История лингвистических учений

W

4 Б 43

ВВЕДЕНИЕ

Федор Михайлович Березин

ИСТОРИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ

Редактор Н. А. Страхова

Художник А. В. Алексеев

Художественный редактор Н Ё. Алешина

Технический редактор А. К. Нестерова

Корректор Н. Д. Макейкина

А—10309. Сдано ь набор 13/IX—71 t\ Подп. к печати 6/И—75 г.

Формат 60x907ц. Бумага тип. № 3. Обьем 19 аеч. л. Усл. п. л. 19, Уч.-шд. л. 21,53

Изд. № РЛ —140. Тираж 26 00Q SX3 3*к 1ч9. Цена 38 коп.

План выпуска литерзтуоы аля вузов и техникумов издательства «Высшая школа»

на 1975 г. Позиция № 199

Москва, К-51, Неглинная ул., д. 29/14.

Издательство «Высшая школа»

Отпечатано с матриц ордена Трудового Красного Знамени Первой Образцовой типо­графии имени А. А. Жданова в Московской типографии № 4 Союзмолигпафпрома при Государственном комитете Совета Миписцюв СССР но делам изда[ельстн, полшрафии и книжной торговли, г, Москва, И-41, Б, Переяславская ул., дом № W

Березин Ф. М.

Б 48 История лингвистических учений. Учеб. пособие для фи-лол. специальностей ун-тов и пед. ин-тов. М., «Высш. школа», 1975. 304 с.

Автор пособия систематически излагает историю основных школ и направлений мирового языкознания, дает характеристику их основных принципов, метоцики иссле­дования и наиболее важных конкретных достижений крупных языковедов прошлого и современности. История лингвистических учений излагается как реализация марк­систско-ленинского принципа историзма. Высказывания языковедов прошлого рассма­триваются с позиции марксистско-ленинской философии; прослеживается борьба мате­риализма и диалектического метода с различными идеалистическими Езгля-дами. В по­соби]! широко использованы факты отечественного языкознания, освещены философская марксистско-ленинская основа советского языкознания и отечественные традиции в нем.

70101-158

199-75 4

" С01 (01)-75

© Издательство «Высшая школа», 1975

Изучение истории науки о языке имеет большое воспитательное и познавательное значение. Возникновение культуры народа связано с появлением языка как средства выражения, поэтому познание куль­туры начинается прежде всего с познания языка. История языкознания неразрывно связана с общим развитием культуры, с историей других наук. В истории языкознания, как и в истории философии, с особой остротой отражается борьба материалистической философии и диалек­тического материализма с различными идеалистическими и метафизи­ческими концепциями.

Одним из важнейших требований марксистской методологии, имею­щих прямое отношение к истории языкознания, является принцип истоглгзма. Оценка концепции "тончили иной лингвистической школы предполагает их соотнесение с современными представлениями, потому что без этого трудно установить их место в поступательном движении истории науки о языке. Однако эта оценка дается не с точки зрения нашего уровня знаний, а по тому, что нового внесли в лингвистику языковеды прошлого по сравнению со своими предшественниками и какое значение их концепции имели для своего времени. Кроме того, при изучении истории языкознания необходимо уяснить индивидуаль­ные особенности каждого лингвистического направления, каждой школы, каждого языковеда.

Принцип историзма предполагает преемственность, связь прош­лого и настоящего, ибо новое в науке никогда не бывает отрица­нием прошлого, а лишь его существенным изменением, углублением и обобщением в соответствии с современным состоянием науки. Против полного отрицания прошлого не раз выступал В. И. Ленин¹.

Каждый последующий этап в развитии лингвистической мысли возникал как форма преодоления противоречий, характерных для предшествующего периода развития науки о языке, новые достижения являлись непосредственным продолжением уже открытых закономер­ностей и теорий, но на новом, более высоком уровне развития науки.

При изучении истории языкознания советские языковеды следуют принципам, которое были определены В. И. Лениным применительно к истории философии. На примере критики эмпириокритицизма В. И. Ленин сформулировал принципы, из которых исходит марксизм в анализе и оценке той или иной философской школы: а) сравнение теоретических основ философии данной школы и диалектического ма­териализма; б) определение места данной школы среди других фило­софских школ современности (или прошлого), чтобы видеть, откуда

¹ См.: Л е н и и В. И. Поли. собр. соч. Изд. 5, т. 23, с. 40.

и куда данная школа идет; в) уяснение связи данной школы с совре­менным ей естествознанием; г) раскрытие борьбы партий в философии— материализма и идеализма¹.

Марксистское языкознание принимает в свой актив многие методы и приемы лингвистического анализа, выработанные на предшествую­щих этапах развития лингвистической мысли, если эти методы и прие­мы соответствуют марксистско-ленинской теории изучения языка как категории, реально данной и доступной познанию человеческим мыш­лением.

В речи на III съезде комсомола В. И. Ленин призывал разумно, объективно разобраться во всем, что осталось нам в наследство от ста­рого: «Пролетарская культура должна явиться закономерным разви­тием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества. Все эти пути и дорожки подводили и подводят, и продолжают подводить к пролетарской культуре»². В статье «О значении воинст­вующего материализма» В. И. Ленин отмечал, что в целя"х формиро­вания научного материалистического мировоззрения необходимо раз­вивать материалистическую традицию русской и зарубежной общест­венной мысли, подходить к оценке прошлого с позиций марксизма. «Не выдумка новой пролеткультуры, а развитие лучших образ­цов, традиций, результатов существующей культуры с точки зрения миросозерцания марксизма и условий жизни и борьбы про­летариата в эпоху его диктатуры»³, — писал он в 1920 г.

