Глава 20. Сердце подсказывало: если она сейчас пошевелится – оно остановится

Сердце подсказывало: если она сейчас пошевелится – оно остановится. Не надо, не надо вставать и идти в ванную – в конце концов, тут есть ваза, а попить можно снег с подоконника…

Но все‑таки Алиса медленно, без резких движений, поднялась с кровати и доползла до ванной. Там ее с полчаса тошнило – тихо так, женственно, после чего Алисе почудилось, что жить стало легче, и она прокралась на кухню, где вполне бодро заварила чаю, отпила глоток – и все началось по‑новой. Минут через сорок в ванной показался Марк – зеленый и мятый, так как вчера после вечеринки у соседа он допил остатки кашасы, а это – штука коварная. Поначалу кажется, что ты счастлив, бодр и весел, а когда кашаса заканчивается, на тебя снисходит откровение – ты пьян в лоскуты, и ничто тебе не поможет до тех пор, пока последняя капля напитка не выйдет с липким, холодным похмельным потом.

Некоторое время они с Марком ковырялись в ванной – мылись, в надежде, что вода смоет весь этот ужас, время от времени бросались к унитазу, перевернули все вверх дном в поисках анальгина, а когда рухнули в гостиной на диван, пришли к выводу, что без пива им грозит долгая и мучительная смерть.

– Это ведь не значит, что мы – алкоголики? – простонала Алиса.

Марик задумался.

– Смотря с какой стороны… – пробормотал он.

Но тут в гостиной появилась Фая – и она была страшна, как угроза глобального потепления. В руке Фая держала бутылку «Миллера».

Марик и Алиса переглянулись и бросились к холодильнику. Пить хотелось невыносимо, Алиса выдула бутылку и скоро ощутила, что угроза неминуемой смерти отступает. Конечно, она снова была практически пьяна, зато чувствовала себя как человек – ничего не тряслось, и желудок успокоился.

– Ну, как Оксана? – поинтересовалась Фая.

– Знаешь, в постели она не очень! – с раздражением ответил Марк, который одолел только полбутылки, и благодать на него пока не снизошла.

Фая скорчила рожу.

Алиса отвернулась и раздула ноздри. Не очень‑то это этично со стороны Фаи – осуждать ее мужчину.

– Ладно… – Марик тяжело поднялся с дивана. – Я поеду.

– Куда ты поедешь? – всполошилась Алиса. – Ты же пьян!

– Я поеду домой, – пояснил он.

Пошатываясь, Марк вышел из дома, завел машину и, по мнению Алисы, слишком резво газанул.

– Фая! – развопилась Алиса еще со двора. – Если он попадет в аварию или у него отнимут права, я нашлю на твою шуструю задницу такие фурункулы, что о сексе тебе придется забыть на долгие годы!

– Это ты мне говоришь?! – закричала Фая. – Своей подруге? Ты!.. Ты ведь говоришь не как человек, а как ведьма! И если на моей заднице вскочит хоть пятнышко, я тебе устрою инквизицию!

– Я уже и так погорела… – ответила Алиса и почувствовала, как жалость к себе нарастает – и не помещается внутри… Слеза капнула, а через секунду Алиса уже ревела взахлеб.

– Ну… – расстроилась Фая, присела рядом с ней и попыталась ее обнять, но Алиса принялась отбиваться.

– Что ты мне всю жизнь портишь? – кричала она.

– Почему это всю? Мы с тобой только пять лет знакомы! Что я такого сделала?!

– Зачем ты, жаба, Марика выгнала?!

– Ну если ты не видишь, что он просто какой‑то жиголо на фиг, что мне теперь делать – попу ему подтирать?!

– Блин, я вас сейчас обеих прибью… – послышался голос Марьяны. – Зачем вы так кричите? Голова раскалывается… – Марьяна побрела по гостиной и рухнула в кресло подальше от подруг.

Фая метнулась на кухню, бросила в один стакан аспирин, алказельцер, две таблетки растворимого витамина С, вытащила из холодильника пиво и плюхнула все это перед Марьяной. Та залпом выпила коктейль, открыла пиво, отпила и выдала чудовищную отрыжку. Фая с Алисой, хоть и находились в центре боевых действий, расхохотались.

– Фая, отвяжись от Марика… – проблеяла Марьяна.

– Вот! – восторжествовала Алиса.

