Главный штаб РВСН

Сообщение Сергея Луницкого оператор движения Боевых железнодорожных ракетных комплексов переключил на старшего дежурной смены.

Немолодой полковник за последние часы стал абсолютно седым. Едва услышав требования террориста, он до боли надавил красную кнопку. Сразу же заработали невидимые рычаги машины экстремальной ситуации. Мощные пеленгующие системы в считаные секунды засекли местоположение передатчика. Координаты были тут же переданы в ближайший гарнизон, части которого были подняты по тревоге и направлены в район стоянки БЖРК. Следующим действием старшего смены была необходимость связаться с командующим РВСН. Но он опоздал, командующий находился в Кремле на заседании Совета безопасности.

Кремль

Июнь в этом году был необычайно жарким, за день солнце нагрело бетонные коробки домов, превратив их в естественные обогреватели. И когда солнечный диск скрылся за горизонтом, прохлады это не принесло, разогретые дома излучали дневной жар в атмосферу. Небо из голубого стало темно‑синим, потом фиолетовым. Алмазный блеск небесных звезд затмил яркий свет кремлевских звезд.

Обычный состав Совета безопасности состоял из нескольких человек: председателя (Президента), секретаря Совета, премьер‑министра, министра обороны, министра иностранных дел и директора ФСБ. Эта сравнительно небольшая группа людей решала вопросы безопасности страны. В экстренных случаях могли созвать расширенный состав безопасности, куда еще входили министр внутренних дел, директор СВР, начальник Генерального штаба и командующий ГРУ.

Сегодняшнее заседание Совета безопасности не было похоже ни на один из двух вариантов, ибо ситуация была настолько нестандартна, что могла сравниться разве что с началом Третьей мировой войны. На совещание было вызвано руководство всех военных ведомств, хоть как‑то причастных к ЧП. И все же, несмотря на масштаб происшествия, необходимо было соблюдать высокую степень секретности, дабы не усугублять ситуацию.

Члены Совета безопасности прибыли на своих персональных автомобилях, въехав в Кремль через ворота Спасской башни. Остальных тайно доставил электропоезд по правительственной ветке метро.

Чтобы избежать какой‑нибудь утечки информации, совещание было назначено не как обычно в президентском кабинете, а в Кремлевской библиотеке. Вдоль стен библиотеки стояли огромные книжные шкафы из дорогого красного дерева. За прозрачными стеклами шкафов ровными рядами, как кавалергарды на параде, выстроились книги в золотых переплетах. Книги, которые никто никогда не читал и читать не будет, ибо они всего лишь внешний атрибут помещения под названием «Библиотека».

Большую часть просторного помещения занимал огромный полированный стол в форме круга. По всему периметру стола на равном расстоянии друг от друга стояли массивные стулья с высокими резными спинками.

Несмотря на то, что библиотека была до отказа заполнена людьми, под золочеными сводами висела гробовая тишина. Министры в дорогих костюмах выглядели не на шутку испуганными, генералы в мундирах со всевозможными регалиями – ошарашенными, растерянными. Происшедшее давило на тех и на других смертельным грузом. Исчезнувший ядерный ракетный комплекс пугал международным скандалом и, как следствие, мировыми экономическими санкциями, пугала и необузданная реакция Самого и бесславная отставка. Все думали о себе и совершенно выпускали из вида, что несут в себе две ракеты с боеголовками по пятьсот килотонн.

Генерал‑лейтенант Журавлев, как начальник оперативного отдела ГРУ, прибыл в Кремль вместе с начальником Генерального штаба и командующим Главным разведуправлением.

Сидя за круглым столом, Андрей Андреевич увидел своего старого знакомого Артура Васильевича Прокопенко, первого заместителя директора ФСБ. Генералы поздоровались кивками, ситуация не располагала к расшаркиванию.

Президент появился неожиданно. Дверь распахнулась, и он вошел, высокий, массивный, как матерый медведь, двигался вперевалку. Следом за Самим не спеша шел Анатолий Валерин, до недавнего времени профессор истории, эксперт по геральдике. Когда‑то его пригласили в Кремль для консультации. За это время Анатолий Михайлович высоко поднялся по иерархической лестнице, став главным советником президентской администрации. Злые языки поговаривали, что к советам Валерина часто прислушивается и Сам, сейчас и без «доброжелателей» была видна правда.

Ни с кем не здороваясь, Президент прошел через библиотеку и сел в заранее приготовленное кресло. Опершись левой рукой на покатый подлокотник, подперев седую голову и грозно прищурив левый глаз, он минуту оглядывал присутствующих, потом произнес:

– У меня предвыборная чехарда, понимаешь, а тут еще ракеты пропадают. Как это получилось?

Вопрос был задан хлестко, с явным знанием дела. По дороге Хозяина успели проконсультировать, он знал ответ, но хотел услышать его от других. Вопрос относился к командующему Ракетными войсками стратегического назначения, но генерал молчал, полагая, что он всего лишь выполнял приказ вышестоящего начальства, министра обороны. Министр с Президентом был в приятельских отношениях, но в такой ситуации этот козырь не сработает. Поэтому министр тоже молчал.

Пауза неестественно затянулась, глава государства еще раз окинул взглядом собравшихся, отнял руку от лица и грозно произнес:

– Ну?