Именно с точки зрения марксистско-ленинской теории должна даваться характеристика той или иной лингвистической школы, тео­ретических взглядов и деятельности того или иного языковеда. В «Фи­лософских тетрадях» В. И. Ленин подчеркивал, что история языка от­носится к тем областям знания, «из коих должна сложиться теория познания и диалектика» ⁴. Этим отчетливо определено значение и место науки о языке. История языка непосредственно связана с историей языкознания, ибо история науки о языке есть вместе с тем накопление собственных знаний о языке.

¹ См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Изд. 5, т. 18, с. 379—380

² Т а м ж е, т. 41, с. 304—305.
⁵ Там же, с. 462.

⁴ Та м же, т. 29, с. 314.

ГЛАВА 1 ЗАРОЖДЕНИЕ НАУКИ О ЯЗЫКЕ

§ 1. ЯЗЫКОЗНАНИЕ В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

Древнеиндийская лингвистическая традиция, насчитывающая свы­ше 2500 лет, является наиболее древней. Она возникла в результате потребности в сохранении точного произношения священных гимнов — Вед, а также нормализации санскрита — единого литературного языка Древней Индии. Все это обусловило практический, описа­тельный, эмпирический характер древнеиндийского языкознания.

Вопросы языка рассматриваются у индусов уже в самых ранних памятниках ведической литературы — ведангах. В одной из веда и г (шикша) освещаются вопросы фонетики и произношения, в другой (вьякарана) — грамматика, в третьей (нирукта) — этимоло­гия и лексикология, четвертая (чханда) посвящена теории поэзии. Эти веданги определяют основные направления, по которым развива­лась древнеиндийская наука о языке.

Наиболее известным грамматистом Древней Индии был Панины (ок. IV в. до н. э.), составивший первую норматнз:¹.;.:о грамматику индийского языка. Грамматика Панини была создана на основе пред­шествовавшей сложной и длительной лингвистической традиции (в числе своих предшественников автор называет около 10 граммати­стов).

Грамматика Панини, содержащая свыше 4000 правил (сутр), написана чрезвычайно формализованным языком, напоминающим алгебраические формулы, который без специального комментария непонятен даже для людей, хорошо знающих санскрит¹. Например, сутра at 6 heh комментируется как «в плюративе после а личное окон­чание 2-го лица единственного числа отпадает».

Большое место в грамматике Панини уделяется фонетике. Ав­тор подробно говорит о комбинаторных звуковых изменениях, касается вопросов ударения. Значительно подробнее Панини разбирает морфо­логические явления: он выделяет различные классы глагольных корней, типы окончаний в именном склонении. Понятия корня и суффикса анализируются на основе парадигмы слова; Панини знакомы понятия.нулевой морфемы и внутренней флексии.

¹ Впервые содержание грамматики Панини объяснил русский ученый О. Бёт-лиигк. См. также: Баранников А. П. Элементы сравнительно-исторического метода в индологической лингвистической традиции.— «Вопросы языкознания», 1952, № 2.

. ' 5

Грамматика Панини построена на весьма широкой основе: автор говорит о диалектных особенностях древнеиндийского языка на востоке страны, сравнивает санскрит с ведическим языком, на котором были написаны священные гимны. По мнению А. П. Баранникова, Панини впервые в истории индийского языкознания дает образцы сравнительного метода, сравнивая санскрит и ведический язык в об­ласти фонетики, морфологии, словообразования и отчасти синтак­сиса. Однако Панини только констатирует факты различия, но не де­лает из этого никаких теоретических выводов.

В течение почти двух тысячелетий правила Панини были непре­рекаемым авторитетом в грамматике классического санскрита. Метод анализа слова по его морфологической структуре, предложенный Панини, используется и в настоящее время.

Труд Панини нашел многих выдающихся комментаторов и последо­вателей, среди которых следует упомянуть Вараручи Катьяяна (III в. до н. э.), который, занимаясь изучением средпеиндийских языков, или пракритов, привносит в языкознание идею истерического развития языков.

Вараручи впервые в языкознании выдвинул мысль о том, что санскрит является тем источником, к которому возводятся все факты среднеиндийских языков. (В европейской лингвистике на протяжении почти всего XIX в. было широко распространено мнение, что санск­рит — самый древний индоевропейский язык.) В «Пракритской грам­матике» он показывает, как из санскритских слов и форм образова­лись пракритские. По мнению Баранникова, Вараручи дает рудимен­тарную форму сравнительной грамматики; он применяет сравнительно-исторический метод задолго до того, как этот метод получил распрост­ранение в Европе.

Очень подробно Вараручи разбирает фонетику, изучая развитие каждого звука, анализирует фонетические изменения, в частности ассимиляцию. Причем фонетические изменения Катьяяна рассматри­вает в связи с морфологическими преобразованиями, указывая, таким образом, на связь фонетики и морфологии.

Древнеиндийский философ-языковед Бхартхари (I в.) в своем,труде «Вакьяпадийя» разбирает вопросы соотношения предложе-: ния и суждения в философском аспекте. Он определяет предложение как единое неделимое высказывание, которое выражает единое неде­лимое значение. Бхартхари, как и другие грамматисты, предложение считает основной единицей языка, так как только оно способно пере­давать мысль. Для Бхартхари и его школы слова являются искусст­венными, в действительности ничего не выражающими построениями ученых. Поэтому древнеиндийских грамматистов слово не интересует; слова служат для описания языкового материала, но сами в этот мате­риал не входят. Бхартхари различал три аспекта слова: письменную форму, фонологическую структуру и номинативную функцию.

При изучении языковых явлений Бхартхари подчеркивал необхо­димость обращаться к предшествующим лингвистическим традициям. Он выразил эту мысль в поэтической форме: богиня знания не дарит своей улыбки тем, кто пренебрегает прошлым.

С

После Панини, Катьяяна, Бхартхари древнеиндийские языковеды не проводили новых исследований, а лишь обобщали и комменти­ровали труды своих предшественников.

