что его дыхание обжигало. Кружево рубашки и атлас сюртука касались ее полуобнаженной груди.

– Тэрритон – глупец!

– Как вы смеете его судить!

– Человек, готовый променять такую редкую красоту на презренный металл, и есть глупец.

– Но кто дал вам право судить его?

– Ах да! Он же не собирался совсем вас бросить. Он хотел – заполучить и любовь, и деньги.

Она снова попыталась ударить его. Смеясь, Эрик силой усадил ее на скамейку.

– Осторожнее, миледи! Я отчаянно стараюсь не быть мужланом, но очень трудно вести себя по‑рыцарски, когда вы столь решительно настроены причинить мне боль.

– Это вы причиняете мне боль, – парировала она. Прижатая к его бедру, Аманда находилась в весьма двусмысленном положении. Он все еще удерживал ее руки, и хотя постарался ослабить хватку, не приходилось сомневаться, что она по‑прежнему оставалась его пленницей.

– Прошу прощения. Как я уже говорил, мое единственное намерение состоит в том, чтобы выполнять ваши пожелания.

– О, вы лжете!

– Но это не так, миледи!

– Я никогда, никогда не выйду за вас, так что можете не стараться выполнять мои желания.

– Что ж, я повержен, – шутливо посетовал Эрик. Но ни малейшей подавленности в его поведении не было заметно. Наоборот, он, казалось, забавлялся от души. Все осталось по‑прежнему. Он все так же считал себя взрослым, хозяином мира, а Аманду – ребенком, забравшимся поиграть в его владения.

– Я закричу, – шепотом пригрозила она.

– Кричите, – согласился он.

Кричать она не стала. Лишь нежно выдохнула навстречу его губам, прильнувшим к ее рту. Он не колебался, от него исходили уверенность и сила Он не предлагал нежности, он не просил, а требовал Его язык мягко, но одновременно напористо, с чувственным бесстыдством проник меж ее губ Она ощущала его дыхание его запах, сокровенная мужская сущность словно вливалась в нее Ей удалось наконец вы освободить руку, но вместо того, чтобы оттолкнуть Эрика, та опустилась на лацкан его сюртука Аманду била дрожь Ей следовало бы бороться за свою жизнь, но, заключенная в его объятия, она не находила сил чтобы рвануться прочь. Его поцелуй был похож на вторжение на нежное насилие над ее ртом, но он был столь сладостен, что девушка, не в силах противостоять, полностью отдалась своим ощущениям На глаза навернулись слезы, ей вдруг стало ясно, что волшебная ночь закончилась Ушла невинность, беспечность Она полюбила, поверила мужчине, поверила в любовь А ею пренебрегли И затем она обнаружила, что может отзываться на прикосновения, чувствовать, испытывать гнев и презрение к другому мужчине и в то же время жаждать его поцелуя, поцелуя врага.

Наконец, задыхаясь от ужаса, она высвободилась Пальцы вспорхнули к губам, руки стыдливо прикрыли грудь.

– Довольно! – потребовала она, поднялась и отошла.

Как же она их ненавидит, его и Роберта «Никогда‑никогда больше не полюблю!» – поклялась себе мысленно Аманда и в особенности этого человека, наблюдающего сейчас за ней с явным любопытством в глазах. Его дыхание не сбилось, он не дрожал и не волновался Слава Богу, что он хотя бы перестал насмехаться над ней, судя по тому, что взгляд его стал жестким и суровым.

– Хватит! – все еще дрожа, повторила она – Воистину вы не лучше его!

– Нет, я все‑таки лучше, – мягко ответил он – По крайней мере я могу предложить вам честный брак, а он – нет.

– Брак?!

– Да, брак! Своего рода юридический договор Она пропустила издевку мимо ушей – Вы мятежник, мошенник, лесной бродяга! И не подумаю всерьез относиться к вашему предложению Напрасно вы считаете, что запугали меня в Бостоне Он засмеялся – Ваш отец воспринял мое предложение очень серьезно Что же до моих чувств, то я очарован вами Она покраснела и опустила глаза – Вы ничем не лучше Роберта Вами движет похоть Она уловила едва заметную улыбку на его лице – Похоть? Это ваше определение, миледи, хотя признаю, в нем содержится некоторая доля истины Но мне видится нечто большее Сердце, которое бьется по‑новому, глаза, готовые бросить вызов хоть самому дьяволу.

– И дьявол – это вы? Ведь у вас именно такая репутация, лорд Камерон!

– Я не дьявол, сударыня Просто мужчина, обуреваемый желаниями Аманда отодвинулась еще дальше, крепче обхватив себя руками Неужели его договор с отцом на самом деле правда? Весь высший свет Виргинии, по крайней мере их круг, был единодушно настроен против лорда Камерона Хотя Камерон‑Холл был великолепным поместьем, и к тому же Эрик Камерон владел бесчисленными плантациями хлопка и табака, а его родословная брала начало где‑то на границе нынешнего тысячелетия, разлад мятежно! о лорда с обществом становился все сильнее, по мере того как он отдалялся от своего сословия и все ближе сходился с бунтовщиками – Я не верю вам, – повторила она шепотом, но уже более спокойно – Мой отец не мог, просто не мог дать согласия на этот брак!

