Глава 15. Он и не сообразил, каким чудом оказался в отеле

Он и не сообразил, каким чудом оказался в отеле. Это точно не был лимузин Плутарха - ему не хотелось раньше времени злоупотреблять расположением сенатора. Кажется, он спустился на улицу и поймал такси. Сложно было не поймать: несчастный водила вжал голову в плечи и педаль тормоза в пол, когда ему наперерез, прямо под колеса, бросился растрепанный мужик с горящими глазами, в изрядно измятых шелковых брюках, дорогущем пуловере на голое тело и замшевых мокасинах на босу ногу. Бедняга таксист едва не поседел, решив, наверно, что какой-то капитолийский хлыщ решил свести счеты с роскошной и оттого невообразимо скучной жизнью. Каково же было его удивление, когда, отдышавшись и придя в себя от испуга, при ближайшем рассмотрении он признал в несостоявшемся самоубийце знаменитого на весь Капитолий ментора Двенадцатого дистрикта!

Хеймитч хмыкнул: обалдевший парень домчал его до отеля за считанные минуты и даже не взял платы за проезд, лишь заискивающе подсунул какой-то пишущий предмет и слезно попросил оставить автограф на лобовом стекле. На мгновение ментор почувствовал себя мегазвездой. Интересно, как долго этот дурень теперь не будет мыть машину?

Он почти вбежал в холл и едва не столкнулся в дверях с Эффи. Снова эта женщина?

- Я уже в курсе! - взволнованно защебетала она, отчаянно жестикулируя и пытаясь ухватить его за руку. - Я видела все в прямом эфире! Мы с приятельницей как раз пили кофе на веранде ее квартирки!... видел бы ты ее глаза, когда она смотрела в небо и требовала воды!... а потом этот очаровательный пруд с кувшинками!... очень толковая девочка!... нам в этом году попалась такая молодчинка, не находишь?

От ее несвязного восторженного лепета у него вдруг свело скулы.

- Или ты рассказываешь мне все по порядку, глупая женщина, или я, черт подери, дойду до самого президента Сноу с требованием избавить меня от твоей невыносимой болтовни и твоей назойливой персоны! - сквозь зубы зашипел он, перехватив ее руку выше локтя и оттаскивая от входа к ближайшему дивану. Такое прекрасное еще минуту назад, настроение было безнадежно испорчено. Эффи бухнулась на кожаные подушки и обиженно, как капризный ребенок, поджала раскрашенные губы. Ментор замер напротив. Широко расставил ноги для пущей устойчивости и убедительности и скрестил руки на груди. Потом выразительно поднял брови – дескать, ну, слушаю тебя!

Наверно, ему повезло, что она не умела сердиться дольше двух минут – Эффи картинно вздохнула, закинула ногу на ногу, обхватив колено наманикюренными пальцами, и с видом оскорбленной невинности заговорила:

- Мы с Клео сидели на веранде, болтали ни о чем и пили кофе. Знаешь, у нее удивительно вкусный кофе, не помню название сорта…

- Короче, - пытаясь говорить спокойно, перебил ее Хеймитч. Она сделала вид, что не замечает пар, готовый вот-вот повалить из его ушей.

- Клео просто чокнутая фанатка - смотрит Игры в прямом эфире! Я и не знала, что среди моих подружек есть такие, кто променяет клуб или салон на трансляцию Голодных Игр…

- Короче!

- Ты невозможен, Двенадцатый - слова не дашь сказать! Они показывали профи, их лагерь… кстати, у Пита все в порядке - странно, что ты не спрашиваешь... потом рыжеволосую девочку где-то в лесу… потом этого парня, конкурента из Одиннадцатого - он, кстати, неплохо устроился в хлебных злаках неподалеку от озера…

- Еще одно слово – и…

Она бросила сердитый взгляд на его закипающую физиономию и сочла за лучшее не играть с огнем.

- А потом показали Китнисс. Она не очень хорошо выглядела… ладно, она выглядела просто отвратительно: красные глаза, сухие потрескавшиеся губы… ей бы не помешала моя новая увлажняющая помада - и почему им не позволяют брать с собой на Арену косметику?

