Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Четвертый месяц разлива, 5‑й день
Совершив поминальный обряд, который надлежит исполнять жрецу – хранителю гробницы, Имхотеп вздохнул с облегчением. Все до мелочей было выполнено как подобает, ибо Имхотеп был человеком в высшей степени добросовестным. Он излил вино, воскурил благовония, совершил положенные приношения еды и питья душе умершего. И вот теперь в примыкающем к гробнице прохладном гроте, где его ждал Хори, снова превратился в землевладельца и занялся делами. Они обсудили положение в хозяйстве, что и по какой обменной цене сейчас идет, какие доходы получены от сделок с зерном, скотом и лесом. Спустя полчаса или около того Имхотеп с удовлетворением кивнул головой. – У тебя отличная деловая хватка, Хори, – заметил он. – Так и должно быть, Имхотеп, – улыбнулся Хори. – Недаром я уже много лет веду твои дела. – И преданно мне служишь. Ладно, а сейчас мне хотелось бы с тобой посоветоваться. Речь пойдет об Ипи. Он жалуется, что все им командуют. – Он еще очень молод. – Но проявляет большие способности. Он считает, что братья не всегда к нему справедливы. Себек, по‑видимому, груб и требует беспрекословного повиновения, а Яхмос чересчур робок и осторожен, что не может не раздражать. Ипи юноша горячий. Он не любит, когда ему приказывают. Более того, он говорит, что только я, его отец, имею на это право. – Верно, – согласился Хори. – По‑моему, это и порождает все недоразумения, которые не идут на пользу твоему хозяйству. Ты позволишь мне говорить откровенно? – Разумеется, мой дорогой Хори. Твои слова всегда разумны и хорошо обдуманы. – Тогда вот что я скажу тебе, Имхотеп. Когда ты уезжаешь, тебе следует оставлять здесь за себя человека, наделенного законными полномочиями. – Я доверяю свои дела тебе и Яхмосу… – Я знаю, что в твое отсутствие мы имеем право действовать от твоего имени, но этого недостаточно. Почему бы тебе не взять в совладельцы одного из сыновей, письменно засвидетельствовав его право на ведение твоих дел? Имхотеп, нахмурившись, зашагал по залу. – И кого же из моих сыновей ты предлагаешь? Себек умеет распоряжаться, но не умеет слушаться. Ему я не доверяю, у него дурной характер. – Я имел в виду Яхмоса. Он твой старший сын. Человек он добрый, отзывчивый. И предан тебе. – Да, характер у него хороший, но он чересчур уж уступчив. Со всеми соглашается. Конечно, будь Ипи постарше… – Давать власть слишком молодому всегда опасно, – перебил его Хори. – Верно‑верно. Хорошо, Хори, я подумаю о том, что ты сказал… Яхмос, конечно, примерный сын, послушный… – Тебе следовало бы всерьез над этим призадуматься, – мягко, но настойчиво сказал Хори. – Что ты имеешь в виду, Хори? – внимательно взглянул на него Имхотеп. – Только что я сказал, что опасно давать власть слишком молодому, – медленно произнес Хори. – Но не менее опасно слишком долго не давать власти. – Ты хочешь сказать, что Яхмос привык выполнять приказания, а не приказывать сам? Пожалуй, в этом что‑то есть. – Имхотеп вздохнул. – Да, нелегко править семьей. И особенно трудно совладать с женщинами. У Сатипи неукротимый нрав. Кайт никого вокруг не замечает. Но я им объяснил, что к Нофрет они должны относиться с уважением. По‑моему, могу я сказать… Он замолчал. По узкой тропинке, задыхаясь, бежал раб. – В чем дело? – Господин, к берегу пристала фелюга[20], с сообщением из Мемфиса прибыл писец по имени Камени. Имхотеп встревоженно поднялся на ноги. – Опять неприятности! – воскликнул он. – Это столь же несомненно, как то, что бог Ра плывет в своей лодке по небесному океану. Нас ждут новые неприятности. Стоит мне дать себе поблажку, обязательно что‑нибудь случается. Он, стуча сандалиями, поспешил вниз по тропинке, а Хори сидел неподвижно и смотрел ему вслед. На лице его была написана тревога.