– Миледи, я никогда не лгу, – снова повторил Эрик И шагнул ближе, отчего ей захотелось повернуться и убежать Ненавидя себя за трусость, Аманда готова была рвануться прочь, но не сдвинулась с места. Ее удержало отнюдь не мужество, а что‑то в выражении его глаз.

Остановившись в нескольких футах от нее, он ласковым движением протянул руку, – Она подумала, что Эрик собирается вновь заключить ее в объятия, но он этого не сделал, и, честно говоря, она не знала, радоваться этому или огорчаться.

– Я не намерен принуждать вас. Если вы решительно отвергаете меня, миледи, тогда не будем больше возвращаться к этой теме. Тем не менее я предлагаю вам еще раз серьезно подумать, прежде чем принимать… предложение лорда Тэрритона.

Инстинктивно Аманда подняла руку, собираясь залепить ему пощечину. Он оказался достаточно проворен, чтобы перехватить ее руку, прежде чем та успела коснуться «его лица. Камерон погладил большим пальцем ее ладонь, затем прижался к ней губами. Девушка часто задышала, ощутив, как бешено забилось сердце. Ей хотелось одного: убежать от него и от необычайных чувств, что рождали его прикосновения – Я же сказал, миледи, вам не удастся больше ударить меня.

Она улыбнулась:

– Лучше быть любовницей лоялиста, чем женой предателя.

– На самом деле? Я думаю, что вы глубоко заблуждаетесь. Хотя бы насчет себя самой, леди Стирлинг. Юный Тэрритон – мальчишка, играющий во взрослые игры. Он вам не подходит. Он желает вас, возможно, даже влюблен. Но у него не хватит мужества бороться за вас, миледи, и вас будет ждать сильное разочарование.

– Понятно Вы хотите сказать, что в вас‑то я никогда не разочаруюсь? – с вызывающим сарказмом поддела его девушка.

– Именно, – отозвался он, – вы не разочаруетесь во мне. Если бы я захотел соблазнить вас, то не стал бы пытаться вас изнасиловать, и в конце концов, не сомневайтесь, вы стали бы моей.

Аманда открыла было рот, чтобы возмущенно возразить, но ей не удалось произнести ни звука. Он вновь уверенно притянул ее к себе, нашел ее губы. Она всхлипнула и сильно ударила его в грудь, но он даже не заметил этого, целуя ее с беспощадной решимостью. Его жадные губы опалили ее сухим жаром, язык, преодолев слабое сопротивление, глубоко проник внутрь, лишив Аманду воли и рассудительности.

Она против воли прижалась к нему, почувствовав, что закружилась голова, и боясь упасть. Но это не имело значения, так как, целуя Аманду, Эрик с легкостью удерживал ее. Она мельком подумала, что он ни за что не даст ей упасть, поняла вдруг, что ее переполняет жар, о существовании которого она до сегодняшнего дня и не подозревала.

Но тут он внезапно отпустил ее, безмятежно улыбнувшись.

– Вам следует выйти за меня замуж, миледи, поскольку я уверен, что смогу выполнить обещание никогда не разочаровывать вас.

– Я буду сопротивляться вам всю жизнь! – воскликнула Аманда, только сейчас осознав, что сама прижимается к нему, ища опоры.

– Можете воевать со мной, но разочарованы не будете. А теперь, миледи, прошу меня извинить, я оставлю вас наедине с вашими мыслями.

Он отпустил ее руку, низко поклонился и повернулся, собираясь уходить.

Дрожащая Аманда все же решила оставить последнее слово за собой:

– Вы изменник, лорд Камерон! Вы изменили королю, предали своих!

Эрик развернулся и вновь отвесил ей глубокий поклон:

– Как вам будет угодно, миледи. Не смею спорить с вами.

Затем повернулся и исчез в темноте.

Аманда рухнула на скамейку, чувствуя, что слезы вот‑вот польются из глаз. Борясь с волнением, она закрыла лицо руками. Ее все еще трясло. Он пробудил в ней чувства, о которых она и не подозревала…

И которых сейчас стыдилась.

Она ненавидит его. Ненавидела в Бостоне и ненавидит сегодня.

Как смел он вновь одержать над ней верх?! Он знал о Роберте – Боже, все вокруг знали о Роберте, все, кроме нее!

– Аманда!

Услышав, что ее зовут, девушка встрепенулась и улыбнулась сквозь слезы.

– Дэмьен! – отозвалась она, узнав родной голос. Девушка знала, что кузен быстро найдет дорогу к ней, ведь он так же хорошо был знаком с окрестностями беседки, как и она: детьми они часто играли здесь. – Дэмьен!

