Кейс: почему вещи любили Рикки, а она их – нет

За неделю до Дня матери мне позвонила взволнованная Эми, которая хотела помочь матери привести себя в порядок перед их традиционным праздничным бранчем. Эми рассказала, что у ее мамы Рикки замечательная фигура, которую та скрывает под слоями мешковатой одежды.

Она думала, что нужен стилист. На самом деле Рикки необходима была психологическая помощь. Большинство ошибок в одежде никак не связаны именно с ней, а являются признаками более глубоких проблем. Сначала нужно было изучить и решить внешние проблемы Рикки, то есть расчистить шкафы и найти удачную одежду. Только после этого я могла исследовать внутренние причины.

На встретившей меня Рикки была бесформенная черная майка и черные брюки из стрейча, которые ничего не обтягивали, потому что были минимум на два размера велики. Никто не смог бы представить себе, что под этими слоями и складками черной ткани скрывается фигура, достойная Мэрилин Монро. Мне не терпелось познакомиться с ее гардеробом и понять, что же эта женщина прячет на самом деле.

Я начала с того, что попросила Рикки освободить место в ее комнате, куда мы смогли бы поместить содержимое ее шкафов. Я хотела, чтобы, глядя на все это, она начала понимать схему своих ошибок. Мы покопались на полках и выложили ее безразмерные вещи на кровать.

Я спросила Рикки, что она думает о них. Она ответила:

– Очень много черного стрейча и больших предметов.

Несмотря на то что этот тип одежды составлял примерно три четверти ее гардероба, оставшаяся часть приходилась на одежду 70‑х и 80‑х годов, которая была яркой, облегающей и очень сексуальной.

– А что насчет этих вещей? – спросила я.

– Эти вещи останутся, – сказала Рикки. – Они напоминают о старых добрых временах.

Мы разделили одежду на две части – верх и низ. Даже не приступая к примеркам, выбросили все рваное, испорченное и вышедшее из моды (кроме вещей, оставшихся у Рикки со «старых времен»).

Затем мы приступили к примерке каждого из элементов, составлявших сегодняшний гардероб Рикки. Осознавать свои ошибки в одежде, которые сделаны в попытках скрыть эмоциональный дискомфорт, – всегда трудный и долгий процесс для клиентов. А избавляться от вещей, скрывающих этот эмоциональный дискомфорт, бывает еще болезненнее.

Все вещи, которые примеряла Рикки, были ей сильно велики. Я спросила, по размеру ли они ей, и она уверенно произнесла: «Да!»

Она действительно считала, что ее формы заполняют эти отвисшие линии пояса, болтающиеся брючины и развевающиеся рукава. Я показала ей все места, где ткань собиралась в складки, висела или топорщилась. Это был конкретный способ доказать Рикки, что сейчас такая одежда ей не подходит.

Рикки – классический пример того, что я называю гардеробной дисморфофобией. Она выбирала одежду для тела, которое, по ее мнению, было как у «огромной уродливой слонихи», а не для того, каким она обладала в действительности.

Глядя на драпировки, широкие джинсы и безразмерные свитеры, Рикки должна была спросить себя, когда и почему она стала скрывать свое тело. Произошло ли это внезапно? Или всегда было так? Или это происходило постепенно? Может быть, маскировка была реакцией на чей‑то неудачный или злой комментарий? Или она стала делать это в ответ на какое‑то изменение своего тела – прибавку или потерю веса, увечье или беременность? В какой момент она решила отказаться от ярких цветов, облегающих силуэтов и сексуального стиля былых времен?

– Когда это произошло с вашим гардеробом, Рикки? Когда вы переключились с этих милых вещичек на попоны?

Рикки взяла с кровати платье с глубоким вырезом и ампирным силуэтом. Облегающий лиф был покрыт кружевом, пояс подчеркнут лентой и застежкой горного хрусталя, а юбка – из безупречного плиссированного шелка. Это была не только ее самая старая, но и самая любимая вещь. Рикки рассказала, что купила платье лет в двадцать, когда была совершенно счастлива и ее не заботило, что говорят другие.

– Это было время, когда я любила показывать себя и гордилась своим внешним видом. Но после первых родов мое отношение к собственному телу изменилось.