– Ничего не знаю… – Фая с головой спряталась в холодильник и вынырнула с тарелкой жареной рыбы.

– Знаете, я поеду, – объявила Алиса, которой после пива море было по колено. – Вы меня все раздражаете.

И она действительно поехала. Пришлось, правда, вызывать такси и ждать, не обращая внимания на враждебную Фаю, но это было ничего, потому что сорок минут, пока до них добиралось такси, они ели. Ели все, что было у Фаины в холодильнике.

В такси Алиса прикорнула и к Марику приехала почти отдохнувшая. Его, правда, не было дома.

– Не‑ет… – застонала Алиса.

Она вышла на улицу, прошлась по Астраханскому, около метро купила еще пива и первый раз с пониманием взглянула на бомжей, пасшихся возле автобусной остановки. Пиво она отдала бездомным, а сама направилась в любимый бар Марика. Он был там. Пьяный. С синяками под глазами. В мятом свитере.

Алиса встала рядом и сделала жалостливое лицо.

– Я не готов стоять между тобой и твоими подругами.

– А я готова стоять между тобой и всеми твоими потенциальными Оксанами.

– Ну, и хорошо.

– Пойдем домой, что ли?

– Ни за что.

– Почему? – нахмурилась Алиса.

– Я не в том настроении, – буркнул Марк.

На уговоры у нее ушло не меньше получаса.

В конце концов она приволокла его домой, и они завалились спать. То есть Марк заснул сразу, а Алиса еще некоторое время любовалась пьяным, не особенно свежим Мариком, который умудрился отключиться с мрачным выражением лица, – и он казался ей самым красивым на свете.

Подлая Фая позвонила среди ночи. Алиса дремала, изредка открывая глаза, чтобы прочитать еще пару страниц детектива (старая добрая Агата Кристи), а потом опять засыпала, и ничто не нарушало ее покой – кроме любимой подруги.

– Я тут навела справки об этом твоем банке, – без предисловий начала Фая. – С помощью Масика, он же банкир. Так вот, никто ничего не знает.

– Как это «не знает»?

– А так. Все слышали об этом банке – ничего особенного, просто кто‑то мимо проезжал, кто‑то знает о нем от тех, кто проезжал мимо, но никто никогда не встречал ни менеджеров, ни владельцев, никто не заключал сделок, не брал там кредиты…

– То есть…

– То есть ты жопа! – подвела итог Фая. – Но завтра мы с Масиком туда поедем и посмотрим, что это за контора, а еще Масик обещал мне специального человека, не помню, как он называется, из правительства, который как раз банками и занимается.

– Круто… – растерялась Алиса. – Спасибо большое!

– Да не за что, мне и самой интересно, – с притворным равнодушием ответила Фая.

– Кто звонил? – сквозь зевок полюбопытствовал Марк.

Видимо, он проснулся и выбрался в гостиную.

– Да! – отмахнулась Алиса. – Фая.

Марк тяжело вздохнул и направился в ванную комнату.

Вернулся он бодрым, свежим и здоровым. Переоделся в спортивные штаны, благодаря чему Алиса тут же возбудилась – вид у него был атлетический и очень сексуальный. Не хуже, чем у Брюса Уиллиса в лучшие годы.

Все‑таки девочки не видели его голым. Но, с другой стороны, это и хорошо, что им не нравится ее мужчина. Это же ее мужчина, и он должен нравиться только ей.

Марик сел рядом и взял Алису за руку.

– Алиса… Я ничего не могу обещать – просто потому, что в нашей жизни столько неопределенностей, и мы не способны прогнозировать будущее, но я очень тобой дорожу, и я бы даже женился на тебе, если бы ты была к этому готова. Но я очень раскаиваюсь из‑за Оксаны, потому что я хотел тебя разозлить, мне до сих пор очень обидно, что ты тогда меня бросила. Я хочу быть рядом с тобой, особенно сейчас, и если хочешь, я куплю тебе квартиру – только получу гонорар за новую книгу, мы попробуем найти деньги, чтобы оплатить проценты, потому что сначала мы должны заплатить процент по кредиту, а уже потом думать, как жить дальше, и я хочу сказать… Алиса, ты знаешь, я тебя люблю.

– Сейчас‑сейчас… – заморгала она.

Она схватила сигареты и унеслась в ванную. Пол под ногами ходил ходуном – по крайней мере, ей так казалось.

