Глава 1. Перемены 3 page

На протяжении всего ужина Виктор не оставлял её ни на минуту, пытаясь объяснить ей тонкости Обманки Вральского. Еще на четвертом курсе Гарри и Рон хотели объяснить ей сущность этого приема. Она не понимала и не собиралась забивать себе голову всякой ерундой ни тогда, ни тем более сейчас. Но за ним было приятно наблюдать, в его глазах зажигался огонек, особенно когда он с увлечением рассказывал ей о вещах, которые так сильно любил. А то, как подергивалось его адамово яблоко, просто очаровывало её. Как только лекция об Обманке подошла к концу, он перевел тему разговора к свадьбе Драко – еще более утомительная беседа, но, кажется, ей не было конца. Они договорились встретиться в пятницу после окончания уроков. В Хогсмид решено было добраться на метле, чтобы не тащить на себе вещи, и оттуда уже аппарировать в поместье Малфоев. Виктор заверил её, что с утра отошлет сову хозяевам и предупредит их о её приезде.

Небольшая формальность.

Бегло просмотрев свой гардероб, Гермиона пришла к неутешительному выводу. Она никогда не одевалась напоказ, но в эти выходные ей предстояло сыграть роль сладкоречивой, ухоженной, чистокровной ведьмы. Так что там - всего лишь несколько юбок и платьев, но ничего подходящего, чтобы надеть на свадьбу, не оказалось, только если скромная мантия, в которую она облачалась на вручение Ордена Мерлина... Ей не хотелось бы выделяться, но в голове пронеслась коварная мысль, что, возможно, это принесет ей огромную пользу. По крайней мере, она будет казаться уверенной в себе, даже если будет всего-навсего мышкой в змеином логове. Возможно, за такой наряд её назовут “мерзкой грязнокровкой” или немедленно обвинят в том, что она преднамеренно отвлекает внимание от невесты.

Вещи она упакует легко, используя чары и трансфигурацию для уменьшения багажа, который ей понадобится на это время.

Ох, какого черта она думает? Она добровольно идет на такие жертвы и ради кого – хорошего “друга” Виктора? Ей никогда не нравилась малфоевская семейка. Люциус заслуживал лишь жалости, его сын был ему под стать. Может, они и пришли к некоторому соглашению на седьмом курсе, но он оставался до смерти высокомерным и, если хотел, мог быть невыносимым болваном.

Оставалась еще его невеста – Панси Паркинсон. Как же так случилось? Драко, казалось, был ослеплен любовью, Панси была центром его вселенной. Когда она была рядом, он готов был преподнести весь мир к её ногам. Но в последний раз, когда Гермиона видела их вместе, любовь была далеко не взаимной, и это в лучшем случае. Зачем же они обрекают себя на жизнь без чувств?

Мерлин, о ком вообще она думает? Панси и Драко – да эти двое стоят друг друга! Будет интересно увидеть, кто из них сломается первым и как они будут тешить свое тщеславие за счет друг друга. Похоже, этот уикенд обещает ей много незабываемых моментов, даже если она будет всячески избегать их.

Взглянув на часы, она издала непроизвольный писк. Снейп не пришел в восторг, что приходилось пожертвовать настойкой морозника, но все же пересилил себя. И уж тем более не обрадуется, если его заставят ждать. Натянув тонкий свитер поверх рубашки и джинсов, в которые она переоделась, вернувшись с ужина, Гермиона сунула палочку в задний карман и прихватила книгу с края стола. Она надеялась, что он не слишком сильно разозлится, увидев этот том. Ей всегда казалось, что он будет рад заполучить его обратно. Книга, или то, что было написано внутри её прежним владельцем, в конечном счете, и помогло уничтожить Волдеморта.

