Демонстрация конфликта убеждений

Примечание редактора. Почти всю жизнь Ди страдала от астмы и аллергии. У нее была особенно серьезная аллергия на кошек. Роберт попросил Ди сравнить ее текущее состояние (астма и аллергические реакции на кошек) с желаемым состоянием (чувствовать себя и вести себя в присутствии кошек как здоровый человек). Когда Роберт спросил Ди, что мешает ей достичь ее цели – здоровья, у нее возникло чувство, которое она описала как «я беспомощна и ничего не стою», и при этом она испытывала гнев. Роберт заякорил это чувство и попросил Ди, чтобы она позволила этому чувству вести ее назад во времени, в тот момент, когда оно возникло. Она вспомнила серию ситуаций, когда ее родители ссорились и не обращали на нее внимания. Тогда она была очень маленькой и еще даже не умела говорить. Всегда удивительно, как можно заякорить какое‑то чувство и использовать его, чтобы вести клиента в прошлое и найти его источник, иногда даже в младенческом возрасте. Обычно это самый простой и самый быстрый способ добиться возрастного регресса и найти причину проблемного импринта.

Ди вспомнила, как она лежит в коляске, плачет, ей нужно внимание, но на ее плач никто не реагирует, потому что родители ссорятся. В этой точке в работе с Ди Роберт использовал процедуру реимпринтинга, описанную в главе 4, приспособленную к к конкретному случаю Ди.

Часто, когда мы помогли человеку добавить соответствующие ресурсы, необходимые для разрешения ситуации, в которой возникло ограничивающее убеждение, у него все равно еще нет всех нужных ресурсов, организованных таким образом, чтобы он смог достичь желаемой цели. Как уже говорилось, часто эти ресурсы находятся в отдельных «частях» или аспектах идентичности человека и не могут быть интегрированы так, чтобы к ним можно было получить доступ.

Демонстрация начинается с того, что Роберт проверяет результаты реимпринтинга и обнаруживает мощный конфликт.

Роберт: Вернитесь к этой «части», вот здесь. (Ведет ее глаза туда, где они находились, когда у нее возникло чувство беспомощности во время реимпринтинга.)

Ди: Я испытываю любопытство и страх.

Роберт: По поводу…?

Ди: У меня возникает чувство опасности, как будто здесь есть что‑то страшное.

Роберт: Что это такое, вот здесь? Что вам еще нужно?

Ди: Первое, что приходит в голову, – что мне нужны гарантии, что мне не сделают больно, но я думаю, что этого не случится. Я чувствую, что здесь есть какое‑то ощущение разрушения.

Роберт: Как будто это «что‑то» может вас разрушить?

Ди: Да. Как будто это может меня разрушить.

Роберт: Вы знаете, что это?

Ди: Это похоже на черную дыру.

Роберт (обращаясь к группе): Здесь есть образ, который «похож на черную дыру». Обратите внимание, что Ди смотрит вниз и вправо от себя. Ее зрачки расширены, и она описывает цвет. Положение ее глаз указывает на кинестетику, и при этом она описывает цвет. Это синестезия, когда у нас одновременно задействовано больше одной репрезентативной системы. Часто при этом человеку трудно понять смысл неприятного переживания – будто этот опыт менее структурирован. Вместо целостного образа или звука он воспринимает отдельные фрагменты, и ему трудно в них разобраться. Как будто есть образ, есть звук, но они не достигают уровня сознания.

Обычно человек осознает только неприятное чувство. Нужно сказать, что синестезия не всегда дисфункциональна и часто связана с ресурсами. Например, Моцарт использовал синестезию в своих творческих стратегиях. Но если мы имеем дело с ограничивающими убеждениями, это все равно как если бы у вас в голове была какая‑то каша из обрывков разных репрезентаций, где невозможно увидеть или услышать, что происходит внутри.

(Обращается к Ди) Вы боитесь, что каким‑то образом вас затянет в эту «черную дыру» и вы никогда из нее не выберетесь?

Ди: Да.

