Глава 3. – В принципе нет никаких оснований предоставлять вам визу

– В принципе нет никаких оснований предоставлять вам визу.

Вот так.

Юрист по имени Лоуренс, высокий красивый брюнет, производил впечатление правдолюбца, который весь день защищает в суде интересы больных сирот, затем отправляется в спортзал давить убийц из жима лежа и выгонять несправедливость через поры мира, а по дороге домой спасает щеночка. Однако плохие новости от него оказалось выслушивать не легче. Я даже разозлилась. С его внешностью лосьон после бритья продавать, а не говорить мне, что я бесполезная халявщица, которую за шоссе М25, опоясывающее Лондон, выпускать нельзя было, не говоря уж об Америке. Ну, это я перефразировала.

– Я писательница, – отважилась я. – И только хочу остаться здесь и писать.

– Это вы так говорите, – возразил он, подпирая большими ладонями подбородок и равнодушно глядя на меня. – Если вы популярная писательница, можете попросить медиавизу 0–1 как иностранка с выдающимися способностями. Вы популярны как писательница?

– Безусловно.

– Код 0–1 гарантирует визу иностранным лицам с выдающимися способностями в области искусства, науки, образования, бизнеса или спорта. Податель заявления должен быть опытным специалистом своего дела и доказать, что он или она является одним из тех немногих, кто достиг вершин в своей сфере деятельности.

– Меня даже в справочнике искать не надо, – пробормотала я. В кабинете были просто тысячи книг. Тысячи.

Лоуренс Юридический не улыбнулся.

– Так вы популярны?

– Ну, может, я не совсем подхожу под это определение…

– Далее, – продолжал он, не моргнув глазом, – вы журналистка, правильно?

– Вроде того.

Я не знала, подтверждать или опровергать. Я уже некоторое время ничего не писала для журналов. Возможно, потому, что называла это «пописывать».

– Значит «да», – отозвался Лоуренс. – Стало быть, вы можете подать заявление на визу для представителя прессы. Это, кстати, гораздо проще.

О‑о, жизнь начинает налаживаться.

– Хорошо, – заинтересованно кивнула я. – Как мне ее получить?

– Возвращаетесь в Лондон, находите издательство, готовое заключить с вами контракт, где будет сказано, что они оплачивают вам работу в Америке на срок от одного до пяти лет, и обращаетесь в наше посольство.

– Я веду колонку в журнале, – сказала я. – Это подойдет?

– Возможно, – ответил он и задумался. – Оплата должна быть достаточной, чтобы вы могли себя содержать. Кроме того, вам нужно составить портфолио работ и заручиться рекомендательными письмами от других лондонских журналов.

Мне вдруг стало грустно. Того, что я получала в «Лук», не хватило бы и на содержание шимпанзе.

– Затем вам придется вернуться в Великобританию, пройти собеседование в посольстве и дождаться обработки заявления.

– Долго? – Надеюсь, в посольстве найдется «Ферреро Роше».

– До девяноста дней.

Блин, три месяца в одной стране с матерью! Этому не бывать.

– Нет ли возможности получить эту визу без возвращения в Лондон?

– Нет.

– А обойтись без остальной канители?

– Нет. Контракт, гарантия финансовой поддержки, рекомендательные письма и портфолио работ.

Я задумалась. Может, у меня действительно выдающийся талант? Я брала интервью у настоящей знаменитости. Я вела колонку, ездила в командировку в Париж и даже смогла отучить рокера из рок‑группы путаться с другими женщинами. Если вам этого мало, что же тогда талант?

– Расскажите мне еще раз об этой медиавизе.

Юрист Лоуренс строго на меня посмотрел:

– Честно говоря, мисс Кларк, если вас интересует вероятность получения вами медиавизы, то не тратьте времени и денег. Один из вопросов анкеты, например, звучит так: «Присуждали ли вам премию академии или аналогичную?»

Черт! Так и знала – пожалею, что не стала сдавать актерское искусство на выпускных экзаменах.