Миновав последний ряд кустов, он возник перед ней, невообразимо элегантный, красивый, в модном парике Понимая, что выглядит весьма изысканно, Дэмьен остановился на секунду, чтобы покрасоваться перед кузиной.

– Истинный джентльмен и бродячий лорд, – пошутил он, рассмеявшись, и бросился к ней Аманда повисла у него на шее – Дэмьен! Ты вернулся! А я думала, что ты остался в Филадельфии с братом и разъезжаешь с ним от Бостона до Нью‑Йорка. Я беспокоюсь, когда вы уезжаете, боюсь, что вы можете попасть в беду!

Он покачал головой, и ей на секунду показалось, что печальные мысли затуманили его красивые глаза.

– Я достаточно проворен, чтобы увернуться от любой беды, – заверил он кузину со смехом – Я услышал, что лорд Стерлинг устраивает бал, и поторопился приехать, думая, что моя дорогая милая кузина, возможно, будет нуждаться во мне.

Аманда отстранилась, посмотрев Дэмьену прямо в глаза, Затем тихонько вздохнула.

– Значит, ты тоже знаешь. Весь свет знает о Роберте и герцогине Оуэнфилдской, кроме меня, и в результате я попала в ужасно глупое положение.

Если бы она не сдерживалась, то опять разрыдалась бы.

– Аманда, он тебя не стоит, – торопливо заговорил Дэмьен.

Положив руку на плечо девушки, он усадил ее на скамейку.

Она с любовью улыбнулась ему:

– Может быть, и так, но я любила его, Дэмьен. И что мне делать теперь?

– Забудь его. Будут другие мужчины, готовые предложить тебе руку и сердце, свою любовь…

– Ну, одно предложение я уже имею, – сказала она, горько засмеявшись – Но без любви. Поразительная история. На сцене появился лорд Камерон и предложил себя мне в мужья.

– Камерон! – воскликнул потрясенный Дэмьен.

– Ага, тот самый изменник. Такое ощущение, что сегодня вечером все меня предают. Даже отец сказал ему «да»!

Засунув большие пальцы за пояс, Дэмьен начал с задумчивым видом вышагивать перед ней. Потом посмотрел кузине прямо в глаза:

– Он завидный жених, Мэнди. Ты это знаешь. Мамаши вокруг уже давно предлагают ему своих дочек, но Эрик до сих пор не проявлял никакого интереса к подобным проискам Знаешь, тебе оказана большая честь.

– Он тебе нравится! – обвиняюще воскликнула она. – Вы были добрыми приятелями в Бостоне, мне казалось, но ты должен быть крайне осторожен, Дэмьен. Тебе известно, что этот человек – изменник!

Дэмьен долго колебался, затем ответил:

– Нет, я не считаю его изменником, дорогая кузина.

Охнув, Аманда пошатнулась, схватив брата за плечо, чтобы удержаться на ногах.

– Ты не знаешь, что говоришь! Я… я знаю, что он виновен в отвратительных деяниях, я видела это своими глазами. И он слушает этих фанатиков, этих глупцов…

Дэмьен покачал головой, грустно глядя на нее:

– Я не думаю, что эти люди фанатики или глупцы, Мэнди. – Она непонимающе уставилась на него, а он, внезапно разволновавшись, схватил ее за руки. – В Филадельфии я встретил писателя и издателя Бенджамина Франклина Я…

– Бенджамина Франклина? Газетчика? Того самого, что издает «Альманах бедного Ричарда»?

Франклин жил в Пенсильвании, его ежегодник с прогнозами погоды, пословицами и народными приметами был настольной книгой чуть ли не каждой семьи от Джорджии до Мэна и дальше, вплоть до канадских колоний.

– Да, Франклин Бенджамин Франклин. Его там считают великим человеком. Настоящим мудрецом.

– Он печатает пасквили, полагаю.

– Он бы тебе понравился, Мэнди.

– Ох, Дэмьен! Ты пугаешь меня. Мне не нравится компания, с которой ты связался. Франклин Хочет войны.

– Нет! Никто не хочет войны. Но если ты послушаешь этих людей, то многое поймешь.

– Я так устала от этих бесконечных разговоров о войне! – выдохнула Мэнди.

Дэмьен рассмеялся:

– Кузина, тебя еще не было на свете, когда разразились войны с индейцами и французами Ведь это было в 1754 году. А когда они закончились в шестьдесят Третьем, тебе едва исполнилось восемь. Так почему ты считаешь себя таким большим военным специалистом?

Она внезапно опустила голову, вспомнив, что именно в 1763 году впервые встретилась с Эриком Камероном. Лорд Гастингс пригласил гостей на охоту как раз накануне отправки резервных виргинских частей. Юному Камерону не обязательно было участвовать в этой экспедиции, но к тому времени его отец уже сложил голову в одном из сражений, и дед не стал отказывать внуку в праве драться, если тот так решил. Эрик запомнился ей молодым, нахальным и нетерпеливым. Готовым драться Уверенным и собранным.