– Мы ведем расследование, – со своего места поднялся директор ФСБ, – отрабатывается несколько версий, в том числе атомный заговор.

– Мятежный броненосец «Потемкин», – недовольно хмыкнул Президент.

– А может, это происки оппозиции? – подал голос премьер‑министр, в обществе зеленых мундиров он чувствовал себя не очень уютно.

– Мы рассматриваем всевозможные версии, – уже окрепшим голосом произнес чекист. – Накануне президентских выборов ничего нельзя исключать. Наши специалисты...

– Вот гад, под нас роет, – одними губами произнес начальник Генштаба, обращаясь к руководителю ГРУ.

Оба военных понимали, к чему клонит директор ФСБ. В начале атомной эры за ядерное оружие отвечала госбезопасность, сосредоточив в своих руках наиболее эффективное средство воздействия как на внешних врагов, так и на внутренних. Только передача ядерного меча в руки армии в свое время позволила снять, судить и расстрелять всесильного Лаврентия Павловича. Теперь у госбезопасности появился шанс реванша.

– Полная ерунда, – над столом поднялся генерал Журавлев, его реплика была грубой, бесцеремонно перебить старшего по званию, по должности, да еще в такой момент...

Под сводами библиотеки снова повисла гнетущая тишина. Сидящий за спиной Президента советник Валерин внимательно посмотрел на Журавлева, как будто оценивая его, потом сказал:

– Интересно послушать ваше мнение, генерал.

– Офицеры, дежурящие на ракетных комплексах, стартовых площадках, в шахтах стратегических ракет – это образованные, технически грамотные люди, и патриоты к тому же. Они знают, что за оружие в их руках и какие могут быть последствия, – произнес ровным голосом генерал.

– Какие? – Советник посмотрел на генерала холодным оценивающим взглядом.

– Все термоядерные комплексы имеют несколько степеней защиты и блокировок, не позволяющих кому‑то самостоятельно воспользоваться оружием. Даже запустив ракету (что является абсурдом), они не смогут активировать боеголовку.

– Вы ракетчик? – неожиданно спросил Президент.

– Нет. Разведчик. – Одернув китель, Журавлев представился: – Начальник оперативного отдела ГРУ.

Сейчас взоры присутствующих были прикованы к нему. Одни смотрели на него с надеждой, как на добровольца, идущего в безнадежный рейд. Другие – с сочувствием, как на камикадзе, мчащемуся на торпеде к вражескому кораблю. Третьи – с нескрываемой злобой, считая генерала выскочкой и карьеристом, покушающимся на их посты. Как бы то ни было, отступать Журавлеву было некуда, он вызвал огонь на себя.

– Ну и при чем здесь ракеты? – заинтересованно спросил Президент.

– В начале восьмидесятых, когда американцы готовили для Западной Европы мобильные ракеты средней дальности «Першинг‑2», я был в группе экспертов, разрабатывавших тактическую методику для наших диверсионных частей по захвату «Першингов». Мы, естественно, изучали и наши ракетные комплексы, в том числе и БЖРК.

– Ну что ж, в таком случае, как говорится, и карты в руки, – произнес Сам, теперь все его внимание было сосредоточено на Журавлеве.

Стоявший с противоположной стороны директор ФСБ, поняв, что его некому слушать, пожал плечами и сел на свое место.

– Ваше мнение о происшедшем? – уточнил вопрос Президента Валерин.

– Мятеж здесь ни при чем, – уверенно высказал свое мнение Журавлев. – Остается два варианта: диверсия или террористический акт.

Все присутствующие знали разницу между диверсией и террористическим актом. Диверсия совершается военными одной стороны против другой в условиях войны. Террористический акт – та же диверсия, совершенная сепаратистами против государства для достижения политических целей.

– Диверсия исключается в связи с отсутствием войны, – произнес Андрей Андреевич, но тут же поправился. – Я имею в виду внешнюю войну. Остается теракт.

– Но как это могло получиться? Вы же сами говорили о степенях защиты и системах безопасности. – Советник Президента все больше вникал в суть проблемы, его, как опытного историка, интересовали детали.

– Системы безопасности можно преодолеть. За последние десять лет в стране появилось множество бесхозных профессионалов, многие из которых только и умеют, что проводить спецоперации.

– Ну а степени защиты?

– Системы защиты тоже можно пройти, только нужны специалисты, специальное оборудование и довольно много времени, чтобы вскрыть коды активации боезаряда.

– Значит, в ближайшее время можно не опасаться ядерного взрыва? – спросил Валерин.

На этот вопрос генерал не успел ответить, заговорил Сам:

– А если, понимаешь, они обложат боеголовку динамитом и подорвут?

– При взрыве будет разрушен корпус боеголовки и рассеян находящийся внутри оружейный плутоний. Естественно, произойдет заражение определенной территории. Но все это несоизмеримо с ядерным взрывом.

– Так ли это, командующий РВСН? – Президент перевел взгляд на главного ракетчика.

Уже немолодой командующий бодро вскочил и отрапортовал, как новобранец:

– Так точно.

– Садись, – небрежно махнул рукой Сам, переводя взгляд на Журавлева. – Как думаешь искать пропавший эшелон?