Необычайно высокого развития достигла в Древней Индии ф о-н е т и к а, что было связано с необходимостью сохранить в чистоте произношение ведических гимнов. Индийцы задолго до.грекоз раз­личали гласные, согласные, фрикативные. Им знакомо было понятие фонемы (спхота), которую они противопоставляли звуку речи. Разли­чие между фонемой и звуком речи четко проводил Панини. В дальней­шем индийские языковеды выделили восемь разновидностей каждой фонемы.

Описание звуков в древнеиндийской грамматической традиции производилось на физиологической основе. Индийские лингвисты подробно описывали место и способы артикуляции звуков, изучали работу органов речевого аппарата, дали четкую классификацию звуков по способу и месту их образования. Они впервые обратили внимание на роль чередования гласных, разработав учение о трех ступенях подъема гласных. Основной (низшей) ступенью чередования призна­ются звуки [il и [и], первая ступень подъема (гуна) образуется путем присоединения гласного [а] к Ш и [ul (т. е. [а]+ [i]= [ai] = [e1, [а]-|-+ Iu]= [aui = [б]), а вторая ступень (врдхи) образуется путем присое­динения [а] к первой ступени (т. е. [ai]+[a] = [ai|, [au]+ [a] = [au]). Это чередование наблюдается, например, в древнеиндийских словах vidma — «мы знаем», veda — «я знаю» и vaidyas — «ученый». Эта схема чередования в XIX в. была использована немецким ученым А. Шлейхером (см. гл. 7, § 3).

Что касается морфологии, то индийские грамматисты ука­зывали, что она состоит из трех разделов: а) классификация частей речи, б) образование слов и в) изменение слов. Индийцы различали четыре части речи: имя, глагол, предлог и частицу. Имя они опреде­ляли как слово, обозначающее предмет, а глагол — как слово, обоз­начающее действие, происходящее как в настоящее время, так и уже совершившееся. В имени различается семь падежей: именительный, винительный, орудийный, дательный, отложительный (аблатив), ро­дительный и местный. Однако в то время падежи не имели этих наз­ваний, а обозначались как первый, второй, третий и т. д. Предлоги рассматриваются как указательные элементы языка, а частицы де­лятся на сравнительные, соединительные и незначимые.

Обратившись к анализу слова, индийские языковеды выделяли в словах основу (или корень), суффиксы и окончания. Различались три категории корней: простые (первичные), образующие и производные. Панини дает списки корней слов с указанием их значения. \ Индийцы занимались и составлением словарей. Одним из первых словарей были нигхантавасы — списки употребленных в Ведах не­понятных слов. В V или VI в. н. э. лингвист Амара составил словарь санскрита, который и сейчас широко используется европейскими санскритологами. В санскритских словарях глагол дается в формо корня, например vid —«знать», bkar —«нести», а имя— в виде основы слова.

!

Древнеиндийская наука о языке достигла значительных результатов и оказала огромное влияние на греческую и арабскую лингвистиче­ские традиции, а через них — и на последующее развитие языко­знания. В. Томсен писал: «Высота, которую достигло языкознание у индусов, совершенно исключительна, и до этой высоты наука о язы­ке в Европе не могла подняться вплоть до XIX в., да и то научившись многому у индийцев»¹.

§2. ГРЕКО-РИМСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ

Античное греко-римское языкознание оказало сильнейшее влияние на развитие языковедческой мысли всех современных европейских народов. Высоко оценивая культуру древнего мира, Ф. Энгельс писал: «...Без того фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было бы и современной Европы»². Эти слова относятся и к оценке той роли, которую имело греко-римское языкознание для развития последующих языковых теорий.

К рассмотрению языковых проблем античности полностью приме­нима также характеристика, которую дал Ф. Энгельс греческой фи­лософии в целом: у греков, так как они «еще не дошли до расчленения, до анализа природы,— природа еще рассматривается в общем, как одно целое. Всеобщая связь явлений природы не доказывается в под­робностях: она является для греков результатом непосредственного созерцания. В этом недостаток греческой философии, из-за которого она должна была впоследствии уступить место другим воззрениям. Но в этом же заключается и ее превосходство над всеми се позднейшими метафизическими противниками. Если метафизика права по отношению к грекам в подробностях, то в целом греки правы по отношению к ме­тафизике» ³.

В Древней Греции теория языка являлась одной из составных ча­стей философии, и потому языковедческие проблемы первоначально разрабатывались преимущественно философами.

В истории древнегреческого языкознания выделяются два периода: философский (V—III вв. до н. э.), когда проблемы языка решались в связи с философскими вопросами, и александрийский (III в. до н. э.— IV в. н.э.), когда языкознание (вернее, грамматика) стало самостоятель­ной наукой.

Одной из проблем, привлекавших внимание мыслителей древности, была проблема происхождения языка. Античные фило­софы выступали против божественного происхождения языка и не допускали, чтобы "язык был создан каким-то одним выдающимся человеком. «А для звуков (я говорю о первых звучаниях имен и глаголов, которые произвели выросшие из земли люди) мы,— го­ворит Диоген из Эноанды,— не принимаем Гермеса в качестве учителя, как говорят некоторые (это явный вздор)» ⁴. Римский поэт, философ-ма-

'Томсен В. История языковедения до конца XIX в. М., 1938, с. 10.

² М а р к с К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 20, с. 185.

³ Там же, с. 369. '

⁴ Античные теории языка и стиля. М.—Л., 1936, с. 65.

териалист Тит Лукреций Кар (I в. до н. э.) в поэме «О природе ве­щей» писал:

Предполагать, что один кто-нибудь дал названья предметам

И что оттуда уже люди узнали впервые слова все, —

Было б безумно. Как мог бы один человек обозначить

Вещи все голосом и расчленять языком своим звуки,

А в то же время все прочие делать того не умели?

Если б другие притом не умели в сношеньях друг с другом

Слов применять, то откуда б явилось пезнанье об этом?

И из чего бы в одном человеке возникла способность

Волю свою выражать, чтоб другие его понимали?

