Украина. Одесса

С первых дней май выдался солнечным и теплым, вовсю цвели каштаны и акации, город зеленел на глазах и благоухал, как большой цветочный магазин.

Остановив серого цвета «шестерку» на платной стоянке, из машины выбрался высокий, крепко сложенный мужчина в дорогом, но неброском костюме, белой сорочке и галстуке в тон. У него было открытое лицо с крупными чертами, черные с проседью аккуратно подстриженные волосы. Заплатив щуплому пареньку с красной повязкой на рукаве за парковку, мужчина направился в сторону центральной улицы.

Дерибасовская встретила его шумом и пестрыми толпами молодежи, студентов. Пройдя по брусчатке знаменитой едва ли не на весь мир благодаря одесским писателям улице, мужчина свернул к небольшому кафе, раскинувшемуся прямо на улице. Сев за пластиковый столик, заказал кофе «по‑турецки» и пятьдесят граммов «Метаксы».

Отставной полковник Первого главного управления КГБ Руслан Курбаев долго жил и работал в Западной и Восточной Европе, привык к дорогим напиткам, но на постсоветском пространстве, как правило, за дорогими этикетками скрывалось дешевое пойло из Польши, Турции, Объединенных Эмиратов или, не приведи бог, местного розлива. Греческой «Метаксе», из‑за сравнительно небольшой цены, повезло: фальсификаторы еще не снизошли до подделки. Ожидая заказ, Курбаев достал из внутреннего кармана сложенную вчетверо «Комсомольскую правду», бегло просмотрел передовицу. Россия готовилась к предстоящим президентским выборам, полным ходом шла борьба за избирателей, но его это почти не интересовало. Впрочем, интересовала лишь небольшая заметка, где никому не известный обозреватель рассуждал, кому было выгодно устранение президента независимой республики Ичкерия, мятежного субъекта Российской Федерации. Статья была полной чепухой. Отложив газету, Руслан потянулся к пузатому бокалу с темно‑коричневой жидкостью. Пригубив терпко‑горьковатый напиток, бывший разведчик задумался. С детства чеченец Руслан Курбаев считал себя сыном великого многонационального государства. Это ему втолковывали в школе, институте, и он в это свято верил. Когда по окончании института предложили работу в разведке, Руслан с удовольствием согласился. И те, кто сделал ему это предложение, впоследствии не жалели: где бы ни работал Курбаев‑разведчик (Франция, Португалия, Австрия или Венгрия), он всегда справлялся с поставленными задачами. Его служба была отмечена медалями и продвижением по служебной лестнице. Прозрение пришло, когда рухнул Советский Союз, не стало одной из величайших империй. Уволившись из агонизирующего КГБ, отставной полковник отправился на родину предков. Прокатившаяся волна кровавых национальных конфликтов взорвала Северный Кавказ, горские народы решали для себя, как им жить дальше.

Чечня, выбравшая нового президента, обрела независимость и, чтобы защитить эту независимость, стала неистово разоружать расквартированные на ее территории воинские части. Благо никто из военных не оказывал сопротивления. Новоизбранный президент, в недавнем прошлом генерал, прекрасно понимал, что выхода из Федерации не допустят, за независимость надо драться, а потому... Кроме официальных органов управления, президент собрал наиболее влиятельных в недавнем государстве рабочих и крестьян чеченцев и создал нечто вроде теневого совета безопасности, назвав его «Клуб посвященных». Во главе посвященных оказался бывший разведчик Руслан Курбаев, перед ним была поставлена цель – операция возмездия на случай гибели руководителя независимой Ичкерии. Эту идею подал бывший летчик стратегической авиации. Полгода ушло на разработку операции «Проект „Вайнах“. Еще два года потребовалось на подготовку, потом оставалось ждать. И вот дождались...

Вот уже год, как Руслан Курбаев жил в Одессе, некогда бывшей четвертым городом империи Романовых, а теперь ставшей одним из провинциальных городов «незалежной Украины». Впрочем, статус города не имел никакого значения, главное, что отсюда было рукой подать к рычагам управления проектом. Надо было только дождаться сбора всех «посвященных», которые сейчас съезжались в «жемчужину у моря» с разных точек Евразийского континента.

Посмотрев на гомонящую, пеструю толпу молодежи, Руслан неожиданно вспомнил кадры теленовостей. Грозный, превращенный в руины, трупы русских мальчишек в камуфляже, которых небрежно заворачивали в фольгу для отправки в Ростов, визжащие женщины в черном, старики, танцующие «мурташ». Со вздохом Руслан выпил одним глотком коньяк и посмотрел на циферблат наручных часов «Ориент» – до встречи с «посвященными» еще оставалась уйма времени...

Пансионат «Сиреневая роща» раскинулся в черте города на берегу Черного моря. Когда‑то это была процветающая здравница большого военного завода. Но завод давно был закрыт, а пансионат медленно, но верно чах. Лишь в курортный сезон, благодаря немногочисленным почитателям отдыха на Черном море, хоть как‑то сводил концы с концами. Все остальное время здесь функционировала лишь сауна, но клиентов было мало, слишком много развелось финских бань.

