Равны по опыту, но равны перед нашим общим делом, и он и я заинтересованы в нем

Что наше общее дело? Не столько семейный быт, наше, отца с матерью, развитие, сколько

Его, ребенка, развитие, его нормальная жизнь.

Прежде я старался подавить любое сопротивление ребенка, теперь я не могу командовать,

Распоряжаться и заставлять. Он, ребенок, не подчиненный мой, а сотрудник, и мне

Приходится искать какие-то другие средства, чтобы побудить его к сотрудничеству, или,

Если я этих средств не нашел, то выполнить работу самому - тоже не страшно. Ведь у меня

Такой сотрудник, которого я не могу заменить на другого, на которого не могу никому

Пожаловаться и которого не могу заставлять. Я вынужден сотрудничать с ним и учить его

Сотрудничеству. Обучая ребенка подчиняться, я невольно заглушаю лучшие, активнейшие

Силы его души; обучая сотрудничать, я обращаюсь именно к этим лучшим силам,

Пробуждаю и укрепляю их. Когда воспитание - спор за власть, ребенок постоянно

Стремится к свободе, самостоятельности. Когда мы сотрудничаем с детьми, они

Чувствуют себя самостоятельными чуть ли не с трех лет, и никаких разговоров о свободе.

Не то воспитание - свобода, где ребенок делает что хочет, а то, где ребенок свободно

Действует вместе с родителями, стремясь к одной с ними цели.

Да, у меня нет власти над ребенком; но и у ребенка нет надо мной власти, как бывает в

Очень многих семьях.

Прежде, в споре за власть, мы вынуждены были идти друг другу на уступки: то он мне

Уступает, то мне приходилось скрепя сердце терпеть. Теперь исчезла сама идея уступок,

Досадное чувство уступки. Сотрудничество, согласие в делах стало самой большой

Ценностью в семье, и нет никаких уступок. Прежде, когда мы жили в споре за власть, я не

Мог любить своих детей, они совсем не отвечали моим представлениям о хороших детях, я

Постоянно дергал их, они защищались - огрызались или замыкались. Я чувствовал, что