Персеполис. Изображение первобыка Эвходата

Пехлевийский текст «Бундахишн» («Сотворение основ»), являющийся среднеперсидским изложением утраченного «Дамдат‑наска» (свода космогонических представлений зороастрийцев) из Авесты, следующим образом воспроизводит эпизод этого великого Вселенского договора: «Благодаря всеведению Ормазд знал: «Если я не создам время соперничества, то он сможет мои творения обмануть и подчинить себе, так как и теперь, в период Смешения, есть много людей, которые совершают больше грехов, чем праведных дел». И Ормазд сказал Злому Духу: «Согласись со временем, чтобы наша борьба в период Смешения продлилась девять тысяч лет». Потому что он знал, что с принятием этого времени Злой Дух будет обессилен. Тогда Злой Дух, ненаблюдательный и неумный, одобрил такое соглашение, подобно тому, как два воюющих друг с другом человека назначают время: «В такой‑то день сразимся». Ормазд благодаря всеведению знал, что в течение этих девяти тысяч лет три тысячи лет все будет происходить по воле Ормазда, три тысячи лет – в смешении воли Ормазда и Ахримана, а в последние три тысячи лет Злой Дух будет обессилен, и они прекратят противостояние из‑за творений» [68].

Ахура‑Мазда прочитал 21 слово «Ахунвара» – самой священной молитвы зороастризма – и показал Ахриману свою победу в конце времен, бессилие Злого Духа и уничтожение его чудовищных порождений. В результате прочтения Богом‑Творцом этой молитвы Дух Разрушения потерял силу на три тысячи лет. За это время Ахура‑Мазда создал свои творения в материальном облике, среди которых последовательно появились небо, вода, земля, растения, животные и человек, и во всех них был распределен огонь, который, согласно представлениям зороастрийцев, является физическим проявлением космического тела Хормазда.

По прошествии трех тысяч лет Ахриман, набравшись сил, вновь совершает нападение на сотворенный Хормаздом мир. Он разбивает небесную сферу, пробивает землю, оскверняет воздух и растения, насылает болезни и смерть на первобыка Эвходата и первочеловека Гайомарта. Три тысячи лет проходит в смешении воли Бога и Дьявола, в течение которых от нападок бесов и болезней страдают все: люди – потомки Гайомарта, звери – потомки Эвходата, и растения, происходящие от Хаомы – Древа Всех Семян. Амеша‑Спента (Бессмертные Святые) и другие Язаты (Достойные Поклонения), созданные Ахура‑Маздой, постоянно ведут борьбу с силами Зла в небе, на земле и на воде, в результате чего в Мироздании устанавливается шаткое равновесие сил Света и Тьмы.

Согласно зороастрийской космогонии, окончательная победа светлого воинства над исчадиями ада невозможна без активного участия в космической битве Человека – высшего из созданий Хормазда. Для того чтобы пробудить человечество, на исходе трехтысячелетней эпохи Смешения в мир был послан провозвестник святой маздаяснийской веры – Заратуштра. Между рождением первого человека Гайомарта и рождением Заратуштры проходит три тысячи лет, и столько же времени должно пройти между появлением Заратуштры и приходом в мир Саошьянта – Спасителя, который возвестит о Страшном суде и наступлении последних времен.

Миссия Заратуштры, чье рождение ознаменовало начало эпохи Разделения, заключалась в утверждении в умах людей идеи Единого Бога и необходимости борьбы со Злом во всех его проявлениях. Заратуштра дал человечеству оружие для этой борьбы, содержащееся в молитвенной формуле «Ахунвар», которая была прочитана Ахура‑Маздой во Времени Акарана (Времени Бесконечном). Вспомним, сила этой молитвы была столь велика, что сковала действия Злого Духа на три тысячи лет. Ахура‑Мазда научил этой молитве Заратуштру, чтобы тот передал всем людям Слово Божье, как наилучшее оружие в борьбе с дэвами (бесами).

Комментарием к вышесказанному может стать фрагмент из авестийского текста «Видевдат» («Закон против бесов»), который следующим образом передает ответ Заратуштры испытывавшему его Злому Духу:

«Его спросил злокачественный Ангра‑Манью:

– Чьим словом поразишь, чьим словом прогонишь, каким оружием [поразишь] мои создания, [сотворенные мною] Ангра‑Манью?

