Глава 4. И вот Врата все больше и больше вырастают в иллюминаторах корабля с Земли

И вот Врата все больше и больше вырастают в иллюминаторах корабля с Земли.

Астероид. Или ядро кометы. Примерно десять километров в диаметре по самой длинной оси. В форме груши. Снаружи комковатый обожженный камень с голубыми проблесками. Внутри это врата во вселенную.

Шери Лоффат прижалась к моему плечу, все остальные будущие старатели теснились за нами, глядя в иллюминатор. "Боже, Боб. Посмотри на эти крейсеры!"

‑ Проверяют всех прилетающих, ‑ сказал кто‑то за нами, ‑ и вылавливают нас из космоса.

‑ Ничего незаконного не найдут, ‑ сказала Шери, но фраза ее прозвучала с вопросительной интонацией. Крейсеры выглядели зловеще, они ревниво кружили вокруг астероида, наблюдая, чтобы никто не украл тайны. Эти тайны стоят больше, что кто‑нибудь в состоянии заплатить.

Мы теснились у иллюминаторов. Разумеется, глупо. Мы могли погибнуть. Конечно, маловероятно, чтобы при маневрах на орбите рядом с Вратами или бразильским крейсером мы получили бы большую дозу дельта‑м, но достаточно небольшой коррекции орбиты, чтобы нас разбрызгало. Была и другая возможность. Поворот на четверть окружности, и мы смотрим прямо на близкое солнце. А на таком расстоянии это слепота. Но мы хотели видеть.

Бразильский крейсер не собирался останавливать нас. Мы видели вспышки с обеих сторон; наши документы проверяют при помощи лазеров. Это нормальная процедура. Я сказал, что крейсеры сторожили Врата от воров: на самом деле они больше следили друг за другом, чем за кем‑нибудь еще. Включая нас. Русские не доверяли китайцам, китайцы подозревали русских, бразильцы не верили венерианцам. Все вместе недоверчиво относились к американцам.

Итак, четыре остальных крейсера внимательно следили за бразильцем, который тщательно проверял нас. Но мы знали, что, если наши кодированные навигационные сертификаты, выданные пятью разными консулатами в порту отправления, не совпадут с образцом, дальше не последует выяснения. Дальше ‑ торпеда.

Забавно. Я мог представить себе эту торпеду. Мог представить солдата с холодным взглядом, который нацелит и выпустит эту торпеду, и наш корабль расцветет как оранжевый огненный цветок, и мы превратимся в отдельные атомы на орбите... Я уверен, что торпеду должен был на бразильском крейсере запустить помощник оружейника Френси Эрейра. Позже мы с ним стали приятелями. Его не назовешь хладнокровным убийцей. Я целый день плакал у него на руках после своего последнего возвращения; это было в больнице: предполагалось, что он обыскивает меня в поисках контрабанды. Френси плакал со мной вместе.

Крейсер отодвинулся, нас потянуло в сторону, мы снова собрались у иллюминатора, наш корабль сближался с Вратами.

‑ Похоже на оспу, ‑ сказал кто‑то в группе.

Действительно: и некоторые оспины открыты. Это места стоянки кораблей, находящихся в полете. Некоторые навсегда остаются открытыми, потому что корабли не возвращаются. Но большинство стоянок закрыты утолщениями и выглядят как гигантские шляпки грибов.

Шляпки ‑ это сами корабли, ради них и существуют Врата.

Корабли нелегко увидеть. И сами Врата тоже. Прежде всего у астероида низкое альбедо, да он и невелик; как я сказал, десять километров в самой большой оси, по экватору вращения. Но его могли обнаружить. После того, как первая туннельная крыса вывела к нему, астрономы задавали себе вопросы, почему они не обнаружили его на столетие раньше. Теперь, зная, куда смотреть, они легко его находят. Иногда он ярче семнадцатой величины с Земли. Просто. Можно было подумать, ожидать, что его обнаружат при самом обычном составлении звездной карты.

Но дело в том, что этот участок звездного неба не картографировался достаточно тщательно. К тому же Врата ‑ совсем не то, что искали астрономы.

Звездная астрономия обычно нацелена в сторону от Солнца. Она сосредоточена в плоскости эклиптики, а у Врат орбита под прямым углом к этой плоскости. Поэтому Врата проваливались в щели.

Пьезофон захрипел и произнес: "Причаливаем через пять минут. Займите койки. Закрепите ремни".

Мы почти на месте.

Шери Лоффат протянула руку сквозь ремни и коснулась моей руки. Я пожал ее руку. Мы не спали с ней, никогда не встречались, пока она не оказалась в соседней койке на корабле, но вибрации здесь чрезвычайно сексуальны. Как будто мы собирались заняться сексом самым лучшим возможным образом; но это не секс, это Врата.

Когда люди начали рыться в поверхности Венеры, они обнаружили подземелья хичи.

Никаких хичи они не нашли. Если хичи и были некогда на Венере, то их там не осталось. Не нашли даже погребенного тела, которое можно было бы изучить. Были только туннели, пещеры, несколько мелких артефактов ‑ технологические чудеса, которые удивили людей и заставили попытаться их воспроизвести.

