Глава пятая

Растворение желания

Каждый день приносил мне новые крийи и новые переживания. В один прекрасный день мое тело и чувства охватило сексуальное желание. Я не знаю, почему то, что не должно было случиться со мной, случилось. У меня не было стремления к чувственным наслаждениям. Я видел мир, людей всех типов и всех сословий; я видел всех, от короля до простого человека, и знал, что происходило с ними в конце. В Ганешпури разные типы людей приходили к моему Гурудэву, ибо святой принадлежит всем. Приезжали бизнесмены, богачи, великие художники, знаменитые киноактеры, певцы, ораторы, большие государственные чиновники. У всех них были свои проблемы, о которых они хотели рассказать. У них было все за исключением лишь одного — здорового тела. Они говорили: «Бхагаван, у меня есть все, что ни пожелаю, но с сердцем непорядок. Мои органы чувств ослабли. Доктора не разрешают мне путешествовать или есть полноценную пищу». «Бабаджи, у меня жутко болит живот. Я потратил на это тысячи рупий в Англии и Америке, но боль не уходит». «Бхагаван, у меня есть все, но я ничего не могу переварить. Я не могу заснуть. Я потратил двести тысяч рупий на лечение». У одного нездорово ухо; у другого глаз. Каждый приносил свои беды и несчастья Бхагавану Нитьянанде. У каждого что-то болело, чего-то ему недоставало, и от этого он жалобно плакал. Один был богат, но беден здоровьем. Другой был здоров, но у него не было денег. Третий был неграмотен — беден знанием. Четвертый был некрасив — беден на красоту. У этой не было мужа; у того не было жены; еще у одного не было сына. Вот так, кто бы ни приходил, приносил свою бедность и рассказывал о собственном плачевном состоянии. Я выслушивал все это внимательно и размышлял, какой урок и пользу можно извлечь из всех этих людей. По правде сказать, мое состояние было подобно их состоянию — беден в садхане, Самопознании и реализации. Я пристально смотрел на них — бледных, беспокойных, больных — богатых, но все же неудовлетворенных. В них не было силы и энергии, лишь все больше и больше новых болезней. Я осознал, что причиной всему этому является неумеренная трата половой жидкости, чувственность и, больше всего, беспорядочная жизнь. Человек думает, что счастлив, если он может испытывать чувственные наслаждения. Он вводит себя в заблуждение тем, что думает, что он идет наслаждаться удовольствиями, но не осознает, что на самом деле это его удовольствия будут наслаждаться им. В конце концов он падает жертвой всех видов болезней. Люди все продолжают жаловаться на это — я постоянно встречаю людей, страдающих от одной болезни за другой. В то время, после того как я увидел всех тех людей, приходивших к Бабаджи, у меня было лишь одно желание, и это желание было направлено на садхану.

Если я все это знал, почему меня преследовало сексуальное желание? Я медитировал в своей хижине в Суки, и в медитации я видел красный свет. Я был счастлив. Затем, посередине медитации, пришла крийя, которая была совершенно унизительной. Почему подобное должно было случиться со мной? Мне не следовало бы даже говорить здесь об этом. Каждый, кому я рассказывал об этом, считали меня нескромным. Большинство людей говорило: «Вот такие пошли сейчас санньясины; они просто живут за чужой счет. Уж лучше жизнь мирянина, если ты можешь наслаждаться всем и все же считаться духовным лицом».

Сейчас я расскажу свою постыдную историю. Мои дорогие матери, мои дорогие сестры — все вы являетесь различными формами Шакти. Пожалуйста, не сердитесь на меня из-за моей отвратительной истории. Дайте мне свои благословения и подумайте о мотиве, который меня толкнул на этот рассказ. Мои дорогие читатели и другие садхаки — постарайтесь понять, почему я пишу это.

Когда я сидел в медитации, я видел божественный красный свет. Сильные чувства поднимались внутри меня, и я раскачивался или прыгал, или трясся или ходил кругами. Я совершал великое поклонение моему Гуру, медитируя на Гуру внутри себя и на Гуру снаружи меня, повторяя Гуру Ом, Гуру Ом и с блаженством погружаясь в отождествление с моим Гуру.

