Россия. Сибирь

Захваченный боевиками Луницкого состав медленно заползал на пустующую ветку. Здесь когда‑то была лесопогрузочная станция. Сквозь зарешеченное окно вагона виднелись полусгнившие стволы деревьев в развалившихся штабелях, ржавые лебедки, мотки толстой проволоки, какие‑то механизмы. Возле бетонного постамента рампы, как скелет доисторического динозавра, стоял покосившийся остов башенного крана.

Устало пыхтя, тепловоз стал притормаживать и через секунду остановился. Многотонный состав дернулся и, как нервная судорога, по вагонам пробежал грохот буферов.

Взяв со стола свой кургузый «Р‑90», Сергей отпер дверь и вышел на рампу, как хищник втянул ноздрями воздух. Чистый, ядреный, чувствовалось отсутствие цивилизации. И место подходящее, на сотни метров голое пространство, к эшелону незаметно не подберешься.

Достав из нагрудного кармана комбинезона пачку сигарет, Сергей подбил дно большим пальцем и на лету поймал фильтр сигареты. Закурить не успел, условный знак увидели. Натужно ревя мотором, из леса выехал плоскомордый американский вездеход «Хаммер» и громоздкий, выкрашенный в защитный цвет «ЗИЛ», подобно единорогу нацелив на эшелон стрелу подъемного крана, установленного на станине машины вместо кузова.

– Все в порядке, – повернувшись к Казаку, стоявшему в дверном проеме, сказал Луницкий, потом подмигнул и весело добавил: – Скоро все закончится, и мы будем гулять, как короли, по Бродвею.

– Смотри не сглазь, – недовольно буркнул Казак и снова исчез в темном чреве вагона.

Тем временем автокортеж достиг станции. «Хаммер» замер перед рампой, а «ЗИЛ» смело въехал на бетонный постамент и, грозно рыкнув, остановился перед крайним серым вагоном, внешне похожим на рефрижератор.

Пока угрюмый водила‑крановщик устанавливал крановые опоры, из «Хаммера» выбрались двое мужчин. Толстяк был одет в джинсовый костюм, из распахнутой куртки угрожающе выпирал живот, обтянутый полосатой футболкой. На жирной шее болталась толстая цепь из дорогого магаданского золота. За Имрамом, втянув голову в плечи, медленно шел Гадаев, держа обе руки в карманах длинного серого плаща.

– Удружил, молодец. – Магамедов, громко смеясь, обнял Сергея и прижал к своему шарообразному телу. – Какой молодец. Тебя мало озолотить, бриллиантами с изумрудами осыпать надо.

– Мне хватит и того, что достанется по договору, – вырываясь из объятий толстяка, с усмешкой сказал Луницкий.

– Как все прошло? – стоя в стороне от обнимающихся, сухо спросил Гадюка.

– До банальности просто. Уже и на стратегических объектах охрана «мышей не ловит».

– А товар хоть есть, или вместо ракет там деревянные болванки?

Как настоящий хищник, прошедший тюрьмы, лагеря, воровские толковища и бандитские «стрелки», Али Гадаев не доверял тому, что легко получалось, ища во всем подвох, и, как правило, недоверие оправдывалось.

– Ваши спецы говорят, что все по теме, – наконец вырвавшись из рук Имрама, зло ответил Луницкий, его раздражал этот уголовник со своей параноидальной манией.

– Все готово, Али, – хрипло произнес крановщик.

– Ступай к рычагам, – велел ему Гадюка и негромко сказал, обращаясь к Сергею: – Начинаем.

Луницкий вытащил из подсумка портативную радиостанцию, включил тумблер передатчика и поднес ко рту:

– Начали.

Сразу же раздался гул электромоторов, со скрипом раскрылись стальные ставни, замаскированные под крышу рефрижераторного вагона.

Гул нарастал, к нему добавилось жужжание электрического подъемника. Через минуту из крайнего вагона появилось ребристое тело пусковой установки, подпираемое телескопическим рычагом. Едва поднявшись над вагоном, жерло стартовой установки замерло, гул подъемника стих. В ту же секунду, профессионально цепляясь за ребра гигантской трубы, наверх вскарабкались четверо спецов. Они быстро добрались до края установки и, орудуя ключами, стали отвинчивать болты с последней секции.

Пока шла разборка пусковой установки, боевики из вагонов охранения готовились к осаде. Одни набивали гравием заранее приготовленные мешки, другие затаскивали эти мешки в вагоны, где укладывались баррикады у окон. Всюду слышался смех, не обращая внимания на трупы убитых недавно охранников, боевики в предвкушении скорого обогащения веселились.