Нет, человек тот единственный не был бы в силах принудить

Толпы людей к повторению данных предметам названий ¹.

В трудах античных философов мы находим зачатки почти Есех теорий происхождения языка, которые «возникли» в XVIII в. (см. гл. 2, § 4). Так, Лукреций склоняется к звукоподражательной теории, yi-Еерждая, что

По побужденыо природы язык стал различные звуки Произносить, при нужде выражая названья предметов.

Некоторые ученые вопрос о появлении языка связывали с вопро­сом о происхождении человека. Древнегреческий историк Днодор Сицилийский, излагая учение философа-материалиста Демокрита, которого В. И. Ленин считал наиболее последовательным материали­стом древности, писал: «Первоначально люди жили, говорят, не­устроенной и сходной со зверьми жизнью, выходили вразброд на пастбища и питались вкусной травой и древесными плодами. При нападении зверей нужда научила их помогать друг другу и, собираясь вместе от страха, они начали постепенно друг друга узнавать. Голос их был еще бессмысленным и нечленораздельным, но постепенно они перешли к членораздельным словам и, установив друг с другом сим­волы для каждой вещи, создали понятное для них самих изъяснение относительно всего. А так как такие объединения имели место по всему миру, то язык оказался не у всех равнозвучным, поскольку каждые случайным образом составляли свои слова: отсюда разнообразие в ха­рактере языков, а первоначально возникшие объединения положили начало всем племенам»².

Древние ученые указывали, что дар языка, которым обладает человек, возвышает его над всеми живыми существами. «Только че­ловек из всех живых существ одарен речью,—говорил Аристотель.— Голос, которымлюжно выразить печаль и радость, свойствен и осталь­ным животным, потому что их природные свойства развиты все-таки до такой степени, чтобы ощущать радость и печаль и передавать эти ощущения друг другу. Но речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно как и то, что справедливо и что несправедливо»³.

С проблемой происхождения языка теснейшим образом был связан спор о природном или условном характере слов, т. е. спор об отноше-

¹ Античные теории языка и стиля, с. 67.

² Т ам ж е, с. 33.

³ Т а м ж с, с. 64.

ниях между словами, вещами и их именами. Почему стол назван столом, а не как-нибудь иначе? Определяется ли наименование пред­мета самой природой этого предмета (теория physei) или название предмета устанавливается законом, обычаем, условным соглашением, установлением людей (теория thesei), т. е. сознательно, произвольно?

В этом споре приняли участие крупнейшие философы античности. Демокрит утверждал, что имена происходят от установления, соглас­но обычаю, так как существует много несоответствий между вещью и ее названием, что исключает обозначение вещей по природе. Эти несоответствия обнаруживаются в том, что: а) многие слова имеют по нескольку значений, б) многие понятия имеют по нескольку наз­ваний, в) одно слово может заменяться другим, г) многие понятия остаются без словесного обозначения.

Величайший мыслитель древности Аристотель (384—322 до н. э.) также придерживался материалистической точки зрения. «От природы нет имен,— считал он,— они получают условное значение, когда становятся символами, ибо ведь и нечленораздельные звуки поясняют собою нечто, как, например, у животных, хотя ни один из этих звуков не есть имя»¹.

Другая группа ученых, виднейшим представителем которой был Гераклит Эфесский (р. ок. 544—540 до н. э.), признавала, что имя неразрывно связано с той вещью, названием которой оно служит. Этой же точки зрения придерживались и стоики². Они полагали, что имена даны от природы, так как первые звуки подражали вещам, которым соответствуют имена; в согласии с этим они и строят этимо­логию. Так, стоик Августин говорил, что «так как есть вещи, кото­рые не звучат, то для них то же значение имеет сходство осязательного воздействия: если они воздействуют на чувство мягко или грубо, то мягкость или грубость букв, действующая на слух, породила для них такие же имена. <...> Сами Еещи воздействуют так, как ощущают­ся слова: mel (мёд) —как сладостно воздействует на вкус сама вещь, так и именем мягко действует на слух; acre (острое) в обоих отношени­ях жестко; lana (шерсть) и vepres (терн) — каковы для слуха слова, таковы сами предметы для осязания. Это согласие ощущения вещи с ощущением звука стоики считают как бы колыбелью слов»³.

Две указанные выше точки зрения пытался примирить философ-идеалист Платон (ок. 427— ок. 347 до н. э.), взгляды которого В. И. Ленин характеризует как «архивздорную мистику идей»⁴. В диа­логе «Кратил, или О правильности имен», написанном в форме разговора между Кратилом, сторонником теории происхождения имен «по при­роде», Гермогеном, приверженцем теории «по установлению», и Сокра­том, выражающим точку зрения самого Платона, Платон занимает двойственную позицию: ни ту, ни другую точку зрения он не поддержи­вает, так как, по его мнению, правильный язык может существовать

¹ Античные теории языка и стиля, с. 60.

² Стоики — представители философского направления, существовавшего в
Древней Греции с III в. до н. э. до VI в. н. э.

³ Античные теории языка и стиля, с. 72. \

⁴ См.: Ленин В. II. Поли. собр. соч. Изд. 5, т. 29, с. 254.

только в идее. Платон считает, что главное — это признание того, что в языке заложена глубокая внутренняя целесообразность, а не произвольная прихоть.

После этого спора, являющегося спором о взаимоотношении языка и бытия, разгорелась полемика об аналогии и аномалии в язы­ке, т. е. о взаимоотношениях самих слов. Античные языковеды пытались решить, существует ли в фактах языка какая-нибудь закономерность или господствует аномалия. Например, слово сирота женского рода, но оно может обозначать и мальчика, Афины — форма множественного числа, а это название одного города.