– А значок «Синего Питера»[1]считается аналогичной премией?

– Что?

– Ничего. – У меня в любом случае нет значка. – Значит, нет других виз, на получение которых я могу рассчитывать? Подруга предложила поработать в ее пиар‑компании.

Я взглянула на юриста. Он – на меня. В моем умоляющем взгляде явственно читалось: «Пожалуйста, не вышвыривайте меня из страны». На его лице появилось выражение: «Неужели вам хочется услышать от меня суровую правду?»

– На подругу я бы не надеялся, – произнес он. – Иное дело – друг. Если вы выйдете замуж за гражданина США, тогда можете начать процесс получения супружеской визы, хотя нет гарантии, что вам ее дадут. СИН не любит фиктивные браки.

– СИН – это что?

Негодяи, написавшие письмо.

– Служба иммиграции и натурализации, – вздохнул Лоуренс. Разговор стремительно приближался к точке «мы теряем время». – Мисс Кларк, на вашем месте я вернулся бы в Англию и занялся тщательной подготовкой. И серьезно задумался – подходящее ли сейчас время для получения американской визы. Может, вам надо сосредоточиться на карьере. Поработать, так сказать, над тем, ради чего правительство США примет вас обратно.

– Я хорошо воспитана, – вырвалось у меня.

– Не сомневаюсь. – Юрист Лоуренс встал и указал на дверь. – К сожалению, это нельзя назвать выдающимся талантом.

– Вот как?

Тут я могла поспорить. Удержаться в рамках приличий в тот момент требовало верха гениальности.

– Благодарю вас, мисс Кларк, – сказал он, усаживаясь, хотя я еще не успела выйти из кабинета. – Надеюсь скоро вас увидеть.

– Конечно, ведь я заплатила двести долларов за то, чтобы услышать – я бесполезный мешок дерьма, – пробормотала я, направляясь к лифту. В следующий раз, когда решу платить за неприятные эмоции, просто схожу в «Аберкромби и Фич» и померю джинсы.

В Уильямсберг я вернулась уже затемно. Гирлянда была включена, елка радостно переливалась‑сверкала в углу, освещая грязную дыру, в которой мы жили. Приступ любви к уборке внезапно завершился после попытки СИН разрушить мою жизнь. Пока я ходила к Дженни и адвокату, Алекс успел перевернуть всю квартиру вверх дном. Коробки от дисков, пустые пивные банки и кучи одежды валялись по всему дому, являясь свидетельством возвращения моего парня. Королева поднимает флаг, чтобы оповестить подданных о своем присутствии, а Алекс Рейд оставил недоеденную пиццу на кофейном столике и узкие джинсы, перекинутые через спинку дивана. Сам того не зная, одним своим присутствием он поднимал мне настроение. Мысль о том, как Алекс сверкал на диване своими трусами, едва не заставила меня улыбнуться, но я тут же вспомнила о предстоящем возвращении в страну, где нет Алекса, в трусах или без (особенно без), и снова погрузилась в уныние.

– Наверняка есть какой‑то способ с этим справиться, – тихо подбодрила я себя, открывая и закрывая кухонные шкафы. Еда. Поем, и полегчает. – Просто я еще не знаю, что это за способ.

– Справиться с чем? – раздался сонный голос из дальнего угла комнаты.

– С меню ужина, – соврала я, не зная толком почему. – Тебе чего хочется?

– Все равно. – Голова Алекса показалась над спинкой дивана. – Хочешь куда‑нибудь сходить?

Я оперлась спиной о край кухонного стола. Волосы у Алекса закрыли половину лица, глаза полузакрыты – никто лучше его не умеет справляться с разницей во времени. В тот момент все происходящее стало ужасающе реальным. Что, если мне не дадут новую визу? Что, если через четыре недели придется уехать? Неожиданно упасть ниц и умолять парня жениться на мне перестало казаться чем‑то из ряда вон выходящим. Намного лучше альтернативы. Каждый день видеть это лицо и слышать голос или пятьдесят с лишним лет поедания «Дэрили ланчеблс», платы за кабельное телевидение и свар с муниципалитетом на предмет регулярности вывоза мусора.