Гермиона пронеслась по коридорам, достигнув холодных подземелий в рекордно короткие сроки. Прошло довольно-таки много времени, с тех пор как она в последний раз спускалась сюда. В подземельях царил сырой, пробирающий до костей холод. Ей на миг почудилось, словно она оказалась в прошлом и мчится на один из его уроков. Гермиона замедлила шаг, остановилась у двери, ведущей в кабинет зелий, и занесла руку для удара.

Одного удара в дверь оказалось достаточно, чтобы с обратной стороны послышалось:

- Войдите.

Гермиона вздохнула. Она ведь опоздала, не так ли? Тон его голоса не предвещал ничего хорошего. Она вошла и осторожно закрыла за собой дверь. Присмотревшись, она увидела, как он, сгорбившись над столом, что-то читал. В тусклом свете единственной свечи было невозможно разглядеть выражение лица, но степень расположения быстро обнаружилась в следующем комментарии.

- Вы опоздали, мисс Грейнджер, - произнес мужчина, даже не взглянув в её сторону.

- Прошу прощения, профессор, - ответила она. Черт, почему его слова заставляют её чувствовать себя не его коллегой, а снова студенткой, уязвимой перед наказаниями и словесными нападками?

Снейп поднял на неё глаза, и затем сказал, чего она не ожидала.
- Уверен, вас не Поттер или Уизли задержали.

Она рассмеялась, несмотря на упоминание о Гарри. Погодите, он нарочно вспомнил их, чтобы заставить её смеяться. Не мог же он…

Сообразив, что она позволила себе засмеяться в его присутствии, девушка быстро притихла и прочистила горло. Она контролировала эмоции на своем лице, как и он. Его темные глаза встретились с её, и на миг она подумала, будто он хочет прочесть ее мысли и узнать, что она на самом деле думает. Но он перевел взгляд с её лица, и она не почувствовала вторжение, как это описывал Гарри. Всякий раз, когда он смотрел на неё подобным образом, она чувствовала себя не в своей тарелке.

- Оказалось, что Поппи нужно еще зелья, - сказал мужчина, указывая на флаконы с небесно-голубым Глотком Умиротворения, стоящие на столе рядом с ним. – Я взял на себя смелость сварить его. Можете взять себе один.

- Гм… благодарю, - ответила девушка, не уверенная в том, что еще добавить.

Он вернулся к своей книге, а она тем временем подошла к столу и взяла один из флаконов.
- Вы просто не хотите, чтобы я копошилась с морозником, я права?

Он оторвался он книги и снова посмотрел на девушку.
- Мисс Грейнджер, вам так же, как и мне, прекрасно известно, что здесь я не смог бы никому, кроме вас, доверить это летучее вещество. Если вы только не забыли, чему я вас учил.

Она затрясла головой.
– Возможно, у меня не было достаточно практики, но этого мы не изучали.

Снейп кивнул и уткнулся обратно в книгу. Гермиона осталась приклеенной к месту. Что вызвало в нем такую перемену? Она ждала, пока он назначит ей отработку за опоздание. Ему было приятно, или даже немного весело. Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он снова смотрит на неё, на этот раз выжидающе.
- Вам нужно что-то еще, мисс Грейнджер?

- Ох, - она едва не подпрыгнула, вспоминая о книге в руках. Положив её на стол прямо перед мужчиной, она вздохнула. – Я подумала, что вы захотите вернуть её себе.

Одного взгляда было достаточно, чтобы признать свою книгу. Без сомнения, это его.

– Мисс Грейнджер, мне бы не хотелось думать, что вы были замешаны в пособничестве Поттеру в краже.

- Я уговаривала его вернуть её на место, - сказала она, ожидая хоть какого-нибудь ответа. – Некоторые заклинания в ней… они только…

- Не нужно говорить. Я хорошо осведомлен, что в ней содержится, - мрачно ответил он, черная прядь волос упала ему на лицо, но он быстро убрал её. – Эти заклинания -изобретение одинокого, никчемного мальчика – ничего более.