Затем какой-то губительный вид медитации нашел на меня — чувственная медитация, медитация вожделения. Как она была отвратительна! Я видел красный свет, но цвет его изменился. Он был размером с меня и светился подобно мягким лучам утреннего света на востоке. Вся любовь и опьянение, которые я чувствовал в медитации, ушли. Мое отождествление с Нитьянандой улетучилось. Мое поклонение Гуру и мантра Гуру Ом, Гуру Ом исчезли. Их место заняло мощное сексуальное желание. Кто знает, где оно было спрятано все это время? Оно полностью овладело мной. Я был поражен неконтролируемой силой в моем половом органе, который был просто-напросто лишь куском плоти. Он очень сильно возбудился.

Увы, увы. Это было куда хуже, чем переживание конца света, которое было у меня в первый день. Теперь все было направлено наружу, к сексу, сексу, сексу. Я ни о чем не мог думать, кроме секса! Во всем моем теле бурлила похоть, и не могу описать муки моего полового органа. Я пытался как-то объяснить это себе, но не мог. Единственное, что было хорошо, это то, что я смог прочно остаться в позе лотоса; она была устойчива как никогда.

Когда я закрыл глаза, я увидел внутри красного света, прямо перед собой, красивую обнаженную девушку. Она появилась, даже несмотря на то что я не хотел ее видеть. Полный страха и раскаяния, я открыл глаза. Я все еще видел божественный красный свет. Внутри него все еще стояла Джагадамба, обнаженная девушка. Если я закрывал глаза, она была там, и если я открывал глаза, она была там. Что я мог сделать? Кому я мог рассказать о своем постыдном положении? Все это было навязано мне вопреки моей воле. Как сильно было желание моего полового органа! Лишь Бхагаван Нитьянанда или садхака, который прошел через подобные переживания, могли понять это. Я был полон раскаяния и не мог больше медитировать, потому что я сразу вспоминал свое сексуальное желание. Я был напуган, раздосадован, и мне было стыдно. Это стало влиять на мой рассудок. Я погрузился в размышления, а моя тревога нарастала. Я думал: «Это несчастье является результатом какого-то ужасного греха».

Я вышел наружу и сел на качели, все еще думая о том же, что способствовало росту моего раскаяния. «Что это за слабость? О! Что же теперь делать?»

Наступил день, и я немного помедитировал, но снова появилась та же обнаженная девушка. Временами она смеялась; временами она стояла; временами она сидела. Я больше не мог выносить ее вида. Все видения, которые у меня были раньше, которые успокаивали и очищали мои чувства, которые приносили поток любви в мое сердце, чтобы я мог наслаждаться высшим экстазом, исчезли, оставив за собой нечто прямо противоположное. Мой половой орган возбуждался, наливался силой. Происходили и другие позорные вещи, что заставляло меня быстро выходить из медитации.

Вечером, когда я медитировал, происходило все то же самое. Сначала медитация, затем появлялась аура красной богини. Мой ум радовался, мое сердце наполнялось весельем; было поклонение Гуру с глубокой верой и почтением, сильное чувство отождествления с моим Гуру, полная в нем поглощенность. Затем свет внезапно менялся, и все та же нагая женщина снова преследовала меня. Некоторое время она танцевала передо мной, непристойно двигая своим телом, и прыгала и вертелась. Если я открывал глаза, я все равно ее видел. Я терял контроль над своими чувствами. Я боялся, что случится что-то непоправимое.

Я решил сделать свое тело слабее и похудеть, поэтому я прекратил пить молоко и ограничил прием воды. Ночью я не мог спать из-за смятения в моем уме. Я вспоминал Ганешпури и долгое время размышлял о Бхагаване Нитьянанде. Я кланялся ему и засыпал. Вставал я рано утром. Иногда я купался в 3:00; в ином случае я только мыл свои руки и ноги. Затем я натирал свое тело священным пеплом, заряженным мантрами, и садился медитировать. Как только я садился, моя медитация начиналась с полной силой. Красная аура моего роста появлялась мгновенно. Я совершал полное поклонение моему Гуру. Почти сразу я погружался глубоко в самадхи, а затем внезапно наполнялся сексуальным желанием. Обнаженная женщина вновь преследовала меня и стояла передо мной. Она мучила меня все больше и больше. Она подстрекала меня к одному: она хотела нарушить мой священный обет целомудрия. Бог знает откуда она пришла; ее никто не приглашал.