Рикки показала мне длинный бесформенный топ, который она носила, будучи молодой матерью, – самую первую из своих безразмерных вещей. Указывая на свой живот, она сказала:

– Роды делают тебя такой, но в этой майке отвисший живот никто не видит – даже я сама.

Чуть не плача, она объяснила, что всегда хотела немного обнажаться, но ее тело уже «не подходило» для этого.

Рикки нужно было научить одеваться по фигуре и вселить в нее уверенность в своей привлекательности.

Почему мы прячемся

Почему же мы ненавидим и прячем наши тела? К несчастью, часто нам велят поступать именно так.

Рикки, как и большинство женщин, усвоила с детства, что степень ее привлекательности обратно пропорциональна размерам ее тела. Чем больше они становились, тем меньше, как ей казалось, ее ценили. Примерно в двадцатилетнем возрасте Рикки почувствовала, что ее тело достойно красивой одежды. По ее словам, «люди могли смотреть на это без желания поморщиться». Но после того как она прибавила в весе пару килограмм, ей показалось, что ее тело нельзя демонстрировать и что оно более недостойно красивой одежды. Как она сказала мне в своей гардеробной: «Никто не хочет смотреть на толстуху вроде меня».

С возрастом и рождением детей фигура Рикки естественным образом изменилась, но не так радикально, как ей казалось. Она серьезно ошибалась в оценке собственного тела, а страх перед реакцией окружающих был достаточно силен, чтобы испортить ее манеру одеваться.

При таком сильном общественном воздействии на наш внешний вид нет ничего удивительного в том, что мы глубоко убеждены в необходимости иметь идеальную фигуру. Даже если наше представление об идеальном является плодом воображения, пластической хирургии и ретуши, мы все равно к нему стремимся. Это самонавязанное представление заставляет нас фокусироваться на собственных изъянах и преувеличивать их. Когда нам постоянно внушают, что худоба означает красоту, составляет высокую ценность и ведет к признанию, все, что отклоняется от этого идеального состояния, становится причиной стыда.

...

Даже если наше представление об идеальном является плодом воображения, пластической хирургии и ретуши, мы все равно к нему стремимся.

Женщины, которым, как Рикки, кажется, что их тела не вписываются в представление о прекрасном, начинают считать себя непривлекательными. Потом они совершают следующую логическую ошибку, полагая, что, если сами считают свои тела «отвратительными», другие должны думать точно так же. И чтобы избежать негативных оценок окружающих, они прикрываются одеждой. Обычно они выбирают слишком большие размеры, поскольку им кажется, что это сделает их визуально меньше. А темные цвета предпочитают, так как они «стройнят».

Стыд и потеря чувства реальности может приводить к нездоровому поведению в виде голодания, чисток организма, избыточных физических нагрузок, изоляции и неспособности быть объективной в оценке собственного тела.

Главное о телесном образе

Чтобы исправить ситуацию с гардеробом и решить психологическую проблему Рикки, мы начали с ней мою программу Телесный образ 101. В поисках источников существующих общественных представлений о телесном совершенстве нам предстояло исследовать торговлю и массовые коммуникации. Затем поставить под сомнение ее неправильные взгляды и изменить их на здоровое восприятие собственного тела. Для этого нам нужно было всего‑навсего отправиться в местный торговый центр.

1. Забудьте о размере, указанном на этикетке. Сначала я попросила Рикки найти подходящую ей по размеру пару брюк в каждом из пяти магазинов, которые она посетила. После нескольких часов примерок и массы огорчений Рикки убедилась в том, что подходящие размеры менялись от магазина к магазину. Размер 10 в одном магазине соответствовал размеру 14 в другом. И какие брюки выбрала Рикки в итоге? Это оказался размер 10. Они не сидели лучше, чем все остальные, просто цифра 10 была самой маленькой из предложенных. Когда я спросила у Рикки, какой магазин понравился ей больше всех и где она предпочла бы совершать покупки, она сказала, что это именно магазин с брюками 10 размера.