– Как скажешь, так и сделаем, – ответила я, отворачиваясь к шкафам и разыгрывая интерес к завалявшемуся пакету тортилий, чтобы не показать, как я близка к слезам. Господи, что я делаю? Почему я этим рискую? Алекс – лучший парень, какого я встречала. Я люблю его и от мысли провести без него один день готова ударить котенка. А кошек я люблю.

– Может, пиццу закажем? – размышлял он вслух. – Я соскучился по пицце. И по тебе. Где ты была целый день?

– А? – Я боялась, что мой голос выдаст переживания. Странно, но чем больше я думала об отъезде, тем сильнее мне хотелось замуж за Алекса, причем это не было связано с визой. Просто я без памяти люблю этого человека. Однако теперь на первый план вышел вопрос с визой, и все связанное со свадьбой так или иначе получалось связанным и с визой. Если я попрошу его оформить отношения, даже если он сделает мне предложение, от визы это зависеть не будет. Иначе нельзя. Если бы я дочитала «Уловку за уловкой» Хеллера, могла бы с уверенностью утверждать – моя ситуация как раз вписывается в этот роман. Блин. – Да так, занималась визовыми делами.

– Визовыми?

– Ну, возникли небольшие сложности, – ответила я, перемещаясь из кухни в ванную. Открыв холодный кран, я сунула под воду руки. – У меня виза истекает, надо было проконсультироваться с юристом.

– Но ты же получишь новую визу? – В голосе Алекса послышалась обеспокоенность. – Проблем же не возникнет?

Я сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух через сжатые зубы. Слезы делу не помогут.

– Существует несколько типов виз, которые я могла бы получить, но это не так легко.

– О… – Он появился в дверях ванной, полуголый и заспанный, каким я его любила больше всего. – Я чем‑то могу помочь?

«Женись на мне, женись на мне, женись на мне».

Я прильнула к нему и легко поцеловала, после чего отвернулась к раковине. Я не могу уехать из Нью‑Йорка, просто не могу.

– А что ты можешь сделать? – спросила я.

«Женись на мне, женись на мне, женись на мне».

– Не знаю, – пробормотал он, убирая волосы с моего лица. – У нас один осветитель визу оформлял, так ему нужны были рекомендательные письма. Я могу написать для тебя.

– И в чем именно ты меня будешь рекомендовать?

Он приподнял бровь и одарил меня улыбкой, от которой замерло сердце.

– Этого недостаточно, чтобы меня сочли «иностранкой с незаурядными способностями», – произнесла я. – Насколько мне известно.

– Я считаю тебя незаурядной. – Алекс убрал мою руку из‑под струи холодной воды. Я так засмотрелась на его лицо, что забыла об открытом кране. – А это имеет значение.

«Только если ты на мне женишься, женишься, женишься…»

– Мне большего и не надо, – отозвалась я. – Но в СИН на это и не взглянут.

– Вот гады.

На долгую секунду время остановилось. Большие зеленые глаза Алекса неожиданно стали серьезными. Я смотрела на него своими голубыми, надеясь, что не проступили красные прожилки и не размазалась тушь. Он крепко сжал мою руку и кашлянул. Я затаила дыхание. О Боже!..

– Энджел, – начал он, – я не хочу, чтобы ты уезжала. Ты ведь это знаешь, да?

– Теперь да. – Я стиснула его руку. – Ты тоже знаешь, что я не хочу уезжать.

– Вот теперь знаю, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной.

Я кивнула – огромный ком в горле мешал говорить. Наверное, мое подсознание решило не дать мне все испортить. Какое оно умное!

– Я люблю тебя.

– Угу.

– Ты очень нужна мне. Все будет хорошо, правда? С визой?