Ренисенб от нечего делать бродила по берегу Нила, и вдруг она услышала шум и крик – к причалу бежали люди. Она последовала за толпой. В приближающейся к берегу фелюге стоял молодой человек, и на мгновенье, когда она увидела в ярком свете солнца его силуэт, сердце ее замерло. Безумная, несбыточная надежда овладела ею. «Хей! Хей вернулся из Царства мертвых». И сама же посмеялась над собой за эту тщетную надежду. В ее воспоминаниях Хей всегда виделся ей в лодке, плывущей по Нилу, а этот молодой человек походил телосложением на Хея – вот ей и пришла в голову такая фантазия. Молодой человек оказался моложе Хея, у него были ловкие, изящные движения и веселое, приветливое лицо. Юноша представился писцом по имени Камени из северных владений Имхотепа. За хозяином дома послали раба, а Камени отвели в дом и предложили ему еду и питье. Вскоре появился Имхотеп и долго беседовал с писцом. О чем они говорили, стало известно на женской половине дома благодаря Хенет, которая всегда приносила все новости первой. Ренисенб порой удивлялась, каким образом Хенет удавалось выведать и разузнать даже то, что хранилось в строжайшей тайне. Камени, сын двоюродного брата Имхотепа, как выяснилось, служил у Имхотепа писцом. Он обнаружил подделку счетов, а поскольку дело было сложным и запутанным и в подлоге оказались замешаны управляющие, он счел за лучшее самому явиться сюда и обо всем доложить хозяину. Ренисенб эта история мало интересовала. Однако доставленное Камени известие переменило все планы Имхотепа – он стал срочно готовиться к отъезду. Отец намеревался было еще месяца два пробыть дома, но теперь решил, что чем скорее он отправится на север, тем лучше. По этому случаю были созваны все обитатели дома и щедро наделены многочисленными наставлениями и поручениями. Следует делать то и это. Яхмос ни в коем случае не должен делать того‑то и того‑то. Себеку надлежит проявлять благоразумие в том‑то. Как все это, думала Ренисенб, ей знакомо! Яхмос был само внимание, Себек мрачен и угрюм, Хори, как всегда, спокоен и деловит. От назойливых требований Ипи отец отмахнулся решительнее обычного. – Ты еще слишком молод, чтобы самому распоряжаться средствами на твое содержание. Слушайся Яхмоса. Ему известны мои желания и воля. – Имхотеп положил руку на плечо старшего сына. – Я доверяю тебе, Яхмос. По возвращении мы продолжим разговор о том, чтобы сделать тебя совладельцем. Яхмос расцвел от удовольствия. И даже расправил плечи. – Смотри только, чтобы все было в порядке, пока меня здесь нет, – продолжал Имхотеп. – Пригляди, чтобы к моей наложнице относились с должным почтением. Ты за нее в ответе. Следи за порядком на женской половине дома. Заставь Сатипи прикусить язык. Присмотри, чтобы Себек должным образом наставлял Кайт. Ренисенб тоже должна быть вежлива и предупредительна по отношению к Нофрет. Кроме того, я не потерплю, чтобы с дорогой мне Хенет обращались дурно. Я знаю, что наши женщины ее недолюбливают. Но она уже давно живет среди нас, и ей по праву позволено говорить то, что кое‑кому может быть не по сердцу. Она, конечно, не блистает ни красотой, ни умом, но нам она предана и, помните, всегда блюдет мои интересы. Я не позволю выказывать ей пренебрежение. – Все будет так, как ты велишь, отец, – ответил Яхмос. – Правда, случается, Хенет болтает лишнее. – Подумаешь! Все женщины болтают лишнее. И Хенет не больше других. Что касается Камени, то он останется здесь. У нас есть возможность содержать еще одного писца. Он будет помогать Хори. А вот насчет того земельного участка, который мы отдали в аренду женщине по имени Яаи… Имхотеп перешел к делам по хозяйству. Когда наконец все было готово к отплытию, Имхотепа вдруг одолели сомнения. Он отвел Нофрет в сторону и тихо спросил: – Нофрет, ты довольна, что остаешься здесь? Может, тебе лучше поехать со мной? Нофрет покачала головой и улыбнулась. – Ты ведь скоро вернешься, – сказала она. – Месяца через три, а может, и четыре. Кто знает? – Вот видишь, скоро. А мне здесь будет хорошо. – Я поручил Яхмосу и двум другим моим сыновьям выполнять каждое