Она задержалась на мгновение, не уверенная, что ответить.
– Это очень помогло в борьбе с Волдемортом.

Он вздрогнул при упоминании этого имени… даже теперь.
– Не сомневаюсь, что так и было.

- Ну, это все. Спасибо вам за Глоток Умиротворения, профессор, - произнесла Гермиона, глядя на флакон в своих руках. Она знала, что позволила себе слишком много, и хотелось поскорее уйти отсюда. Она быстро прошмыгнула к выходу, но когда потянула на себя тяжелую деревянную дверь, внезапный звук его глубокого голоса заставил её остановиться.

- Спасибо, - сказал он. – Гермиона.

Она обернулась и посмотрела на мужчину, но он уже зарылся носом в книгу. Она вышла, тихонько притворив за собой дверь, и с широкой улыбкой пошла по коридору.

Глава 5. В змеином логове

Пытаясь охватить взглядом длинное каменное сооружение, Гермиона поправила висящую на плече сумку. Они приближались к гигантскому дому, спрятавшемуся в сумерках. Во всех окнах здания мерцали огоньки, освещая парадное крыльцо желтоватыми и оранжевыми бликами. Ей никогда еще не приходилось видеть столь огромного дома, хотя язык не поворачивался назвать это “домом” – поместье, невероятно большое поместье, если на то пошло.

Даже родительский дом Виктора в Болгарии не шел ни в какое сравнение с этим особняком, хотя его родители считались богатейшими в стране. Гермиона призадумалась, откуда только Малфой берет деньги, чтобы содержать такой дом, да еще и так щедро разбрасываться ими. Ответ напрашивался сам собой, только вот она никогда не видела доказательств ему. Часть передалась ему по наследству, часть - через деловые отношения, которые не всегда были законными, но благодаря им Люциус мог содержать семью на пике богатства и занимать влиятельное положение в обществе.

- Не могу поверить, что я здесь, - пораженно выдохнула она.

Сквозь тихий ночной воздух прорезался насмешливый смех, и они продолжили путь по длинной дорожке.
– Тебе панравиться здесь, Гермиона. Я буту рядом.

Она закатила глаза, надеясь, что темнота скроет её жест. Уф, эти выходные принесут намного больше неприятностей, чем они того стоят. После первой напряженной рабочей недели ей больше всего хотелось сидеть в окружении остальных преподавателей и в их компании потягивать огневиски и ничего большего.

Вместо этого, лишь потому, что её сопровождал Виктор, ей пришлось общаться с не в меру ретивой метлой, пока они добирались до Хогсмида. Они могли бы с легкостью уменьшить сумки и отправиться в Хогсмид пешком, но Виктор настоял на метлах. Нет, ну честно, разве ему не надоедает изо дня в день проделывать эту процедуру?

По крайней мере, с аппарированием проблем не возникло. Они уменьшили свои вещи только у ворот в поместье Малфоя, чтобы налегке проделать оставшийся путь до парадной двери.

На минуту Гермиона замешкалась перед замысловатым входом, украшенным колоннами, и огляделась по сторонам. С каменного крылечка дом казался еще больше.

– Ты уверен, что они ответили тебе на сову?

В ярком свете фонаря Виктор посмотрел на девушку, на его губах играла добрая, открытая улыбка.

– Расслабься, Херми-ивонна. Люциус уже почуял опасность и будет вести себя ниже травы.

- Спасибо, - вежливо ответила она, сложив на груди руки в защитном жесте. Почему она здесь? Она была уверена, что оскорбляет память Гарри, только находясь в этом доме. Возможно, она оскорбила всех магглорожденных, согласившись присутствовать на празднике и вести себя, как чистокровная ведьма, пусть даже каждый знал, кто она такая.

Тем временем Виктор приподнял тяжелый дверной молоток в форме змеи. Её глаза вспыхнули красным, но тут же потухли.