Она ничего не просила. Она просто разрушала мою медитацию, будила мой половой орган и делала все, что могла, чтобы я нарушил свой обет. Что со мной случилось? Это был один из наиболее мучительных моментов в моей жизни; никогда раньше я не встречался с подобной напастью.

Спустя некоторое время моя медитация прекратилась. Я вышел и тихо сел на свою обычную скамейку. «Что мне делать? — спрашивал себя я. — Как я могу спастись из этого ужасного бедствия?» Мое страдание, беспокойство и легкое сумасшествие нарастали. Я был в глубоком отчаянии. Я начал бояться всех женщин. Смелость моя улетучилась. Я боялся, что могу предаться распутному поведению. Я раздумывал о всех садхаках из прошлого, которые отказались от йоги, отклонились от пути и разрушили всю свою хорошую карму. Я вспоминал истории о Аджамиле, Сурдасе и даже о Святом Тулсидасе и плакал. Непреодолимая мощь Камараджи, короля вожделения, ужасала меня. Я сделал свой половой орган безжизненным и ненужным через сиддхаса-ну, но даже несмотря на это, умершее чувство ожило. Это было удивительно, это было ужасной неожиданностью. Я вспомнил старую историю о том, что Парашара делал в своей лодке. Размышляя над многими подобными случаями, я чувствовал сильную озабоченность. Даже во время моей дневной медитации возбуждение моего полового органа усиливалось.

Я попросил хозяина, чья жена обычно готовила мне еду, чтобы еду готовил мужчина, а не женщина. Я стал есть лишь немного риса. Я перестал есть овощи; я поднимался из-за стола с полупустым желудком и выпивал немного воды.

Однажды во время прогулки я подумал: «Что я могу предпринять, чтобы избавиться от всего этого? Кто может подсказать мне, что делать? Когда мой половой орган снова оживает после того, как я нейтрализовал его через сиддхасану, что я могу сделать хоть с какой-то надеждой на успех?» От этих мыслей я очень расстроился и пришел в смятение. Уже был конец дня. Около двадцати миль отсюда, в Байджапуре, жил один Сиддха по имени Хари Гири Баба, которого я очень любил. Я все время думал о нем. Он мог бы спасти меня. Иначе на следующий день я мог ожидать ужасный исход. Это было слишком личным делом, чтобы рассказывать о нем, поэтому я плакал и плакал. Голова моя отяжелела и оглохла от плача. Спустилась ночь. Я ничего не ел и не пил. Спустя некоторое время пришел Бабу Рао. Он что-то говорил мне, но я не слышал. Я начал говорить себе: «О ум мой, не уходи от меня».

Я начал свою вечернюю медитацию как обычно. Это была хорошая медитация. Красная аура, счастливая судьба йогов, появилась и выплеснула сияние бесчисленных маленьких искр цвета шафрана, которые сверкали перед моими глазами. Я начал поклонение Гурудэву и погрузился в отождествление с ним. Я переживал большое количество различных мудр и состояний, а затем я услышал внутри себя какой-то неотчетливый звук. Я был очень счастлив. Затем, в момент этого счастья, появилась богиня, нагая, лишь драгоценные камни украшали ее. Я посмотрел на нее, а затем открыл глаза, но все равно я видел ее. Моя прежняя радость была разрушена, а моя поза испорчена.