На секунду ему показалось, что сейчас он точно придушит эту идиотку – какая, к чертям, помада и косметика? Девочка буквально умирала от жажды, а эта кретинка думала только о том, как та будет смотреться на капитолийском экране!

- Она была такая слабая, что едва держалась на ногах. Но все равно упрямо продолжала двигаться, - Эффи притихла и едва заметно поежилась. Тонкие пальцы, обнимавшие колено, судорожно сжались. – А потом она остановилась, привалилась к дереву, подняла глаза к небу и потребовала воды.

О, он прекрасно знал, что такое обезвоживание… В первые часы без воды ты практически не ощущаешь никакого дискомфорта, только странная сухость во рту, словно наглотался мелкого песка. Потом тело начинает ныть и гореть, кружится голова и тянет на рвоту. Только вот рвоты чаще всего может так и не случиться – попросту нечем. Потом тебя прошибает пот, который ты бесцельно утираешь рукавом, платком или просто сбрасываешь со лба на землю драгоценные капли. Пока не начинаешь понимать, что единственный источник жидкости - ты сам. Поначалу это кажется диким, но только поначалу. А уже через несколько часов ты согласен выпить что угодно, даже собственную мутную мочу, только бы почувствовать влагу на растрескавшихся иссушенных губах, на огромном каменном языке, который не умещается во рту…

Он дернул головой, отгоняя кошмарные воспоминания, поймал безумный взгляд Эффи и только тогда понял, что, похоже, произнес все это вслух.

- И что дальше? - сухо и без эмоций поинтересовался он у напарницы. Капитолийка нервно сглотнула и закашлялась, пряча в пол испуганные глаза.

- А дальше показали рекламу, - еле слышно прошелестела она, опасаясь даже взглянуть на него.

Он ошалело выпучил глаза, с хрустом сжав кулаки на скрещенных руках. Какая ж она дура! Неизвестно откуда нахлынувшая ярость с головой накрыла его. На кой черт говорить ему о рекламе? Нет, сейчас он точно прибьет ее - и плевать, что почти сотня человек, находящихся сейчас в холле, уже завтра станет свидетелями на суде по делу об умышленном убийстве с отягчающими обстоятельствами!

- Правда, там была реклама, совсем короткая, мы даже не стали переключать на другой канал! - так и не оторвав взгляда от мраморного пола вестибюля, быстро-быстро заговорила Эффи - словно почувствовала свою стремительно надвигающуюся кончину в лице ментора, ястребом зависшего над ней. - Потом опять транслировали лагерь профи, еще раз мелькнула рыженькая девочка, парень в злаках… а когда снова показали Китнисс, она уже лежала лицом в грязи возле пруда с кувшинками и пальцами рисовала на ней какие-то узоры.

Он шумно выдохнул и покачнулся, почувствовав, как начала спадать с глаз красная пелена ярости. А заодно затряслись разжатые из кулаков руки.

- Знаешь ли ты, женщина, что только что рисковала своей глупой розовой башкой? - хрипло выдавил он, еще не полностью отойдя от яростной вспышки. - Впредь научись выражать свои мысли конкретнее и короче, не то в следующий раз твое многословие может стоить тебе жизни… неужели забыла, что Двенадцатый – псих?

Эффи испуганно вскинула затравленный взгляд – его угрожающий тон не позволял усомниться в достоверности сказанных слов. Опасаясь собственной несдержанности, Хеймитч порывисто развернулся на пятках с благим намерением убраться подальше от несостоявшейся жертвы.

- А еще лучше заведи себе полезную привычку – не попадаться мне на глаза до конца Игр! – уже сделав несколько шагов, через плечо холодно бросил он и направился к лифту.

Выпить, мне нужно срочно выпить, будто заклинание, вертелось на языке. Со злобным удовольствием ментор подумал, что ему не помешала бы сейчас хорошая доза обжигающего самогона старухи Риппер – настоящего адского пойла, которым он травился в Двенадцатом. Ну, или на худой конец, пара бутылок какого-нибудь капитолийского дерьма из его бара.