Начальник оперативного отдела ГРУ на мгновение задумался, все‑таки это был не его профиль. Но назад дороги не было: «Назвался груздем, полезай в кузов».

– Думаю, необходимо определить район возможного нахождения БЖРК. Определить его можно по времени от последнего радиосеанса до момента обнаружения, когда маяк комплекса зафиксировали под цистерной наливника.

– Но это несколько тысяч квадратных километров, – снова попытался вставить слово директор ФСБ.

– Да, – согласился Журавлев, – однако необходимо с чего‑то начинать. После этого надо произвести аэроразведку. Самолеты, вертолеты, находящиеся на территории, необходимо оснастить дозиметрами и на малой высоте прочесать район в поисках новых источников излучения.

– БЖРК оснащен защитными экранами, – на этот раз заговорил командующий РВСН. – Разведка вероятного противника тоже могла бы их засечь при помощи дозиметров.

– Эта акция предназначена на тот случай, если террористы решили демонтировать боеголовки, – пояснил свою мысль разведчик.

– Убедил, – кивнул головой Президент. – Назначаю тебя, генерал, руководителем правительственной комиссии по поиску эшелона и выяснению причин его исчезновения.

– Но не исключено, что армейских сил может оказаться недостаточно. Потребуется объединение сил спецслужб и, возможно, гражданских властей в регионе, – произнес Журавлев, глядя в глаза Президента.

Тот улыбнулся, он хорошо понял этот красноречивый взгляд генерала, опасавшегося саботажа со стороны смежников, которые могли противиться переподчинению чужаку. Про руководителей субъектов Федерации и вовсе говорить не приходилось, «удельные князья» свято чли свою вольницу.

– Хорошо, – снова кивнул Сам. – Координатором при тебе будет, – он повернул голову в сторону Валерина, – Анатолий Михайлович, и меня заодно будет держать в курсе дела. Согласен, генерал?

– Так точно, – вытянулся Журавлев.

– Ну вот, понимаешь... – Закончить фразу Президент не успел, в помещение вошел секретарь и протянул листок с текстом телефонограммы. Президент надел на нос очки и быстро пробежал текст глазами, положил его на стол и громко произнес: – Вот и нашелся БЖРК, ты оказался прав, генерал, эшелон захватили террористы. Действуй...

* * *

Помещение опустело в несколько минут. Генералы, министры поспешно покидали библиотеку, радуясь, что гроза прошла мимо, и в то же время задумываясь, что принесет расследование правительственной комиссии.

За круглым столом остался сидеть лишь Сам, возле него стояли советник Валерин и начальник личной охраны.

– Как же ты допустил? – недовольно проворчал Президент, искоса глядя на главного телохранителя. Правая рука главы государства сместилась за лацкан пиджака и массировала левую сторону груди. Предвыборная гонка измотала и без того натруженное сердце, но упрямый характер бунтаря не позволял сойти с дистанции.

– Так ведь у меня другая была задача, – пытался оправдаться главный охранник, но Президент лишь махнул рукой.

– Мне необходимо полное досье на генерал‑лейтенанта Журавлева, – сделав шаг к начальнику личной охраны, проговорил Валерин. Бывший профессор знал множество случаев из истории, когда невзрачные и бесперспективные военные, чиновники создавали всевозможные ситуации (раскрытие мнимых заговоров, разоблачение лжепокушений), чтобы попасть на глаза начальству и сделать карьеру. Судя по услышанному, генерал вполне мог подготовить и провести захват БЖРК, чтобы потом победно его освободить. На карту было поставлено слишком многое, чтобы рисковать. Особенно в теперешней политической ситуации.

Начальник личной охраны презрительно глянул на советника. Он хотел сказать этому яйцеголовому профессору, что тратил слишком много сил и средств на создание своей организации, которую любя называл «мини‑КГБ», для защиты власти Самого, а не для того, чтобы превратиться в «бюро справок» для всяких там... Но, взглянув на все еще сидящего, согнувшись, Президента, сказал:

– Через час, Анатолий Михайлович, досье будет в вашем кабинете.

СИБИРЬ

С расстояния двух тысяч метров БЖРК смотрелся как обычная рефрижераторная секция. Пять серых металлических вагонов, четыре наглухо закрытых, как сундуки, лишь центральный пятый вагон имел несколько окон с грязными, запыленными стеклами и узкую дверь. Ничего воинственного или угрожающего, так же безопасно смотрелись платформы с гравием и пассажирские вагоны, искусно замаскированные под теплушки.

Куда воинственней выглядели войска, окружившие железнодорожный состав. Громоздкие танки, угловатые броневики неподвижно стояли на боевых позициях, лишь орудийные башни медленно вращались направо и обратно.

Между боевой техникой мельтешили камуфлированные силуэты в голубых беретах десантников и в краповых – бойцов внутренних войск. Впереди располагались снайперы, не особо маскируясь, они лежали на земле на расстоянии десяти метров друг от друга, выставив перед собой кто снайперские винтовки, кто автоматы или ручные пулеметы, оснащенные оптическими прицелами.

За снайперами стояли несколько цепей солдат, плотно окруживших пространство вокруг эшелона.