И невероятно грубым с ней.

– Я не специалист по войне, Дэмьен, и не хочу им быть, – уверила Аманда кузена – И я очень тревожусь за тебя – Нет! Ах, дорогая, пожалуйста, ради Бога, не беспокойся обо мне. Ведь перед тобой Дэмьен, изворотливый и ловкий. Запомни это.

– Я буду иметь это в виду, когда они тебя повесят – Меня не смогут повесить. – Так же как и твоего нареченного…

– Нареченного?

– Но ты же сказала, что лорд Камерон сделал тебе предложение…

– Предложение? Нет, я этого не говорила. Он обрушил на нас с Робертом известие о том, что отец согласился с его предложением о нашем браке Но потом…

– Что потом?

– Он сразу же сказал мне, что без моего согласия не будет настаивать на браке. – Аманда запнулась, посмотрев на Дэмьена:

– Почему отец вдруг пошел на это? Он убежденный лоялист. Разве может это быть похоже на правду?

– Черт побери…

– Дэмьен, не сквернословь.

– Я? Да ты, Мэнди, когда не в духе, ругаешься так, что покраснеет любой матрос!

– Не болтай ерунды. Леди не ругаются. Но если бы я решила выразиться, то не стала бы говорить всякие грубости, а сказала бы…

«О Боже!», и все.

– Будь я проклят! Не скромничай, Мэнди!

– Черт побери! Да перестань же!

– Если бы ты не была такой изысканной дамой, то именно так и выражалась бы все время, – пробормотал он с притворной покорностью. Но тут же нахмурился, став серьезным. – Кто может сказать, что на уме у твоего отца? Одно я знаю точно: меня он явно недолюбливает.

Аманда поморщилась Это было правдой Дэмьен был сыном младшего брата ее матери, и Найджел Стирлинг терпел его, создавая видимость семейных уз, но никогда не выказывал ни малейшей приязни к племяннику. Майкл, старший брат Дэмьена, появлялся в,; Стирлинг‑Холле крайне редко Он не скрывал, что терпеть не может своего дядю, и хотя Аманда нежно любила Майкла, теперь они виделись редко, потому что тот перебрался в Пенсильванию.

– Я уверена, что пала любит тебя, – начала неловко оправдываться Аманда, но Дэмьен перебил ее, махнув рукой:

– Кузина, я не хочу показаться грубым, но иногда я сомневаюсь в том, любит ли он даже тебя. Ладно, не обращай внимания. Какой я все‑таки неотесанный! Говорю такие ужасные вещи… Пойдем в дом. Он спрашивал о тебе, и я не хочу навлечь его гнев на нас обоих. К тому же…

– Что? – быстро спросила Аманда запнувшегося кузена.

– И надо идти танцевать, дорогая. Ты долгана танцевать, смеяться и делать вид, что великолепно проводишь время.

– О! – Кровь отхлынула от лица Аманды при воспоминании о том, как ее унизили и оскорбили. Откинув назад волосы, она поправила заколку. – Я хорошо выгляжу, Дэмьен?

– Хорошо? Ты потрясающе красива. И мы пустимся в такой пляс, что подошвы будут гореть, и одурачим всех! – Он схватил кузину за руку и быстро повел к выходу из беседки. – Помнишь, когда мы были детьми? Я так любил это место. Ты собиралась замуж самое меньшее за герцога. А я хотел похитить самую прекрасную индейскую девушку и завоевать мир.

Задыхаясь от быстрой ходьбы, пытаясь не отстать от Дэмьена, Аманда засмеялась. Но смех получился невеселым. Мечты подобны облачкам, которые возникают только для того, чтобы их рассеял внезапный яростный шторм.

Аманда остановилась, не доходя до дома. Ей были видны фонарики, ярко сияющие на крыльце, силуэты гостей в высоких окнах: элегантные мужчины, красивые женщины с высокими прическами, в широких по последней моде юбках. Она стала взрослой. Это было внезапное, пугающее ощущение, словно она постарела за один день. Жизнь оставалась игрой, но ставки теперь стали более высокими. Аманда невольно поежилась.

– Скоро все переменится, правда, Дэмьен?

– Кто знает, что готовит нам будущее? – пожав плечами, вопросом на вопрос ответил молодой человек. – Возьми меня за руку и пойдем в танцевальный зал.

Взлетев по ступеням на широкое крыльцо, они проскользнули в зал через дальний конец коридора. Сделать это оказалось не так легко, поскольку им встретился отец Аманды. Он стоял и смотрел, как они приближаются.

– Дэмьен! – отрывисто бросил лорд Стирлинг. – Мне надо с тобой поговорить. А с тобой, девчонка, – холодные глаза с неприязнью уставились на девушку, – с тобой я разберусь потом!