Дымя сигаретой, Луницкий поглядывал на чеченцев. Имрам и Али, как загипнотизированные, безмолвно следили за работой спецов. Наконец был скручен последний болт, и черная секция пусковой установки, подвешенная к стреле крана, медленно поплыла вверх, обнажая остроконечный обтекатель головной части стратегической ракеты.

– Аллах акбар, – непроизвольно вырвалось у Гадаева при виде смертоносного наконечника. Захлопали дверцы «Хаммера», из машины выбрались двое бородатых мужчин, личная охрана Магамедова. Вид ракеты поразил горцев еще больше, чем прожженного Гадюку. Имрам Магамедов громко засмеялся и восторженно защелкал пальцами.

Тем временем к спецам поднялся Мастер на страховочном тросе и соскользнул в жерло пусковой установки.

Двое монтажников‑спецов, оставшиеся на рампе, освободили от троса‑паука снятую секцию, заменив его на толстую капроновую сеть, подвешенную в виде гамака к стреле.

Рация в кармане Луницкого зашуршала, из динамика донесся голос Мастера, переговаривающегося со спецами:

– Электрозапал я заблокировал. Управление боеголовки отсоединено от приборного отсека, вскрывайте крепежные замки.

Желтая решетчатая стрела крана, размахивая сетью, как простреленным флагом, плавно подошла к пусковой установке.

Опираясь одной рукой на ракету, другой указывая направление, в каком должна двигаться стрела, старший объяснял монтажникам задачу.

Едва капроновый гамак обволок остроконечный корпус боеголовки, как она, тут же сдвинувшись, медленно сползла в прочную сеть. Под тонной тяжести угрожающе заскрипел трос крана, все присутствующие втянули шеи, но трос выдержал.

Оперативный контейнер для стратегических боеприпасов был куплен не задешево в одной из бывших республик Советского Союза, которая на первых порах своей «незалежности» отказалась от статуса ядерного государства и передала России свои ракеты, себе же оставив множество сопутствующего имущества. Контейнер представлял собой некое подобие небольшой цистерны для горючего, разрезанной пополам и выложенной изнутри амортизирующей резиной. Снаружи он имел четыре пары съемных колес и крепежные кольца для бомбодержателей. В случае необходимости мог быть использован для авиабомбы и подземного фугаса. Советская наука и промышленность выпускали универсальным даже ядерное оружие.

Упаковав в контейнер боеголовку, двое монтажников вновь принялись стропить отсоединенную секцию пусковой установки.

– Эй, Мурза, давайте с Исмаилом грузите подарок, – громко крикнул Магамедов.

Веселое настроение толстяка передалось и его телохранителям. Оба бородача заулыбались. Один сел за руль «Хаммера», другой забрался в кузов и стал задирать брезентовый тент. Машина, круто развернувшись, задом подъехала к рампе. Чеченец, сидевший в кузове, спрыгнул на бетон, вытащил из лебедки под бампером «Хаммера» трос, протащил над кабиной, зацепил его за контейнер и крикнул:

– Давай, Мурза, потихоньку.

Мотор лебедки заурчал, как гигантский кот; сдвинувшись с места, контейнер плавно пополз в направлении машины.

Через пять минут он был закреплен в кузове и закрыт от посторонних глаз навешенным тентом. Исмаил, закончив работу, направился к «ЗИЛу», помогать водителю убирать крановые опоры.

Тем временем монтажники снова состыковали секции пусковой установки и быстро спустились вниз. С завыванием заработали электромоторы, гигантский черный хобот дрогнул и стал медленно опускаться. Едва пусковая установка скрылась внутри вагона, как бронированные двери со скрежетом вновь сомкнулись, опять став крышей рефрижераторного вагона.

– Вот и все, – весело проговорил Сергей.

– Сделано только полдела, – Магамедов поднял вверх указательный палец, – нужно еще до места доехать.

Сергей хотел еще что‑то сказать, но его перебил Али:

– Скоро стемнеет, надо поторапливаться. – Обернувшись к выбравшимся спецам, бросил: – Чего стоите, залезайте в кузов.

Монтажники молча направились к «Хаммеру», только Мастер подошел к Луницкому и, протягивая черную коробочку – пульт дистанционного управления, негромко сказал:

– Я заминировал ракету, в случае штурма можно будет взорвать ее. Стартовую площадку разнесет к чертям, пункт управления тоже попортит, но до штабного вагона взрывная волна не доберется. На второй штурм не пойдут.

– Отлично, – кивнул Сергей, засовывая пульт в нагрудный карман рядом с сигаретами. Больше ничего не сказав, Мастер бросился к машине.