С холма, на котором расположился передвижной командирский пункт, это выглядело как средневековая осада крепости. Прибывший из Москвы генерал Журавлев в окружении командования Сибирским округом остановился перед ПКП. Восемь высших военных чинов угрюмо ожидали, что скажет председатель правительственной комиссии. Но Журавлев молчал, внимательно разглядывая в бинокль БЖРК и территорию вокруг эшелона. Он четко помнил инструкции, полученные от руководства. Его никто не ограничивал в средствах, но во времени он был ограничен.

Командующий Сибирским военным округом стоял немного в стороне от московского гостя и задумчиво покусывал нижнюю губу. Этот год для него не задался: за пять месяцев пожары на трех арсеналах окружного подчинения, тысячи тонн боеприпасов взлетели на воздух (в прямом смысле), погибли люди, идет расследование. Землю роет ФСБ, военная прокуратура, лучшие оперативники военной разведки округа брошены на расследование. Неизвестно, что вызовет это расследование, а тут еще захват БЖРК. Генеральские погоны буквально жгли плечи командующего. Он искоса глянул на Журавлева. «Странный он, этот председатель правительственной комиссии, прилетел один, но с собой притащил на двух грузовых самолетах три интуристовских „Икаруса“, пару броневиков и даже вертолет. А сам влез на холм и стоит здесь, как Наполеон над Бородинским полем».

Андрей Андреевич Журавлев долго и пристально смотрел на БЖРК, казавшийся с расстояния затаившимся сказочным чудовищем. Впрочем, боевой железнодорожный ракетный комплекс был самым настоящим чудовищем, чудовищем атомного века. И захватившие его не могли быть пьяными хулиганами, случайно забравшимися на военный объект, как не могли это быть беглые преступники или дезертиры. Система безопасности БЖРК надежно защищала его от всевозможных неприятностей. Те, кто взял и ракетный комплекс, были профессионалы самого высокого класса, четко знавшие, что им надо делать и как это сделать лучше. Поэтому Журавлев, прежде чем лететь, обратился к армейским экспертам‑диверсантам, которые за десятки лет службы в Советской империи зубы съели, разрабатывая операции по захвату вражеских ракетных шахт, штабов, узлов связи, мобильных ракет, атомных субмарин и даже авианосцев. Эксперты, выслушав поставленную задачу, недолго совещались, сделали поправку на текущий момент. Потом задали наводящий вопрос: «В каком режиме изволите работать?» И услышав: «В боевом», – тут же выдали необходимые рекомендации. Потому председатель правительственной комиссии и прилетел на двух транспортных самолетах «Ил‑76», загрузив в них самое лучшее и секретное из закромов ГРУ. Впрочем, раскошелилась и ФСБ, отрядив с генералом штурмовой отряд антитерров «Альфа». Еще в полете они получили снимки захваченного БЖРК, и сейчас штаб «Альфы» (находящийся в Москве) планировал освобождение ракетного комплекса.

Насмотревшись вдоволь на казавшийся вымершим железнодорожный состав, Журавлев взглянул на циферблат своих часов и недовольно покачал головой. В следующую секунду откуда‑то издалека донесся вначале тихий, затем все нарастающий хлопающий звук.

По бледно‑голубому небу под огромными пушистыми облаками не спеша плыл небольшой вертолет «Ми‑2». Выкрашенная в стальной цвет винтокрылая машина почти сливалась с небом. Но по мере приближения вертолет становился все виднее, звук вращающихся винтов делался все громче.

Не долетев несколько сот метров до цепи выставленной бронетехники, вертолет завис. Под мощными ударами винтов лес, раскинувшийся внизу, гнулся, шумел и стонал. С командного холма винтокрылая машина была хорошо видна, на первый взгляд обычная серийная модель, которых сейчас по стране и за рубежом тысячи. Впрочем, было нечто и нестандартное: на выпирающей морде машины был небольшой нарост, похожий на гигантскую бородавку, но это новшество не сильно бросалось в глаза, особенно людям несведущим.

Из присутствующих только Андрей Андреевич Журавлев знал истинное предназначение вертолета. «Ми‑2» был оснащен геолокатором «Гребник», новейшей системой электронного обнаружения мин. Антенна‑бородавка изучала невидимую человеческому глазу лазерную сеть, которая накрывала все пространство вокруг БЖРК. Два оператора‑программиста, находящиеся в салоне вертолета, при помощи мощного бортового компьютера, на который скачивалась информация геолокатора, проводили спектральный анализ грунта на наличие взрывчатых веществ.

* * *

– Вижу вертолет, – совсем не по‑военному доложил стоявший у окна Щегол.

С момента появления первых солдат и техники он здесь стоял, как будто прирос. Сперва его парализовал страх, но, по мере прибывания войск, он становился все храбрее, уже в полной мере осмысливая, какой техникой они сейчас обладают и какие могут быть последствия, если одна из ракет будет повреждена. Нет, войска на штурм не пойдут, себе дороже. За броней вагона – командного пункта он чувствовал себя, как в крепком доме во время грозы.