Роберт: И вам нужны какие‑то гарантии, что вы сможете входить в эту черную дыру и выходить из нее, чем бы она ни была?

Ди: Да.

Роберт: Эта говорит: «Никаких гарантий» (указывает на «часть»), но я не смогу вам помочь это сделать, если мы не сможем, как минимум, гарантировать, что вы не будете разрушены. Как вы могли бы это исследовать и гарантировать, что сможете туда войти и не разрушиться? Какой ресурс вам для этого нужен? Другими словами…

Ди: Я чувствую, что это находится вовне… как будто здесь есть что‑то реальное, что может меня разрушить.

Роберт: Где?

Ди: Вот там, на расстоянии. (Показывает)

Роберт: Это находится в ваших воспоминаниях, это расстояние?

Ди: Нет, это прямо здесь. (Показывает)

Роберт (обращаясь к группе): Это интересная вещь. Это – вот там (показывает в сторону от Ди) или вот здесь (указывает на ее тело)?

(К Ди) Это какая‑то ваша «часть»? Мы не хотим, чтобы вы разрушились, и мы не хотим говорить, что что‑то реально, если оно не реально. Сейчас у вас есть некое любопытство…

Ди: Да. Мне очень любопытно.

Роберт: Как вы могли бы исследовать что‑то, что находится на расстоянии, чтобы оно не подвергало опасности вашу жизнь? Вот для чего нам нужны глаза, между прочим. Если я вижу, что здесь что‑то происходит (показывает в сторону от Ди), если я это вижу и знаю, что это такое, то моя жизнь будет в большей безопасности, чем если бы я этого не видел.

Ди: Проблема в том, что там темно. (Смех)

Роберт: Мне кажется, что вам нужен какой‑то ресурс, чтобы вам не нужно было туда идти, но вы могли сначала на это посмотреть. Что, если бы у вас был свет? Если бы вы могли взять некоторые свои ресурсы, чтобы представить себе эту ситуацию, это помогло бы?

Ди: Да.

Роберт: Сделайте это. Посмотрите сюда (показывает туда, где, по мнению Ди, находится черная дыра), чтобы вы поняли, что это, и поняли, что это находится на расстоянии. Это достаточно далеко и поэтому не опасно. Удерживайте это на том же расстоянии, посмотрите вверх, и вы увидите, что это там, на расстоянии. Не позволяйте этому приближаться на опасное расстояние

Ди: Да. У меня такое чувство, что это воронка.

Роберт: Что вы видите? Не нужно ничего чувствовать, просто смотрите.

Ди: Мне трудно это осветить. Я чувствую, что оно окружено светом, но не чувствую, что свет освещает это, и оно похоже на воронку, которая может меня засосать и разрушить.

Роберт: Это еще один тип дымовой завесы. Так что его невозможно осветить. Что это? Может быть, это еще одна «часть» вас.

Ди: Хорошо. Теперь я это вижу. Это – «часть», которая очень импульсивна и безумна.

Роберт (обращаясь к группе): И тут мы пришли к проблеме идентичности. Она говорит: «Это “часть”, которая могла быть мной. Она могла бы “засосать” меня, и тогда я стала бы импульсивной и безумной». Это очень реально. Я знаю людей, которые поддаются подобным импульсам. Те из вас, кто работает с клиентами, вероятно, встречали людей, которые действуют, находясь в такой воронке. Я уже говорил, что иногда люди пытаются запереть такую «часть» в собственной внутренней «психиатрической больнице» или держать ее в клетке, чтобы она им не навредила. Но таким образом невозможно разрешить конфликт, и эта «часть» всегда будет здесь, ожидая момента, чтобы засосать вас в воронку.

(К Ди) Что та «часть» пытается сделать для вас? Она хочет вас засосать и разрушить?

Ди: Как будто из‑за любопытства у меня появляется желание в нее войти. Как будто любопытство тоже опасно.