Ему сказал Спитама Заратуштра:

– Ступкою, чашею, хаомой и Словом, изреченным Маздою! Вот мое оружие, самое лучшее! Этим словом поражу, этим словом прогоню, этим оружием [поражу] твои создания, о злодейский Ангра‑Манью! Сотворил [это оружие] Святой Дух, сотворил в беспредельное время [Зерван Акарана], сотворили [его] Амеша‑Спента, благовластвующие, благодетельные» [69].

Заратуштра научил своих последователей принципу следования добру и правде в мыслях, словах и поступках. Формула «Хумат, Хукст, Хуварст», то есть «Благая мысль, Благое слово, Благое деяние», и есть морально‑нравственная триада, ставшая основой этики Заратуштры, являющаяся для зороастрийцев критерием оценки всех происходящих событий.

Такова главная концепция, лежащая в основе зороастрийского мифа о сотворении и развитии Мироздания.

В самой сердцевине этого космогонического мифа лежит понятие Времени. Сначала Ахура‑Мазда создает идеальный духовный мир, который пребывает три тысячи лет в состоянии покоя. По истечении этого времени происходит первая (неудачная) попытка вторжения в мир Ахримана, во время которой Хормаздом был прочитан «Ахунвар» и провозглашен «Вселенский договор» сроком на девять тысяч лет, то есть время существования Мироздания в том виде, в каком мы его себе представляем, ограничено. Из этих девяти тысяч лет:

• первые три тысячи лет – это Эпоха Творения, в течение которой Ахриман лежит поверженный могущественной молитвой «Ахунвар», а Хормазд создает материальный мир;

• вторые три тысячи лет – это Эпоха Смешения, когда Ахриман вторгается в сотворенный Хормаздом целостный мир, это время испытаний для благих творений Господа Бога;

• третьи три тысячи лет – это Эпоха Разделения, ознаменованная приходом в мир Заратуштры и его проповедью активной борьбы со Злом, это поворотный пункт во всей мировой истории.

Эпоха Разделения закончится приходом Спасителя (Саошьянта), который воскресит всех людей, когда‑либо живших на земле, и станет вершить суд. Согласно зороастрийской эсхатологии, после победы в последней битве сил Света над дьявольскими отродьями и очищения грешного человечества в реке расплавленного металла Саошьянт возродит людей в новом (нетленном) материальном теле.

Зороастрийцы рассматривали проблему времени и пространства с философской точки зрения, согласно которой мы сталкиваемся с понятием неоднородности пространственно‑временного континуума: есть пространство замкнутое и есть безграничное, есть время конечное и есть бесконечное. Ахура‑Мазда создал материальный мир (как замкнутое пространство) и временные рамки сроком в девять тысяч лет (как конечное время), для того чтобы победить Зло, ограничив возможности как его проявления (в пространстве), так и его существования (во времени). За эти пределы Ангра‑Манью вырваться не может, поскольку он замкнут в границах трехмерного мира, время существования которого ограничено. Сам же Ахура‑Мазда находится вне ограниченного времени и пространства, говоря словами Фирдоуси:

Не может Творец быть в пространство вмещен,

Превыше пространства и времени он.

Но что же было до того, как возникла проблема ограничения Зла в пределах трехмерного мира, и в какой временной субстанции пребывал Ахура‑Мазда, творя Ограниченное Время, которое в Авесте именуется Зерваном Даргахвадата (Временем Долгого Правления)? На этот вопрос дает ответ среднеперсидская книга «Дадестан‑и‑Меног‑и‑Храд», или «Суждения Духа Мудрости», в которой сказано о предсуществовании бесконечного времени Зервана Акарана и о том, как происходило творение воплощенного мира. Обратимся к ее текстам.

Спросил мудрец у Духа разума: «Как и каким образом создал Ормазд творения и создания? Как и каким образом он сотворил амахраспандов [бессмертных святых] и Дух разума? Как выродились лживый Ахриман, дэвы и демоны?» [70]

На что Дух разума ответил: «Творец Ормазд создал творения, создания, амахраспандов и Дух разума из своего собственного света и с благословения Безграничного Времени (Зервана Акарана), потому что Безграничное Время – нестареющее, бессмертное, безболезненное, нечувствительное, нетленное, неуловимое, навсегда и навечно, и никто не может схватить его (и) ослабить его власть. А лживый Ахриман выродил дэвов и прочих колдунов от содомского греха с самим собой. И он заключил с Ормаздом договор на 9000 лет (зим) в безграничном времени, и до завершения (этого срока) никто не может (ничего) изменить или поступить иначе. А когда 9000 лет завершится, Ахриман будет уничтожен и праведный Срош разобьет Хшема, а Михр, Зерван Акарана (Безграничное Время) и дух справедливости, который никогда не обманывает, Судьба и Предопределение разобьют все творения Ахримана и в конце концов даже дэва жадности [демона Аз]» [71].

