Всем миром

Вы наблюдали, как ребенок хочет что-токуда – то вставить? Вначале он действует осторожно,а если невыходит, нажимает и - ломает. Хочешь ему помочь- нет:: “Я сам!” Стресс не сваливается с неба. Мы сами, видя, что необходимый результат еще очень далеко, нажимаем на педали сильнее, загоняя себя в стресс. Выбор режима величайшего напряжения в одиночку-

ошибка, так вели себя динозавры. Потому и вымерли.

Что можно сделать, когда не получается? Моя не­медленная реакция - скорее все сюда и навалимся имеете! Что тебе важнее - самостоятельно решить проблему или добиться ее решения? Али делиться ре­зультатом не хочется? Чем значимее и сложнее дело, тем добрее, слаженнее и больше по объему должна быть команда, постепенно становясь направленным и творческим содружеством. На ее основе формируется плодотворное сообщество {эгрегор). а план превраща­ется в программу действий для каждого. И каждому эг­регор дает устойчивость и освобождение от страха.

Помоги другим - наберешь команду. Идея приходит, как правило, в одну голову. Она осмысливается и преобра­зуется в план сначала лидером. Потом в группе едино­мышленников план превращается в программу действий, а эгрегор дает каждому то, в чем тот очень сильно нужда­ется. По моему мнению, это здоровье, востребованность и освобождение от страха. Тогда человек охотно включа­ется в дело и начинает активно действовать.

Если ты от одного отмахнешься, другому скажешь “пошел вон!”, на третьего наорешь, а потом тебе пона­добится помощь, что, все сбегутся? Боюсь, что никто не придет! У меня нет уверенности, что все задачи в жизни мне одной будут по зубам. Поэтому я с готовностью и охотой зову на помощь своих друзей. Мало ли что слу­чается! Но я прячу гневливость предков в дальний чу­лан, запираю чулан на ключ, а ключ забрасываю в Оке­ан-море под Алатырь-камень. Нужно потакать своим друзьям, беречь и щадить их, помогать им в их пробле­мах, короче - любить своих друзей! Тогда будет толк.

У “Маяка”

\...Худенькая смуглая женщина с чуть раскосыми глазами сидела в кресле напротив меня, пока шел прием. За семь часов мы с нею выпили по стакану воды и съели по ложечке меда. Корригируя детей ивзрослыхя что-то подправляла и в биополевых оболочках ее организма, органов, клеток. Коррекцию она принимала и усваивала блестяще.

Ей было шестнадцать, когда земля дрогнула, стало вначале красным, потом сильно потемнело, и сверху густо посыпался черными стружками пепел. Она копала картошку, был ясный сентябрьский 1957 года. Солнце клонилось к закату. Взорвались ядерные отходы у атомщиков на “Маяке” под Челябинском. Но об этом они узнали позже, а пока покрывал страшным покровом дом, деревья, огород. Она до сих пор ест овощи с того огорода, и дом ее стоит, и мама ее жива. Многие уехали, они остались, им ехать было некуда. От эпицентра взрыва до ее дома чуть больше трех километров,

Тридцать пять лет она строго ограничивает себя в еде, комфорте и агрессивности. Врачи, изредка встречая ее на улицах родного поселка под Челябинскоим, удивленно спрашивают: “Вы еще живы?” Она жива, доброжелательна, спокойна, работоспособна и, в o6щем, сохранна: чуть опущены органы, чуть приоткрыт клапан на выходе желудка... Подправить все мне было легко. Ее любимые авторы - Брэгг, Осава, Шаталова. Большая честь для меня - сознание того, что и с моими книжками она не расстается, Но мало читать, нужно делать! На мой вопрос, что она делает, она ответила просто: все.

Прошло шесть лет. После того взрыва на “Маяке” было еще несколько утечек, ветер под нимал радиоактивную пыль из высохших болот... Наталия Николаевиа по-прежнему живет в своем домике, соблюдая жесточайшую диету и контролируя каждую из поглощенных калорий. Она делает нашу гимнастику и коррекцию, массаж, медитацию и очистку.

Виктор Александрович - физик, лауреат, доктор наук человек волевой, разумный и деятельный. Он поработал на “Маяке” всю жизнь, за исключением тех лет, что провел в Томске-7. Рака я у него не нашла, но активность иммунной системы была сильно снижена. Я сделала коррекцию. Думаю, что с Т-активином и сорбентом он будет жить долго.

Надежда Никитична, молодая женщина из Семипалатинска, рассказала мне, как в детстве с ребятами выскакивала на улицу с криками “Ура!” при виде атомн ог огриба на горизонте: взрывы были совсем рядом и очень часто. Когда у нее обнаружили опухоль молочной железы, она стала неистово заниматься по нашей методике, увидев в ней свой шанс на спасение. Я из-

мерила ее иммунную активность - норма, чувствует себя хорошо, опухоль растаяла. Трижды привозила она ко мне своих семипалатинцев. Все они, работая по методу “Целителя”, вернули свое здоровье. Они продолжают жить там же, едят овощи с тех же полей, пьют ту же воду, дышат тем же воздухом, но они сохранны. А Надежда теперь такая красавица, такая счастливая, словно живет на благополучном Кипре.

Вы спросите: а может, все же уехать на Кипр? Я отвечу: там тоже нужно отрабатывать жизнь при колебаниях околоземного эфира. Вы спросите: а если на Кипре человек будет делать то же, что и мы? Я отвечу; уж больно у них сытно! У человека может не хватить стимулов для духовной работы. Я была на Кипре, средняя про­должительность жизни там 60 лет. Мне кажется, только в суровых условиях есть место высокой духовности.