Роберт: Любопытство кошку погубило (у Ди – тяжелая аллергия на кошек), но это нестрашно – у кошек ведь девять жизней. (Смех) В каком‑то смысле здесь происходят две вещи. Эта «часть» импульсивна, но не обязательно любопытна…

Ди: Нет. Это очень опасно. Это как чистый импульс. Она вообще не думает.

Роберт: Это ее намерение? Спросите эту «часть», входит ли в ее намерения разрушить вас, засосать вас и сделать вас абсолютно импульсивной.

Ди: Нет. Она хочет радости, веселья и приключений.

Роберт: Итак, она хочет радости, веселья и приключений. Она не хочет угрожать вашей жизни, она не хочет вас засосать и разрушить.

Ди: Правильно.

Роберт: Вы нашли теперь эту черную кошку в темной комнате… И увидели, что ее зубы и когти не такие острые, как вы думали. У вас когда‑нибудь была кошка, в детстве?

Ди: Нет.

Роберт: У вас были какие‑нибудь домашние животные?

Ди: Нет.

Роберт: С тех пор, как вы себя помните?

Ди: Да.

Роберт: Итак, эта часть хочет радости и веселья, и у вас есть другая, любопытная «часть». Именно сочетание любопытства с радостью и весельем «засасывает» вас сюда. Другими словами, воронка состоит из двух вещей, которые реагируют друг на друга. Воронка – это не одна или другая «часть». Какой ресурс вам нужен, чтобы вы могли веселиться и радоваться и делать все остальное, чего хочет эта «часть», но чтобы при этом вас не это не «засосало» и не разрушило? Другими словами, чтобы вы не потеряли своей идентичности и вас не «засосало» в хаос?

Ди: Моя первая мысль была – проанализировать это, но когда я анализирую, все любопытство уходит.

Роберт: Итак, когда вы анализируете, все любопытство уходит, а когда вы испытываете любопытство, то не можете ничего анализировать.

Ди: Правильно.

Роберт (обращаясь к группе): Мы снова слышим о диссоциированных процессах. Как объединить анализ и любопытство? Это два ресурса, которые никак не могут

действовать вместе. Стратегия ли это? Как можно одновременно быть любопытным и анализировать? (К Ди) Давайте обратимся к любопытной «части». Где ваша любопытная «часть»? Ди: Сейчас я испытываю любопытство.

Роберт: О! Вам любопытно. Где ваша анализирующая «часть»?

Ди: Это только наблюдение.

Роберт: Хорошо. Они почти не пересекаются друг с другом. Давайте вынесем каждую из них на ваши ладони.

Ди: Вот это будет анализ. (Жестикулирует правой рукой.) Она одета в деловой костюм. Роберт: Вероятно, он ей идет. Она в деловом костюме. Давайте перейдем к этой «части». (Показывает на левую руку Ди.) Как выглядит любопытная «часть»?

Ди: Это художник.

Роберт: О, она – художник.

Ди: Ага.

Роберт: Как выглядит другая ваша «часть», вот здесь? (Показывает) Которая хочет радости и веселья?

Ди: Приключений на пятую точку. (Смех)

Роберт: На что она похожа?

Ди: Я не хочу вам говорить. Это неприлично. (Смех)

Роберт: Это нормально. Мы видим, что у вас изменились физиология и цвет кожи.

Здесь мы снова наблюдаем диссоциированный опыт. Что думает анализирующая «часть» о другой «части», когда смотрит на творческую «часть»?

Ди: Она не думает. Эта часть слишком легкомысленная.

Роберт: Она думает, что эта «часть» легкомысленная. Это ее намерение (показывает на левую руку) быть легкомысленной?

Ди: Ага.

Роберт: Она хочет быть легкомысленной? Это ее цель в жизни?

Ди: Да. Она хочет быть любопытной, писать картины, заниматься творчеством, а не зарабатывать деньги.

Роберт: А не зарабатывать деньги… Или деньги ее просто не интересуют?

Ди: Деньги ее не интересуют, и в результате она их не зарабатывает.

Роберт: Она бежит от денег? Так вы сказали сначала.