Зерван Акарана – абсолют, непостижимый и недосягаемый, с благословения которого демиург Ахура‑Мазда создал воплощенный мир, являлся предметом особого почитания и поклонения в среде магов‑зерванитов. Именно Зервана Акарана они считали Богом‑Отцом, которого никто никогда не видел, а Ахура‑Мазду – Богом‑Сыном, посланниками которого в физическом мире являются Заратуштра и Саошьянты (Спасители), которые должны прийти за ним.

Как уже говорилось, Зерван упоминается в Авесте («Ясна» 72.10, «Видевдат» 19.13) и встречается в облике двух Зерванов: Зервана Акарана – «Безграничного времени», и Зервана Даргахвадата – «Времени, чье правление продолжается долго».

В «Ясне» (72.10) Зерван появляется вместе с Тхвашей, составляя с ней пару «Время и Пространство». Различные иранисты переводят слово «Тхваша» по‑разному. Так, согласно Нюбергу, Тхваша озачает «атмосферу», согласно Дармштетеру – «небо», но Биде и Кюмон склонны считать, что Тхваша означает «Пространство». Это мнение представляется более убедительным, поскольку оно очень хорошо согласуется со свидетельством Евдема, ученика Аристотеля, жившего в IV в. до н. э. Евдем – один из немногих классических авторов, кто оставил упоминание о Зерване – Боге времени. Повествуя о персидской религии, он говорит о существе, «которое некоторые называют местом, некоторые временем, и которое объединяет в себе все воспринимаемые сознанием вещи». От него «произошли добрый бог и злой демон или, как некоторые говорят, свет и тьма». Судя по всему, под «местом» Евдем понимал именно Тхвашу – пространство, которое так же, как и время, является необходимым формообразующим элементом Мироздания и которое так же, как и время, может быть ограниченным («карана») и безграничным («акарана»).

В некоторых пехлевийских текстах упоминается также зеркальная дева Вакшья, которая, как и Тхваша, символизирует собой мировое пространство, но не просто пространство, а своеобразную грань между воплощенным и невоплощенным мирами. Согласно персидскому космогенезису, изложенному в «Бундахишне», Господь Ахура‑Мазда сотворил небесную твердь в форме блестящего (зеркального) яйца. Ограниченное зеркальной скорлупой, пространство мирового яйца создано как своеобразная ловушка для злокозненного Ахримана. В пределах воплощенного мира, ограниченного зеркальной Вакшьей, имеет силу обычный ход времени – от прошлого к будущему, однонаправленность которого непреодолима для сил Зла, оказавшихся в замкнутом кольце времени – Времени Даргахвадата.

Возможно, в своем свидетельстве Евдем под «местом» подразумевал именно Вакшью, а не Тхвашу, но в данном случае это не имеет принципиального значения. Евдем не был единственным из античных авторов, знакомых с доктриной зерванизма – судя по всему, косвенно упоминает о Зерване и Плутарх, со ссылкой на Феофомпа Хиосского – современника Эвдема:

«Феопомп со слов магов утверждает, что на три тысячи лет по очереди один бог побеждает, а другой бывает побежден, затем три тысячи лет они бьются и сражаются, и один разрушает творения другого; но в конце концов Гадес [Ангра‑Манью] исчезнет, и люди станут счастливыми, не нуждаясь в пище и не строя навеса. А бог, устроивший все это, отойдет на покой и будет отдыхать некоторый срок, который для него, как для бога, невелик, но умерен, как для спящего человека».