«Очень предсказуемо».

Изысканно украшенная дверь широко распахнулась перед ними. Она не сразу сообразила,
что нужно посмотреть вниз, чтобы увидеть открывшего им двери. Как она могла забыть о домовых эльфах! Как она могла забыть, что Малфой-менор просто наводнен ими! Ох, наверняка это будет очень неприятный визит. Если Люциус только посмеет замахнуться тростью на одного из них, пока она здесь…

«Спокойно, Грейнджер. Ты просто злишься, что все выходные ты не сможешь сидеть перед камином и читать».

- Мистер Крам, - промолвил эльф и склонил голову в почтительном поклоне. – Мисс Гренджер.

- Привет, - улыбнулась Гермиона, - как тебя зовут?

- Пантуфель, Гермиона Грейнджер. – Не угодно ли госпоже пройти в её комнату? Пантуфель проводит.

Гермиона попыталась удержать свою сумку и донести её самой. Но одного взгляда на удрученную мордочку Пантуфеля было достаточно, чтобы она на секунду заколебалась, позволяя неугомонному эльфу выдернуть сумку из её руки. Почему они не хотят свободы? Неужели они не понимают, во что их превратили волшебники? Она тяжело вздохнула и увидела, как крохотный эльф проковылял дальше по коридору, делая им знаки следовать за ним. Виктор пропустил девушку вперед, и она вошла в дом.

Никакими словами нельзя было описать её чувств, вызванных этим домом. Она видела, каков он был снаружи, но внутренняя отделка поражала всякое воображение. В конце концов, дом принадлежал семье темных волшебников, и любой на её месте мог догадаться, что внутри будет преобладать палитра из мрачных черных и темно-серых тонов.

«Нет, Гермиона, таким может быть только Снейп».

Она усмехнулась своим мыслям. На прошлой неделе их деловые отношения перешли на новый уровень: от коротких односложных замечаний - к полноценной беседе, даже интеллектуальной дискуссии, когда они разошлись во взглядах. Конечно, он всё еще отпускал в её адрес язвительные замечания и всячески насмехался, но она тешила себя надеждой, что через некоторое время он искоренит свои привычки. Не то чтобы она мечтала об этом, но её приводила в трепет мысль, что однажды он перестанет видеть в ней студентку и отнесется как к коллеге.

- Где Люциус? – спросил Виктор.

- Он и хозяйка переодеваются к ужину, мистер Крам, - ответил эльф. – Пантуфель должен передать вам, что вы и Гермиона Грейнджер должны переодеться и спуститься в столовую.

Виктор кивнул и замедлил шаг, посмотрев на Гермиону.
– Красивый дом, ты не находишь?

- Угу, - признала она. – Правда, меня удивляет, что здесь так светло и приветливо.

Виктор усмехнулся.
– Должно быть, Нарцисса постаралась. Ты скоро поймешь, насколько она отличается от своего мужа.

- Если она похожа на свою сестру…

- Она определенно не похожа на Беллатрикс, - мягко возразил Крам.

Между ними повисла молчание, которое было нарушено лишь боем часов. Дом был окутан гнетущей тишиной, но размеры его были столь велики, что, если бы кто-то и шумел, это было бы трудно обнаружить.

Они поднялись по большой лестнице на второй этаж и очутились в длинном коридоре, обставленном древними артефактами и мебелью. Своими размерами и отделкой дом напоминал ей старый роскошный отель, в котором они семьей останавливались, когда путешествовали по Франции во время летних каникул. Здесь не хватало теплоты и уюта, который она чувствовала в доме, где выросла.

Возможно, поэтому Драко таким отстраненным.