– О, леди Стирлинг! – раздался чей‑то голос. Она повернулась, узнав этот глубокий звучный тембр. Рядом стоял Эрик Камерон. Он поклонился ее отцу. – Пусть мы с вашей дочерью не станем мужем и женой, но несколько минут назад она обещала мне танец.

– Несколько минут назад?..

– Совершенно верно, сэр. Вы позволите?

Улыбнувшись лорду Стерлингу, Эрик подхватил Аманду и увлек ее в центр зала, где танцующие пары выстраивались в круг. Когда заиграла музыка, она не смогла сдвинуться с места. Эрик ободряюще посмотрел на девушку и улыбнулся:

– Танцуйте, леди Аманда. В вас есть стержень, я знаю. Выше голову! Тряхните своими великолепными кудрями и одарите меня вашей ослепительной улыбкой. Смейтесь, и пусть весь мир летит к черту!

Они перешептываются у вас за спиной, обсуждая ваше скандальное поведение, ведь вы уединились в беседке с помолвленным мужчиной.

Слухи и сплетни. Покажите, что вы и в грош не ставите мнение толпы, – С чего вы взяли, что меня волнует чье‑то мнение? – парировала она. Их руки соприкоснулись, и они закружились в танце.

– Нет так нет. Но вас волнует собственная честь.

– Разве?

– Да, безмерно.

– В таком случае я не пошла бы танцевать с известным подстрекателем.

– Подстрекателем? Ах, миледи! Я не обладаю красноречием, способным увлечь массы.

– Но молва о вас идет повсюду: от наших мест до самых дальних уголков колоний, лорд Камерон. Как вы объясните это?

– Вы не слышали настоящих ораторов, миледи. Они воспламеняют сердце, вот что главное. Дело не в оружии и не в кровопролитии Истина скрывается в сердце и душе народа.

– Значит, вы хотите войны?

– Никто не хочет войны.

– Вы несносны!

– Возможно. Но как я уже говорил, слово способно изменить мир, миледи.

Аманда вдруг почувствовала озноб, сама не зная почему. Эрика Камерона никак нельзя было назвать смиренным человеком, поэтому от его слов на нее повеяло холодом.

Словно у края могилы…

Или то было пророчество, что придет день» когда ей придется рассчитывать только на его красноречие и способность управлять людьми?

Никогда! Он изменник!

– Вы лгун, подлец и негодяй!

Рассмеявшись, лорд Камерон склонил к Ней голову, и Аманда поняла, что весь зал следит за ними.

– Неужели я так ужасен, миледи? Жаль, поскольку я чувствую, что вы стоите меня во всем. И я с уверенностью осмеливаюсь считать, что однажды, когда затянутся ваши сердечные раны, вы это поймете – Я справлюсь со своими ранами, но никогда не буду считать себя парой вам, милорд. – Аманда любезно улыбнулась, и они еще быстрее закружились в танце. Он не отрывал от нее глаз, а она с каждым шагом все полнее ощущала тепло летней ночи, сверкание праздничных огней. Его уверенность в себе была чрезмерной, но при одной мысли о его поцелуе, его прикосновениях у Аманды перехватывало дыхание, сердце начинало неистово биться. Она поняла, что не в силах бороться с волнением, которое он в ней пробуждал. Камерон приводил ее в бешенство, и она хотела только одного – доказать, что никогда не подчинится ему – Обратите внимание, дорогая! На нас смотрит леди Женевьева.

– Может быть, она ревнует. Вы ведь недавно танцевали с ней?

– Да, танцевал Но ей я не делал предложения – Понятно. Но вы, вероятно, предлагали леди Женевьеве кое‑что другое?

– Ваши глаза, любимая, позеленели от ревности?

– Я вам не любимая, а глаза у меня зеленые от рождения, милорд.

– Леди Женевьева сама предлагает то, что считает нужным, – мягко произнес он. И Аманда дернулась в попытке вырваться из его объятий, поскольку поняла вдруг, что они были любовниками, и разозлилась оттого, что это так сильно ее задело, – Я очень устала. Может, прекратим это притворство?

– Ни в коем случае! Подбородок вверх, глазам – сиять, и пусть весь мир катится к черту, не забыли?

– Сами вы катитесь к черту, сэр Позвольте мне.

– Нет, не позволю.

И он не позволил Он держал ее крепко, так что Аманда оказалась пленницей танца Кружась в вальсе, они обгоняли другие пары, ее волосы и широкая юбка развевались; казалось, что сама красота сверкает огнем в руках высокого смуглого мужчины. Продолжая кружиться, они вылетели из зала на террасу, и Аманда невольно рассмеялась, потому что Эрик не остановился, а повел ее в танце вниз по ступеням, на лужайку, И здесь, освещенные луной, они продолжили свой танец.

