История одного случая

Двадцать лет на­зад я по­се­тил се­ми­нар по ти­бет­с­ко­му буд­диз­му в Эса­лен­с­ком ин­с­ти­ту­те в Биг-Сур, Ка­ли­фор­ния, ко­то­рый про­во­дил Тар­танг Тул­ку. Рин­по­че («дра­го­цен­ный ал­маз»), как на­зы­ва­ли учи­те­ля, был вы­нуж­ден в то вре­мя по­ки­нуть Ти­бет, ок­ку­пи­ро­ван­ный ки­тай­с­ки­ми ком­му­нис­та­ми, и «по­пал с ко­раб­ля на бал» из Ин­дии. По­это­му он очень пло­хо го­во­рил по-ан­г­лий­с­ки. Его и без то­го не слиш­ком глад­кая речь час­то пре­ры­ва­лась сме­хом. Я ждал эзо­те­ри­чес­ких тол­ко­ва­ний слож­ной те­ории, но то, что я по­лу­чил, ока­за­лось нес­рав­нен­но бо­лее цен­ным.

Ринпоче об­вел прос­т­ран­с­т­во вок­руг нас неб­реж­ным жес­том и тор­жес­т­вен­но объ­явил: «Это… сон!» По­том он еще нем­но­го пос­ме­ял­ся и, с та­ин­с­т­вен­ным ви­дом ука­зы­вая на ме­ня, на дру­гих лю­дей и пред­ме­ты, все пов­то­рял: «Это сон!», каж­дый раз за­ли­ва­ясь сме­хом. Рин­по­че уда­лось вну­шить нам (как имен­но, не знаю; я не ис­к­лю­чаю воз­мож­ность те­ле­па­тии, пос­коль­ку мы об­ме­ня­лись все­го нес­коль­ки­ми сло­ва­ми), что мы дол­ж­ны пы­тать­ся смот­реть на ок­ру­жа­ющий нас мир как на сон и под­дер­жи­вать по­ток соз­на­ния неп­ре­рыв­ным при пе­ре­хо­де из бод­р­с­т­во­ва­ния в сон и об­рат­но. Я не ду­маю, что спра­вил­ся с этим за­да­ни­ем очень хо­ро­шо, но на об­рат­ном пу­ти в Сан-Фран­цис­ко пос­ле уик-эн­да не­ожи­дан­но по­чув­с­т­во­вал, что мой мир рас­ши­рил­ся.

Через нес­коль­ко но­чей я пе­ре­жил осоз­нан­ное сно­ви­де­ние, пер­вое пос­ле се­рии прик­лю­чен­чес­ких снов, ко­то­рая у ме­ня бы­ла в пя­ти­лет­нем воз­рас­те. Вот что я уви­дел.

Шел не­боль­шой снег. Я в оди­но­чес­т­ве под­ни­мал­ся на гор­ную вер­ши­ну К2. Дви­га­ясь вверх сквозь от­вес­но па­да­ющий снег, я вдруг за­ме­тил, что мои ру­ки го­лые: я был одет в ру­баш­ку с ко­рот­ким ру­ка­вом - не са­мую под­хо­дя­щую одеж­ду для штур­ма вто­рой по вы­со­те вер­ши­ны ми­ра. И тут я по­нял, что все объ­яс­ня­ет­ся тем, что я сплю. Я был так вос­хи­щен, что спрыг­нул с го­ры и по­ле­тел прочь, од­на­ко сон рас­та­ял, и я прос­нул­ся.

Я ин­тер­п­ре­ти­ро­вал этот сон как ука­за­ние на то, что еще не го­тов к ос­во­ению ти­бет­с­кой йо­ги сна. Но он явил­ся так­же и точ­кой от­с­че­та, на­чи­ная с ко­то­рой я стал вре­мя от вре­ме­ни ви­деть осоз­нан­ные сны.

Так дли­лось во­семь лет, по­ка я не за­нял­ся ими всерь­ез. Сле­ду­ет за­ме­тить, что мое им­пуль­сив­ное по­ве­де­ние при стол­к­но­ве­нии с осоз­нан­ны­ми сно­ви­де­ни­ями ти­пич­но для на­чи­на­ющих. Сей­час, ока­зав­шись во сне в ана­ло­гич­ной си­ту­ации, я бы по­ле­тел не от го­ры, а на ее вер­ши­ну, что­бы вы­яс­нить, бы­вал ли я за­чем-ни­будь здесь.