Ученые, утверждавшие наличие закономерности в языке («анало-гисты»), возглавляемые Аристархом Самофракийским, считали, что в языке существуют единообразия, правила, выдвигаемые эллинской речью, которых следует придерживаться. Между тем в разговорном, обиходном языке наблюдается много отклонений от закономерностей, нет морфологического единообразия. Грамматисты, преувеличивавшие роль исключений в языке («аномалисты») во главе с Кратесом Малос-ским, полагали, что устанавливаемые на основании аналогии правила наталкивались на большое количество исключений.

Спор между «аналогистами» и «аномалистами» известен нам из трактата «Латинский язык» римского ученого Марка Теренция Вар-рона. Сам Варрон занимает уклончивую позицию, стремясь прими­рить обе эти точки зрения. «...Аналогия,— пишет он,— родилась из некоторого обихода, и из того же обихода — аномалия; следовательно, раз обиход охватывает несходные и сходные слова и их склонения, то не следует отвергать ни аномалию, ни аналогию»¹. Спор «аналогис-тов» и «аномалистов» имел большое положительное значение, так как привлекал внимание языковедов к анализу грамматических явлении. Вся позднейшая грамматическая теория развивалась под зна'ком ана-логизма.

Стоики внесли большой вклад в разработку философских про-' блем языкознания, особенно Хрисипп и Кратес Малосский. Стоики / рассматривали язык как естественную человеческую способность, / как средство выражения мыслей и чувств. В глубокой древности они установили дихотомию между формой и значением, выделив в языке означающее и означаемое. «Стоики утверждают, что три (вещи) между собой сопряжены — обозначаемое, обозначаю­щее и о б ъ е к т. Из них обозначающее есть звук, например Лион; обозначаемое — тот предмет, выражаемый звуком, ко­торый мы постигаем своим рассудком, как уже заранее существую-\ щий <...> объект—внешний субстрат, например сам Дион. Из них \Д две вещи телесны, именно звук и объект, одна бестелесна, именно \\ обозначаемая вещь, и это есть высказываемое, которое бывает Хистинным и ложным»². \ В философский период греческие ученые обращали внимание не только на общие проблемы языка, но и на разработку его отдельных

¹ Античные теории языка и стиля, с. 94. ^£ Т а м ж е, с. 60.

аспектов. Большое место в античном учении о языке занимала фо­нетика, хотя и не проводилось четкого различия между буквой и "звуком, а акустические и физиологические наблюдения над звуками речи уступали в точности наблюдениям древнеиндийских ученых. В диалоге «Кратил» Платон различает гласные, безгласные звучные и безгласные беззвучные; позднее установилось деление на гласные, полугласные, к безгласные, причем две последние категории объеди­нялись в группу согласных звуков. Их определение дал Аристотель: <'3. Гласи ы й — тот, звучание которого слышится без приклады­вания языка, например а и ш; полугласный — тот, звучание которого слышится при прикладывании языка, например а и р; безгласный — тот, который, при наличии прикладывания язы­ка, не дает, однако, самостоятельно никакого звука, а делается слыш­ным в соединении со звуками, имеющими какую-нибудь звуковую силу, например у и 8. 4. Эти элементы различаются в зависимости от формы рта, от места их образования, густым и тонким придыханием, долготой и краткостью и, кроме того, острым, тяжелым и средним уда­рением»¹. Как отсюда следует, в основу классификации звуков поло­жен физиологический принцип. Аристотель, признавая общественно значимую роль звука, выделяя элемент — неделимый звук, но не вся­кий, а такой, из которого может возникнуть разумное слово, при­ближался к понятию фонемы. Ведь и у животных есть неделимые звуки, говорил он, но ни одного из них не называю элементом. Аристотель выдвинул и проблему слога, определив его как сочетание гласного и согласного. (Римские ученые лишь немного видоизменили эту класси­фикацию гласных применительно к особенностям латинского языка.) Древнегреческие ученые внесли большой вклад и в разработку грамматических проблем. Диалог Платона «Кратил» интересен тем, что автор пытается классифицировать части речи на логической основе, выделяя има_и глагол. Глаголом он называл то, что относится к дейст­виям, а именем — то, что обозначает того, кто совершает эти действия. Более подробно о классификации частей речи говорит Аристотель в «Поэтике». Основными частями речи у него являются также имя и глагол: «И м я — это составной, имеющий самостоятельное значение, без оттенка времени, звук, часть которого не имеет никакого само­стоятельного значения сама по себе»; «Глагол — составной, имею­щий самостоятельное значение, с оттенком времени, звук <...>. Например, человек или белое не обозначает времени, а идет или при­шел имеют добавочное значение; одно — нынешнего времени, другое — прошедшего»². В «Риторике» Аристотель пишет о трех частях речи: имени, глаголе, союзе. Он вводит понятие падежа имени или глагола, под которыми понимает косвенные формы этих частей речи. Напри­мер, падежами, по Аристотелю, являются человеку, люди, иди, пришел ли. По его учению, имена бывают мужского, женского и среднего рода, а по структуре — простыми и сложными, т. е. они могут состоять из трех, четырех и многих имен.

1 Античные теории языка и стиля, с. 62. «Там же, с. 63.

Предложение Аристотель определяет как «составной звук, имеющий самостоятельное значение, отдельные части которого также имеют самостоятельное значение». Именно наличие самостоятельного значения отличает предложение от других образований.

Дальнейшая разработка грамматических проблем велась стоиками. Они выделяют уже пять частей: имя (как имя собственное), нари-цание (как имя нарицательное), глагол, союз, член, а также уточняют понятие падежа, считая, что кроме прямого падежа есть косвенные. Стоики различают слово и предложение, указывая, что предложение всегда значаще, слово же бывает и не значащим.