Девушка запрокинула голову, улыбаясь. А ведь кое в чем он оказался прав. Она действительно хочет, чтобы ветер развеял ее заботы, хочет вести себя так, как ей заблагорассудится, не обращая внимания на шушуканье окружающих, хочет показать им всем, что она не брошена, что ей совсем не больно. Эрик заметил ее улыбку.

– Соблазнительница и смутьян, миледи? Покажем всем, что жить надо в полную силу и что главное – довериться своим чувствам?

– Вы смутьян. Но я не соблазнительница!

– О! Прошу разрешения с вами не согласиться!

– Вы просите, сэр? Странно, но я не замечала в ваши» словах просьбы.

Он улыбнулся:

– Образно выражаясь, миледи.

– Унижать – вот что вы умеете лучше всего.

– Как вам будет угодно, леди Стирлинг, как вам будет угодно!

И вдруг оказалось, что они уже не танцуют, а стоят в свете луны.

Его губы больше не улыбались. Пристальные глаза укололи ее словно серебристые шпаги.

– Слова носятся в воздухе, Аманда. Злые слова. Если я когда‑нибудь вам понадоблюсь, знайте, я приду.

– Вы мне не понадобитесь, – пообещала она.

Но кажется, это было не совсем правдой, так как, хотя ночь была тепла, она дрожала и, несмотря на бурные события сегодняшнего вечера, ей хотелось спрятаться в кольце его рук, почувствовать себя в безопасности. Но все же, подумалось ей, несмотря на всю легкость его тона, этот мужчина не будет покладистым мужем, наоборот, жестким, решительно идущим своим путем. Женщина, которая полюбит его, будет вынуждена подчиниться его железной воле.

Нет! Никогда Аманда не отдаст свое сердце и душу такому, как он. Та боль, что ей пришлось испытать сегодня, – это одно, но оказаться в плену яростной страсти этого человека – совсем другое. Это может принести такие страдания, о которых страшно даже задумываться. Странные ощущения обволокли Аманду словно туман. Ей стало жарко, как‑то неловко. Странные, неведомые ощущения охватили ее тело.

– Вы… вы не можете любить меня, ведь вы меня совсем не знаете! – воскликнула она.

– Я знаю о вас очень многое, – ответил Эрик, улыбнувшись в очередной раз. – И не забывайте, что я просто сгораю от страсти к вам.

– Вы просто хотите одержать надо мной верх! И больше ничего.

Я не упала сразу в ваши объятия, как с готовностью делали другие.

Вам нравится побеждать и коллекционировать трофеи. – Но меня вам не одолеть, сэр!

– Вполне допускаю. Поэтому буду считать вас достойным противником. – Эрик ненадолго замолчал, а затем указал куда‑то за ее плечо. – Интересный сегодня вечер. Ваш бывший возлюбленной, кажется, нашел себе утешение.

– Что? – Аманда развернулась и, потрясенная, увидела Роберта, выходящего на крыльцо. Вместе с Женевьевой. Он крепко сжимал ее в объятиях. Та обвила руками его шею и, откинув голову, засмеялась грудным смехом. А затем поцеловала его.

Не думая о приличиях, свидетелях, гостях, Аманда закинула руки на шею мужчине, который стоял рядом с ней, и, встав на цыпочки, прильнула к нему всем телом. Инстинктивно она прогнулась, приникая губами к его рту. Ее язык коснулся его зубов.

И тут мир взорвался для нее. Его рот поддался ей, И она оказалась в его руках, кружась под лунным светом, почти не касаясь земли. Его язык проник в ее рот и словно ворвался в самую душу, своим жадным влажным огнем коснувшись сердца. Он положил руку ей на грудь, и что‑то в ней жарко шевельнулось в ответ на его прикосновение…

Желание.

– Ох… – Аманда задохнулась, когда его губы наконец оторвались от ее рта.

Он продолжал держать ее в объятиях так, что ее ноги не касались земли. Она вгляделась в его лицо и заметила, как дерзкая улыбка слегка тронула уголки его губ, хотя тон остался серьезным.

– Надеюсь, мои действия соответствовали вашим желаниям, миледи? Блестящий ответный удар! Боюсь, бедняга сейчас проглотит свой язык. Должен ли я отпустить вас и прекратить его агонию? Или вы предпочитаете продлить его мучения? Готов служить вам любым способом, который вы предпочтете.

– О! Вы негодяй! – Девушка задохнулась от негодования. – Отпустите меня! Сейчас же!

Он повиновался. Мгновенно. Она чуть не потеряла равновесие и удержалась на ногах только потому, что успела снова обхватить его за шею.

– Лорд Камерон…

– Да, любимая, что теперь? Никак не получается доставить вам удовольствие.

– Это потому, что я глубоко презираю вас.

– Что ж, с нетерпением буду ждать ваших поцелуев, которые вы подарите мне, когда поймете, что любите меня.