Ди: Нет, она не бежит от денег, она просто делает то, что не связано с зарабатыванием денег. Ей не хватает ответственности. Она не оплачивает счета, не моет за собой ванну и…

Роберт: Но она вам тоже нужна.

Ди (к олеблется)

Роберт: Теперь возьмите вот это (показывает на ее левую руку) и посмотрите на это (показывает на правую руку).

Ди: Она считает другую «часть» скучной.

Роберт: Прекрасно! Так что у вас есть выбор: быть скучной или легкомысленной. (Смех) Это напоминает мне слова Вуди Аллена. Он как‑то написал: «С одной стороны, мы движемся к окончательному разрушению и гибели, а с другой стороны, сталкиваемся с отсутствием смысла. Я надеюсь, что нам хватит ума сделать правильный выбор». (Смех)

(Обращаясь к группе) Здесь мы видим, как возникает двойное послание. Когда она моет ванну, то является ответственной, но скучной. Если она делает что‑то другое, то испытывает творческое вдохновение, и это придает всему смысл, но она легкомысленна. Мы снова возвращаемся к стремлению и запрету. У нас есть еще одна «часть» (показывает), вот здесь, к ней мы еще вернемся. Мы хотим дойти до точки, где мы можем выяснить, как каждая из этих частей могла бы сотрудничать с другими.

(К Ди) Вот этой (показывает на ее правую руку) нужно также найти ресурсы в этой (показывает на ее левую руку).

Ди: Она ценит ее творческие способности.

Роберт: Видите ли, творческие способности могут быть практичными, ведь если вы следуете только механическим паттернам поведения, то можете сделать что‑то непрактичное просто по привычке.

Ди: Ага.

Роберт: Точно так же, если вы хотите быть творческими (левая рука), этой (правая рука) нужно осуществить это на практике. Эта «часть», которая умеет достигать результат в реальном мире.

Ди: Она (левая рука) действительно ценит эту (правая рука). Только она считает ее скучной.

Роберт: Но она видит ее ценность.

Ди: Да, она видит ее ценность.

Роберт: Что, если бы вы могли сделать так, чтобы они обе перестали жить по отдельности, но чтобы у вас была «часть», которая может быть и творческой, и практичной?

Ди: Это невозможно.

Роберт: Что делает это невозможным?

Ди: Потому что это компромисс.

Роберт (обращаясь к группе): Что мы слышим? Я не стану этого делать, потому что тогда мне придется пожертвовать какой‑то из них.

(К Ди) Я не хочу, чтобы вы жертвовали какой‑то из них. На самом деле прямо сейчас ни одна из них не способна эффективно действовать, потому что другая все время ей мешает. Каким образом у вас могла бы быть часть вас, у которой есть все ресурсы обеих этих «частей», – творческая, как эта (левая рука), и практичная, как эта (правая рука), и при этом вам не нужно было бы ничем жертвовать? Вы только добавляете ресурсы. Как вы могли бы что‑то создать, чтобы у вас было столько же этого (правая рука), как и этого (левая рука)? А сейчас они мешают друг другу.

Знаете ли вы кого‑нибудь, кого считаете и творческим, и практичным, кто ничем не жертвует и не является ни скучным, ни легкомысленным?

Ди: Кажется, знаю. Я могу представить себе кого‑то, кто мог бы быть таким?

Роберт: Да. Что он делает? Как он уравновешивает и объединяет эти две вещи, чтобы не жертвовать ни одной из них и чтобы у них был полный доступ ко всем их ресурсам?

Ди: Хм… Я мало что знаю о его жизни. Я могу просто придумать это?

Роберт: Конечно. Можно сделать так, чтобы творческая «часть» (левая рука) создавала недостающие фрагменты, а эта (правая рука) проверяла их, чтобы увидеть, практично ли это. Тогда творческая «часть» будет предлагать возможности, а другая «часть» будет их тестировать.

Ди: О!.. (Долгая пауза) Эта творческая «часть» (левая рука) придумывает совершенно безумные идеи, а эта «часть» (правая рука) знает, что они абсолютно непрактичны.