Али Гадаев молча сел на место водителя, бесцеремонно отодвинув Мурзу. Имрам Магамедов, прежде чем уйти, обнял Сергея, похлопал по спине, шепнув при этом на ухо:

– Не забудь, ждешь до утра.

– Помню, – ответил Луницкий, с усмешкой глядя, как смешно бежит толстяк к уже тронувшемуся «Хаммеру».

Через несколько минут автомобильный эскорт скрылся из вида за стеной леса. Постепенно небосвод стал угасать, наполняясь жирным цветом ночи, вспыхнули первые звезды.

Снова включив рацию, Сергей объявил:

– Командирам групп выставить боевое охранение, остальные могут отдыхать.

Сунув радиостанцию в подсумок, направился к вагону. Навстречу ему вышел боевик из группы Казака, он был первым определен в охранение...

Ночь казалась бесконечной. Лежа на вагонной полке, Луницкий никак не мог уснуть. Его мысли путались, причудливо переплетаясь с фантазиями о богатом будущем, от возбуждения Сергей потел и, вытирая взмокший лоб, как будто выныривал из этого дурмана, чтобы через секунду снова в него погрузиться.

Едва забрезжил рассвет, он поднялся с постели, быстро оделся и прошел в радиорубку. Там сидели двое бойцов, хорошо знающие радиостанцию, их специально включили в группу Казака.

– Включайте свою шарманку, – произнес Луницкий, протирая глаза. – Соедините меня с диспетчерской главного штаба РВСН.

Оба радиста стали щелкать тумблерами переключателей, настраивая аппаратуру, и через минуту один из них протянул Сергею небольшой микрофон:

– Готово.

Поднеся микрофон ко рту, Луницкий зычно заговорил:

– Говорит комплекс 1793, повторяю, говорит комплекс 1793...

Сразу же оживил динамик радиостанции.

– Мы вас слышим, 1793, – донесся взволнованный голос диспетчера. – Где вы находитесь? У нас был сбой в системе слежения, и мы вас едва не потеряли.

– Потеряли, – утвердительно произнес террорист. – Я, Сергей Луницкий, захватил БЖРК 1793, и если ваше правительство не хочет получить сибирский Чернобыль, пусть готовится раскошелиться. – Он говорил открытым текстом и не скрывал своего имени. Зачем? Его все равно потом идентифицируют, для спецслужб это не проблема. А когда у него будет пятьдесят миллионов, он запросто сменит себе и имя, и внешность.

– Где вы находитесь? – Голос диспетчера утратил радостные нотки и сейчас звучал тускло, как похоронная молитва.

– Пеленгуйте волну, мы стоим на месте. Я жду на переговоры уполномоченного Президентом. – Отключив микрофон, Сергей бросил его одному из радистов, потянулся до хруста в спине, сказав: – Отбой связи. – И вышел из рубки.

Через полчаса в воздухе стал нарастать гул вертолетов, несколько десятков винтокрылых «Ми‑8», заходя на посадку, высаживали десант. Облаченные в полную боевую экипировку, солдаты внутренних войск окружали заброшенную станцию по периметру, занимая позиции на опушке леса.

Боевики спокойно наблюдали за их действиями сквозь прорези прицелов своих автоматов...

МОСКВА

Исчезновение Боевого железнодорожного ракетного комплекса вызвало замешательство. Сперва в диспетчерской РВСН защелкали тумблеры переговорных устройств, операторы пытались связаться то с БЖРК, то со станциями, через которые прошел сигнал радиомаяка. Но на этих станциях никто не видел рефрижераторную секцию. Это было ЧП.

В следующую минуту, как от брошенного в воду камня, стали расходиться круги сообщений. Подчиненные докладывали своему начальству, те долго кричали, грозили всеми земными и неземными карами, бросали трубки телефонов и снова их хватали, чтобы доложить выше, уже своему начальству. Неприятная информация медленно, но упорно поднималась на Олимп власти.

Через полчаса министр обороны позвонил премьер‑министру. Тот был уже в курсе, минуту назад ему позвонил директор ФСБ.

Уровень происшедшего был даже премьеру не по плечу. Выслушав главного военного, глава правительства угрюмо произнес:

– Я сейчас свяжусь с Самим. Как он решит.

Сообщение о пропаже БЖРК застало Президента на загородной даче, где он пытался отдохнуть от предвыборной гонки. Первые минуты глава государства не мог понять, о чем идет речь, но затем ухватил суть проблемы.

– Срочное заседание Совета безопасности, расширенного совета, – грозно произнес Сам.

– Заседание в Горках?

– Да ты что? В Кремле, и смотри, чтоб полная секретность. Через два часа.