– Поцелуев! Да я буду плевать на ваш труп, когда вас повесят!

– Ш‑ш‑ш! Осторожнее, он приближается. А за ним следом Женевьева. Ага, вот и леди Гастингс. Забавно, сколь многим гостям вашего отца вдруг срочно понадобилось подышать свежим воздухом.

Не торопитесь, соскользните на землю спокойно. – Он осторожно поставил девушку на ноги. Она все еще была близко к нему, но поза была уже вполне приличной. Он поддерживал ее рукой, сопровождая в прогулке под луной. Аманда бросала на него яростные взгляды, но не сопротивлялась. Ей не хотелось чтобы скандальные сплетни о ее поведении дошли до отца.

– Когда‑нибудь вы мне за это заплатите, – пообещала она самым любезным тоном.

– Заплачу? Но, миледи, весь сегодняшний вечер я искренне стремился помочь вам справиться с трудностями. В вашей нежной душе живет мстительность. Ужасно! Когда мы поженимся, мне придется выбить ее из вас.

Аманда отшатнулась было, но увидела смех в его глазах.

– Возможно, я выйду за вас замуж перед тем, как на вашей шее затянут петлю. У вас, как я понимаю, великолепная собственность.

– Вы должны ее осмотреть. Приезжайте в Камерон‑Холл в любое время, миледи. Если окажетесь в Уильямсберге, будьте моей гостьей независимо от того, дома я или нет. Я отдам распоряжения Матильде, и вам будут рады в любое время. А… вот идет ваш отец.

Думаю, он разыскивает вас.

Эрик приветственно поднял руку. Найджел Стирлинг остановился на крыльце, засунув руки в карманы сюртука. Увидев Эрика и свою дочь, он начал спускаться по ступеням.

Аманде не понравилось изучающее выражение в отцовских глазах.

Ей был неприятен его взгляд, еще более холодный, чем обычно.

– Вот вы где!

– Вечер просто обворожителен. Конечно, не настолько, как ваша дочь, но сочетание подобных прелестей не оставило мне выбора. Простите меня, – сказал Эрик.

– Я прощаю вас за вашу молодость и влюбленность, лорд Камерон. И за все остальное, – ответил Найджел. Он расплылся в сердечной улыбке, но Аманда по‑прежнему ощущала исходящий от отца холод. – Мэнди, гости начинают расходиться. Будь добра, проводи их.

– Конечно, папа. Прошу меня извинить, лорд Камерон.

Эрик взял ее руку и поцеловал. Она подождала, пока он поднимет на нее глаза, и любезно прошептала:

– До свидания.

– Я еще не ухожу, – ответил Он, нахально выгнув бровь.

Она поджала губы, повернулась и упорхнула в дом.

Отец задержался для недолгого разговора, затем последовал за ней, задержавшись у дверей, в то время как Аманда остановилась у лестницы рядом с перилами.

Гастингсы и Хардинги собрались уходить, и Аманда приказала Даниелле принести их шляпы и одежду. Ее благодарили за чудесный вечер, а она приятно улыбалась, гадая, жалеют ли дамы ее или торопятся добраться до дома, чтобы обсудить ее скандальное поведение. Аманде это было безразлично. Она высоко держала голову и сохраняла на лице легкую улыбку. Никому бы и в голову не пришло; насколько она несчастна.

Следующей прощалась миссис Ньюмейер, выразившая восхищение великолепным угощением. Грациозно улыбаясь, Аманда вдруг вспомнила, что даже не взглянула на буфетный стол.

Затем перед ней возник Роберт, страдальчески заглядывая ей в глаза. Посмотрев на него, можно было решить, что это его бросили.

Ему удалось отвести ее в сторону, поскольку отец был занят разговором у дверей.

– Боже мой, как ты могла! – жарко зашептал Роберт.

– Как могла я?

– Я видел, как он обнимал тебя. Это было неприлично.

– Неприлично! Роберт, он предложил мне выйти за него замуж.

Ты же этого не сделал! Именно ты хотел заставить меня совершить нечто неприличное!

– Он никогда не женится на тебе, – грубо произнес Роберт.

– Неужели?

– Это ложь. Ловушка. Он баснословно богат, а ты хотя и богатая наследница, но гораздо беднее его. Он не может иметь серьезных намерений. Ты не…

– Я не так баснословно богата? Роберт, убери от меня руки.

Тебе не дано понять, что не все мужчины мечтают просыпаться с денежным мешком на соседней подушке. А теперь оставь меня в покое.

Роберт как‑то весь съежился и поник. Хотя боль от предательства и разбитых надежд все еще мучила ее, Аманда удивилась открытию, которое только что сделала. Он совершенно не нравился ей в своем теперешнем виде.

– Ты сама не пойдешь за него. Он же чертов патриот.

– Патриот? Насколько я понимаю, в это слово можно вкладывать разные значения. И я намерена выйти за него.