Роберт: Это нормально. Вместо того чтобы отвергать идеи, позвольте этой «части» (правая рука) их усовершенствовать. Чем более непрактичны они сначала, тем больше новых возможностей они открывают. Проверяя их, вы можете обнаружить, что находите решения, которых не видят другие, потому что им не приходили в голову такие безумные идеи. Вы можете это сделать?

Ди: Ага. Сейчас это происходит. Этой «части» (правая рука) нравятся идеи, но она не хочет их реализовывать прямо сейчас, потому что у нее на это нет денег.

Роберт: Продолжайте, и пусть она корректируют эти идеи так, чтобы вы могли реализовать их без денег или чтобы они привели вас к деньгам.

Ди: О! Хорошо.

Роберт (обращаясь к группе): Что происходило до того, как мы начали переговоры между этими «частями»? Идеи отвергались с ходу. Теперь мы создали между ними систему обратной связи. Все это имеет логический смысл, но пока она не установится окончательно, человек этого не сделает.

Ди: Эта «часть» (правая рука) должна знать, где взять деньги, потому что эта – не знает.

Роберт: Вот здесь может помочь вот эта «часть» (левая рука).

Ди: Ага. (Ее руки начинают двигаться вместе, совершая тонкие идеомоторные движения.)

Роберт (обращаясь к группе): Мы видим, что она двигает руками неосознанно.

Ди: Это пробный брак. (Смех)

Роберт: Не сомневаюсь.

Ди: Есть немного доверия, но не слишком много.

Роберт: Что им нужно, чтобы больше доверять друг другу?

Ди: Опыт. Им нужно идти вперед и почувствовать ресурсы друг друга.

Роберт: Есть еще один фрагмент, которого не хватает. У нас есть все эти идеи, но где же радость и веселье? Как только мы получим прочный фундамент и начнем процесс интеграции, то нам уже не нужно будет бояться. Подумайте об этом с точки зрения химии. Если мне нужно соединить две вещи, я могу получить химическую реакцию. Но если я добавляю это, это и еще что‑то, то неожиданно получу раствор, обладающий совсем другими качествами. Что до химии, может быть, это не просто метафора, потому что когда мы интегрируем неврологические паттерны, связанные с этими «частями», в мозге действительно происходят химические изменения.

Ди (ее руки все еще медленно движутся): Это странно. (Смех)

Роберт: Чем «страньше», тем лучше.

Ди: Хорошо. Я в этом не уверена! (Смех)

Роберт: Это говорит практическая часть (правая рука). Вам не нужно относиться к этому слишком практично.

Ди: Есть «часть» меня, которая хочет сказать: «Продолжай. Продолжай». Эта «часть» (правая рука) на самом деле недовольна этой (показывает) и хочет кое‑что сказать.

Роберт: О. Это практичная «часть» (правая рука) обвиняет эту, которая хочет веселиться.

Ди: Она хочет сделать ей замечание, одернуть ее.

Роберт: Понимает ли практичная «часть» (правая рука), что ваше намерение – не сделать что‑то плохое и получить за это выговор, но убедиться, что вы радуетесь и веселитесь?

Ди: Правильно. Она это понимает …

Роберт: Но она не принимает того, как она это делает.

Ди: Или что она хочет это делать.

Роберт: Она не верит, что она хочет именно этого.

Ди: Или она считает, что эта «часть» сделает это неправильно.

Роберт (обращаясь к группе): Здесь мы снова видим проблемы, связанные с подавлением и конфликтом.

(К Ди) Верит ли «часть», которая хочет веселиться (показывает), что она может радоваться и веселиться с обеими этими «частями», если вы внесете эту часть?

Ди: Ага. Но эта практичная «часть» (правая рука) в это не верит. Она знает, что она права, и хочет, чтобы это делалось определенным образом, хотя это уже не работает.

Роберт: Она это знает?

Ди: Да.