В отличие от своего «адъютанта», Сергей Луницкий не пребывал в состоянии эйфории. Он прекрасно понимал, что в стране найдутся силы, способные выковырнуть их из этого бронепоезда. Но только для этого необходима решительность высокого начальства отдать приказ на штурм, время, чтобы просчитать все «за» и «против» и лишь потом обрести решимость. Слишком короткий отрезок этого времени прошел, чтобы высокое начальство обрело решимость, и все же...

Сергей поднял трубу перископа на манер тех, что стоят на подлодке, позволяющего вести круговой обзор, находясь в неподвижном состоянии. Припав к мягкой резине наглазника, Луницкий быстро отыскал зависший над тайгой вертолет. Ничего особенного, «малыш» из семейства «Миля», от такого не жди беды. Все‑таки не ударный «крокодил» «Ми‑2» или все еще секретная «Черная акула».

Вертолет висел неподвижно как стрекоза, которую посадили на иглу. Но прошло пять минут, и он неожиданно стал набирать высоту, затем круто развернулся и полетел восвояси.

Некоторое время Сергей наблюдал за удаляющейся механической стрекозой, потом оторвался от перископа, нажал кнопку общей связи и громко объявил:

– Всем постам, следить не только за землей, но и за небом. Знаю я этих артистов, чуть зазевался, а они как архангелы с неба хоть на парашютах, хоть на дельтапланах, и пишите письма из КПЗ, кто выживет, конечно. Так что, если не соскучились по моргу или тюрьме, смотреть в оба.

* * *

Едва вертолет скрылся за грядой серебристых облаков, к Журавлеву почти бегом направился офицер спецсвязи.

– Товарищ генерал, – обратился к нему связист, – только что передал «Гребник»: все чисто.

– Значит, террористы вокруг БЖРК мин не поставили. Надеются на бронезащиту боеголовки тех двух красавиц, что им удалось захватить, – задумчиво произнес Андрей Андреевич, потом перевел взгляд на стоящего перед ним связиста. Высокий, стройный, полевая форма на нем сидела, как влитая. Лицо гладкое, без морщин, кожа нежная, необветренная. «Связь – военная интеллигенция», – почему‑то подумал генерал, но вслух произнес другое: – Ну‑ка, дружок, позови командира «Альфы».

Капитан козырнул и опрометью бросился с холма вниз к трем интуристовским «Икарусам» с затемненными стеклами. Через минуту появился командир антитеррористического отряда «Альфа» полковник Маковцев, широкоплечий, среднего роста, с лицом профессионального боксера, испещренным мелкими шрамами. Это был настоящий бойцовый пес, прошедший не через одну схватку и вышедший победителем (если до сих пор живой). Камуфлированная форма сидела на нем не так ладно, как на связисте, но внешний вид мог ввести в заблуждение только дилетанта.

Подойдя к генералу, Маковцев небрежно козырнул – этикет не в особой чести у волкодавов. Идущие на смерть роднятся пролитой кровью, своей и чужой.

– Уже в курсе? – спросил генерал, имея в виду последнюю информацию о террористах.

– Да, – сказал полковник, – подходы они не заминировали. Явно не из‑за глупости промашку допустили, а специально заманивают нас. Дескать, бери, не хочу. Думаю, для первого раза хотят нас щелкнуть по носу, чтобы не лезли на рожон.

– Я тоже так думаю, – кивнул Журавлев, – слишком ювелирно они сработали с БЖРК, а здесь подставляются. Хотят преподнести себя с лучшей стороны. – Генерал немного помолчал и спросил: – Ну что, план операции готов?

– Готов, – ответил Маковцев.

– Закурить есть? – неожиданно попросил Андрей Андреевич.

Он ощутил сильное желание затянуться горьким дымом. Такое с ним было всего один раз в лейтенантские годы, когда он служил в разведке Дальневосточного военного округа. Только недавно отгремели бои за остров Даманский, обе страны находились в состоянии, близком к войне. Срочно создавалась разведывательная сеть. Лейтенант Журавлев тогда входил в группу подготовки агентов‑перебежчиков. Он сам дважды пересекал пограничную реку, чтобы убедиться в лояльности осевших в деревне агентов. Попасть в плен к китайским пограничникам было чревато, для пойманного шпиона не существовало никаких законов, договоров или конвенций. Вот тогда, перед форсированием Амура, Журавлев до зуда хотел закурить, но нельзя было, а сейчас...

Маковцев сунул руку в накладной карман штанов, извлек слегка примятую пачку «Бонда» и дешевую одноразовую зажигалку, протянул генералу.

Андрей Андреевич не спеша вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой, прикурил. Так же не спеша вернул пачку и зажигалку полковнику и, сделав несколько глубоких затяжек, наконец произнес:

– Расскажи мне ваш план в общих чертах.

Полковник тоже закурил, выпуская дым через ноздри, он был похож на взбесившегося быка. Но, несмотря на внешнюю раздражительность, альфовец заговорил вполне спокойно:

– Теры прекрасно знают, что подобного масштаба операции проводит «Альфа». На штурм пойдем мы, как всегда: бросок, закрывшись щитами. А они нас встретят пулеметами, как было в Буденновске и Комсомольском. Но теперь уже дудки, здесь нет прессы, правозащитников и больших начальников, которые бояться замараться в дерьме, а потому шлют нас, как баранов на бойню. Ракетами они все равно воспользоваться не смогут, а броня и пулеметы против моих бойцов не защита. Порвут на лоскуты, за все посчитаемся.