Последняя фраза этого свидетельства, в котором состояние покоя Зервана уподобляется состоянию сна человека, может быть воспринята как некий отголосок знаменитого гатического стиха, принадлежащего Заратуштре, в котором многие современные исследователи и видят основной посыл для появления идеи Зервана – отца Доброго и Злого духов. Хотя Зерван напрямую не упоминается в Гатах Заратуштры – основоположника маздаяснийской религии, тем не менее намеки на некую первопричину можно обнаружить даже в словах пророка. Речь идет о фрагменте «Ясны» 30.3, где Ахура‑Мазда и Ангра‑Манью описываются как близнецы. Поскольку язык Гат чрезвычайно труден для понимания, существует несколько различных мнений относительно перевода этого отрывка.

Так, например, Хельмут Хумбах переводит этот фрагмент следующим образом: «Они – два основных намерения, близнецы, которые стали известны как два сна, как два вида мысли, слова и действия, лучший и худший…»

Бартоломе дает следующий перевод: «Два духа вначале, которые обнаружили себя как близнецы в сновидении, (есть) лучший и злой в мысли, слове и деле…» [72].

В переводе И. С. Брагинского этот фрагмент выглядит следующим образом: «Оба духа, которые уже изначально в сновидении были подобны близнецам, и поныне пребывают во всех мыслях, словах и делах, суть Добро и Зло» [73].

Кому были явлены как близнецы два первичных духа? О чьем сновидении идет речь? Безусловно, речь идет о сновидении всевышнего Зервана, что представляется очень древней мифологической концепцией, поскольку в ведической мифологии есть весьма близкий авестийскому аналог мифа об основах творения. Согласно ведической традиции, сотворенный мир – лишь сновидение Вишну, в котором два божества – Брама и Шива – выполняют созидательную и разрушительную функции. Некоторые лингвисты в имени индийского божества Вишну видят санскритский эквивалент русских слов «вышний», «всевышний», «высочайший». В составе Тримурти (троицы наивысших богов индийского пантеона) Вишну выполняет функции, родственные роли Зервана в авестийской космогонии, он поддерживает равновесие сотворенного мира, занимая нейтральную позицию в извечном споре между Брахмой (созидателем) и Шивой (разрушителем) за власть над миром. Вишну находится в состоянии сна, а весь воплощенный мир – не более чем иллюзия‑майя, плод воображения, или сновидение Абсолюта.

В переводах «Ясны» К. А. Коссовича и К. Г. Залемана о сновидении Зервана речь не идет, но идея разделения Доброго и Злого духов, как близнецов, присутствует. Для нас это особенно важно, поскольку персидский близнечный миф, впрочем, как и любой другой, предполагает наличие некоего рождающего, первичного по отношению к близнецам начала. Маги‑зерваниты видели нечто изначальное, предвечное, непостижимое в образе Зервана Акарана – Бесконечного Времени.

Время – могущественнее обоих творений [Добра и Зла].

Время – истинное мерило деяний.

Время благостнее всех благостных.

Время разрешает вопросы

лучше всех разрешающих вопросы.

Наше время преходяще.

В установленное время будет сломлен

пребывающий в роскоши.

Душа не спасется от него

ни взлетев ввысь,

ни опустившись вниз,

ни укрывшись в преисподней [74].

Этот явно зерванитский гимн в переводе Брагинского дает отчетливое представление о настроениях, имевших место в среде персидских поэтов, философов и ученых того времени. Так, фаталистическая поэзия Омара Хайяма, знаменитого персидского математика и астронома, насквозь пронизана чувством преклонения и покорности перед безжалостным Временем и его величественным творением – Небесным Сводом, чье движение определяет земные судьбы:

В день, когда оседлали Небес скакуна,

Когда дали созвездиям их имена,

Когда все наши судьбы вписали в скрижали –

Мы покорными стали. Не наша вина.

Относительно Времени, которое «могущественнее обоих творений», Хайям высказывался достаточно определенно:

Для того, кто за внешностью видит нутро,

Зло с добром – словно золото и серебро.

Ибо то и другое – дается на Время,

Ибо кончатся скоро и зло, и добро [75].

Подобных высказываний относительно величия Времени и невозможности человека изменить предначертанное ему Судьбой достаточно много и в знаменитом эпосе Фирдоуси «Шахнаме», и в произведениях других персидских поэтов, что свидетельствует о широком распространении идей астрального фатализма, как логического продолжения представлений о всевластии времени, порождающего и поглощающего собственные порождения.