Руслан Курбаев часто посещал эту баню и был в хороших отношениях с Петровичем, в прошлом интеллигентом, главным инженером завода, а теперь полуспившимся смотрителем сауны. Старик любил общаться с этим посетителем: умный, эрудированный, после бани он всегда угощал дорогим коньяком.

– Что за праздник? – спросил старик, наблюдая, как гость умело укладывает дрова в большой мангал.

– Земляки приехали, хочу показать местное гостеприимство, – ответил Руслан, зажигая спичку.

– А‑а, святое дело земляков попотчевать, – проговорил Петрович, алчно глядя на большую спортивную сумку, из которой выглядывали горлышки бутылок с коньяком и водкой.

Через некоторое время, когда дрова прогорели и на дне мангала рубинами отсвечивали угли, Руслан стал нанизывать на стальные шампуры куски мяса и укладывать на края мангала. По окончании этой процедуры он достал из сумки две бутылки водки, несколько крутобоких помидоров, палку колбасы и протянул эти дары банщику:

– Петрович, мы тут с земляками хотим отдохнуть, пообщаться.

– Понял, – кивнул старик, пряча водку и помидоры в безразмерные карманы своего рабочего комбинезона. – Я пойду к Сереге, сторожу, заодно прослежу, чтоб чужие сюда не лазили.

– Вот и славно, – кивнул Руслан, переворачивая шашлык.

– Если что надо, я на воротах в сторожке, – напомнил старик, удаляясь.

Приехавшие в Одессу «гости» сегодня же должны были город покинуть. Несмотря на благоприятное отношение властей к чеченской диаспоре (даже разрешили построить мечеть в центре города), Курбаев, на правах старшего, запретил приезжим встречаться с другими земляками и общую встречу назначил здесь, в заброшенном пансионате, потому что еще со студенческих времен запомнил народную мудрость – «Жалует царь, да не жалует псарь». И если чеченцев любит мэр, это еще не значит, что к ним так же относится местная госбезопасность. Если их возьмет в разработку СБУ, то нет никакой гарантии, что о «Проекте „Вайнах“ не узнает ФСБ.

Первым явился Хусейн Байрамов, плотный невысокий мужчина с огромной лысиной от лба до затылка. В советском прошлом Хусейн занимал видные посты в торгпредствах СССР в странах Ближнего Востока, обладал большим количеством «нужных» связей в этом регионе. Именно ему была доверена подготовка международной стадии проекта, со своей задачей бывший чиновник справился блестяще. Кроме сотрудничества с турецкой разведкой, он плотно сошелся с подпольной организацией «Наследники Османов». Это была одна из самых влиятельных политических организаций, которая невидимо захватывала власть в стране. На помощь этой организации делался основной расчет.

Хусейн прилетел из Стамбула, где имел небольшую оптовую торговую фирму. За последние два года он располнел и еще больше состарился, Руслан его не сразу узнал.

– Здравствуй, дорогой. – Мужчины обнялись и, как положено у кавказцев, расцеловались.

– Я вижу, ты хозяйничаешь вовсю. – На ходу снимая пиджак и засучивая рукава рубашки, Байрамов направился к мангалу.

Через полчаса к сауне подошли еще двое мужчин. Высокий, с большим шарообразным животом Имрам Магамедов и худой, сутулый, с расширенными слезливыми глазами наркомана Али Гадаев. Оба они приехали из Москвы, и со стороны могло показаться, что мужчины друзья, на самом деле они были полными антиподами.

Имрам Магамедов – бывший полковник милиции, начальник уголовного розыска Сухуми, в недавнем прошлом командир одного из чеченских отрядов, воевавших с абхазами против грузин.

Али Гадаев был уголовником с детства и в неполные сорок лет носил титул вора в законе и кличку Гадюка за коварство и мстительность. В Москве он занимал большой «пост», был вторым человеком в руководстве чеченской диаспоры. Именно он курировал рэкет и аферы с фальшивыми авизо. Основная часть добытых средств уходила в Чечню. Сближала эти две совершенно разные личности только общность целей, оба они входили в состав «посвященных» и выполняли свою часть проекта.

Имрам громко говорил и еще более громко смеялся, он весь кипел жаждой деятельности. Едва мужчины поздоровались, экс‑милиционер сразу же взялся нарезать овощи, хлеб, брынзу. Али опустился на стул и прикрыл глаза.

Вскоре на тропе, ведущей к сауне, появился мужчина среднего роста, в длинном черном плаще, с коротко подстриженными волосами. Он двигался легкой походкой, в которой сразу был виден строевой шаг военного. Действительно, Муса Танарбиев был до недавнего времени полковником инженерных войск и доктором технических наук с дюжиной опубликованных работ по фортификации. Сейчас полковник жил в Азербайджане.

Последним на встречу явился молодой человек с колючими и злыми глазами. Впалые щеки были покрыты густой рыжеватой щетиной, левый глаз слегка подергивался – результат недавней контузии. Турпал Габилов, бывший секретарь ЦК комсомола Чечено‑Ингушетии, один из приближенных покойного президента, командир особого диверсионного отряда.