С деятельностью стоиков связывается и зарождение новой лингви­стической науки — этимологии, или науки об истинных зна­чениях слов. Придерживаясь теории «природного» характера языка, стоики стремились познать его семантическую природу. Но не выра­ботав твердых принципов этимологического исследования, они допу­скали прозвольные толкования первоначальных значений слов. Так, Августин считал, что lucus — «роща» названа так потому, что совсем не lucet — «светит», и bellum — «война» потому, что эта вещь не bella — «прекрасная», и foedus — «союз» потому, что эта вещь не foeda — «безобразная». Эти произвольные и бездоказательные толкования создали этимологии как отрасли языкознания сомнительную славу. Расцвет античной языковедческой традиции приходится на алек­сандрийский период, когда в эпоху эллинизма в столице египетского царства Птолемеев Александрии в III—II вв. до и. э. сформировалась так называемая александрийская школа грамматики. Система александ­рийского грамматического учения создавалась трудами Аристарха Самофракийского, его ученика Дионисия Фракийского, Аполлония

Дискола и др.

Возникновение александрийской грамматической школы связано с чисто практическими целями — желанием сохранить литературную греческую традицию, дать филологическую интерпретацию произве­дений Гомера, Софокла, Эсхила и др., создать единый общий лите­ратурный язык. Эти цели требовали уточнения и расширения свода грамматических правил.

Александрийские грамматисты, хотя и имели некоторые пред­ставления о физиологических основах произношения, подробное описание звуков дали на основе акустического принципа. Отожде­ствляя звук и букву, александрийцы выделяли 24 звука — 7 гла­сных и 17 согласных. Варрон вводит двадцать пятый звук — задне­язычный согласный [г)], который он называет агмой. Дионисий Фра­кийский ввел ударение и указал на его различные типы, а Аристофан Византийский изобрел надстрочные знаки для обозначения ударения. В области фонетики подробно были рассмотрены виды звуковых из­менений.

Слово определяется александрийцами как наименьшая значимая часть связной речи, а предложение — как соединение слов, выражаю­щее законченную мысль.

Подробно у александрийцев было разработано учение о частях речи. Дионисий выделял восемь частей речи: имя'глагол, прича-

стие, член, местоимение, предлог, наречие, союз. Римские учень:с не причисляют к частям речи член, а греки — междометия. Имя оп­ределяется как склоняемая часть речи, обозначающая тело или вещь (тело — камень, вещь — воспитание) и высказываемая как общее (человек) и как частное (Сократ). Свойствами (акциденциями) имени являются род, вид, образ, число, падеж. Падежи рассматриваются как ступени склонения, названные так потому, что большинство имен по ним изменяется и якобы падает, уклонившись от своего первого положения. Греки выделяли пять падежей — прямой, родительный, дательный, винительный, звательный; римляне добавили шестой па­деж — отложительный (аблатив), встречающийся в латинском язы­ке. «Глагол,— пишет Дионисий, — есть беспадежная часть речи, принимающая времена, лица и числа и представляющая действие или страдание»¹. Свойствами глагола выступают наклонение, залоги, виды, образы, числа, лица, времена, спряжения.

Подробно разобрав понятия частей речи и дав им развернутые опре­деления, александрийцы не дошли до,анализа морфологической струк­туры слова, им остались неизвестными и понятия, которыми опери­ровали древнеиндийские грамматисты,— о корне и аффиксах (суф­фиксах, префиксах, окончаниях).

Римские грамматисты, по существу, слепо следовали образцам гре­ческой грамматики, прилагая ее к латинскому языку. Из римских ученых следует отметить прежде всего Марка Теренция Варрона (116—27 до н. э.), автора труда «Латинский язык», Элия Доната {IV в. н. э.), Присциана (VI в. н. э.), написавшего самую обширную грамматику латинского языка «Грамматическое учение», и др. Именно благодаря трудам Доната и Присниана в латинизированной форме дошла до нас античная грамматическая терминология, употребляемая и в настоящее время.

К особенностям греко-римской грамматической традиции следует отнести то, что ученые занимались изучением только греческого и ла­тинского языков, а также то, что в своих грамматических теориях они в значительной степени зависели от философии, особенно логики. Но вместе с тем не следует забывать, что «грамматическая система Европы вплоть до XIX в. основывалась на лингвистическом учении грекоз в его измененном на римской почве виде» ².

§3. АРАБСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ

Древнеиндийское и античное греко-римское языкознание оказали определенное влияние и на арабскую науку о языке, расцвет ко­торой приходится на эпоху Халифата (VII—VIII вв.). Интерес к на­уке о языке здесь также стимулировался чисто практическими потреб­ностями — сделать понятной и доступной для мусульман священную.книгу Коран и уберечь классический арабский язык от влияния

1 Античные теории языка и стиля, с. 124.

² Т о м с е и В. История языковедения до конца А1Л в., с. /о.

диалектов. Центрами арабской лингвистики в VII—VIII св. были го­рода Басра и Куфа, позднее — Басра и Багдад.

Одним из основателей арабского языкознания считается Халил аль-Фарахиди (VIII в.), составивший первый арабский словарь «Книгу Айна». Его учеником был знаменитый арабский языковед Сиба-Еейх (VIII в.), автор обширного труда «Книга», в котором он в завер­шенном виде представляет систему арабской грамматики. Труд этог был настолько полным и исчерпывающим, что последующие поколе­ния арабских языковедов мало что могли добавить существенного.

Арабы, как древние индийцы и греки, большое внимание обращали на фонетику, однако они строго различали звук и букву. Описание звуков арабские языковеды давали на физиологической ос­нове, используя вместе с тем и акустический принцип. Так, Сибавейх различает 16 мест образования звуков и дает точное описание их ар­тикуляций.

В области грамматики арабские ученые вслед за Аристотелем вы­деляли три части речи: имя, глагол и частицы. Специфическая струк­тура арабского языка позволила им четко определить понятие трех-согласного корня, изучить значение аффиксов и внутренней флексии. Именно эти достижения арабского языкознания оказали сильнее влияние на европейских лингвистов XVIII—XIX вв., в том числе и на Ф. Боипа.

Синтаксис у арабов, так же как у грекоз и индийцев, оказался мало изученным.