Роберт: Итак, хотя практическая «часть» хочет веселиться, она все равно держится за старые способы? Тогда она действует так, как не хочет действовать. Какой ресурс нужен этой «части», чтобы действовать по‑другому?

Ди: Ей нужен опыт, которого у нее нет.

Роберт: Как вы реагируете в ситуации, где у вас еще нет опыта? Это очень важный вопрос, связанный с идентичностью. Вы станете другим человеком. Как вы узнаете, какие результаты получите, пока не попробуете? Это двойное послание. Вы думаете: «Я начну этому доверять после того, как у меня будет опыт, но не буду пробовать получить опыт до тех пор, пока не стану этому доверять». Я не хочу вам говорить: «Забудьте о “части”, которой нужно доверие, просто идите и попробуйте это сделать». Вероятно, так сказала бы творческая «часть» (левая рука), а практичная «часть» (правая рука) ответила бы: «Нет. Не буду я ничего пробовать».

Ди: Правильно. Точно.

Роберт: Как вы можете это сделать? Творческая «часть» (левая рука) знает.

Ди: Творческая «часть» (левая рука) действительно знает. А эта, которая хочет приключений (вон там), будет показывать фильмы.

Роберт: Что случится, если эта «часть» будет показывать фильмы о том, как это сделать и как получить немного такого опыта, и позволит вот этой «части» (правая рука) оценивать его практичность? Творческая «часть» (левая рука) начнет, практичная «часть» (правая рука) завершит, а вот эта «часть», которая хочет приключений (вон там), покажет фильм о том, что будет, если это будет продолжаться. А практичная «часть» (правая рука) отредактирует фильм, чтобы он оставался в рамках практичности.

Ди: Да. Тогда эта творческая «часть» (левая рука) сможет дать этой «части» (вон там) больше информации.

Роберт: Это стратегия.

Ди: Да, а потом эта «часть» (вон там) снова покажет фильм, а практичная «часть» (правая рука) одобрит его или нет.

Роберт: Если она его не одобрит, то ей не придется его отвергать… она сможет его усовершенствовать. Ей нужно сказать: «Это нежелательно. Можете ли вы изменить вот это и вот это?»

Ди: Правильно. Хм. Это интересно. Практичная «часть» (правая рука) получает информацию и может давать информацию, а эта «часть» (вон там), она как редактор, который может все это объединить.

Роберт: Вы можете это сделать?

Ди: Да.

Роберт: Можете их все объединить?

Ди: Они и так вместе. Да… эта «часть» (вон там), она все еще там, но я думаю, это нормально.

Роберт: Мы хотим внести и эту «часть» тоже.

(Обращаясь к группе) Мы хотим убедиться, что у нее есть одинаковый доступ ко всем «частям». Мы хотим, чтобы они были интегрированы.

(К Ди) Как вы можете их внести, чтобы эта «часть», которая была огромной черной дырой, стала «частью» вас? Так, чтобы она была «частью», интегрированной в вас, где у вас есть доступ ко всем «частям»?

Ди: Эта «часть» (правая рука) думает, что, возможно, нам нужно просто оставить эту «часть» там.

Роберт: Я верю, что она так думает. Но это не сработает. Что вам нужно сейчас сделать, чтобы иметь возможность получать более качественный опыт? Быть более практичной, чем непрактичной?

Ди: Хорошо. Она сейчас здесь (в левой руке).

Роберт: Итак, эта «часть» (левая рука) – и творческая, и веселится. По сути, она делает небольшой шаг. Сейчас, сначала мы поместим эту «часть» (вон там) сюда (в левую руку).

Ди (Правая рука движется к левой руке.)

Роберт: Эта практичная «часть» (правая рука) беспокоится немного больше, чем вот эта «часть», которая хочет приключений (левая рука). Нужно ли этой «части» (левая рука) что‑то еще? Она тоже беспокоится по поводу собственной идентичности.

Ди: Я знаю, что нужно этой «части» (левая рука), и даю это ей.