твое желание, – самоуверенно проговорил Имхотеп. – В случае малейшего твоего недовольства на их головы падет мой гнев. – Они выполнят твой приказ, Имхотеп, не сомневаюсь. – Нофрет помолчала. – Кому, по‑твоему, я могу полностью доверять? Кто по‑настоящему тебе предан? Я не говорю о членах семьи. – Хори. Мой дорогой Хори. Он поистине моя правая рука, человек разумный и выдержанный. – Но он и Яхмос как братья, – задумчиво произнесла Нофрет. – Может… – Тогда Камени. Он тоже писец. Я приставлю его к тебе в услужение. Если ты будешь чем‑то недовольна, продиктуй ему письмо ко мне. – Отличная мысль, – кивнула Нофрет. – Камени приехал из Северных Земель. Он знает моего отца. Твои родственники не смогут на него повлиять. – И Хенет! – вспомнил Имхотеп. – Есть еще Хенет. – Да, – с сомнением в голосе согласилась Нофрет, – еще есть Хенет. Быть может, ты поговоришь с нею сейчас, в моем присутствии? – С удовольствием. За Хенет послали, и она тотчас явилась, будто только этого и ждала. Она принялась сетовать по поводу отъезда Имхотепа. Но он прервал ее причитания: – Да‑да, моя дорогая Хенет, но от этого никуда не денешься. Я из тех людей, кому редко удается отдохнуть в тиши и покое. Я должен день и ночь трудиться на благо моей семьи, хотя это принимается как должное. А сейчас мне нужно всерьез поговорить с тобой. Я знаю, что ты служишь мне верно и преданно. А потому могу полностью тебе доверять. Охраняй Нофрет, она мне очень дорога. – Тот, кто дорог тебе, господин, дорог и мне, – твердо заявила Хенет. – Очень хорошо. Значит, ты будешь предана Нофрет всей душой? Хенет повернулась к Нофрет, которая наблюдала за ней из‑под полуопущенных век. – Ты чересчур красива, Нофрет, – сказала она, – вот в чем беда. Поэтому все тебе завидуют. Но я присмотрю за тобой и буду передавать тебе все, что они говорят или замышляют. Можешь на меня рассчитывать! Наступило молчание. Взгляды обеих женщин встретились. – Можешь на меня рассчитывать, – повторила Хенет. Улыбка, странная, загадочная улыбка тронула губы Нофрет. – Да, – согласилась она, – я верю тебе, Хенет. И думаю, что могу на тебя рассчитывать. Имхотеп громко откашлялся. – Значит, мы договорились. Все в порядке. Улаживать дела – это я умею, как никто. В ответ послышался сдержанный смешок. Имхотеп резко обернулся и увидел в дверях главного зала свою мать. Она стояла, опираясь на палку, и казалась еще более высохшей и ехидной, нежели обычно. – Какой у меня замечательный сын! – обронила она. – Я должен спешить… Мне надо еще кое‑что сказать Хори… – озабоченно пробормотал Имхотеп и так поспешно вышел из зала, что ему удалось не встретиться с матерью взглядом. Иза повелительно кивнула головой Хенет, и та беспрекословно выскользнула из главных покоев. Нофрет встала. Они с Изой смотрели друг на друга. – Итак, мой сын оставляет тебя здесь? – спросила Иза. – Советую тебе ехать с ним, Нофрет. – Он хочет, чтобы я осталась здесь. Голос Нофрет был тихим и кротким. Иза коротко рассмеялась. – И вправду, какой толк ему брать тебя с собой! Но почему ты не хочешь ехать – вот чего я не понимаю. Что задерживает тебя здесь? Ты жила в городе, много, наверное, путешествовала. Почему ты предпочитаешь остаться в этом скучном доме среди людей, которые, я буду откровенна, тебя не любят, более того, ненавидят? – И ты меня ненавидишь? – Нет, – покачала головой Иза, – у меня нет к тебе ненависти. Я уже старуха и, хотя плохо вижу, все же способна разглядеть красоту и любоваться ею. Ты красива, Нофрет, и мне приятно на тебя смотреть. Потому что ты красива, я не желаю тебе зла. Но послушай меня: поезжай в Северные Земли вместе с моим сыном. – Он хочет, чтобы я осталась здесь, – повторила Нофрет. В покорном тоне теперь явно слышалась насмешка. – Ты остаешься здесь с какой‑то целью, – резко сказала Иза. – Интересно с какой? Что ж, потом пеняй на себя. А пока будь осмотрительна и благоразумна. И никому не доверяй! Она круто повернулась и вышла из зала. Нофрет стояла неподвижно. Медленно, очень медленно ее губы раздвинулись в усмешке, делая ее похожей на разозлившуюся кошку.
|