Ее перебило легкое покашливание. Обернувшись, Аманда увидела лорда Камерона. В его глазах светилось веселое лукавство.

– Доброй ночи, любимая, – сказал он, нарочно повернув Аманду спиной к Роберту. – Я скоро вернусь. Конечно, для того, чтобы обсудить приготовления к свадьбе.

Ей захотелось ударить его, но она не посмела. Роберт все, еще стоял рядом. Аманда выдавила на лице улыбку.

– Прощай, любимый, – проговорила она.

Эрик низко поклонился. У дверей он задержался для разговора с Найджелом.

Взбешенный Роберт развернулся и почти выбежал из дома.

Все больше гостей начали подходить прощаться. Аманда мечтала укрыться в своей комнате, но осталась стоять у лестницы, продолжая» улыбаться отъезжающим.

Последним прощался Дэмьен, дом которого находился в часе езды от их особняка. Она поцеловала его и пообещала вскоре съездить с ним в Уильямсберг. Затем Дэмьен пожелал доброй ночи лорду Стирлингу.

– Да. Доброй ночи, молодой человек.

Они пожали друг другу руки, и Аманда подумала, что Дэмьен был прав: отец не любит его. Сцепив руки за спиной, она пожалела, что отец даже не пытается этого скрыть.

Дверь наконец закрылась. Опустив глаза, к лорду Стирлингу подошла Даниелла:

– Что‑нибудь еще, сэр?

В ее голосе все еще чувствовался слабый французский акцент, и Аманде пришло в голову, что даже, это раздражает отца. Он посмотрел на Даниеллу с отвращением, хотя она была образцовой служанкой.

Великолепно руководила слугами в доме и управляла рабами, но у лорда Стирлинга никогда не находилось для нее доброго слова.

Аманда подумала, что Даниелла осталась в доме ради нее. Ее брат и муж погибли в трюме грузового корабля, который привез их в Виргинию. В том же трюме умерла ее новорожденная; дочь, – Нет. Ты свободна.

Даниелла повернулась, чтобы уйти. Лорд Стирлинг перевел взгляд со служанки на дочь, но холодная неприязнь в его глазах не растаяла.

– Ну а теперь твоя очередь, Аманда.

– В чем дело, папа? – устало спросила девушка.

– Подойди сюда.

Ее немного озадачил его тон, но она слишком устала, чтобы протестовать. Она пересекла зал и остановилась рядом с отцом.

Неожиданно он ударил ее по лицу с такой силой, что девушка с криком упала на колени, чуть не потеряв сознание от боли. Даниелла, не успевшая выйти из зала, услышала ее крик и бросилась к своей госпоже.

– Вон отсюда! – резко приказал Даниелле лорд Стирлинг. – Или тебя высекут. Можешь быть свободна.

Поколебавшись, Даниелла сделала еще шаг к Аманде. Встав на колени, девушка предостерегающе подняла руку:

– Я в порядке, Даниелла. Я справлюсь сама, – добавила она по‑французски.

Отец, казалось, ненавидит даже французский язык. Его глаза от негодования потемнели еще больше.

– Никогда не смей идти против моего слова. Я добился определенной договоренности. А ты ее разрушила.

– Что? – поражение спросила Аманда.

– Лорд Камерон сообщил мне, что не заинтересован в браке, который нежелателен тебе. Ты забыла, что твоей судьбой распоряжаюсь я? Не ты!

– Нет! – закричала девушка Эта ночь, которая, она надеялась, станет ночью чудес, обернулась кошмаром. – Ты не можешь заставить меня выйти замуж, папа! Я не верю в это. Я…

– Не беспокойся. Лорд Камерон больше не хочет, чтобы та стала его женой.

– Неужели ты насильно выдашь меня замуж?

– Когда я решу, ты пойдешь под венец И не посмеешь ослушаться, иначе тебя ждут розги. А теперь иди в свою комнату. Убирайся прочь с моих глаз!

Аманда стояла, глядя ему в лицо, чувствуя, как опухает щека и слезы наворачиваются на глаза.

– Я. я ненавижу тебя! – прошептала она.

Но, к ее удивлению, он улыбнулся С удовлетворением – Ненавидь сколько угодно. Но ты носишь мое имя и будешь мне подчиняться. А теперь – марш в свою комнату!

Аманда повернулась и бросилась вверх по лестнице. Больше всего на свете ей хотелось скрыться от него. Добравшись до своей комнаты, она закрыла дверь на ключ и бессильно Прислонилась к ней, ловя ртом воздух.

Разрыдавшись, Аманда упала на кровать. За какой страшный грех небо ниспослало ей все несчастья нынешней ночи?

Волшебство умерло.

Но даже в своем горе девушка смутно понимала: кошмар еще только начинается.

Мир меняется, весь мир меняется. Ветры перемен задули над землей, и никто, никто не устоит перед ними.