Вот оно. Это был мой шанс показать ему письмо, сказать, что у меня всего четыре недели придумать, как здесь остаться. Все просто! Да только ни черта не просто. Давление у меня, по ощущениям, подскочило и рухнуло. Слишком много давления. Так нечестно. И вообще в глубине души я до сих пор боюсь, что он сбежит на край света.

– Угу.

– Все будет прекрасно. – Отпустив мою руку, он привлек меня к себе. – Ты что‑нибудь придумаешь.

От неожиданности я резко выдохнула и начала хватать ртом воздух. Алекс разжал объятия и поцеловал меня в лоб.

– А теперь я найду какие‑нибудь штаны, и мы сходим поедим. Ты не против?

– Еще как за. Расчудесное предложение, – отозвалась я. – Штаны, ужин… Договорились.

Он самодовольно улыбнулся и вальяжно вышел из ванной.

Вот зараза!

– …И нам пришлось вытаскивать этого идиота, пока ее папаша не отхватил ему башку мечом. – Алекс покачал головой, уплетая очередное тако. – Представляешь, у мужика был настоящий меч! После этого Грэм не выпускал его из виду всю поездку. Крейгу словно крылья оторвали на месяц.

– Ох уж этот Крейг. – Я помешала коктейль четвертой соломинкой. Две уронила, одну сломала. Будет справедливым сказать, что я была рассеянна. – Его нельзя оставлять одного.

– Надо было трижды подумать, прежде чем брать его в Японию. Групи там сумасшедшие. – Алекс ловко запихал в рот сразу половину тако.

– Вау!

– А раз Грэм гей, все свалилось на одного меня, – продолжал он. – Столько поклонниц! Серьезно, думал, все, кранты.

– Вот как? – В окно «Ла Эскины» я наблюдала, как мимо идут жители Уильямсберга, и пыталась запечатлеть это в своей памяти.

– Да, иногда до сотни за ночь.

– А‑а.

– Ты не слушаешь, что ли?

– Что? С чем? – Возможно, неспособность составить предложение сорвет мой план получить визу за писательский талант.

– Думал, ты не хочешь, чтобы я с ними связывался, – недоумевал Алекс, с надеждой глядя в мою тарелку. – Ты доедать будешь?

Я подвинула к нему блюдо и откинулась на спинку стула. Разница во времени превратила Алекса в настоящего обжору. Это было так умилительно. Но несмотря на его присутствие рядом, я была несколько расстроена. Я сунула голову в потертую сумку «Марк Джейкобс» в поисках мобильного и увидела сообщение от Дженни: «911, позвони мне срочно!» Я посмотрела на Алекса, который блаженно уплетал мои фахитас, и решила, что времени на звонок хватит.

– Дженни просит позвонить, отойду на минутку, – сообщила я, вставая. Довольный, как моллюск, Алекс кивнул, накладывая на мучную лепешку гору еды. Не знаю, почему моллюсков считают довольными? Ведь их вытащили из родного океана и бросили в соус для пасты. Дурацкая поговорка. Дурацкие моллюски. А, да, Дженни…

– Привет, у тебя все в порядке? – В холодном ночном воздухе дыхание вырывалось изо рта белыми клубами. – Случилось что‑нибудь?

– Все нормально, – тут же ответила она. – Успокойся!

– Что ж тогда пишешь 911. – Я обхватила себя руками. Бр‑р‑р, как холодно. Я буквально услышала голос матери: «Где твое пальто». В ресторане, на спинке стула. Ах, как я зверски потела в нем у Дженни в кабинете… Вздох. – Что стряслось‑то?

– Ну, дом не горит, мне просто нужна услуга, – пояснила она, зевая. – Я завтра провожу мероприятие, коктейльную вечеринку для одного из наших модных клиентов, и у нас нет официантки. Дрянь, которую я наняла, отказалась.

Я вытянула вперед губы.

– А при чем тут я?

– В смысле – когда тебе паршиво, дальше некуда?

Мне было паршиво, дальше некуда.

– Ты хочешь, чтобы я побыла официанткой? – Я не знала, лучшая подруга подбрасывает выгодную халтуру или это очередное унижение. – На коктейльной вечеринке?