И немножко удачи, чтобы благополучно добраться до номера.

Но, видимо, на известии о пруде и кувшинках лимит хороших новостей на сегодня оказался исчерпан: не успел он дойти до лифта, как перед ним, словно чертик из табакерки, возник ментор Второго дистрикта. Вместе с парой детин довольно внушительного вида. Миротворцы, только в штатском, решил Хеймитч. Он машинально оглянулся: гордо задрав подбородок, Эффи все еще сидела на диване на другом конце холла и не спускала с него оскорбленного взгляда. Сейчас не хватало только отхватить по морде, мелькнула в воспаленном мозгу шальная мысль. Радуйся, женщина, вот твои мстители…

Ментор остановился, спокойно сунул руки в карманы многострадальных брюк и наигранно лениво улыбнулся. Почти по-настоящему. Это был его лучший и любимый трюк - в критический момент мгновенно переключать собственные эмоции: злиться и извергать проклятия на одного собеседника, а через минуту вальяжно усмехаться другому, втайне мечтая прикончить обоих. Этой замечательной чертой своего и так непростого характера он обзавелся здесь, в Капитолии. И за долгие годы менторства довел свой навык практически до совершенства.

Кстати сказать, этот номер проходил у него только в столице.

- Брут? Не часто ли мы видимся – дважды за один день… У тебя теперь охрана? - ох, не стоило сейчас задирать Второго, но он уже не мог заставить себя замолчать. – Хороши щенята – крепенькие, мордастенькие… сам отбирал?

- Отойдем, Двенадцатый? - криво усмехнулся Второй, сделав выразительный жест своим бритоголовым спутникам, и те обступили Эбернети, зажав его с обеих сторон, точно в ловушке.

- Извини, дорогой, не могу, - ментор продолжал улыбаться, пока мозг лихорадочно искал пути к отступлению, - через пятнадцать минут я должен быть на приеме… у Сенеки Крэйна - мы договорились пропустить по рюмочке коньячку! Сам знаешь, Главный не любит ждать…

Лицо Брута нервно дернулось, и Хеймитч едва заметно перевел дыхание. Удачный ход! Уже давно Двенадцатый заметил, что имя Главного Распорядителя отрезвляло не хуже имени самого Кориолана Сноу. Сенека отвечал за все, что непосредственно касалось Игр… и упаси боже было попасть к нему в немилость! Нет, боялись не самого Крэйна, а, скорее, опалы в виде дисквалификации или, что еще хуже, высылки из Капитолия на время проведения главного зрелища года. Это касалось всех менторов провинившегося дистрикта, а не только того, кто имел неосторожность вызвать его гнев на свою голову. А нет менторов - нет ни спонсоров, ни договоров, ни оплат. Иными словами, зарвавшиеся наставники могли запросто подписать смертный приговор своим подопечным на Арене, поэтому упоминание Главного Распорядителя действовало на экс-победителей, как холодный душ.

И только Хеймитч Эбернети имел наглость хвастаться несуществующими приглашениями на несуществующую аудиенцию.

Брут скрипнул зубами и что-то буркнул своим головорезам. Хмуро переглянувшись, те с неохотой отошли от Двенадцатого и замерли поодаль, усердно и совершенно безуспешно изображая жалкое подобие светской беседы.

- Надо же, твои очаровательные громилы пытаются разговаривать! - Хеймитч издевательски усмехнулся и выдохнул в лицо сопернику остатки вчерашней выпивки. - Что такое, Второй, я перешел тебе дорогу?

- Я слышал, ты завтракал сегодня с Плутархом, - зло отозвался профи.

Так вон оно что – Брут тоже имел виды на сенатора Хавенсби? Ха, еще бы – даже Катону, безоговорочному фавориту сегодняшних рейтингов совершенно не помешало бы высочайшее расположение! Поздно спите, батенька, занят уже ваш сенатор, едко усмехнулся ментор, пытаясь держать серьезное лицо.

