Иакх и иоанн

^сонет

^{к картинам Леонардо Да‑Винчи}

Тот – в тигровом плаще, пятнистом, как цветы,

А этот – в милоти, туманов темнорунней.

Один – безумный бог и вождь хмельных плясуний,

Другой – пророк святой и враг их красоты.

Но оба роз свежей и утр весенних юней.

И странно схожи лиц пленительных черты,

И указующие тонкие персты,

И рты, изогнутые в виде полулуний…

О, лик двусмысленный! Как твой призыв манящ!

Но вслед за тирсом ли во мглу смолистых чащ

Помчусь я ликовать, как буйные мэнады?

Иль за Крестом пойду, чтоб молодую плоть

В пустыне пламенной, скитаяся, бороть,

Раскаясь и страшась судьбы Иродиады?..

«PRIMAVERA»

^сонет

^{на картину Боттичелли}

Весной тосканскою, сиреневой и серой,

Когда прозрачится небес аквамарин

И розовый цветет по рощам розмарин, –

Зеленовзорая приходит Primavera.

С ней Флора шалая и томная Венера,

Но не поется ей средь мреющих равнин –

Под свист фарфоровых пастушьих окарин

Идет безмолвная и смотрит с смутной верой…

Вдруг, чу! из нежных уст понесся гимн: Эол –

К подруге прилетел, голубокрыл и гол,

Развивши перевязь пурпурового шарфа…

Не такова ль, скажи, и ты, душа моя?

Живешь ты, юная, немея, грусть тая,

Но мчится твой Эол – и ты поешь, как арфа.

АМАЗОНКА

^сонет

^{к статуе Поликлета}

Смертельною, увы! я ранена стрелой…

Я, что искуснее и опытней стратега,

Я – первая в стрельбе, в искусстве скачки, бега,

И кем же. Отроком с улыбкой золотой.

Струится кровь моя, и алою каймой

Змеится в тунике, белевшей чище снега,

Но тело мне томит блаженнейшая нега,

И очи застланы лазурнейшею мглой…

О, сестры вольные. О, амазонки. Выньте

Стрелу Эротову, что в сердце мне впилась…

Иль с победителем свою подругу киньте,

Чтоб радостно она в Элизий вознеслась,

Вздыхая о кудрей душистом гиацинте,

О чаром янтаре жестоко‑нежных глаз.