Общее и сравнительно-историческое языкознание начала XIX века 5 page

Даль выработал свои приемы толкования слов. Отрицательно относясь к толкованию значения с помощью развернутых определе­ний, он считает более целесообразным передавать и объяснять одно слово другим (или другими), подбирая к толкуемому слову большое количество синонимов и слов, более или менее сходных по значению. Но и здесь Даль иногда произвольно сближает слова, не совпадающие по значению (например, боСыль толкуется при помощи слова проле­тарий).

Однако, несмотря на все недостатки, «Толковый словарь живого великорусского языка» Даля является сокровищницей живой русской речи середины XIX в. Естественно, что с точки зрения современного русского литературного языка он содержит много устаревшего ма­териала.

Высокую оценку словарю Даля дал В. И. Ленин. В. Д. Бонч-Бруевич вспоминал, что Владимир Ильич постоянно изучал словарь Даля, интересовался пословицами и поговорками, которые там были приведены, читал словарь как увлекательную книгу и высказывал свое восторженное изумление перед разнообразием эпитетов и других образных выражений русского языка ^х. Высоко оценивая.словарь, В. И. Ленин отмечал как недостаток его «областнический» характер, т. е. включение в словарь слов территориальных говоров, профессио­нализмов, жаргонизмов. В письме А. В. Луначарскому от 18 января 1920 г. В. И. Ленин писал: «Недавно мне пришлось — к сожалению и к стыду моему, впервые,— ознакомиться с знаменитым словарем Даля.

Великолепная вещь, но Еедь это областнический словарь и уста­рел. Не пора ли создать словарь настоящего русского языка, скажем, словарь слов, употребляемых теперь ^классикам и, от Пушкина до Горького»². Эта задача была решена советскими языковедами: в 1940 г. было закончено составление «Толкового словаря русского языка», за создание семнадцатитомного академического словаря рус­ского литературного языка (1961 — 1965) большая группа ученых была удостоена Ленинской премии, издан четырехтомный «Словарь языка Пушкина» (1956).

¹ См.: Бонч-Бруевич В. Д. Избр. соч. в 3-х т., т. 3. М., 1963, с. 163,

² Л е н и н В., И. Поли. собр. соч. Изд. 5, т. 51, с. 121 — 122.

Ь

НЙЬь

§5. РУССКИЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ-ДЕМОКРАТЫ О ПРОБЛЕМАХ ЯЗЫКА

В. Г. Белинский (1811—1848) наряду с литературной критикой занимался и вопросами лингвистики. Свои взгляды на проблемы языко­знания Белинский высказал в ряде рецензий на грамматики и словари, в литературно-критических статьях и, наконец, в специальной грам­матической работе «Основания русской грамматики для первоначаль­ного обучения» (1837), в которой заметно влияние логической грам­матики. Белинский исходит из того положения,^то «так как слово [т. е. язык.— Ф. Б.] вообще тесно связано с м ы с л и ю, то и грамма-\ тика находится в тесных отношениях с логикой и должна быть осно- I вана на ней»¹. Отождествление слов с понятиями проходит через всю I работу. Язык («слово») для Белинского есть «покров, одежда, форма,J выражение мысли, а мысль есть смысл, разум, значение слова», от­сюда и слова выступают как «условные знаки понятий, выражаемых посредством различных сочетаний звуков голоса».

Повторение широко распространенных положений априорных схем логической грамматики не составляет сильной стороны лингвис­тической концепции Белинского. Более оригинальна материалисти­ческая трактовка положений о связи языка и мышления. Решая основ­ной вопрос философии с позиций материализма, Белинский считал, что духовную природу человека нельзя отделять от материальной, физической. Объективную действительность он принимает за первич­ное, а сознание человека рассматривает как продукт деятельности телесных органов и отражение внешнего мира. Таким образом, дея­тельность ума не является чем-то нематериальным, а имеет под собой физическую основу.

Происхождение языка, писал Белинский, «современно рождению мысли, т. е. человек стал говорить в то же самое время как начал -'мыслить» (интересно сопоставить это высказывание с известным положением: «язык так же древен, как и сознание»²). Далее Белин­ский приходит к чрезвычайно важному выводу о том, что язык раз­вивается и совершенствуется вместе с мышлением.

Белинский придерживался междометной теории происхождения языка, полагая, что «первобытные языки начались с междоме­тий, или этих восклицательных слов, которые неопределенно вы­ражают разные душевные движения». Что касается структуры перво­бытного языка, то он состоял из одних коренных односложных слов.

Далекий от понимания социальной природы языка, Белинский справедливо утверждал, что «создатель и властелин языка — народ, общество: что принято ими, то безусловно хорошо»³. Язык развивается по свойственным ему законам, а филологи только открывают эти за­коны и приводят их в систему. В изложении частных вопросов русской

грамматики Белинский следует традициям М. В. Ломоносова и А. X. Востокова.

В истории русского языкознания лингвистическая деятельность Белинского занимает почетное место. Для своего времени его труд «Основания русской грамматики...» был выдающимся явлением в фи­лологии. Так, некоторые положения теории Ф. И. Буслаева почти дословно повторяют формулировки Белинского, его учителя. На­пример, Буслаев определяет предложение как суждение, выражен­ное словами, а у Белинского мы находим: «...Суждение, выраженное словами, называется логическим предложением».

В идейно-философской борьбе 50—60-х годов материалистические позиции революционной демократии отстаивал и Н. А. Добролюбов (1836—1861). Лингвистическое образование он получил под руковод­ством И. И. Срезневского на историко-филологическом факультете Петербургского педагогического института. Добролюбов хорошо знал древнерусские письменные памятники, древние (санскрит, древнегре­ческий, латынь) и новые (немецкий, французский, английский) языки.

Добролюбов не оставил значительных лингвистических работ (если не считать кандидатской работы «О древнеславянском переводе хроники Георгия Амартола»); его взгляды на вопросы языка изложены в различных рецензиях на словари, учебники, сборники пословиц и поговорок.

В философско-социологических интересах Добролюбова большое место занимала проблема личности и народных масс. Историю об­щества он понимал как историю жизни народа и его борьбы за осво­бождение, язык рассматривал как народное достояние, развитие которого «тесно связано с развитием народа».

Рассуждения ученых о двух периодах в развитии языка Добролю­бов считал неверными. Подлинную историю, например русского языка, можно, по его мнению, создать лишь при тщательном этногра­фическом и филологическом обследовании всех уголков нашей родины, на основе разбора образцов русской народной словесности. Пословицы и поговорки, считает Добролюбов,— это правила народной мудрости. В статье «Замечания о слоге и мерности народного языка» он так ха­рактеризует народный язык: «В простом слове язык отличается своею простотою и непринужденностью, в противоположность книжной искусственности. В словосочинении и особенно в словорасположении здесь гораздо более свободы, нет того старания стиснуть речь в длин­ный, связный период, как было в книжной литературе. <...> В по­строении речи замечаем более естественности и ясности»¹. Как видим, Добролюбов различает народный язык и язык литературный.

В небольшой заметке «О необходимости построить науку о слоге на грамматических основаниях» Добролюбов указывает на необходи­мость выделить стилистику как самостоятельную науку. По этому поводу он пишет: «...Уменье правильно согласовать слова и упот­реблять так называемые грамматические фигуры — еще не составляет