- Комнаты Гермионы Грейнджер здесь, - Пантуфель открыл перед ней двери и пригласил девушку пройти. Эльф опустил её вещи в кресло, затем несколькими щелчками пальцев зажег в комнате свечи, повернулся и быстро исчез в дверях. Она наблюдала, как медленно за ними затворилась дверь, и Виктор отправился в свои, возможно, более величественные комнаты, рядом с женихом и его родителями. В конце концов, Малфои захотят держаться от неё как можно дальше. Гермиона протяжно выдохнула и наконец смогла оглядеть комнату.

Девушка была вынуждена признать, что в действительности она не была такой уж убогой, но в окрестностях Малфой-менора мало что могло иметь убогий вид. В том, что даже в самой старой и затхлой комнате все отличалось красотой и изысканностью, не было сомнений. По крайней мере, так должно быть в таком огромном старом поместье как это.

Комната была отделана в нейтральных тонах и отличалась идеальным порядком. Ванная с левой стороны комнаты оказалась маленькой, но элегантной и соединялась дверью с другой комнатой. Гермиона понадеялась, что Виктора поселят в соседней комнате - хоть какая-то капелька утешения. Даже если бы она знала надлежащие охранные и сигнальные чары и наложила их на свою дверь, он бы попытался ночью прокрасться к ней в комнату?

Она посмеялась над собой. Почему ей в голову лезут подобные мысли? Она не испытывала к Виктору романтических чувств. Он просто друг, и она неоднократно ему говорила об этом. Но, с другой стороны, Виктор никогда особенно не деликатничал, напротив, его отличала грубость и неразборчивость в выборе средств. Однажды ей довелось стать свидетелем его гнева, и её весьма беспокоило, что эта огромная мощь будет направлена на неё. Как он поступит, если она отвергнет его?

Быстро разобрав вещи, она оказалась перед трудной дилеммой, что же надеть на ужин. Ко времени, когда решение было принято, она почувствовала себя безнадежной магглой. Не то чтобы ей было стыдно, как бы это проще сказать, просто она надеялась на более эффектное появление в этот уикенд, но усилия казались напрасными. Люциус, должно быть, уже предупредил всех приглашенных, что она будет здесь.

Несколько взмахов волшебной палочкой и её легкое хлопчатобумажное платье, которое она носила летом, преобразовалось в откровенное облегающее платье изумрудно-зеленого цвета. Она на минуту подумала, как это забавно, что она выбрала именно этот цвет в этом доме, но решила не менять ничего. Её необходимо соответствовать ситуации, пока этот уикенд не закончится.

Она задумалась, не надеть ли на всякий случай сверху мантию. Гермиона поморщила нос. Черт возьми! Она собирается проявить гриффиндорскую смелость, даже если это будет последним делом, которое она сделает. Любые взгляды, которыми её одаривали Малфои, кричали о неприязни, зато Виктор будет благодарен ей за такой внешний вид. Ощущать себя женщиной, причем сексуальной, - в этом есть свои психологические преимущества. И действительно, когда еще ей представится возможность почувствовать себя такой? В Хогвартсе, где требуется образ серьезного профессора?

Она немного повоевала с волосами, с помощью магии собрав их на затылке. Иногда она спрашивала себя, почему бы их просто не сбрить.

Гермиона посмеялась над собой, нанесла легкий макияж и на этом закончила свой туалет. Решив, что не будет дожидаться своего спутника, она покинула комнату и направилась к большой красивой лестнице. Она не хотела обидеть хозяев и совать всюду свой нос, поэтому оставила закрытые двери закрытыми. Но её исследовательский дух исчез, когда девушка спустилась на нижнюю ступеньку и посмотрела в сторону, откуда раздавались голоса, как раз вовремя: за углом показался Драко в сопровождении Панси.

- Так-так-так, - протянул Драко, его типичная усмешка накрепко пригвоздила её к месту.
– Не ожидал, что ты покажешься, Грейнджер. Думал, трусливо сбежишь.