Это…

Было в этом что‑то противоречивое.

Она не готова! Может, у нее нечто вроде предсвадебной истерики – и самое время раскаяться за все те случаи, когда она презрительно фыркала при виде мечущихся невест? Она и хотела, и боялась поверить в то, что есть мужчина, который возьмет на себя часть ее проблем, что он будет ее плечом, и они будут засыпать, обнявшись, и она будет счастлива только потому, что он у нее есть…

Почему все этого боятся? Обязательства? Скука? Компромиссы?

Н‑да… Зато при мысли, что у нее есть Он, на душе становилось тепло. И это тепло грело бы ее всю жизнь – лучше всяких там норковых шуб. Хотя хорошая норковая шуба… Ладно! Не будет же она сравнивать Марка с шубой, в конце концов! Хотя… Нет!

Конечно, на его гонорар они купят разве что более‑менее пристойную однушку – не совсем в центре, сейчас все‑таки такие цены, что ого‑го, так что вряд ли Марик поможет ей разрулить ситуацию, но он готов быть рядом – и это, наверное, главное…

Алиса затушила сигарету в раковине, положила ее на край ванны, вернулась в гостиную и обняла Марика.

– Я тоже тебя люблю, – неуверенно произнесла она.

Весь следующий день она провела в магазинах – Марик дал ей денег, которые она тут же потратила на тряпки, сумки, туфли и платочки.

В «Персонаже» она, как всегда, смела практически все: от дивных, из шелкового джерси платьев и кофточек, до джинсов, которые сидели так, словно дизайнер (один из троих) был тайно влюблен в Алису.

В «Гесс» после ее визита не осталось приличных сумок, в «Иль Де Боте» – косметики, а из ЦУМа она уволокла все приличные туфли.

Счастливая Алиса притащила домой все эти богатства, вывалила на кровать (получился неслабый холм, с которого можно было смело сигать на сноуборде) и бросилась их примеривать. Когда она снимала хитрое платье от «Москино» – все в лямках и карабинах, зазвонил телефон.

– Были мы в этом банке! – рявкнула Фая. – Я тебе скажу: очень странное место. Начнем с того, что нас не хотели пускать. Пришлось сказать, что мы твои представители.

– Ой… – испугалась Алиса.

– Не дергайся! Я их даже не обманула – я действительно представляла твои интересы. Так вот, внутри все просто шикарно…

– Фай, я же там была! – напомнила Алиса.

– Точно! – обрадовалась Фая. – Тогда ты меня понимаешь – слишком уж там роскошно для никому не известного банка. Ну, и менеджер тот еще фрукт! Омерзительный тип! Н‑да… Ну, все без толку, их ничем не проймешь! Побывали мы у этого кекса из правительства. Он по своим каналам все проверил. Можешь смеяться – разузнать, кто владелец банка, практически невозможно.

– Как это? – удивилась Алиса.

– А вот так. Банк зарегистрирован черт‑те где – в Перу, а здесь – филиал, так что с кондачка и не разберешь, что у них там происходит. Но нам повезло – у этого Антона Павловича, почти Чехова, из правительства в Перу знакомый работает в Американском посольстве, так что он там подсуетится, и мы все узнаем про мистера Оуэна.

– Какого Оуэна? – опешила Алиса.

– Ну, как из «Десяти негритят»! Владелец острова.

– Ах, да… Фай! Ты мой лучший друг!

– Что делаешь?

– Примеряю платье, – похвасталась Алиса. – Хочешь, встретимся?

Но Фая отказалась – Масик заманил ее в модный ресторан с потрясающей кухней, на который она без всяких сомнений променяла подругу.

Марк пришел вечером, вымотанный встречей с читателями, и он был такой трогательный, что Алиса и сама не поняла, как сказала:

– Знаешь, а я же ведьма!

Марк взглянул на нее без интереса. Наверное, решил, что Алиса переборщила с гороскопами.

– Не‑не‑не… – Алиса замахала руками. – Ты все неправильно понял! Смотри!

Она щелкнула пальцами, и свет погас. Во всем доме.

Марик встрепенулся.

– Ух ты! Это что, телекинез? – воскликнул он.

Алиса покачала головой. Она выставила вперед руку и указательным пальцем написала в воздухе: «Марик – дурак». Светло‑розовые буквы мерцали, как пламя, и Алиса даже не сразу увидела, что Марик стоит с опрокинутым лицом.