Я медленно поднялся и вышел. Я сел под манговым деревом и стал ждать. Наступила полночь, и я пошел спать, но мой ум был неспокоен, как был неспокоен в предыдущие дни. Он расстроился и блуждал. Я не мог заснуть. Я метался и ворочался до 3:00, когда в конце концов я ненадолго сомкнул глаза. Затем я встал, искупался и сел медитировать. Я плохо себя чувствовал. Я не был болен, только растревожен и беспокоен. Я поклонился четырем направлениям и попросил милости у всех богов. Затем я сел медитировать. Медитация пришла очень быстро, и вскоре я впал в состояние тандры. Красная аура мерцала повсюду, снаружи и внутри меня. Тело мое двигалось в некоторых крийях. Мое горло перекрылось ненадолго в джаландхара бандхе, и в то же время я принял мула бандху. Очень скоро эти замки снялись. Я слышал неотчетливый неясный звук внутри себя, и когда я слушал его, мой ум сконцентрировался на нем. Это было блаженство — ничего, кроме блаженства. Затем белый свет в форме овала, немногим больше, чем большая слива, появился вместе с красным светом и снова быстро исчез. Воодушевленный этим новым переживанием, я начал с любовью исполнять поклонение Гуру и медитацию на Гуру. Я вспомнил, что умилостивил всех богов и богинь, и подумал, что именно это способствовало хорошей медитации. Вдруг произошло изменение в оттенке красного света, хотя он и оставался красным. И что потом? Появилась женщина. Это было уже слишком. Я был ошеломлен.

На этот раз она была красиво украшена и потрясающе привлекательна. Ум мой стал совсем беспокойным. Мой половой орган возбудился с огромной силой. Я открыл глаза. Я продолжал ее видеть и снаружи. Я закрыл глаза и смотрел на нее внутри. Разрывая набедренную повязку, мой воспроизводящий орган мощно упирался мне в пупок, где и оставался некоторое время. Кто меня так насиловал? Я был полностью в сознании, и моя медитация прекратилась. На медитации я обычно надевал муслиновую набедренную повязку, все остальное тело было совершенно голым. Когда я увидел, что повязка порвалась, я очень рассердился, так рассердился, что ум мой помрачился. Было 5:00 утра. Я встал, надел новую повязку и вышел наружу. Я решил пойти туда, где меня никто не знал. Мой ум был в ужасном состоянии. Я сел, раздумывая: «Сейчас я либо сойду с ума, либо совершу нечто ужасное». Я вспомнил о карме, и мне стало не по себе.

Я дождался утра, сидя на качелях. Я думал: «Куда я пойду? Так не пойдет. Это не садхана и не милость Божия. Это плод моих прошлых грехов». В то время, когда я таким образом раздумывал, на меня нашла тандра, поэтому я вошел внутрь и снова сел медитировать. Она началась мгновенно. Теперь я рычал, как лев. Мой язык высунулся изо рта. Я продолжал рычать сорок пять минут, все больше и больше пугаясь этого. На этот раз полового желания не было, но казалось, что я спасся от одной опасности, только чтобы попасть в лапы другой. Есть поговорка: «Упасть с неба и застрять на пальме», и именно так я себя и чувствовал. Это отождествление со львом все больше расстраивало меня. Я намерился уйти. Эти фазы, настроения и состояния все являются божественными крийями Сиддха Йоги, идущие от милости Сиддха, но из-за того, что я этого не знал, я приходил в замешательство, когда должен был быть счастливым.

Немногим позже я увидел тонгу, пересекающую поле. Я видел сидящего впереди кучера, но не мог разобрать, кто был пассажиром. Тонга приблизилась к манговому дереву. Кто-то сошел, и я увидел, что это был Хари Гири Баба, загадочный авадхут и великий Сиддха йог. Мой ум наполнился радостью. Я слез с качелей и стал ожидать его. Он начал выкрикивать мне прямо из тон-ги: «О Король, о Император, о Свами, поднимайся, поднимайся», и, говоря это, он разражался взрывами смеха.

Это был всезнающий великий святой. Он всегда смеялся. Он обычно бродил вдоль берегов рек, одетый в дорогую пару обуви, шелковый тюрбан, платье, и сверху него еще три-четыре платья. Когда он становился голодным, он кричал любому встречному: «Дай мне что-нибудь, дай мне что-нибудь поесть», и тогда он ел. Когда он заканчивал, он мыл руки и уходил. Это был святой, подобный странствующему духу. Он любил собирать камешки из рек. Он смотрел то на один, то на другой, и говорил: «Да... прекрасно, ты стоишь двести тысяч». Он разговаривал вот так сам с собой и бродил один; ходил он всегда очень быстро. Он приходил к реке в 2:00 ночи, а возвращался на восходе солнца. Когда он говорил, было сложно что-то разобрать.