Роберт: Хорошо. В этой точке я хочу убедиться, что все возражения учтены, обе «части» чувствуют себя комфортно и, объединяясь, они создадут новую «часть» вас. Одновременно и творческую, и веселую, и практичную, и умеющую анализировать.

Ди (Ее руки продолжают двигаться одновременно, делая идеомоторные движени я.) Я чувствую, что у них больше нет возражений и они готовы встретиться друг с другом.

Резюме

Роберт (обращаясь к группе): Пока Ди продолжает интегрировать эти аспекты себя, позвольте мне суммировать то, что мы здесь сделали. Мы начали с перепросмотра личной истории Ди с помощью реимпринтинга. Иногда, когда мы это делаем, «части» все еще остаются в конфликте. Тогда нам нужно идентифицировать, какие «части» конфликтуют между собой, наблюдая за асимметрией в физиологии и положении тела.

Затем мы просим клиента создать полную репрезентацию каждой «части», увидеть, услышать и почувствовать их у себя на ладонях. Затем пусть каждая «часть» посмотрит на другую и познакомится с ней. Часто у «частей» есть серьезные претензии друг к другу или они не доверяют друг другу.

Затем найдите позитивное намерение или желаемый результат для каждой из них. Часто одна «часть» думает, что другая хочет чего‑то плохого. В этом процессе очень важно добраться до уровня намерения каждой «части». Как правило, ни одна из «частей» не возражает против намерения другой. Часто можно продолжать работать с обеими «частями», пока они не найдут общее намерение, которое могут разделить, – например, сделать так, чтобы жизнь клиента была осмысленной и интересной.

Наконец, пусть «части» посмотрят друг на друга, – и обратите внимание, какие ресурсы здесь есть. Пусть клиент рассмотрит каждую «часть» как набор ресурсов. Если у него будет доступ ко всем этим ресурсам, то он, конечно, будет намного более эффективным. Достичь конгруэнтности по поводу того, чего мы хотим, – одна из самых важных вещей, которые можно сделать.

Мы также просим клиента понять, что если «части» объединят свои ресурсы, они станут намного сильнее как единое интегрированное целое, способное достичь более высоких уровней и общей цели. Намерение позволяет им начать делиться ресурсами и общими усилиями стремиться к общей цели. В этой точке мы видим, что «части» объединяются и становятся одной интегрированной «частью», делая клиента более целостным. Чувство «целостности» трудно описать, потому что это как будто просто «быть самим собой».

Вопросы

Участник: Вы сказали, что нужно проверить, что интеграция закончена. Как вы это проверяете?

Роберт: Когда руки Ди объединились, я задал ей несколько вопросов о том, способна ли она зарабатывать деньги и делать практичные вещи радостно и творчески. Ответы Ди были конгруэнтными и позитивными, она жестикулировала обеими руками, делая гармоничные движения.

Чтобы выяснить, закончена ли интеграция, я прошу клиента сделать чтото, что поможет мне это увидеть. Если мы работали с привычкой курить, я могу попросить его подумать о курении и смотрю, что происходит.

Затем я наблюдаю, интегрирована ли физиология. Если клиент говорит, что образ новой «части» интегрирован, а я вижу, что его тело этого не подтверждает, я иду за физиологией и знаю, что интеграция еще не закончена. Конечно, поведенческий тест всегда лучше всего. Если вы можете фактически поместить клиента в ситуацию, в которой раньше у него были проблемы, и получите при этом новую и адекватную реакцию, то будете знать, что что‑то изменилось и интеграция произошла.

Участница: Казалось, что иногда, в ходе работы, Ди была в замешательстве. Что вы можете об этом сказать? Роберт: Есть разница между «хорошим» и «плохим» замешательством.

Иногда человек испытывает замешательство потому, что только что произошла интеграция. Иногда – потому, что он находится в состоянии дезинтеграции. В обоих случаях его собственные мысли и чувства кажутся ему другими, незнакомыми, и он не понимает, что происходит.