Рикки пала жертвой собственного заблуждения: для нее оказалось важнее то, что указанный размер был меньше, чем то, как в действительности сидела на ней вещь. Мы быстро вернули ее покупку в магазин и нашли для нее идеально сидящую пару брюк в другом месте. И прежде чем они отправились к Рикки в шкаф, я велела ей отрезать этикетку.

Мы должны отдавать себе отчет в трех важных вещах, касающихся размеров. Во‑первых, в Соединенных Штатах размеры не стандартизированы. Чтобы убедиться в этом, попробуйте заказать что‑нибудь в интернет‑магазине, торгующем продукцией разных марок. Вы убедитесь, что у каждого производителя своя таблица размеров. Во‑вторых, размеры в разных магазинах не соответствуют один другому. Я могу пойти в магазин А, и там мне подойдет размер 0, а после этого я могу пойти в магазин В, где мне подойдет размер 10. И с большой долей вероятности я буду впоследствии посещать магазин А. Даже в одном и том же магазине вы сможете убедиться в том, что размеры, которые раньше подходили идеально, теперь вам великоваты. Это явление называется «инфляция размеров». Хотя номинально размер не меняется, фактические размеры предмета одежды увеличились. Таким образом производители и продавцы манипулируют нашими покупками, используя всеобщую одержимость идеалом стройности. В‑третьих, крой вещей одного и того же производителя может сильно отличаться: вещи дорогих линеек оказываются более обтягивающими. В 2003 году д‑р Тамми Кинли исследовала размеры и цены женских брюк. Было установлено, что реальные размеры у дорогих брендов меньше, чем у дешевых при одинаковом номинале размера. Например, вещь Ralph Lauren размера 2 из демократичной линии «Lauren» будет больше, чем вещь того же размера из дорогой линии «Collection».

Итак, почему же так происходит? Может быть, потому, что дизайнерские марки популярны и поэтому они шьют вещи меньших размеров? Может быть, потому, что женщины, которые могут позволить себе покупать дорогие вещи, стройнее менее обеспеченных? Может быть, отказывая крупным женщинам в дизайнерской одежде, индустрия поддерживает идею «стройное прекрасно»? Инфляция размеров – не единственный возникающий вопрос. Можно также спросить, почему при среднем женском размере по стране 14 одежда в модных магазинах варьируется между размерами 10 и 12, заставляя крупных дам идти за покупками в магазины, не торгующие известными дизайнерскими марками.

Наверное, мы никогда не получим ответов на все свои вопросы. Но, зная об их существовании, вы сможете критически воспринимать информацию о моде, а не просто потреблять ее.

2. Фильтруйте источники информации. Магазины одежды – не единственная площадка, где развиваются неправильные представления о телесном образе. Все, что нам нужно сделать, чтобы узнать, как мы «должны» выглядеть, это включить телевизор или открыть журнал. Конечно, нельзя винить во всем средства массовой информации. Но описания диет, систем похудения, рассказы фотомоделей, знаменитостей и все остальное, что обрушивается на нас постоянно из этих источников, может выглядеть очень убедительно.

Я попросила Рикки в течение недели обращать внимание на прямую и косвенную информацию о женской красоте, которую она получает при просмотре телепрограмм. Через семь дней в ответ на мой вопрос о том, что считается женской красотой, она ответила: «Молодость и стройность». Я посадила Рикки на строгую медиа‑диету, чтобы она могла настроить фильтр для восприятия информации.

Ей казалось, что ее тело пострадало в результате прибавления веса, а содержание журналов и телепрограмм только укрепляло ее в этом мнении. Только после того, как Рикки изменила отношение к собственному телу в лучшую сторону, она смогла не принимать на свой счет не всегда достоверную информацию из СМИ. Рассматривая картинки с фотомоделями, она больше не думала, что должна быть на них похожа. Она смогла понять, что медиа‑образы сильно откорректированы и что огромное большинство женского населения отличается от навязываемого идеала. С этого момента Рикки обещала себе, что при виде любого образа, который будет заставлять ее чувствовать себя некомфортно, она будет переключать канал или переворачивать страницу.

Настройте ваш фильтр, исследовав критическим взглядом идеалы, преподносимые средствами массовой информации. Они не реальны. Отделите себя от женщин, которых вы там видите, и не пытайтесь сравнивать себя с ними. Если это сложно, откажитесь от возможности смотреть на них. Выключите телевизор и приостановите ваши подписки.