Хари Гири Баба подошел ко мне, и я ему поклонился. Я очень любил Хари Гири Бабу, и он тоже любил меня. Я сказал: «Баба, все у меня плохо. Состояние у меня нехорошее». Он сказал: «Я знаю. Дай мне две рупии, и я скажу тебе что-то». Я знал, как он любит шутить. Когда бы он ни приходил, и ты спрашивал его о чем-то, он требовал деньги. Даже сейчас он их попросил. Я дал ему две рупии. Он сказал мне на маратхи: «О Император, ты в хорошем состоянии. Все у тебя будет очень хорошо. Ты станешь богом. У тебя исцеляющая лихорадка. Через контакт с ней множество людей исцелится от болезней и страданий. Ты встретишь много людей». Он сказал это и пошел. Я прошел вместе с ним какое-то расстояние, и он сказал: «Иди, иди. Тебе надо идти, чтобы прийти снова. Не бойся». И он ушел. Люди, стоявшие неподалеку, забегали и закричали: «Хари Гири Баба приехал».

Я вернулся обратно и сел на качели. Как только я вспомнил свое утреннее вожделение, и то, как я превратился во льва, ко мне вернулось смятение ума. Оно постоянно нарастало, так как по своей природе ум становится тем, о чем он постоянно думает. Не важно, на чем задерживается ум, он все равно отождествляется с этим и приобретает саму сущность этого. Я очень люблк этот стих:

джо мана нарики ора нихарата тау мана хотахи

тахики рупа джо мана кахусу кродха карай пуни тау мана хаи

табахи тадарупа джо мана маяхи мая ратаи ниша тау мана будата

маяке купа сундара джо мана брахма вичарата тау мана хотахи

брахмасварупа

Ум, поглощенный день и ночь женщинами, приобретает природу женщины,

Ум, постоянно злой, горит в огне злости, Ум, постоянно думающий о майе, погрязает в яме майи, О Сундар, ум, постоянно пребывающий в Брахмане, в конечном счете становится Им.

Вот что говорит великий поклонник Истины, поэт-святог Сундардас, и это абсолютно верно. Эти две великие иллюзии сексуальное возбуждение и крийя льва, полностью заняли мог ум.

В Еоле я жил достойно уважения долгое время. Я был человеком, который уважал сам себя. «Зачем, — думал я, — людям знат! это? Я лучше уйду глубоко в джунгли, где меня никто не знает» Поэтому я решил уйти немедленно. Я встал, прижал к своем} сердцу фотографию моего возлюбленного Гурудэва, которому? обычно поклонялся, и сказал: «Прости меня. Что еще я могу сделать? Ты даешь все, но мне не везет». Я поклонился ему несколько раз и поставил фотографию на место. Я посмотрел на свок хижину и сказал: «Милая хижина, я не знаю, когда я тебя увиж\ снова. Долгое время ты приносила мне столько радости. Я кланяюсь тебе». Я дотронулся до качелей и поклонился им тоже. Я обнял моего дорогого друга, манговое дерево, и сказал: «Я провел много дней в твоей тени. Что еще я могу сделать? Я беспомощен. Теперь я вынужден покинуть тебя и уйти». Я вошел внутр! хижины, снял свои оранжевые одежды и свернул их в узел, который я повесил высоко на манговом дереве, ибо я чувствовал, что не должен делать того, что может опозорить дхарму санньясы. Долгое время после этого я носил только белое. Я оставил дверь хижины открытой. На мне была набедренная повязка, шаль на плечах, а в руке я нес чашку для воды. Никому не сказав ни слова, я направился на восток. Пройдя немного, я остановился, чтобы взглянуть на свою хижину, прежде чем она скроется из виду. Я еще раз ей поклонился. Ум мой был наполнен болью и угрызениями совести. Я снова тронулся к холмам, к цепи Сахьядри, и оказался прямо среди них. Я хотел уйти далеко. После всего этого не имело значения, где упадет мое тело.