Потом была найдена составленная хичи карта Солнечной системы. На ней был Юпитер со спутниками, и Марс, и внешние планеты, и пара Земля‑Луна. И Венера, помеченная черным на сверкающей синей поверхности карты. И Меркурий. И еще один объект, единственный, помимо Венеры, обозначенный черным; тело, орбита которого заходила внутрь орбиты Меркурия и выходила за орбиту Венера; но эта орбита под углом в девяносто градусов к плоскости эклиптики и никогда не пересекается с планетами. Тело, не отмеченное земными астрономами.

Возникло предположение: это астероид или комета ‑ в данном случае разница только семантическая, ‑ которые по какой‑то причине представляли для хичи особый интерес.

| (Копия вопросов и ответов во время лекции

| профессора Хеграмета)

|

| В. На что были похожи хичи?

| Профессор Хеграмет. Никто не знает. Не нашли

| ничего похожего на фотографию или рисунок. Или

| книгу. Нашли только две‑три карты.

| В. А не было ли у них какой‑нибудь системы

| накопления знаний, наподобие письменности?

| Профессор Хеграмет. Конечно, она должна была у

| них быть. Но я не знаю, какова она. У меня есть

| догадка... ну, это только предположение.

| В. Какое именно?

| Профессор Хеграмет. Подумайте о наших

| собственных способах и о том, как они были бы

| восприняты в дотехнологические времена. Если бы мы

| дали, допустим, Евклиду, книгу, он догадался бы,

| что это такое, хотя не сумел бы прочитать ее. Но

| что если бы ему дали магнитофонную ленту? Он не

| знал бы, что с нею делать. У меня есть подозрение,

| нет, убеждение, что в наших руках имеются "книги"

| хичи, только мы их не узнаем. Брусок металла хичи.

| Может быть, Й‑спираль на кораблях, назначение

| которой до сих пор не известно. Это не новая

| мысль. Все эти предметы исследовались в поисках

| магнитных кодов, микродорожек, химического рисунка

| ‑ ничего не обнаружили. Но, может, у нас просто

| нет инструмента для прочтения этих записей.

| В. В этих хичи есть что‑то, чего я не понимаю.

| Почему они оставили все эти туннели и прочие

| места? Куда отправились?

| Профессор Хеграмет. Юная леди, и меня это

| выводит из себя.

Вероятно, рано или поздно по этим указаниям тело увидели бы в телескопе, но в этом не было необходимости. Знаменитый Сильвестр Маклен ‑ впрочем, тогда он не был знаменит: всего лишь одна из туннельных крыс Венеры ‑ обнаружил корабль хичи, улетел на Врата и умер там. Но сумел дать знать об этом людям, взорвав свой корабль. Корабль NASA, исследовавший хромосферу Солнца, получил другое задание, он добрался до Врат, и они были открыты людьми.

А внутри оказались звезды.

Внутри, если быть несколько менее поэтичным и более точным, находились примерно тысяча космических кораблей в форме толстых грибов. Они нескольких разновидностей и размеров. Самые маленькие с головкой в виде пуговицы, похожие на грибы, которые выращивают в шахтах Вайоминга, когда выбран весь сланец, и которые продают в супермаркетах. Самые большие заострены, как сморчки. Внутри грибных головок находятся жилые помещения и источник энергии, действия которого никто не понимает. Стебли ‑ ракетные шлюпки с химическим горючим, похожие на тот аппарат, который высадился на Луну в первой космической программе.

Никто не смог установить, что приводит в движение шляпки и что их направляет.

Это одно из тех обстоятельств, которые заставляют нас нервничать; нам предстоит испытать то, чего никто не понимает. Вылетев в корабле хичи, вы буквально ничего не можете контролировать. Курс заложен в систему управления, и никто не знает, как это сделано: можно выбрать курс, но, выбрав, изменить уже нельзя: и вы не знаете, куда он вас приведет, как не знаете, что в вашем ящике с хлопушками, пока не откроете его.

Но они действовали. Все еще действовали, пролежав, может быть, полмиллиона лет.

Первый парень, который решился испытать такой корабль, преуспел. Корабль поднялся из своего углубления на поверхности астероида. Превратился в яркую туманность и исчез.

А спустя три месяца вернулся, и в нем находился изголодавшийся, но торжествующий астронавт. Он был у другой звезды! Он облетел большую серую планету с клубящимися желтыми облаками, сумел направить корабль назад ‑ и вернулся на то же место, под действием запрограммированного указателя курса.

Тогда взяли другой корабль, большой, в форме сморчка, с экипажем из четырех человек, снабдили большим количеством продовольствия и инструментами. Корабль отсутствовал около пятидесяти дней. На этот раз астронавты не только достигли другой солнечной системы, но и использовали шлюпку, чтобы спуститься на поверхность планеты. Жизни там не было... но когда‑то она была.

Они нашли остатки. Немного. Несколько поломанных кусков металла на горе, избежавшей общего разрушения, охватившего планету. В радиоактивной пыли нашли кирпич, керамический болт, полурасплавленную штуку, похожую на хромовую флейту.

И началась погоня за звездами... и мы участники этой погони.