После того как вы определили внешние факторы, которые могут влиять на ваше отношение к себе и на выбор одежды, подойдите к зеркалу. Это вы отвечаете за ваше правильное восприятие и «упаковку».

3. Терапия напоказ. Когда, как Рикки, мы испытываем тревогу, беспокойство и страх перед собственным телом, защитные механизмы (в ее случае переодевание в мешковатую одежду) заглушают их на короткие промежутки времени. Но в долгосрочной перспективе эти явления усиливаются. В следующей части моего лечения от Рикки требовалось начать бороться со своей тревогой по поводу телесного образа вместо попыток убежать от этой тревоги. Применив когнитивно‑поведенческую терапию (которая основана на теории о том, что вредные мысли плохо воздействуют на чувства и поступки), я поставила ряд экспериментов. Они были направлены на то, чтобы поставить под сомнение взгляды, чувства и прошлый опыт Рикки, обусловившие ее стремление скрыть тело под одеждой.

Оживленным вечером в пятницу мы снова отправились в торговый центр. Мы проходили мимо фойе кинотеатра, наполненного подростками и их родителями, и я поняла, что это идеальное место для того, чтобы Рикки почувствовала дискомфорт. Я убедила ее в том, что если человек сможет спокойно находиться на виду у группы девочек‑подростков, которые, возможно, его обсуждают, то он сможет выдержать почти все что угодно.

Рикки была посреди фойе в футболке с открытыми плечами, позаимствованной у ее дочери, и облегающих старых джинсах из эпохи ее «старых времен». Это был эксперимент на живом человеке, и Рикки была не очень счастлива. Она стеснялась, чувствовала себя выставленной напоказ, уязвимой и уродливой. Ей казалось, что все посетители кинотеатра смотрели на нее, весь смех в фойе был по ее поводу и все разговоры шли только об ее «ужасном» теле. После фойе мы с Рикки направились в другое оживленное место – кафе в торговом центре.

То, что сначала было экспериментом на выживание, постепенно переходило в опыт по испытанию прочности существующих убеждений. Гулять по торговому центру в футболке с открытыми плечами оказалось не таким страшным делом, как казалось Рикки. В какой‑то мере ей это даже нравилось. Она обратила внимание на то, что многие женщины, которые, на ее взгляд, выглядели лучше, чем она, также старались скрыть свое тело под одеждой. И она заметила, что никто не обращает на нее особого внимания! Никого не шокировала ее футболка, никто не возмущался ее дряблыми плечами и никто не вопил от ужаса при виде открытых частей ее тела.

Рикки прошла через самую трудную часть терапии гардероба: испытывание страха перед своим телом на людях. Хотя ее сомнения и не рассеялись после первой процедуры, она начала понимать, что есть и другие способы восприятия ее тела, и другие возможности одеваться. Она поняла, что ее страх быть выставленной напоказ основан на ее собственных представлениях о своем теле, а не на мнении окружающих. Она обнаружила, что проецировала на других свое собственное критическое отношение к своему телу. Иначе говоря, если я считаю свое тело отвратительным, другие должны считать так же. Единственным человеком, который не разрешал Рикки носить сексуальную одежду, была сама Рикки. Она также поняла, что привлекательность может быть разных размеров. В торговом центре она встретила женщин крупнее себя, которые носили то, что она боялась надевать.

4. Отклонение. Последней частью лечения внутренних проблем было обучение Рикки способам реагировать на негативную обратную связь окружающих – взгляды, смешки, закатывание глаз и немые упреки, которые, по ее мнению, адресовывались ей. Поскольку Рикки собиралась изменить свой стиль, нужно было учитывать риск возможной критики со стороны тех, кто привык к ее стереотипам в одежде. Я объяснила Рикки, что меня всегда поражало то, что после того как друзья и родственники умоляют помочь их близким со стилем, они начинают яростно сопротивляться изменениям.

Рикки осознала важную вещь:

– После всех этих лет, когда я боялась, что скажут окружающие по поводу моего тела, я, наверное, утратила способность защищать выбранную мной манеру одеваться.