Наиболее разработанной частью арабского языкознания является лексикография. Арабы создали превосходные по объему язы­кового материала словари, включив туда огромное количество сино­нимов. Так, Саганы составил словарь в 20 томах под названием «Разлив волн», а аль-Фирузабади — 60-томный словарь «Камус»¹ (океан). (Камусом впоследствии стали называть любой словарь большого объема.)

Отсутствие четких принципов отбора материала приводило к тому, что арабские лексикографы включали в словари диалектную лексику, вульгаризмы, множество новых слов и значений, не вошедших в лите­ратурный и обиходный язык. Не было четкости и в порядке расположе­ния слов. Лишь в словарях аль-Джаухари «Сыхах» (на 40 000 слов) и аль-Герави «Улучшение в лексикологии» был принят алфавитный метод расположения слов, правда, с учетом особенностей арабской письменности. Однако, знакомясь с диалектами арабского языка, другими языками, арабские языковеды и не пытаются сравнивать эти языки. Сравнение языков как осознанный научный принцип встре­чается только у тюрколога Махмуда аль-Кашгари, который собрал огромный лексический материал многих тюркских языков и обобщил его-в многотомном труде «Диван турецких языков» (ок. 1073—1074, опубл. 1912—1915).

Таким образом, арабское языкознание, как древнеиндийское и греко-римское, внесло значительный вклад в позднейшее развитие науки о языке.

ГЛАВА 2

ЯЗЫКОЗНАНИЕ XIV-XVIH ВЕКОВ

§1. ЯЗЫКОЗНАНИЕ В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Средние века в Европе характеризуются застоем во всех обла­стях науки, в том числе и в языкознании. Единственным изучаемым языком эпохи средневековья была- латынь. Причем изучение латыни проводилось в чисто практических целях, поскольку латинский язык был универсальным языком науки. Основными пособиями по изуче­нию латинского языка служили книги римских грамматистов Доната и Присциана.

Эпоха перехода от феодализма к капитализму, так называемая эпоха Возрождения, применительно к языку выдвинула, по мнению А. А. Реформатского, три основные проблемы: а) создание и развитие национальных языков, б) изучение и освоение различных языков в международном масштабе, в) пересмотр античного и средневекового лингвистического наследства *.

Распад феодальных отношений, развитие капиталистического спо­соба производства исключали существование раздробленных местных диалектов и мертвого литературного языка — латыни. В. И. Ленш писал: «Язык есть важнейшее средство человеческого общения; един­ство языка и беспрепятственное развитие есть одно из важнейших ус­ловий действительно свободного и широкого, соответствующего сов­ременному капитализму, торгового оборота, свободной и широкой группировки населения по всем отдельным классам, наконец — усло­вие тесной связи рынка со всяким и каждым хозяином или хозяйчи­ком, продавцом и покупателем»².

В силу экономических и географических причин «первой капита­листической нацией была Италия. Конец феодального средневековья, начало современной капиталистической эры отмечены колоссаль­ной фигурой. Это — итальянец Данте, последний поэт средневе­ковья и вместе с тем первый поэт нового времени»³. Данте Алигьери (1265—1321) одним из первых заинтересовался вопросами языка. В трактате «О народной речи» (1304—1307), касаясь вопроса о проис­хождении языка, Данте указывает, что люди не могут понимать друг друга только с помощью жестов или телодвижений, что для передачи друг другу своих мыслей необходимо иметь разумный и чувст~витель-

¹ См.: Реформатский А. А. Введение в языковедение. М., 1967, с. 510. «Ленин В. И. Поли. собр. соч. Изд. 5, т. 25, с. 258—259. ³Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 22, с. 382.

ный-Знак. Таким знаком и стал язык. Данте считал, что язык имеет двустороннюю природу: чувственную, которая обнаруживается в его звучании, и рассудочную, которая проявляется в его способности что-то обозначать и что-то означать.

В самом общем виде говорил он и о коммуникативной функции языка: или общение всех людей с помощью первоначально единого языка, или возможность существования речевых средств общения в пределах профессиональных групп людей.

Впервые в истории культуры нового времени Данте ставит вопрос о народном и литературном языках и выступает в за­щиту нового национального литературного языка. Он подчеркивал, что народный язык благороднее латыни, так как это язык «природный», а латынь — язык «искусственный» («Божественную комедию» Данте написал не на латыни, как это было принято, а на итальянском языке).

В XIII—XIV вв. в различных странах начинается процесс созда­ния национальных языков. Пути формирования национальных лите­ратурных языков были различными. «...В любом современном разви­том языке,— указывали К- Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеоло­гии»,— естественно возникшая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешению наций, как в английском языке, отчасти благодаря концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленный экономической и политической концентрацией»¹.

Среди грамматистов эпохи Возрождения следует отметить П. Раме (Рамуса) (1515—1572), который выступил против схоластики Ари мо­теля. Он написал грамматики греческого, латинского и французского языков, в них содержатся тонкие наблюдения в области фонетики и морфологии. Среди филологов его школы следует упомянуть,, Я. Аа-руса (1538—1586), которого иногда называют первым фонетистом но­вого времени. В небольшой книге «О буквах две книги» (1586) он дает "систематические определения звуков речи и способов их образования.

Эпоха великих географических открытий знакомит европейцев с неизвестными народами, языками, появляются описания новых языков. Создаются грамматики языков кечуа (Перу, 1560), гуарани (Бразилия, 1587), японского и персидского языков.

С XVI в. начинается самостоятельная разработка грамматических вопросов в России, в частности в работах Максима Грека (ок. 1475— 1556). Первая печатная славянская грамматика вышла в свет в Вильно в 1586 г. под заглавием «Словянская грамматика», а в 1591 г. была на­печатана «Адельфотес Грамматика доброглаголивого Елиннословенско-го языка совершенного искусства осьми частей света по наказанию многоименному Российскому роду во Львове в друкарне братской, сложена от различных грамматик студентами иже в Львовской школе». Первой собственно славянской грамматикой, на которой сказалось влияние западноевропейских грамматических учений, была «Грамма­тика словянская совершеного искусства восми частей слова...»