- Не нервничай, Брут, это вредно для здоровья, - он постарался сказать это как можно спокойнее, по-прежнему давясь ухмылкой. - Сенаторов в Капитолии хватит на всех.

- Я не говорю тебе о других сенаторах – я говорю о Хавенсби! – едва не взревел Второй. Громилы дернулись было на его повышенный тон, но Брут остановил их коротким нервным жестом. Понимая, что заигрывает с огнем, Хеймитч лишь неопределенно пожал плечами, и Второй расценил его движение, как вызов – он злобно прищурился, приблизил перекошенное от злобы лицо и вдруг зашипел:

- Интересно, что случится, если Двенадцатый потеряет где-нибудь свою круглую спонсорскую печать? Или свой коммуникатор? Или свой наушник?

Или свою голову, явственно услышал ментор в его шипении. Это было уж слишком. Ему вдруг до смерти надоело притворяться.

- Скорее кто-то другой потеряет руку. И не только руку, - так же сквозь зубы выдавил он уже без ухмылки, глядя в остекленевшие от бешенства глаза Брута.

Остатки здравого смысла кричали ему: еще одно неверное слово – и они вцепятся друг другу в глотки, и будут кататься по полу в слепом желании разорвать соперника на куски.

И тогда некому будет помогать выжить Китнисс Эвердин.

- Вот ты где! – как в тумане услышал он из-за спины высокий знакомый голос. Эффи… опять Эффи. Как вовремя! В какое-то мгновение он даже обрадовался, что не убил ее полчаса назад. – Ты препираешься здесь со Вторым, тогда как нас уже ждут?

Он медленно обернулся. Она стояла за его спиной, на правильном расстоянии - и рукой не дотянуться, если снова возникнет острое желание стукнуть, и не нужно кричать на весь холл, который, к слову сказать, и так уже уставился на сцепившихся не к месту мужчин.

Капитолийка многозначительно подняла брови.

- У Сенеки… ты, что, забыл? – только он, терпевший этот визгливый голос почти десяток лет, смог разобрать в нем предупредительные нотки. Она решила подыграть ему? Эффи недовольно топнула розовой туфелькой по такому же розовому мрамору пола. – У тебя случилось неожиданное расстройство памяти? Ты не мог забыть - вы оба только что орали об этом на весь отель! Ты ведь знаешь, Двенадцатый, Крэйн не любит опоздания… и не станет ждать, пока вы здесь наиграетесь в кто-кого-круче!

- Извиняй, Второй, - медленно выдыхая, он сделал маленький шаг назад. А потом скривился в усмешке и с вызовом подмигнул окончательно озверевшему Бруту, словно и не мечтал минуту назад растереть того в порошок. - Не могу отказать женщине в просьбе, особенно сделанной подобным тоном! Надеюсь, еще увидимся, чтобы непременно продолжить нашу содержательную во всех отношениях беседу и…

Не дав напарнику договорить, Эффи схватила его за рукав и потащила к выходу. И он сдался. Не слишком ли много эмоций за один день? Тихо устало посмеиваясь и стараясь сохранить насмешливую мину на лице, он покорно поплелся вслед за ней.

- Придурок… ты полный придурок, Двенадцатый, - еле слышно яростно шипела она, то и дело кивая по сторонам и озаряя встречных искусственной резиновой улыбкой.

- В общем, ты вовремя, - только и смог пробормотать он, машинально повторяя ее кивания. – Наверно, я должен сказать спасибо… как ты рискнула подойти?

- Нужно же было кому-то подумать о Китнисс, - она смерила ментора косым недовольным взглядом. – Пока ты там бил кулаками в грудь и совал голову в пасть тигру.

Ему стало стыдно. Там, на Арене, его девочка… их девочка сражалась за свою жизнь, а он тут устраивал истерики и показательные скандалы и ссоры с другими дистриктами. Он хмыкнул собственным мыслям. Хорош наставничек, нечего сказать! Даже Пит Мелларк, с его незнакомой ледяной выдержкой, давал старому пьянице сто очков форы.

- Я больше не буду… постараюсь, - неохотно пробубнил он в спину топающей впереди Эффи. – Но куда ты меня тащишь, женщина?