И мы стали работать над методами отпора – способами дать понять потенциальным критикам, что Рикки считает их негативные комментарии обидными. Мы начали с ролевых игр. Я попросила ее перечислить все возможные негативные определения, которыми могли наградить ее критики. Толстая, корова, отвратительная, мерзкая – только несколько слов из списка Рикки. После этого я уселась напротив нее и голосом злой девчонки стала зачитывать ей эти определения. Как обычно, первоначальный негативный эффект слов слабел с каждым новым повторением.

Затем я попросила Рикки придумать реакцию на эти насмешки, выражающую ее достоинство и силу. Мы использовали методы отклонения, которые я применяю с трудными пациентами в психотерапии, например фразы типа: «Мне вас так жаль, вы так сильно расстраиваетесь», «Очень интересное замечание» и «Прекрасно, что у вас есть мнение по этому вопросу». Мы также использовали фразы прямого действия, например: «У вас есть право выражать ваше мнение, но ваши замечания звучат оскорбительно» и «Я нахожу ваше поведение неприличным и буду вынуждена выйти из этого помещения, если вы его не измените».

После того как Рикки выбрала фразы, которые были ей по душе, она была готова отражать критику с позиции силы, а не с позиции уязвимости.

После этого мы сразу же перешли к применению отклоняющих фраз, которые выбрала Рикки. Я всегда стремлюсь немедленно применить любые навыки, которые пациент получил в ходе терапии. Будучи примененными сразу же, они, скорее всего, будут в последующем успешно использованы пациентом на практике. Если Рикки сразу же столкнется с реальной ситуацией, она наверняка запомнит, что у нее есть успешные способы самозащиты. И я сказала Рикки ужасную грубость.

– Вау, как отвратительно вы смотритесь в этих штанах!

– Ну что же, мне жаль, что вы так думаете!

Получилось! После нескольких практических занятий у Рикки был запас готовых фраз.

Когда вас застают врасплох, очень важно иметь готовый алгоритм поведения или заученную фразу, поскольку эмоции будут мешать нормальному мыслительному процессу. Если вы понимаете, что неприятного могут сказать вам окружающие, придумайте эффективный ответ и прорепетируйте ситуацию с кем‑то, кому доверяете. В дальнейшем вы будете готовы применять этот прием отклонения в реальности.

Когда Рикки получше освоила приемы отражения, мы отправились с ней «в поле». Она была во всеоружии, чтобы ответить любому, кто стал бы ее критиковать или стыдить. Но, как я и предсказывала, к ее радостному удивлению, «в поле» у нас ничего не получилось.

Ничего ужасного не произошло. Поскольку Рикки действовала и одевалась, думая только о себе, у нее не было возможности проецировать на себя чужие мнения. Она наконец поняла, что мнение, которого она боялась больше всего, исходило лично от нее.

Реидентификация

Перебирая содержимое шкафов, определяя внутренние причины недостатков гардероба и сражаясь с внутренними демонами, Рикки пережила трудную неделю, но стала сильнее эмоционально. Теперь мы были готовы к приятным занятиям: созданию ее стиля и наполнению ее гардероба.

– Итак, Рикки, что бы вы носили, если бы у вас была «идеальная» фигура?

Она собрала одежду «старых времен» в аккуратную стопку. Я попросила показать мне три ее любимые вещи и объяснить причины привязанности в каждом случае.

Я часто использую компоненты старого гардероба для принятия решений по новому стилю в том, что касается цвета, тканей и украшений (подходит также и обсуждение изображений с любимыми фасонами).

Рикки достала из стопки блузку на пуговицах, приталенные брюки и длинное платье. Я спросила, чем ее привлекала прозрачная приталенная шелковая блузка на пуговицах. Она сказала, что баклажанный цвет и длинный бант на вороте заставляли ее чувствовать себя «женственной и утонченной». Затем мы изучили брюки с лампасами. Рикки сказала, что ей нравится их мультифункциональность – в них можно пойти в офис, а оттуда сразу на прием. Наконец, мы обсудили длинное платье ярко‑розового цвета. Рикки нравилось, что платье «накрывает» ее, одновременно демонстрируя ее фигуру, а цвет «выделяет из толпы».