- Вижу, ты ничуть не изменился, Драко, - ответила Гермиона, попутно отмечая дорогую мантию блондина и платье Панси. Теперь она не чувствовала себя не к месту в своем платье, поскольку на Панси было нечто похожее. Магическое сообщество прилагало огромные усилия, особенно после падения Волдеморта, чтобы внедрить маггловскую культуру. Министерство стремилось к большему сотрудничеству в надежде, что среди нынешнего поколения не появится еще одного Волдеморта, проповедующего достоинства чистокровного наследия. Вы это скажите изготовителям одежды. Вопреки всему, платье на Панси было сделано каким-то волшебником.

- Драко, ты не говорил, что она придет, - уколола Панси.

Юноша посмотрел на свою невесту.
– Нам сообщили об этом всего несколько дней назад, дорогая. Виктор привел её.

Панси усмехнулась под стать Драко.

Гермиона набрала в легкие больше воздуха.
– Пожалуйста, давайте не будем омрачать это событие нашей старой враждой.

Они, казалось, на миг призадумались, но ответа не последовало. Ну и что, что она попросила перемирия - она выше их.

- Так или иначе, - сказала после нескольких секунд тишины. – Поздравляю вас обоих.

Панси и Драко переглянулись, улыбнулись друг другу и снова повернулись к ней. Может, они все-таки влюблены?

- Ах, Северус! Вот вы где.

Гермиона обернулась, обнаружив его на лестнице. Мужчина, не обращая на неё никакого внимания, продолжал спускаться по ступенькам. Он поприветствовал Драко дружеским объятием, затем галантно как истинный джентльмен наклонился к Панси и поцеловал ей руку. Она никогда раньше не видела, чтобы Снейп вел себя так с другими людьми; Гермиона подозревала, что с Малфоем они остались близкими друзьями, даже после суда, где выяснилось, что он был двойным агентом.

Очевидно, Люциус знал, что Снейп полностью предал их господина, но это было незначительной мелочью по сравнению с тем фактом, что он вмешался и завершил задание, первоначально предназначенное Драко. Люциусу было хорошо известно, чем всё могло бы обернуться, если бы никто не прикончил старого волшебника. После визита Темного Лорда Драко нашли еле живым. А Снейп за защиту и проявленное благоразумие в лице Люциуса приобрел вечного друга.

Снейп тем временем поцеловал Панси в щеку.

Гермиона почувствовала, как в ней закипает ревность, но почему – она не понимала. В конце концов, это все лишь Снейп, её коллега. Тогда почему она ожидает от него такой же фамильярности, проявленной к Драко, его крестнику, или Панси, его бывшей студентке?

Поприветствовав Панси, мужчина вдруг понял, что в комнате есть кто-то еще, и резко обернулся к ней.

– Не знал, что вы тоже приглашены, профессор Грейнджер.

Гермиона сдержанно улыбнулась.
– Виктор пригласил меня.

- Ах, - не отрывая взгляда от её глаз, он кивнул головой.

Он отвел свои обсидиановые глаза от её лица, но в комнате ничего больше не привлекло его внимания. Гермиона ощущала на себе его изучающий взгляд, он скользил по её телу: сначала шея, медленно спускаясь к груди, а потом еще ниже. Девушка почувствовала себя немного неловко, и от волнения начала переминаться. Был ли его интерес вызван нехваткой знаний о женщинах или отсутствием практики, но очевидно ему нравилось изучать её.

Она задавалась вопросом: будучи мастером обмана, смотрел ли он на неё так раньше, пока она не видела? Очевидно, нет.

Это было бы неправильно по многим причинам. Черт! Почему он тогда смотрит на неё такими глазами?

«Он мужчина, Гермиона. Всего лишь мужчина».

Но ведь это Снейп, строгий, бесстрастный, мстительный профессор, который ненавидел её сильнее всего на свете, за исключением, пожалуй, Джеймса Поттера, его друзей и сына. Однако сейчас он смотрел на неё оценивающим мужским взглядом; в черных глазах пылал огонь.