Все члены «Клуба посвященных» были в сборе. Мужчины расселись за длинным деревянным столом. Руслан принес шампуры с ароматным шашлыком, защелкали сворачиваемые с коньячных и водочных бутылок пробки. Несмотря на то что свободная Ичкерия объявила о соблюдении законов Шариата, все собравшиеся были закоренелыми атеистами, а долгие годы, проведенные на службе в советских учреждениях, приучили к употреблению крепких напитков.

– Ну, как там? – спросил Гадюка, он единственный из всех «посвященных» был равнодушен к спиртному, предпочитая наркотики.

– Там началась борьба за власть. Каждый, кто был близок к президенту, теперь тянется к его папахе, – произнес Турпал, кожа на его худом лице еще больше натянулась, обозначая кости черепа.

Разлитую водку выпили молча, без тоста, затем закусили. В комнате повисла гнетущая тишина, Имрам Магамедов потянулся к стоящей перед ним бутылке «Абсолюта»... Курбаев на правах старшего позволил собравшимся выпить по три рюмки, зная по собственному опыту, что именно это количество алкоголя снимает напряжение, не опьяняя мозг. Подождав, когда все перестанут жевать, он негромко, но достаточно жестко, чтоб все слышали, произнес:

– Теперь пора обсудить то, ради чего мы здесь собрались.

– Ты один полностью знаком с картиной задуманного, тебе и банковать, – буркнул Гадаев. Алкоголь только усиливал раздражение, с каким вор приехал сюда. Чтоб успокоиться, ему надо было принять дозу, но на общем собрании он хотел быть в полном сознании.

– Говори, Руслан, не томи, – поддержал Гадаева бывший чиновник Хусейн Байрамов, остальные лишь закивали.

– Хорошо, – согласился Курбаев. – Но для начала выясним последнюю степень готовности. Начнем с вас, полковник Танарбиев.

– У меня все в полном порядке, – отрапортовал военный строитель. – Могли бы сами убедиться, просмотрев новости за последние полгода.

– Хорошо, – кивнул Руслан, пропуская эту реплику. – Как дела в Москве?

– В Москве все готово, находимся в ожидании, – за себя и за Али ответил экс‑милиционер Магамедов.

– Хорошо, – вытащив из кармана пиджака узкий белый конверт, Курбаев протянул его Имраму.

– Как дела в Турции?

– В Турции все готово, – алчно набивая рот мясом, ответил Хусейн Байрамов.

Спрашивать что‑либо у Турпала председатель не стал, прекрасно зная ситуацию из программ новостей, даже учитывая, что половина информации высосана журналистами из пальца.

– Значит, так. Али, Имрам, вам необходимо ознакомиться с деталями предстоящей операции. От того, что будет сделано вами, зависит судьба проекта. План изучите досконально, после чего надо его уничтожить, бумага не должна покинуть эти стены. Как только Али захватит «изделие», они с Имрамом доставят его на «Женеву». Хусейн будет ждать посылку, я сделаю все для ее отправки. Дальше посылку при помощи турецких друзей тоже отправят на «Женеву». – Муса, – обратился он к Танарбиеву. – Как там компьютерный гений?

– Нормально, он обеспечен всем необходимым.

– Хорошо. – Руслан замолчал, будто что‑то обдумывая. – Мы должны все закончить за полтора месяца. День выборов русского президента – самый благоприятный для воплощения проекта. Другого шанса не будет.

– Что мне делать? – глядя на Курбаева исподлобья, спросил Турпал Габилов. В его взгляде читалась неприкрытая ненависть.

– Ты со своим отрядом перебираешься на «Женеву». «Изделие» и посылка должны быть надежно защищены.

– Но моему отряду никто не позволит покинуть фронт.

– Разбей бойцов на небольшие группы и просочись сквозь боевые порядки федералов. Что, мне учить тебя методам партизанской войны? – усмехнулся Курбаев.

– Командование сочтет меня трусом и дезертиром, – вспыхнул Турпал. Он ненавидел этого чистюлю Курбаева, но клятва, данная президенту, не позволяла открыто возмутиться.

– Какое командование? Ты со своими людьми стоишь на другом уровне. После того как все закончится, имена героев будут вылиты из чистого золота и горцы будут помнить их в веках.

Высокопарные слова неожиданно достигли цели. Набрав в легкие воздуха, Турпал Габилов едва ли не с гордостью произнес:

– Через неделю я и мои люди будем на месте.

– Ну вот, вроде бы все вопросы решили, – председатель подвел итог встречи, – теперь можем расходиться.

Мужчины молча поднялись со своих мест и направились к выходу, оставив почти нетронутый шашлык, овощи и алкоголь услужливому банщику.

Остановившись возле мангала, где слабо дымились огни, Магамедов скомкал полученное от Курбаева сообщение и швырнул его в мангал. Через несколько секунд бумага вспыхнула оранжевым с голубоватыми краями пламенем, инструкция превратилась в пепел.