- Куда-куда - разумеется, к Главному Распорядителю… сам ведь напросился! - жалобно вздохнула она, выталкивая его за двери отеля, предупредительно разъехавшиеся перед ними. - Если ты сейчас не попадешь на прием к Крэйну, Брут непременно узнает об этом и поймет, что братание с Сенекой было лишь фарсом с твоей стороны… и у тебя больше не будет такого беспроигрышного козыря, как рюмочка коньячку!

- И как же я туда попаду… без приглашения?

- Просто позвоним Цинне. Сам знаешь, для него не существует закрытых дверей.

Забравшись в притормозившее перед ними такси, капитолийка достала из невесть откуда оказавшейся на запястье сумочки подобие менторского коммуникатора, только гораздо меньших размеров и отвратительного розового цвета. Памятуя ее почти геройскую выходку в холле, он благоразумно оставил при себе нелестное высказывание насчет ее цветовых предпочтений, вот-вот готовое по привычке сорваться с языка.

Хвала чертям, Цинна оказался на месте. Уже усевшись в такси, рядом с водителем, Хеймитч прислушался к заговорщицкому шепоту Эффи, доносящемуся с заднего сиденья. Но как ни напрягался Двенадцатый, он так и не смог уловить ни слова, кроме «Сенека» и «Китнисс». Да этой женщине следовало работать не на телевидении, а в капитолийских спецслужбах…

Он непроизвольно дрогнул - а, может, как раз там она и работала?

- Да… да, хорошо, - уже громче отозвалась она в трубку, кивая головой и делая жест водителю, призывно пощелкав возле его уха наманикюренными пальцами. – Да, я поняла, спа-центр на Семи Холмах… люкс в пентхаузе… и нас проведут… мы будем там через…? – она вопросительно поймала в зеркале заднего вида внимательный взгляд таксиста.

- Десять минут, - отозвался тот.

- Десять минут, - эхом повторила она для своего невидимого собеседника и захлопнула крышку аппарата. Потом подняла на напарника торжествующий взгляд. – Все очень просто. Мы сможем засветиться в косметическом салоне, который несколько раз в неделю, и как раз сегодня, посещает Главный Распорядитель. Даже если мы не встретимся с ним лично, масса народу подтвердит при случае, что мы там были. Не правда ли, я молодец?

Он усмехнулся - чего нельзя было отнять у Эффи Бряк, так это ее непревзойденных организаторских способностей! Он даже готов был взять назад свои слова насчет того, чтобы «не появляться у него на глазах»… вряд ли у него получилось бы так же хорошо разруливать все возникающие проблемы.

- Ты молодец, женщина, - примирительно кивнув, он повернул голову в ее сторону и поймал в зеркале довольную ответную улыбку. – Я так понимаю, Цинны там не будет?

- Нет, но он уверил меня, что нас встретят… только не уточнил, кто, - пожала плечами она. Неважно, кто, сказал себе Двенадцатый. После их нелегкого ночного разговора перед Ареной он доверял Цинне безоговорочно.

Ровно через десять минут, как и было обещано, такси затормозило перед входом в роскошный небоскреб. Выбираясь наружу, Хеймитч ошалело задрал голову, оглядел взмывающее ввысь здание и изумленно присвистнул:

- Это что, косметический салон? Все пятьдесят этажей?

- Вообще-то семьдесят два, - уточнила Эффи. Так и не дождавшись, пока он проявит чудеса галантности и додумается открыть перед ней заднюю дверцу, она собственными силами с трудом выбиралась из автомобиля. – Забыл, что каждый второй капитолиец считает нормой посещать косметолога минимум раз в неделю?

- Охренеть, - только и смог выдавить он, качая головой. Каждый второй капитолиец… мда, это вам не нищий угольный дистрикт с единственной косметической роскошью в виде горячей воды, да и то лишь в доме мэра и в Деревне Победителей!