Да нет! Должно быть, ей только показалось!

К счастью, от горящего взгляда её отвлекло появление Виктора в сопровождении Люциуса и Нарциссы.

Глава 6. Вопреки распространенному мнению

Он пытался отвести взгляд и сосредоточить всё внимание на завязавшейся беседе между Малфоями и Крамом. Он пытался думать о чем-нибудь еще – даже о Темном Лорде, – лишь бы не пялиться на её ноги. К несчастью для него, девушка полностью завладела его мыслями, и он не мог сопротивляться.

За ужином мужчина не сводил с неё глаз, от него не ускользнул ни один её жест: то, как она управлялась с мясом, как задумчиво пережевывала, а затем проглатывала, совершенно очаровало его. То, как она потягивала вино из бокала и вытирала рот салфеткой – все это было так не похоже на ту мисс Грейнджер, которую он знал. В Хогвартсе ему не удавалось наблюдать за ней во время обеда: она никогда не сидела напротив и не попадала в его поле зрения. Но этот изящный танец, который она исполняла над ужином, был необычным и очень женственным.

Даже во время беседы она оставалась загадочно молчаливой и отвечала лишь на вопросы, касающиеся непосредственно её, но он не понимал смысла чертовых слов - всё его внимание было приковано к её лицу: несколько завитков выбились из прически и теперь щекотали её шею. Он завороженно наблюдал, как в вырезе её платья, которое едва прикрывало тело, мерно вздымалась и опускалась её грудь.

Вскоре после ужина им было предложено перейти в гостиную: подали кофе и десерт. Пока Северус шел в другую комнату, его не покидала надежда, что ему удастся развеять чары, но надеждам не суждено было сбыться: девушка тем временем уже удобно расположилась в кресле и скрестила ноги. В глазах мужчины вспыхнул блеск, все остальное в комнате померкло, и осталась лишь она одна. И, ох, какое удовольствие ему доставило наблюдать, как ткань платья поднимается выше, оголяя часть её бедра.

Наверняка, она околдовала его - это было единственным разумным объяснением. Она околдовала всех мужчин в этой комнате…

От его внимания не ускользнули тайные взгляды, которые Виктор бросал на неё, и даже Люциус и Драко изредка одаривали её оценивающими, но все же фальшивыми взглядами. Он ревновал, по непонятной причине, но он ревновал Гермиону Грейнджер - отраву его существования, на которую теперь с вожделением смотрели другие мужчины. Но только не он!

Возможно, он окончательно растратил это умение. Может, это какое-нибудь замедленное проклятье, полученное от Темного Лорда, заставляющее терять рассудок: он никогда бы не проявил интереса к женщинам, подобным Гермионе Грейнджер. Если только под действием заклинания… Она была его студенткой, сейчас – его коллега, - такие мысли просто аморальны.

Не так ли?

«Да провались оно все к дьяволу».

Он и прежде часто мучился бессонницей, но никогда еще женщина не была тому причиной: её образ ни на миг не покидал его мыслей. Дом погрузился в сумрак, и мужчина блуждал в темноте, пытаясь найти успокоение. Не найдя того, что искал, он побрел в библиотеку – может, книга отвлечет его мысли.

О, Боже, кого он смешит? Книги… чертовы книги… Гермиона Грейнджер – что еще больше бы напоминало о ней? Он может окружить себя тысячами книг, но это лишь усилит его влечение. Тем не менее он обнаружил себя стоящим у больших двойных дверей, ведущих в библиотеку. Мужчина вошел: комната освещалась светом ослепительно пылающего камина, и несколько свечей трепетали желтыми и оранжевыми огоньками - кто-то еще не спал. Он тихонько прикрыл за собой дверь и осмотрелся: перед камином никого, у нижнего яруса полок - тоже. Послышалась возня, и он уловил движение на верхнем ярусе. Северус поднял глаза и увидел фигурку: надежно уцепившись одной рукой за лестницу, в другой она держала светившуюся палочку.