– Полковник, меньше лирики, – отрезвил командира «Альфы» Журавлев.

– Извините, товарищ генерал, – Маковцев взял себя в руки и заговорил холодным деловым тоном. – Нам необходимо десять аэродромных прожекторов и восемь бэтээров. Прожекторы ослепят террористов, бойцы на броневиках прорвутся к секциям БЖРК. По ходу приближения бэтээры подавят огнем своих крупнокалиберных пулеметы террористов. Когда техника окажется вблизи состава, бойцы при помощи кумулятивных зарядов сделают пробоины в броне, через которые ворвутся внутрь. А там, как говорится, дело техники... Чтобы избежать флангового огня, вагоны прикрытия необходимо задымить. После того как БЖРК будет освобожден, с ними можно будет легко покончить.

– Потери просчитали при таком раскладе? – спокойно спросил генерал. Докурив, он бросил окурок на землю и наступил подошвой ботинка.

– От сорока до семидесяти процентов, – голос Маковцева дрогнул, только сейчас он подумал о тех, кто может погибнуть. Несколько секунд молчания, и полковник глухим голосом произнес: – Разрешите мне возглавить штурмовую группу, товарищ генерал.

– Отставить, полковник. Отставить ваш план. Будем действовать по моему. Слушайте внимательно. Два раза повторять не буду, времени нет. И это касается всех, – Журавлев выразительно посмотрел на стоявших в стороне старших офицеров округа, те поспешно приблизились. Но вместо того, чтобы что‑то говорить, генерал круто развернулся и зашагал вниз с холма в направлении передвижного командного пункта. Чтобы не было неясностей, ставить задачу надо на карте, учитывая все особенности и нюансы, которые можно внести в дополнительные схемы. Все это Андрей Андреевич знал, теперь настало время всех остальных посвятить в детали.

* * *

Начавшиеся перемещения среди окружавших БЖРК войск не могли ускользнуть от настороженных взглядов засевших внутри террористов.

– Это че же они творят? – удивленно спросил Щегол, наблюдая за тем, как в боевые порядки оцепления буквально вклинивались парные расчеты с длинными, громоздкими винтовками, оснащенными непомерно большими оптическими прицелами. Винтовки напоминали противотанковые ружья Второй мировой войны, особенно это сходство усилилось, когда, выставив сошки, стрелки деловито устраивались перед стрелками оцепления.

– «В‑94», – задумчиво произнес Луницкий, наблюдая за приготовлениями противоположной стороны.

– Что? – не понял Щегол.

– Оружие называется крупнокалиберная снайперская винтовка. Предназначена для уничтожения транспорта, локаторов, легкобронированных целей и контрснайперской борьбы, – подробно объяснил Сергей назначение диковинного оружия, но все же сомнения его не покидали. – Странно, для чего они их выставили, наша броня им не по зубам.

– Да чего тут понимать, – хмыкнул приблатненный «адъютант», поправляя висевшую на плече снайперскую винтовку, которую он таскал за собой по‑охотничьи стволом вниз. – Понты, хотят нас запугать. Дескать, порвем, как собака тряпку, вон сколько всякого оружия, е‑е...

Неожиданно Щегол прервал свои разглагольствования. Сквозь строй оцепления проехал БТР‑80, абсолютно новая машина, защитная краска еще сверкала в лучах солнца. Черные, как нагуталиненные, колеса медленно подминали ребристыми протекторами пыльную землю. При всей своей узнаваемости машина была странной, вместо орудийной башни на броневике был установлен металлический гриб. С полметра высотой и метр в диаметре была его шапка, из‑под которой выглядывали два десятка небольших трубок.

– Ты смотри, Серега, с другой стороны такая же «беда» подъехала, – почти восторженно закричал Щегол и, сникнув, спросил: – Что это за чертовщина?

– Скорее всего, – Сергей не знал, что это такое, но мог предположить, – дозиметрическая разведка. Проверяют, не начали ли мы ракеты разбирать.

– Во лохи, блин.

– Нет, они не лохи, – покачал головой Луницкий. – Они, друг Горацио, готовятся к штурму. Пускай попробуют, а мы им преподадим назидательный урок. Так сказать, на будущее.

Сергей подошел к пульту управления, поднял пластиковый футляр‑крышку, где находилась одна‑единственная большая красная кнопка, под которой была установлена табличка с надписью «Защита». Сразу же все отсеки БЖРК наполнились ревом сигнальной сирены. Снаружи открылись замаскированные порталы, выдвинув из своих недр защитные комплексы. Так же автоматически выдвинулись пульты управления огнем и амбразуры систем управления.