Небольшое замешательство – это хорошо. Если мы только что интегрировали конфликтующие «части», мир в буквальном смысле меняется. Вещи кажутся незнакомыми, другими. И наоборот, бывают моменты, когда кажется, что мы разрываемся между внутренними «частями» и не знаем, куда идти, – туда или сюда. Такое замешательство мешает нам разобраться в ситуации.

Участница: Почему вы поместили «части» на ее ладони? Роберт: Я прошу клиента поместить «часть» к нему на ладонь и поговорить с ней, потому что я хочу взять нечто, что представляет собой только чувство, и добавить визуальные и аудиальные репрезентации. Я хочу, чтобы клиент получил доступ к более обширной части своего мозга, чем тогда, когда он только чувствует. Я также делаю это как естественное развитие асимметричной жестикуляции.

Кроме того, когда мы помогаем клиенту увидеть, услышать и почувствовать «часть» у себя на ладони, он может воспринимать эту «часть» и ее намерение из «метапозиции».

Он может выйти из нее и посмотреть на нее со стороны и поэтому изменить отношение к ней и начать относиться к ней по‑новому.

Участник: Как вы узнаете, когда нужно работать с импринтом, а когда с разрешением конфликтов? Роберт: Если поведение больше ориентировано на асимметрию и невербальное поведение как бы смещается вправо и влево, то я буду обращать внимание на проблемы конгруэнтности. Если же физиология более симметрична, но при этом есть много интенсивных реакций, я склоняюсь в сторону того, что это импринт.

Участница: Вы говорили об асимметрии. Есть ли другие физиологические ключи, которые нужно наблюдать или использовать? Роберт: Иногда, когда человек испытывает внутренний конфликт, ему трудно переводить взгляд с одной позиции глазного доступа к другой. Часто можно увидеть разную физиологию для каждого движения глаз. Например, описывая одно убеждение, клиент смотрит вверх и влево. Описывая противоречащее убеждение, он переводит глаза вниз и вправо. Если физиология резко отличается для каждого аспекта его идентичности, можно предположить, что его мыслительные процессы тоже очень отличаются. Работая с клиентами, я часто задаю вопрос: «Что мешает вам достичь желаемого результата?»

А потом я наблюдаю за немедленными бессознательными физиологическими реакциями, возникающими до того, как клиент начнет сознательно об этом думать. (Это называют правилом половины секунды). Меня интересуют не столько вербальные реакции, сколько невербальные ключи, возникающие в первую секунду, которые точно показывают, как человек создает себе проблемы.

Иногда можно заметить прерывания в движениях глаз, когда человек перемещает их из одной позиции в другую. Когда он переводит глаза из визуального положения (вверху и слева) в кинестетическое (вниз и вправо) и вы видите какое‑то колебание или отклонение в направлении, – это сообщение том, что нечто не интегрировано.

Когда мы видим прерывания в движениях глаз, прежде всего нужно начать интегрировать две эти физиологические реакции. Наша цель – помочь человеку легко переходить из одного сектора положения глаз в другой. Это можно сделать, если помочь ему получить доступ и полностью войти в одно состояние, а потом, удерживая это состояние, перевести глаза в сектор, связанный с конфликтом. Тем самым мы помогаем ему, в буквальном смысле, создать связь между этими двумя секторами. Это создает новый путь для получения доступа к ресурсам и дает человеку больше выбора относительно его убеждений и поведения.

Итак, один способ, которым можно двигаться к интеграции, – добиться непрерывного движения между этими двумя полярностями, и глазные ключи доступа позволяют нам это сделать.

Можно также двигаться к интеграции, используя тон голоса. Пусть клиент начнет говорить одним тоном голоса, а потом медленно меняет тон или темп, пока не перейдет к другому тону голоса. Идея в том, чтобы создать связь между двумя конфликтующими частями.

Лучший момент для того, чтобы создать этот непрерывный путь (визуально или аудиально), – когда клиент говорит: «Я не знаю, что мне делать». Это указывает на тупик, и соединение двух «частей» часто приводит к очень заметным изменениям.