После обсуждения любимых предметов гардероба и заполнения мешков ненужными вещами, которые мы отобрали совместно, я усадила Рикки на диван и составила для нее список пожеланий в области стиля. Им она должна была руководствоваться при последующих покупках. Мы знали, что ей нравятся вещи, в которых она чувствует себя сексуальной, женственной и изысканной. Ее также привлекали мягкие прозрачные ткани типа шелка и кашемира ярких расцветок.

Чтобы создать для Рикки подходящий именно ей гардероб, мне нужно было отмести все наносное, прийти к самой сути ее индивидуальности и затем подобрать одежду для этой индивидуальности. По моей просьбе она рассказывала о себе и своем теле, о том, что она думала по этому поводу вне зависимости от реакции других людей, и о том, какое послание она хотела бы донести до окружающих. Я дала ей карандаш, бумагу и велела приниматься за работу.

Через некоторое время, потраченное на рисование и стирание, Рикки выпалила:

– Черт, я не люблю сливаться с массой. Я не невидимка. Я хочу, чтобы на меня обращали внимание.

«Ага, вот оно, – подумала я, – молодец».

Я спросила, что может носить женщина, которая воспринимает себя таким образом.

– Она будет одеваться сексуально, оставаясь при этом леди.

Было понятно, что Рикки хочет чувствовать себя молодой и привлекательной, но не как подросток, а как зрелая женщина. Я попросила ее представить себе, как должна одеваться женщина, которая так себя ощущает.

– Цвета, узоры и блестящие украшения, – убежденно и твердо ответила Рикки.

И мы отправились за покупками для женщины, которой хотела стать Рикки и которой она была до тех пор, пока не начала игнорировать и скрывать свою сущность. Например, мы покупали платья‑шали Diane von Furstenberg с яркими узорами. Эти платья оказались сшиты из тканей‑стрейч и подчеркивали ее бюст, талию и ноги, одновременно маскируя живот. Рикки нравились сексуальные, но умеренно обтягивающие водолазки – они напоминали ей звезд нуар‑фильмов [8]: подчеркивали ее фигуру и одновременно не выставляли ничего напоказ. Приталенные и расклешенные брюки максимально подчеркивали женственность – ее главное достоинство.

Новый гардероб Рикки не делал ее уверенной в себе. Ее одежда была только физическим доказательством растущей уверенности в себе, которую она ощущала. Я пояснила Рикки, что, как и с другими чувствами, у уверенности в себе есть хорошие и плохие дни. Иногда можно проснуться утром и почувствовать, что ты готова завоевать целый мир. А иногда даже не хочется вылезать из кровати. Я помогла Рикки создать «аварийный набор» для таких плохих дней. В этих случаях она была обязана не меньше часа заниматься спортом, сделать один долгий телефонный звонок близкой подруге и надеть что‑нибудь очень откровенное. С вновь обретенной уверенностью в себе, впечатляющим гардеробом и планом действий для чрезвычайных ситуаций Рикки готова была к выходу во внешний мир в качестве подлинной Рикки.

Мы провели с ней вечер накануне долгожданного Дня матери, распаковывая вновь приобретенные вещи и развешивая их по шкафам. По словам Рикки, эти вещи воплощали ее внутреннюю силу и страсть к жизни. На бранч Рикки решила надеть приталенный расклешенный костюм из кремового шелка, такую же блузку и открытые туфли на шпильке. Наряд имел сногсшибательный успех. Ее дочь Эми чувствовала, как будто ее мать вернулась к ней.

– Она долго была такой несчастной, – сказала Эмми. – А сейчас ее образ соответствует ее личности. Я знала, что моя мама где‑то прячется… Я так рада, что она вышла в свет!

Я рада сообщить, что Рикки изменилась навсегда. Бывает, она по‑прежнему впадает в свой бесформенный образ, но тогда она применяет стратегию действий в чрезвычайных обстоятельствах. Рикки ставит пленки с записями упражнений по методу Ричарда Симмонса, а потом надевает свой любимый костюм. Она пока еще боится покупать одежду, но с удовольствием выбирает наряды из собственного гардероба. Недавно она сказала мне, что «старые времена» вернулись.