Защитная система на БЖРК носила прозаическое название «Пояс верности». Состоял он из сдвоенного блока: скорострельного четырехствольного авиационного пулемета «ГШГ» и установленного под ним струйного огнемета. Пулемет калибра 7,62 мм в авиации не прижился из‑за слабости боеприпаса, в то время как в наземных системах безопасности он был просто необходим. Шквальный огонь пулеметов плотно покрывал от тысячи до пятидесяти метров, если же нападающие прорывались за черту пятьдесят, в ход шел огнемет, выжигающий все живое на оставшемся пространстве. Система была безукоризненна, оберегая правительственные бункеры и ракетные шахты, работала в автоматическом режиме. На БЖРК, выглядевшем вполне мирно, дабы избежать несанкционированного расстрела какого‑нибудь полустанка, управление огнем велось в ручном режиме. Причем каждый огневой блок управлялся одним снайпером, который садился на выдвижное сиденье, наблюдая за противником через секторный прицел, держась за ручку управления, похожую на обычный джойстик с двумя кнопками‑гашетками. Простота управления позволяла быстро обучать новичков.

Услышав сигнал сирены, заранее отобранные боевики заняли места за пультами управления, видя в секторные прицелы лица солдат внутренних войск. Пулеметный свинец вполне бы долетел до них, но не было приказа открыть огонь.

Ощетинившись пулеметно‑огнеметными блоками, БЖРК напоминал бронепоезд времен гражданской войны. Возможно, это перевоплощение и пугало кого‑то из солдат и офицеров, но только не операторов‑наводчиков, сидящих в двух бэтээрах.

То, что Луницкий принял за дозиметрическую разведку, на самом деле было ударной лазерной установкой «Арган» – последнее детище научно‑исследовательского института астрофизики. Двадцать трубок под шапкой гриба были миниатюрными лазерными пушками. Сейчас, когда захваченный комплекс оскалился, обнажив не только стволы, но и прицелы, операторы, глядя на экран монитора, поделенного на двадцать небольших квадратов, манипулировали клавишами управления, наводили на них стволы лазерных установок. Когда все цели были охвачены, последовал короткий доклад:

– На боевом.

Теперь следовало ждать приказа открыть огонь.

* * *

Закончив говорить, Журавлев поднялся из‑за стола, на котором были разложены карта, фотографии, схемы. Дав минуту на переваривание услышанного, генерал спросил:

– Вопросы, возражения, предложения есть?

– Вопрос можно? – из‑за стола поднялся полковник Маковцев.

– Слушаю.

– В общем, ваш план, товарищ генерал, как говорится, без сучка и задоринки. Но, – последовала короткая пауза, – сомневаюсь, что штатный боеприпас «В‑94» сможет пробить обшивку БЖРК.

Журавлев улыбнулся. Полковник отдавал себе отчет, что произойдет с его людьми, если хоть на одном из подготовительных этапов произойдет сбой. Хотя сам еще полчаса назад был готов штурмовать БЖРК под прикрытием аэродромных прожекторов.

– Огонь будет вестись только по приборам наблюдения, это наиболее уязвимые места. В БЖРК прочность титаномагниевой брони не уступает высоколегированной стали, поэтому будем применять для этого новый боеприпас повышенной пробиваемости. – Увидев недоверие в глазах окружного генералитета, Андрей Андреевич кивнул офицеру по особым поручениям. Тот достал из кейс‑атташе длинный, бутылочной формы патрон к крупнокалиберной винтовке. Генерал взял его из рук офицера, продемонстрировал собравшимся, для большей убедительности протянул патрон Маковцему.

Полковник взвесил патрон на ладони, коснулся ярко‑оранжевой пули и удивленно перевел взгляд на Журавлева:

– Пластик?

– Целлюлоза, пропитанная специальным горючим составом, внутри находится десятимиллиметровая пуля длиной сто миллиметров.

– Типа австрийской «стрелы», – проговорил начальник военной разведки округа, демонстрируя свою осведомленность.

– Вроде того, – подтвердил Журавлев, – только их «стрела» из вольфрама и предназначена для гладкоствольного оружия, при попадании в броню крошится и поражает осколками. Наш «Саморез» имеет свои внутренние нарезы для лучшей балансировки. В броню вкручивается, как шуруп, и проходит целиком, поражая противника своей массой и убойной силой. Это первое, – генерал загнул палец, – второе, наши стрелки не промахнутся, они одни из лучших – инструктора стрелковой подготовки с высших офицерских курсов «Выстрел». Еще вопросы?

Из‑за стола поднялся немолодой тучный генерал‑лейтенант с обрюзгшим лицом, заместитель командующего округом по воспитательной части.

– Обедненный уран, ведь это опасно для здоровья? – удивленно произнес он хорошо поставленным голосом площадного оратора.

Левая бровь Журавлева гневно вздыбилась.

– Наверное, такие, как вы, генерал, сердобольные, придумали приговоренным к смерти мазать лоб зеленкой, чтобы те после расстрела не получили заражение крови.

Все дружно рассмеялись, генерал‑лейтенант покраснел как рак и сконфуженно сел на свое место.

– Еще вопросы? Нет. Тогда по местам, через полчаса начинаем операцию.

Загремели сдвигаемые стулья, генералы поспешно покидали помещение передвижного командного пункта. Хотя многим делать было нечего.

– Разрешите вопрос не совсем по теме, – полковник Маковцев единственный не спешил.

– Валяй, полковник, – сев на свой стул, кивнул Журавлев, вертя в руке патрон с оранжевой пулей.

– Как я понял, у вас до мелочей отработана технология захвата подобных объектов?

– Конечно, – подтвердил начальник оперативного отдела ГРУ.