«Проклятье».

Только не она.

Девушка балансировала на лестнице в легком халатике, его мысли путались и разбегались, он думал лишь о том, что находится под её халатом.

«Черт возьми!».

- Профессор?

Он произнес это вслух?

- Да, мисс Грейнджер, - ответил мужчина, идя на свет.

Она немного замешкалась, пытая вытащить с полки толстый том, затем осторожно спустилась с лестницы, предоставляя ему возможность самому добраться до хранилища. Бесплодная попытка – все его внимание было занято её движениями. Тем временем девушка уже спустилась на пол, с любопытством посмотрела на мужчину и спросила:

- Не спится?

Он молча кивнул.

- Добро пожаловать в клуб, - она уныло улыбнулась и плюхнулась в одно из больших кресел, стоящих перед камином. Девушка поджала под себя ноги и открыла книгу – кажется, её совсем не заботило, что он по-прежнему оставался в комнате. Без сомнения, за время, проведенное в Хогвартсе, их отношения медленно теряли былую напряженность, но еще никто из них не чувствовал себя уютно в компании другого. С другой стороны, сейчас она вела себя, будто ситуация была абсолютно естественна.

Полы халата медленно разошлись, оголяя её ногу. Северус резко втянул воздух.

Всякий раз, когда он встречал своих бывших студентов, даже взрослых, у которых была работа и семья, он воспринимал их как детей, в его понимании они оставались детьми и никем больше. Но было чрезвычайно сложно заставить себя думать о Гермионе Грейнджер как о своей студентке или ребенке. Теперь, замечая её женственные формы, он всё больше склонялся к мысли, что она уже не его студентка. Она стала женщиной, очень привлекательной женщиной.

«Нет!».

Нет, он не должен поддаваться подобным мыслям. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Он никогда не возражал против одиночества. На самом деле, бывали моменты, когда ему это даже нравилось, а свои потребности он обычно удовлетворял с помощью руки.
Из-за зависимости от Темного Лорда он был обречен на одинокую жизнь, а мнение остальных его особо не интересовало. Никто не понимал ни его, ни его доводов. А из-за Лили и того, как она с ним обошлась, он потерял всякую веру в женщин.

Но, с другой стороны, это всего лишь инстинкт, примитивная похоть, которую мужчины чувствуют в определенные периоды жизни. Эмоциональное притяжение здесь ни при чем, это не было тем притяжением, которого он так боялся. Северус не был идиотом и понимал, что физическое влечение часто приводит к другим, более глубоким, а иногда и разрушительным чувствам для партнера.

В прошлом, возможно, он бы и не обратил внимания на женщину, даже если бы и встретилась подходящая, - тогда его беспокоили совсем другие проблемы.

Но теперь война закончилась, на время повержены враги, а ему еще предстояло столкнуться с самым главным испытанием его жизни. Разум подсказывал ему, что теперь можно призадуматься и над серьезными отношениями. Несомненно, этим и объяснялся его интерес к девушке, но что-то еще нашептывало ему перестать купаться в жалости к самому себе и подумать о других вещах.

Кроме всего прочего, не нужно забывать и о химии противоположных полов. Дружба, любовь, влечение, сексуальные потребности – старо как мир. Вопреки распространенному мнению, Северус Снейп был мужчиной, с такими же сексуальными потребностями и желаниями, как и у всех остальных. Просто некоторое время он провел в спячке: находясь под давлением Темного Лорда, он использовал весь самоконтроль.

Но ему не встречалась женщина, которая бы хотела его, сальноволосую летучую мышь хогвартских подземелий. Зачем же тогда пытаться? Он мог бы в открытую добиваться женщины, но вероятность, что ему ответят взаимностью, была мизерной. Он не был привлекательным и понимал это, да и мягким характером не отличался.