Алиса прошла сквозь надпись и положила руки ему на плечи. Выглядел Марк не совсем так, как она ожидала. Она думала, он будет шокирован, удивлен, испуган, а он был… смущен. Как будто она призналась, что в юности подрабатывала проституцией. Или что‑то вроде того.

Она встряхнула его за плечи.

– Марк! Я ведьма! Такая, о которых в книжках пишут!

– Блин… Алиса… Мы сошли с ума?

Он встряхнул головой.

– Нет! – Алиса подпрыгнула и взмахнула руками. – Поверь мне, я настоящая, не сумасшедшая ведьма! Давай садись, я тебе все расскажу!

Марик слушал, подперев щеку рукой и изо всех сил изображал скепсис. Алиса понимала – все его существо, разум, душа и даже тело отказываются верить, потому что, поверив, он перешагнет едва различимую грань между нормальным человеком и всеми теми психами, которые слышат голоса, общаются с духом царицы Тамары и верят в то, что Рон Хаббард – новый Мессия.

Но если он ее любит, ему ничего не остается, как знать о ней правду, потому что не может ведь она шестнадцать часов в сутки скрывать от него то, кто она есть?

Вид у Марка был странный. Он словно пытался что‑то для себя решить – но у него ничего не получалось.

– Сейчас… – пробормотал он и ушел в туалет.

Алиса хмыкнула. Странная реакция. Если бы он размахивал руками и кричал: «Чур меня, чур!» – это было бы в порядке вещей… Может, у него от изумления расстройство желудка случилось?

Алиса подошла к туалету и прислушалась. В конце концов, вдруг его там выворачивает наизнанку?

Но Марик, судя по всему, был в полном порядке – раз уж у него хватало сил говорить по телефону.

– И что мне теперь делать? – спросил он собеседника. – Ага! Вот сама с этим и разбирайся!

– Марк! – крикнула Алиса. – Ты в порядке?

– Да! – заорал он. – Все хорошо!

Вернулся он без телефона, что было несколько странно, но, может, он просто его там забыл… Хотя, конечно, Марк никогда не оставлял мобильник дальше, чем на метр. Они еще долго говорили, прежде чем Марик признал, что все увиденное – правда, и что Алиса, если отвергнуть предрассудки, может быть ведьмой – что бы это ни значило.

Ближе к вечеру они вышли прогуляться – Алисе срочно нужно было обновить сапоги, свитер и новую сумку, а Марку – проветриться.

– Ты можешь сделать так, чтобы она поскользнулась? – прошептал Марик Алисе на ухо и ткнул пальцем в грузную женщину в куртке с фиолетовым меховым воротником.

– Зачем?! – рассердилась Алиса. – Что за хулиганские фантазии?

Но тут тетка пихнула сумкой – большой такой хозяйственной сумкой – девушку в белом пальто и даже не подумала извиниться.

– Сейчас… – Алиса сжала руку Марка. – Минутку…

И тетка запела. Черный бумер. Громко и отчаянно. Люди оборачивались, смеялись, похихикивали, шарахались, но тетка заливалась на всю улицу – песня рвалась на свободу.

Закончив, тетка завопила, запричитала и вскочила в первый попавшийся трамвай, который случайно остановился рядом.

Марк смеялся так, что слезы выступили на глазах. Алиса же смутилась: ей казалось, что использовать дар ради таких вот аттракционов – глупо и стыдно.

– Ой… – разогнулся Марк. – Ты что? – удивился он, посмотрев на нахмурившуюся Алису.

– Что смешного‑то?

– Да ладно! – и он снова захохотал. – Не будь занудой! – воскликнул он, утерев слезы. – Это же прикол!

– А у меня такое странное чувство, будто мы смеемся над чернобыльской собачкой с тремя хвостами, – буркнула Алиса.

– Да ну тебя! Весь кайф обламываешь! – отмахнулся Марик.

Во время прогулки она все никак не могла успокоиться: вдруг тетка сошла с ума – и в этом виновата она, Алиса?

– Да эта баба и так больная на всю голову! – утешал ее Марик. – Видела, как она ту девицу сумкой двинула?

Но Алиса все еще сомневалась, хотя тетку уже не было жалко. Может, зря она Марику во всем призналась?