Совершенно беспрепятственно – и куда только смотрит охрана? - они попали внутрь, без труда нашли в огромном холле скоростной стеклянный лифт. Пока кабинка уносила их на верхний этаж, в пентхауз Главного Распорядителя, ментор изумленно и зло продолжал разглядывать вызывающе роскошное окружение и бормотать сквозь сжатые зубы отнюдь не детские ругательства.

А наверху их уже ожидал настоящий сюрприз.

Финник Одэйр. Собственной неподражаемой персоной.

Он стоял в вальяжной расслабленной позе, опираясь одним плечом на стену возле высокой полупрозрачной двери и мечтательно прикрыв веки. Вид у него был, как у породистого кота, до отвала нализавшегося отборных сливок. Еще из лифта ментору бросилось в глаза, что из одежды на Четвертом был только длинный черный халат, расписанный языками пламени. Хеймитч хмыкнул – знакомая картинка! Так вот он, их таинственный проводник… Шелковая штучка, определенно творение Цинны, выгодно оттенявшая умопомрачительный загорелый торс и бронзовые спутанные локоны, была небрежно запахнута на талии и перетянута поясом с тяжелыми кистями на концах. Одной из этих кистей Одэйр и поигрывал в эту минуту, сквозь полуопущенные ресницы внимательно наблюдая за приближающимися посетителями.

Шагнув из лифта, Эффи растерянно замерла - она никак не предполагала увидеть здесь конкурента.

- Все нормально… подожди меня там. Кажется, мне предстоит очередная стычка, - тихо пробормотал Хеймитч, кивнув в сторону роскошных диванов, утопающих в зелени импровизированной оранжереи в конце коридора. И на случай упрямого сопротивления даже слегка подтолкнул капитолийку под задницу - внутренний голос шепнул ему, что предстоящий разговор не предназначался для ее любопытных ушек.

Когда Эффи удалилась на достаточное расстояние, чтобы не слышать беседы, ментор повернулся к Финнику и одарил того самой язвительной усмешкой, на какую только был способен. Подняв на Двенадцатого свои невозможные аквамариновые глаза, Одэйр лишь очаровательно лениво улыбнулся.

Ох, неслучайно он ожидал их здесь, настороженно подумал ментор.

- Поговорим? – негромко промурлыкал молодой человек. В его распутной полуулыбке мелькнуло что-то… предупредительное.

- Позволь узнать, Четвертый, – с издевкой поинтересовался ментор, - что ты делаешь в пентхаузе Сенеки?

- Во-первых, в этом году я не Четвертый, - отозвался тот, с преувеличенным интересом разглядывая кисть пояса, которую все еще крутил в руке. – А во-вторых, мы просто играли… в шахматы.

- Судя по тому, что на тебе не осталось другой одежды, ты проигрался в пух и прах, - пренебрежительно хмыкнул Хеймитч, вызывающе оглядывая собеседника с ног до головы. - Очаровательный халатик! Как всегда – гламурная фея?

- Как всегда - навеселе? - в тон ему иронично парировал Финник, лениво растягивая слова на капитолийский манер. Ментор покачал головой и тихо рассмеялся. Все-таки не зря этот паршивец понравился ему еще с первого своего появления в Капитолии – никто другой не умел быть таким милым и таким язвительным одновременно!

- Если честно, я рад снова видеть тебя, малыш, - примирительно отозвался он, копируя позу Финника - скрестив руки на груди и прислоняясь плечом к стене с другой стороны двери. Потом кивнул на дверь: - Очередная пассия?

- Перешел тебе дорогу? – Одэйр насмешливо и изящно приподнял одну бровь… и стал еще более очаровательным. - Не припомню, чтобы тебя интересовало что-то, кроме бутылки. Или кто-то, особенно мальчики.

- Ну, согласись, Сенека давно не мальчик! - наигранно удивленно округлив глаза, ментор засмеялся и покачал головой.

- Я не имел в виду Крэйна, я имел в виду себя! – фыркнул молодой человек, посверкивая из-под длинных ресниц озорными глазами.

- Ты тоже уже вышел из нежного возраста, малыш. К тому же, ты во вкусе Капитолия, а у меня с ним вкусы разные, - пожал плечами Хеймитч, выразительно скривив физиономию.