– Тогда почему ваши люди не сами штурмуют БЖРК, ведь там заложников нет.

– Потому что ответственность корпоративная, – последовал не очень длинный, но вполне вразумительный ответ.

– Ясно, – кивнул командир «Альфы», ему честно объяснили, что за этот штурм никто не хочет нести ответственность единолично, – разрешите идти?

– Подожди. – Журавлев подвинул к себе план расположения отсеков БЖРК. – Я вот что подумал: заходить вы будете с четырех направлений?

– С четырех, – подтвердил полковник.

– Отсюда, отсюда, отсюда и отсюда, – пальцы Андрея Андреевича обозначали направления штурмовых групп, проникающих в БЖРК. – Только в одном месте получается несостыковка, в генераторной они могут запереться, и тут у твоих людей будет заминка. Сам понимаешь, чего она может стоить.

– Понимаю, – сказал полковник. Он действительно понял, чем эта заминка может закончиться.

– Ты подсади человечка на крышу этой генераторной, – палец Журавлева уперся в крышу вагона. – Пусть сделает отверстие кумулятивным зарядом и поддержит наступающих, как говорится, огнем и маневром.

– Есть у меня кандидат, как раз для него задание.

– Вот и хорошо, выполняй. – Генерал протянул на прощание руку, полковник, пожав ее, вместо того чтобы идти, неожиданно попросил: – Разрешите возглавить штурм?

Журавлев внимательно посмотрел в лицо полковника и почти с отеческой усмешкой произнес:

– Что, еще не навоевался? Ладно, воюй.

Подготовка к основной фазе операции, к штурму, заняла не особо много времени. Кроме танкистов, которым следовало начать первыми, все более или менее были в курсе своих основных целей и задач. За последние полчаса цели и задачи были окончательно утверждены, детали обговорены, наступило время действия.

Капитан‑связист, включив радиостанцию, поднес ко рту черный прямоугольник микрофона, начал перекличку подразделений.

– Мастодонт?

– Мастодонт – полная боевая готовность, – ответил командир танкового взвода.

– Арган?

– Арган‑1 готов. Арган‑2 готов, – последовали ответы операторов‑лазерщиков.

– Мушкетеры?

– Мушкетеры готовы, – сжимая рукоятку «В‑94», за всех ответил командир группы снайперов, проведший за пять минут до этого свою перекличку.

– Арбалетчики?

– Арбалетчик‑1 готов. Арбалетчик‑2 готов, – ответили командиры подрывных расчетов.

– Легионеры?

– Легионеры готовы, – последовал ответ полковника Маковцева. Весь отряд «Альфа» был поделен на пять небольших групп по числу вагонов. Бойцы были облачены в бронежилеты, титановые шлемы. Впереди идущий держал в левой руке небольшой противопульный щит, в правой – пистолет Макарова. Остальные были вооружены портативными пистолетами‑пулеметами «Кипарис», одним из лучших образцов оружия для боя в замкнутом пространстве.

Лишь одна группа отличалась от других. Впереди стоял верзила под два метра ростом – капитан Валерий Новодворский, за спиной у него была приторочена кумулятивная мина размером с тарелку НТВ, руки его сжимали торец толстого пластикового шеста, который за ним держали еще шестеро бойцов. Со стороны они казались древними воинами, собравшимися таранить ворота вражеской крепости.

– Все в полной боевой готовности, – наконец доложил связист генералу Журавлеву.

– Ну что ж, операцию «Осада Карфагена», думаю, можно начать. С богом, – без всякого пафоса сказал Андрей Андреевич.

– Хоп, – произнес условную фразу в эфир связист.

И в следующую секунду гулко ударили танковые пушки.

* * *

Выстраивающиеся, как на параде, группы отряда «Альфа» не веселили взор Сергея Луницкого. Его настораживало то, что антитерры даже не пытались прятаться и маскироваться. Построившись пятью колоннами, они стояли во весь рост, как будто собрались грудью броситься навстречу пулеметному огню. Это было не похоже на высококлассных профессионалов. Значит, не могло быть правдой.

Он снова припал к перископу, стараясь разглядеть подвох, увидеть направление опасности, главного удара. Выстрелы танковых пушек слились в один звук со взрывами. «Началось», – единственное, что успел подумать Сергей.

* * *

Танкисты сработали на «отлично». Четыре танка «Т‑72» выстрелили одновременно в неприметные вагоны‑теплушки с надписями на бортах «Аварийная» и «Ремонтная». В каждый вагон влетело по два тяжелых стодвадцатипятимиллиметровых осколочно‑фугасных снаряда. В следующую секунду огненные кусты поглотили пустые вагоны, разбросав их обломки да содержимое, мгновенно покончив с отрядом прикрытия.

Едва обломки раскуроченных вагонов рухнули на землю, сразу же сработали лазерные установки «Арган». Растопыренные, как пальцы, цилиндры пусковых установок выплеснули наружу импульсы спиц лазерных лучей вишнево‑красного цвета.

Вслед за «Арганами» ударили крупнокалиберные снайперские винтовки. Из длинных стволов вырывались метровые снопы пламени, это горела целлюлоза, освобождая от своей опеки смертоносные пули «Саморез».