Уже цитируемый ранее пехлевийский текст «Дадестан‑и‑Меног‑и‑Храд» аккумулирует вышесказанное и подводит черту: «Так как все земные дела происходят по (предопределению) Судьбы и решающего и ограниченного Времени, которое (есть) сам Зурван, могучий долговременный правитель [Зерван Даргахвадата]… в каждом возрасте приходит к тому, кому предназначено то, что должно произойти» [76].

Cам Господь Бог Ахура‑Мазда – творец ограниченного Мироздания, в пределах которого пойман Злой Дух, мыслится как властелин Судьбы и Времени. Ограниченное однонаправленное время является символом его власти над сотворенным миром, и ключ к управлению временем находится в руках Творца.

Малоизвестный персидский текст «Десатир», изданный в 1818 году в Бомбее Муллой Ферозом, содержит упоминания о Зерване – времени, находящемся в подчинении Ахура‑Мазды: «Все существование видимо ему [Богу] сразу (в один момент), без времени: и от него ничего не скрыто. Совершенство его знания состоит в том, что оно не зависит от времени: время принадлежит его величию и никогда не выступает как прошлое, настоящее или будущее. В целом движение времени и его продолжительность, последовательность событий, сменяющих друг друга, и моменты их разделений видимы Богу в один момент, а не как в нашем знании, которое мы получаем разорванными частями: некоторые события были в прошлом, некоторые видимы теперь, и другие, чье время еще не пришло».

В этом тексте, несомненно, речь идет о Зерване Карана – ограниченном времени, чьи проявления – прошлое, настоящее и будущее – являются весьма условными для Творца, пребывающего в состоянии вечности, то есть Зервана Акарана.

В «Десатире» так же, как и в других среднеперсидских текстах, содержится указание на тесную взаимосвязь между событиями земными и небесными, что является дополнительным аргументом, подтверждающим представления о связи зерванизма и астрологии: «Время – это часть движения Великого рая. Оно устанавливает отношение событий и явлений в мире с движением небес и ходом сфер. И на божественном языке они называют это Зерван».

Необходимо отметить, что зерванитские идеи «Десатира», восхваляющие благие качества Творца земли и небес, нашли свое дальнейшее развитие в песнопениях исламских мистиков. Своей мудростью суфии во многом обязаны своим предшественникам – зерванитам. Но что еще более важно, «Десатир» содержит упоминание о пятнадцати великих Мехабадах – учителях, передающих тайную мудрость из поколения в поколение с незапамятных времен. Из них Заратуштра лишь тринадцатый, а значит, его можно воспринимать, как продолжателя и реформатора уже сложившейся традиции.

В «Десатире» говорится также и о распространении знаний Авесты на Запад посредством передачи древнейшей устной традиции некоему греческому мудрецу (возможно, Орфею или Пифагору), развившему персидские идеи в теогоническом учении о Времени и тем давшему толчок к развитию греческой философской мысли. То обстоятельство, что, согласно «Десатиру», и Заратуштра, и греческий мудрец оказались лишь толкователями и интерпретаторами древних преданий, является возможным подтверждением идеи существования древнейшей системы знаний, принадлежащих некой погибшей цивилизации, хранителями которых и были мудрецы Мехабады.

Рассуждая о сущности зерванизма, невозможно обойти вниманием вопрос, волнующий многих исследователей: где могла возникнуть идея о всевластии Времени, разделенного на светлую и темную части?

В данном контексте небезосновательным кажется предположение о том, что дуалистическая религия Ахура‑Мазды, в которой центральное место занимал культ Бога Времени, действительно могла возникнуть в Северном Заполярье. За полярным кругом сутки равны году, и специфическое течение времени делит год на две половины: светлую и темную, что мифологически было интерпретировано древними ариями как противостояние светоносного Ахура‑Мазды и темного Ахримана.

В свою очередь, древнейшие тексты («Бундахишн» XI. 6.) убедительно утверждают тот факт, что «Добрая религия маздаяснийцев взошла в Арьяна‑Ваэдже и уже потом передавалась другим областям». Поэтому, вполне вероятно, что Арктида и есть та самая прекрасная страна (персидская Арьяна‑Ваэджа, индийская Арья‑Варта, греческая Гиперборея), земная родина всех людей белой расы, чьи космические предки принесли на Землю, как бесценный дар всему человечеству, знания Небесного закона, ставшего ключевым содержанием Авесты.