– Ну да, – подтвердила Дженни. – Все будет замечательно, праздник скромнее скромного. Всего на пару часов в роскошной квартире в Трайбеке. Это даже не работа – потусуешься с суперкрутыми людьми, считая меня, и уйдешь с парой сотен в кармане.

Выгодная халтура?

– Люди Рождество празднуют. Ты же любишь Рождество?

Ладно, будем считать это выгодной халтурой.

– Просто подать шампанское, когда войдут гости. Буквально. Вот и все.

Все еще хорошая халтура.

– У меня костюм, который тебе надо надеть.

Ага.

– Очень милый.

– А поподробнее?

– Очаровательный. Скажи, что ты согласна! Спаси мне жизнь!

Я попыталась вспомнить, когда видела официанток в очаровательных платьях, но в голову ничего не приходило. В основном потому, что я ни разу не видела очаровательного одеяния на официантке. Но Дженни требовалась моя помощь, а мне – деньги, и иного ответа просто не было.

– Ну конечно, я согласна, – сказала я, проигнорировав ее слегка преувеличенные крики удивления. – Сбрось мне адрес, я приеду.

– Ты моя золотая, – пропела она в телефон. – Завтра в шесть, детали пришлю. Я тебя просто люблю, Энджи. Блин, да я на тебе женюсь! После вечеринки.

– Мерси. – Я потерла обнаженные выше локтя руки и посмотрела в окно. Алекс по‑прежнему уписывал все подряд так, что за ушами трещало, будто месяц еды не видел. Он не особенно жаловал суши и неизвестно сколько обходился лапшой быстрого приготовления, пока группа не заработала денег. Тяжело ему досталась Япония.

– Ты с ним поговорила? Он предложение сделал? Можно ресторан заказывать?

– Дженни, – строго сказала я, – прекрати.

– Слушай, но ты должна поднять этот вопрос! Сколько раз мы собирались обсудить твои проблемы с общением?

– А сколько раз мы собирались обсудить твои проблемы с неуемным любопытством?

Дженни засмеялась. Ее почти невозможно вывести из себя, когда она добивается своего, а это бывает практически всегда, что жутко раздражает.

– Ладно, любимая, завтра поговорим. Мне пора очаровывать моего викинга.

– Сигг из Швеции, а не из Норвегии, – напомнила я. Учитывая, что они спят друг с другом почти четыре месяца, хочется верить, будто Дженни усвоила хотя бы азы географии.

– А какая разница? – удивилась она. – Ладно, я побежала. Сигг хочет приготовить ужин. Хоть бы не осточертевшее фондю.

– Что ты хочешь от швейцарца? – вздохнула я. – До завтра.

– Все в порядке? – спросил Алекс, когда я, дрожа, села на стул. – Она сожгла свою контору?

– Еще нет. – Я натянула пальто на плечи. Это мне наказание за то, что зимой ношу футболку – в ней грудь выглядит соблазнительно. – Просила поработать завтра официанткой на вечеринке.

– А что, официанткам дают визу? – Он потерся ногой о мою. – Я оставлю тебе большие чаевые.

– Вряд ли. – Ух ты, я целых тридцать секунд не думала о слове на букву «в»! Я прикусила губу на секунду, глядя, как Алекс набивает рот курятиной, и решилась: – Дженни сказала, что готова жениться на мне. Ради визы.

– На свадьбу подарю тебе звуконепроницаемые наушники. – Он проткнул вилкой красный перец и отправил в рот. – Но если это единственный способ остаться, я двумя руками за вашу связь. Замуж за Дженни? Отпадно!

Я сделала большой глоток ледяной воды, стараясь не обращать внимания на то, как медленно замерзает мой мозг.

– Стало быть, мне выходить за Дженни? – спросила я.

– Энджел, да я вас сам в муниципалитет отвезу, – пообещал Алекс.

Ну по крайней мере всю дорогу домой можно было не опасаться, что до него дойдет.