- О, вкусы… – Финник поежился и как-то странно посмотрел на него. - Они так быстро меняются… Я уже не единожды видел тебя в обществе Главного Распорядителя – организаторам Игр приглянулся Двенадцатый дистрикт, а, Эбернети?

- Ох, Одэйр, не стоит так убиваться - конкурент из меня неважный! – снисходительно отмахнулся ментор. – Я, знаешь ли, староват для этих дел и к тому же регулярно дурно пахну. Нежный нос Сенеки не выносит моего амбре!

- Я и не говорю о тебе, - молодой человек заглянул ему в глаза и чуть понизил голос. - Я говорю о твоем светловолосом мальчике… Мелларк – так, кажется, его зовут?

Внезапно Хеймитч почувствовал, что ему стало нечем дышать. К чему все эти грязные намеки? Или этот красавчик знал больше других?

- И что, парень кому-то интересен? – преувеличенно бодро спросил он, отчаянно надеясь на отрицательный ответ.

- Я лично знаю минимум троих, - негромко отозвался Финник.

Призрачная надежда с хрустальным звоном разлетелась на мелкие осколки, которые вонзились в старое менторское сердце. Как ваза в ладони Пита Мелларка.

- Но ему далеко до тебя, с твоей-то внешностью… да и среди нынешних трибутов есть мордашки посимпатичнее! - отшутился Хеймитч, хотя ему было уже не до смеха.

- Я сейчас расплачусь от твоей глупости, Двенадцатый… ты, правда, думаешь, что дело во внешности? - Одэйр сочувственно покачал головой. – Чистый, целомудренный мальчик с влюбленным сердцем и такими ясными глазами – поистине лакомый кусочек для капитолийских гурманов!

- Боишься конкуренции? – сглотнул побледневший Хеймитч, все еще пытаясь язвить. Финник тяжело вздохнул, притворно закатив глаза.

- Ты действительно желаешь ему такой участи либо просто кретин? – в мягком минуту назад голосе появилась незнакомая стальная нотка.

- Даже ругательство в твоих устах звучит музыкой… Хочешь сказать, Сенека тоже благоволит Питу? - уточнил ментор, чувствуя, как на лбу выступает предательская испарина.

- Он первый из числа желающих. Боюсь показаться жестокосердным, но не уверен, хочу ли, чтобы мальчик выбрался.

- Но… почему? – впрочем, он уже знал ответ. Финник неопределенно дернул подбородком и горько усмехнулся:

- Я сам когда-то был на его месте. Не хочу, чтобы он оказался на моем.

- О, Финник, я думаю, ты преувеличиваешь! – жалобно промычал Хеймитч. От таких новостей у него вдруг противно вспотели ладони.

- Разумеется, - едва заметно кивнув, молодой человек выразительно поднял брови и беззвучно пошевелил губами: - В реальности все может быть намного хуже.

Ментор молчал, отчаянно пытаясь подавить предательскую дрожь в коленях. И заодно собраться с мыслями. Последнее никак не выходило.

Неожиданно в голову закралось удивление.

- Хм, - он растерянно сдвинул брови, - а ведь ты мог и не говорить мне этого, Одэйр…

- Мог, - подтверждая его слова, кивнул молодой человек. - Но сказал. Надеюсь, что эта маленькая тайна останется между нами? Учти, это дорогой подарок, Эбернети, цени его!

- У меня сегодня просто день подарков. Осторожно, красавчик, - растерянно пробормотал Двенадцатый, недоверчиво уставившись на собеседника, - я узнал твой секрет - ты беспокоишься о трибутах-конкурентах!

- Мне можно, в этом году я здесь в качестве гостя, - отмахнулся Одэйр, не сводя с него многозначительного взгляда. – Будем считать это моим небольшим личным вкладом в твой спонсорский фонд… Кстати, у тебя, оказывается, тоже есть секрет, и я теперь тоже его знаю!

- Какой? – Хеймитч с досадой сдвинул брови.

Молодой человек выразительно улыбнулся.

- Ты наконец-то беспокоишься о своих.