¹ М а р к с К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 3, с. 427.

Лаврентия Знзания (1596). В ней автор, пользуясь греческими образ­цами, дает 10 склонений и 2 спряжения.

В 1619 г. М. Г. Смотрицким (ок. 1578—1633) составлена «Грамматики словенския правильное синтагма...». Эта книга переиздавалась не­сколько раз и на ее основе позже были изданы «Грамматика, или Пись-менница, языка Словенского, тщателем вкратце издана в Кремянци» (на Волыни) и «Грамматика Словенская», составленная Ф. Максимо­вым.

Особенность всех грамматик, вышедших в XIV—XVII вв.,— их описательный характер. В основу национальных грамматик были положены схемы латинской грамматики, однако изложение граммати­ческих особенностей национальных языков не укладывалось в эти схемы, что вело к выявлению специфических особенностей различных языков и содействовало развитию грамматической теории.

§2. ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ УСТАНОВЛЕНИЯ РОДСТВА ЯЗЫКОВ И ИХ ИСТОРИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ

Расширение лингвистического кругозора, знакомство с большим количеством языков ставило вопрос об объяснении сходства между различными языками. Громадное значение для сравнения языков имело изучение санскрита, священного языка брахманов, первые сведения о котором занес в Европу итальянский купец Сассеттн (в своих письмах из Индии в 80-х годах XVI в. Сассетти приводит не­сколько санскритских слов, которые родственны итальянским).

Первый опыт группировки европейских языков принадлежит французскому лингвисту Ж- Скалигеру (1540—1609), который в книге «Рассуждение о языках европейцев» (1599) различал в Европе 11 язы­ковых групп — 4 большие и 7 малых. Он исходил из того, что тождест­во языка проявляется в тождестве слов. Четыре большие языковые группы оп выделял по обозначению в них слова бог, называя их соот­ветственно латинской (Deus), греческой (theos), тевтонской (god) и славянской (бог). Скалигер не приводил никакого лингвистического материала для подтверждения правильности своего разделения; более того, он полагал, что эти языки не связаны между собой узами родства.

В XVII—XVIII lb. факты сходства в европейских языках были отмечены многими учеными. Литовец Михало Литуанус указал почти 100 слов, которые сходны в литовском и латинском языках; с другой стороны, он отрицал родство между русским и литовским языками. О сходстве скандинавских языков говорится в книге. «Новые сообра­жения о кимрском языке» датского ученого Педера Сюва. Голланд­ский лингвист Л. тен Кате за сто лет до немецкого языковеда Я. Гримма сравнивал германские языки: готский, немецкий, голланд­ский, англо-саксонский и исландский. Немецкий ученый Ф. Рухиг в «Литовско-немецком и немецко-литовском словаре» указал на родство литовского, латышского и прусского языков.

М. В. Ломоносов (см. гл. 2, § 5) говорит о «сродственных» языках (русский, греческий, латинский, немецкий), родство которых он под­тверждает этимологически надежным анализом числительных от одного

до десяти, и «несродствеппых» языках (финские, мексиканские, гот­тентотские и китайские). Он четко устанавливает семью славянских языков, а в cdpepy сравнительного изучения вовлекает практически все индоевропейские языки.

Французский священник Керду писал о родстве индоевропейских языков, указывал на сходство латинского языка и санскрита и допус­кал, что они произошли от общего праязыка, который больше не су­ществует.

Большое значение для установления родства языков имело более основательное знакомство с одним из древнейших индоевропейских языков — санскритом. Английский востоковед и юрист У. Джонс в 1786 г. на заседании основанного им Азиатского общества для ис­следования языков и культуры народов Индии произнес речь, в ко­торой фактически сформулировал основные положения сравнительной-грамматики индоевропейских языков. Санскрит, указывал Джонс, имеет удивительную структуру, которая заключает в себе столь близ­кое родство с греческим и латинским языками в глагольных корнях и в грамматических формах, что оно не могло сложиться случайно; родство это так поразительно, что ни один филолог, который станет эти языки исследовать, не сможет не поверить, что все они возникли из одного общего источника, может быть, уже не существующего. Имеется также основание полагать, что готский и кельтский языки, хотя они и смешаны с совсем другими диалектами, произошли из того же источника; к этой же семье языков можно причислить и дреснепер-сидский язык.

Для доказательства своих положений Джонс не приводил никаких языковых фактов, поэтому его нельзя считать основоположником сравнительного "языкознания. Но идея Джонса о родстве санскрита со многими языками и о происхождении их из общего источника уже привлекла внимание европейских языковедов.

Исторический подход к языкам начинает проявляться и в состав­лении этимологических и многоязычных словарей. В области роман­ских языков можно упомянуть «Этимологический словарь француз­ского языка» Менажа (1650), «Истоки итальянского языка» Феррари (1676). Первыми сравнительными словарями были многоязычные (свыше 270 языков) словари русского путешественника и естество­испытателя П. С. Палласа (1787—1789). Испанский монах Л. Эрвас-и-Пандуро опубликовал в Мадриде в 1800—1805 гг. шеститомный «Каталог языков известных народов, их исчисление, разделение и классификация по различиям их наречий и диалектов», в котором давались сведения приблизительно о 300 языках. Эрвас-и-Пандуро старался не столько описать языки, сколько доказать при помощи языков родство или различие народов. Он одним из первых обратил внимание на значение особенностей грамматического строя при срав­нении языков. Наиболее известным из подобных словарей является также четырехтомный словарь немецкого языковеда И. Аделунга (и И. Фатера) «Митридат, или Всеобщее языкознание...» (1806—1817), в котором в качестве языкового примера приведена молитва «Отче наш» почти на 500 языках и диалектах.

1Э