На своем пути я прошел мимо форта Даулатабад. Тогда, держа направление на священное место, называемое Гхришнешвара, возле Эллоры, я вышел к деревне Нагад. Я стоял на вершине Сахьядри, лицом на север. Внизу я различил большой лаймовый и апельсиновый сад, большой и маленький манговые сады и плантацию сахарного тростника. Меня терзал голод, поэтому я направился к одному из этих садов. Хозяином оказался богатый фермер, который изучал йогу и очень любил садху и святых. Его звали Дагаду Сингх. Он подошел и спросил, кто я такой. Затем он пригласил меня зайти в свой дом, где мне с большой любовью приготовили кхичари.

Когда я вышел на улицу и осмотрелся, мой взор упал на небольшую хижину для садханы. Раньше здесь жил йог, который практиковал в ней садхану. Дагаду Сингх приготовил ее, чтобы я там остался. Когда я сел внутри хижины, мои ноги сразу же приняли позу лотоса, и я начал медитировать. Пришла моя возлюбленная красная аура и стала передо мной, а затем я услышал голос, идущий изнутри меня: «Открой этот шкаф и прочитай книгу, которую там найдешь». Сначала я не обратил на это никакого внимания, но когда я услышал этот голос во второй и в третий раз, моя медитация прекратилась. Я открыл глаза и обнаружил, что там стоял старый стенной шкаф, а внутри его лежала книга. Я вынул и раскрыл ее. Она открылась на странице, где описывались те самые крийи, которые произошли со мной. Когда я ее прочел, я был безумно счастлив; вся моя боль, смятение и беспокойство исчезли в одно мгновение. Теперь я понимал, что все, что происходило со мной, стало результатом полного благословения моего Гурудэва, Бхагавана Шри Нитьянанды. Все это было частью процесса Маха Йоги Сиддхов; это был путь духовной реализации. Теперь, когда моя проблема разрешилась, я мог есть кхичари с превеликим удовольствием, а потом хорошо выспаться.

Некоторое время в течение своей садханы я оставался в Нага-де. Теперь я понимал, что начало сексуального желания было связано с процессом превращения в урдхварета, когда приобретается сила наделения шактипатом. Когда пронизывается свад-хистхана чакра, сексуальное желание становится очень сильным, но это происходит для того, чтобы поток сексуальной жидкости мог направиться вверх и чтобы вожделение садхаки было навсегда уничтожено. Когда я осознал важность и значение этого процесса, мне стало очень радостно. Что еще я могу написать? Экстазы, которые у меня были раньше, вернулись ко мне. Нагая женщина, которую я видел в медитации, вызвала столько проблем только из-за моего невежества и смятения ума. На самом деле это была Махадеви, великая богиня Кундалини. Я молил Мать о прощении и прочел гимн, Ее восхваляющий. С тех пор моя медитация пошла очень хорошо.

На следующий день Мать Кундалини снова стояла в красной ауре, но на этот раз я мог видеть Ее возвышенно божественную красоту. Она была восхитительной силой божественной милости. Когда я пристально глядел на Нее, я осознал свое счастье и поклонился Ей; тогда она слилась с красным светом. Теперь эта Шакти стала моим Гуру. Лишь потому что мое сердце было нагим, не обладающим истинным знанием, Она появилась передо мной обнаженной. Чувство вожделения поднималось во мне, так как я не осознавал, что Она является великой Шакти Кундалини. Я принял Ее за смертную, за обычную земную женщину, и результатом моего невежества стало мое страдание. Но теперь все было в прошлом.

Нагад — это уединенное и красивое место. Моя медитация прогрессировала автоматически. Я изучал книги, такие как Ма-хайога Виджняна, содержащие описания некоторых переживаний, которые полезны в йоге медитации. Я заказывал другие подобные книги, как Йогавани и Шактипат. Маха Йога занимает очень важное место в философии Шиваизма. В Шива Сутрах, Лратьябхиджняхридаям, Тантралоке, Шива дришти и других работах можно найти, что говорят святые, исходя из своего собственного опыта, о Шактипате, милости Сиддхи и динамической игре Матери Кундалини.