Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 9. Маку вызвали в кабинет директора с урока физики, чему она обрадовалась несказанно: домашнее задание – лабораторную работу – не сделала
Маку вызвали в кабинет директора с урока физики, чему она обрадовалась несказанно: домашнее задание – лабораторную работу – не сделала, как всегда. А еще одна «пара» могла загнать ее в угол перед концом четверти. – Маковецкая, – в кабинет просунулась растрепанная голова дежурного по школе, – тебя! Голова тут же скрылась. Объяснять уже ничего было не нужно: почти две недели продолжались «беседы», и от одноклассников Мака прекрасно знала, какие вопросы будут ей задавать. «Какие отметки получала во второй четверти?», «Где была вечером двадцать пятого ноября?» и дальше по списку. Мака демонстративно встала. – Можно? Учитель физики посмотрел раздраженно‑устало на дверь, потом на Маку, через прищур. – Иди, счастливица! Сергей Иванович отличался от прочих преподавателей тем, что не играл с учениками в детский сад – сейчас Мака избегала заслуженного наказания, он прекрасно это понимал и признавался ей в своем поражении. Физик был честен, и Мака уважала его за это. – Спасибо. Качая бедрами, она продефилировала к выходу. Перед тем как открыть дверь, замерла на пороге, обернулась на учителя, чтобы бросить прощальный взгляд, и улыбнулась с благодарностью – так, чтобы больше никто не видел. Каблуки размеренно и гулко стучали по пустому коридору: торопиться было некуда – если уж повезло, прогулять надо весь урок. Мака вспомнила про Ритку: трусливая тварь не появлялась в школе уже восемь дней. Поначалу было огромное желание проучить эту гадину – пацаны помогли бы, да и Фил клятвенно обещал заманить Макаренко в укромное место. Конечно, Мака никому бы не позволила и пальцем тронуть обидчицу: врезала бы как следует сама, и дело с концом. Но Рита пряталась, отсиживаясь дома, и ярость Маки постепенно утихла. Тем более что история с дракой принесла ей небывалый респект: одна против семерых! Она даже забыла, что первым делом бросилась удирать, а шакал Фил с готовностью поддерживал ее героическую версию и в красках живописал «принятый бой». Хотя и не кололся на тему собственной предательской миссии. Девочка, копируя походку модели, подошла к зеркалу на стене рядом с учительской и остановилась. Не могла не полюбоваться собой: в новом бежевом свитере, который Инна привезла вчера из Парижа, тонком, как шелк, и мягком, словно цыплячий пух, выглядела она королевой красоты. Неудивительно, что девки из класса ненавидели ее лютой ненавистью. Мака вызывала зависть у всех, кому приходилось отвоевывать у нее хотя бы крупицу чужого внимания. Конечно, в классе были и другие симпатичные девочки, та же Макаренко, например, но все пацаны сходили с ума только по ней. Она была живая, из плоти, крови и оголенных эмоций. Стоило зацепиться за Маку взглядом, и глаз помимо воли начинал увлеченно следить за каждым ее движением. Сама она ничего не понимала в этой своей особенности, окрестив ее про себя ничего не значащим словом «сексуальность» – ей казалось, что именно поэтому ей завидуют. Мака несколько раз повернулась вокруг своей оси перед зеркалом и с тяжелым вздохом – расставаться с собственным отражением сейчас не хотелось – поплелась к кабинету директора. Ничего не поделаешь, надо идти, а то дежурный начнет разыскивать ее по всей школе. Едва Мака прикоснулась костяшками пальцев к двери, как услышала бодрый голос завуча. Добродушная толстушка Марианна Ивановна всегда нравилась Маке: она носилась по школе в разноцветных платьях, собирала народ то на концерт, то на спектакль. Ни одно мероприятие в школе – будь то КВН или конкурс стихов – не обходилось без ее активности и творческого энтузиазма. – Войдите! Девочка открыла дверь и предстала перед непривычно‑суровой Марианной Ивановной, сидевшей вполоборота к ней в кресле директора. На затылке необъятной, втиснутой в строгий костюм затейницы и предводительницы школьных артистов красовался тощий пучок светлых волос. Тонкие пряди‑перья торчали в разные стороны. Мака едва сумела подавить улыбку. Распущенные волосы, небрежными кудрями разбросанные по широким плечам, шли Марианне гораздо больше. Завуч недовольно покосилась на ученицу, потом – с подозрением – на ее бежевый свитер. – Маковецкая? – Да. – Присаживайся. Мака послушно села, рассудив, что здороваться уже поздно. – Полных лет? – Пятнадцать. Завуч по воспитательной работе опустила