Злорадство воронов

Джун ждала на станции Уэверли три с половиной часа. Фестиваль искусств был в самом разгаре, и мимо нее несколько раз проносилась молодежь в театральных костюмах, бусах и масках с перьями – все ловили воздушного змея в форме крыла. От них пахло пылью, потом и пивом. Джун показалось, что они как‑то странно на нее смотрят. Змей опять полетел в ее сторону, спустился почти к самой земле, и Джун подставила ногу, но он опять взмыл вверх с внезапным порывом ветра.

Она вздохнула и опустила голову на руки. Рядом раздался хриплый ехидный смех – возле ее скамейки стоял кто‑то из театральной компании. В руках у актера с павлиньей маской была нитка от змея, которого он спускал вниз. Пустые глаза над желтым картонным клювом уставились на Джун, как две черные пуговицы.

– В чем дело, воришка? – спросил «павлин». – Что потеряла?

Другой, в черном вороньем сюртуке, сел рядом с ней на скамейку. Он ничего не сказал, но зрачки у него были не круглые, а вытянутые, как у совы. Джун вскочила и бросилась бежать. Она уворачивалась от странных субъектов в костюмах птиц, асфальт искрил под их узловатыми когтистыми лапами, к ней тянулись со всех сторон руки‑крылья, пальцы‑перья. Джун отчаянно лупила по ним и бежала, бежала. На Куин‑стрит актеры затерялись в толпе, но она не останавливалась.

Лили сидела в гостиной и читала.

– Звонила тетя Хэмфри, тетя Роуз, – сказала она без всяких предисловий. – Произошел несчастный случай.

– Что? – грудь тяжело ходила вверх‑вниз. Казалось, в легкие набились перья. Казалось, ее сейчас вырвет.

– Его самолет разбился. В пропеллер попала стая птиц. Он умер почти мгновенно.

– Нет, он не умер, – сказала Джун.

Лили не ответила. Только сложила руки крест‑накрест, словно боялась, что они вдруг потянутся обнять дочь.

– Хороший был мальчик, – сказала она наконец.

– Мне нужно зайти к себе в комнату, – пробормотала Джун. Конечно, он не умер, ведь в книге написано… И Хэмфри ей все объяснил. Бессмертный не может погибнуть от несчастного случая. Наполовину бессмертный, поправилась Джун. Значит, он мертв только наполовину – что ж, это еще не конец.

– Дама из Пятого номера съехала после обеда, – сказала Лили. – Я там пока не убиралась; можно переселить туда ребят из твоей комнаты. Я тебе помогу.

– Не надо! Я сама. Спасибо, Лили.

– Тогда пойду чайник поставлю.

Джун сняла ключи с крючка на стене и поднялась к себе в комнату. Достала из комода голубой свитер, надела его. Нашла флакончик с духами. Секунду поколебавшись, открыла чемодан страсбургской парочки, покопалась в стопках одежды. Рука наткнулась на связку банкнот. Джун взяла все, не пересчитывая.

Еще она взяла две книги: греческие мифы и «Стрелы красоты».

Не запирая комнату, Джун спустилась на второй этаж, в Пятый номер. Повернула выключатель, но свет не зажегся; что‑то сырое, мягкое скользнуло по лицу и рукам. Джун бросилась к окну и распахнула шторы.

Окно тоже открылось, и комнату вдруг залила белизна. Сперва, отчаянно моргая, Джун решила, что с потолка пошел снег. Он оказался гусиным пухом. Обе подушки были вскрыты бритвой, пуховое одеяло разрезано. Пух и перья медленно оседали на пол, мягко касаясь рук и щек. Джун случайно вдохнула перо, подавилась и выплюнула.

Перья тянулись и липли к ней. Липли к спине, вырастая в два огромных крыла.

– Не надо! – крикнула Джун.

Она открыла греческие мифы, пролистнула страницу с безумным торжествующим лицом Геры, нашла розовощекую Афродиту. Сняла с флакончика крышку, наклонила над картинкой. Когда туда вылилась почти половина духов, за спиной кто‑то чихнул. Джун обернулась.

Это была тетя Хэмфри, Роуз Этернель. Вид у нее был почти неряшливый – старый плащ, дорожная грязь, как после долгой утомительной поездки. Ничего общего с красавицей на рисунке.

– Где он? – спросила Джун.

Тетя Роуз пожала плечами, стряхивая перья с помятого плаща.

– Отправился к тете Прюн, надо полагать.

– Мне надо к нему. Я знаю, это возможно.

– Ты, наверно, в школе греческие мифы проходила, – сказала тетя Роуз и чихнула – изящно, как кошка. – Эти перья…

– Отправьте меня к нему.

– Может так получиться, что ты не вернешься. Или он не захочет возвращаться. Всё равно это не в моей компетенции – могла бы и сама сообразить, раз такая умная.

– Я знаю, вы уже посылали туда людей, так что хватит морочить мне голову!

– Мама научит тебя, как пережить потерю любимого, – голос у Роуз Этернель стал бархатисто‑нежным, как сливки. – Спроси у нее. Зачем тебе я?

– Но она не искала его! – закричала Джун. – Ей же надо было сидеть тут и смотреть за мной, понимаете?

Роуз Этернель выпрямилась, провела ладонями по бокам, и вдруг словно выросла вдвое. На губах у нее заиграла довольная улыбка.

– Очень хорошо. К счастью, дорога недорогая. Ад отсюда куда ближе, чем Австралия, практически рукой подать. Ты готова? Отлично. Слушай внимательно, повторять не буду.