глаза и принялась сосредоточенно строчить. На лице ни тени улыбки. Куда только подевался прежний задор?! – Отец, мать? – Мать, – Мака заулыбалась. Марианна Ивановна бросила на нее строгий взгляд. – Фамилия, имя, отчество отца, – отчеканила она, – место работы? – Стародубов Павел Семенович, – копируя ее интонацию, выдала Мака, – место работы – церковь. Завуч даже и не думала улыбаться. Зато было видно, что ее начало разбирать любопытство, которое она сумела придержать только отчасти. – И чем же, – поинтересовалась она, – твой папа занимается в церкви? – Замаливает грехи молодости, – Мака хихикнула, – в том числе и меня. Батюшкой служит. Марианна Ивановна только недовольно покачала головой. – Если ты знаешь отца, почему в твоем личном деле стоит прочерк? – Она через прищур смотрела на Маку. – Это что, преступление? – Взгляд девочки стал колючим. – Нет. Повисла напряженная пауза. – Давайте о матери, – не выдержала Мака, – она как бы есть. – Почему это «как бы»? – снова полезла не в свое дело любопытная устроительница концертов. – Ни почему. Слово‑паразит, – Мака не отводила взгляда от водянистых глаз. Дальше разговор пошел по тому плану, который описывали ребята. Адрес, телефон, явки, пароли. Мака скучала, вглядываясь в прозрачные глаза Марианны Ивановны и пытаясь угадать, о чем она думает и куда подевалась прежняя хохотушка. Ничего не получалось. Так же как с матерью. Единственная разница была в том, что от Марианны сейчас исходила мощная волна то ли ненависти, то ли презрения. А вокруг Инны не было никаких волн вообще – пустота. – Ты знаешь, кто был в тот вечер в школе? – вдруг услышала Мака и заметалась, прежде чем успела отвести глаза. – Понятия не имею. – Мне так не кажется, – Марианна отложила ручку и скрестила под подбородком пальцы‑сардельки, – ты в стороне остаться не можешь. – Почему?! – изумилась Мака. – Из‑за характера. – Серьезно, не знаю, – она постаралась сыграть убедительно. – В общем, – Марианна Ивановна не отводила глаз от ее лица, – ты зря так стараешься, покрывая преступника. Уже есть свидетели. У Маки возникло такое чувство, будто Марианне Ивановне безумно нравится играть в следователя: новый образ, который она примерила словно бы для спектакля, а потом не пожелала с ним расстаться. – И что вам мешает, – она тряхнула головой, – заняться подозреваемым? – Видишь ли, Сашенька, – она пошевелила пальцами, – их двое. – Как?! – Хорошо, – Марианна гаденько усмехнулась, – значит, замешан только один. – Я этого не говорила! Мака, чувствуя подвох, прижала ладонь к подбородку и прикрыла глаза. – В общем, смотри. Двое подозреваемых. Один точно виновен, на второго, скорее всего, указали, чтобы запутать следы. Мысли заметались как сумасшедшие. Уже давно Мака решила для себя эту дилемму: не будет она никого сдавать. Ни Фила – предателя, ни Ритку – гадину, которая знала с самого начала, кто виноват, но упорно молчала. А ведь ее уже вызывали, в первых рядах, да и в школе вот уже три недели каждый день начинался с масштабного выноса мозга на тему сожженных журналов. Не говоря уж о том, что не станет Мака рассказывать, как ее саму пытались избить. Она не стукач и привыкла справляться сама со своими проблемами. Но сейчас ситуация поменялась, и смолчать значило подставить невиновного человека. – Будешь молчать, может пострадать невиновный, – с легкостью прочитала Марианна Ивановна ее мысли. Она разомкнула руки и снова взялась за ручку, вертя ее между пальцами. Мака собралась, как перед прыжком. В конце концов, Фил подставил не только ее одну, а всю школу. Директора до сих пор не выписывают из больницы. И если накажут вдруг не его, а кого‑то другого… – Я не знаю, – твердо заявила Мака, глядя завучу в глаза, – это дело того человека, который так поступил. Завуч по воспитательной работе в раздражении отбросила ручку и закатила на секунду глаза. – Все, иди, – процедила она. Мака пулей выскочила из кабинета. Решение в голове созрело всего за несколько секунд до ответа: если ситуация вдруг повернется так, что виновным признают не Фила, а кого‑то другого, она придет и расскажет им все. А если нет, сохранит эту тайну. В конце концов, эта история – не ее дело. Пока она торчала в кабинете директора, прошел уже не только урок физики, но и вся перемена. Имело ли смысл тащиться на русский язык? Мака запустила руку в необъятный накладной карман на джинсах и на ощупь достала телефон, чтобы посмотреть время. Под руку ей попался аппарат матери, на котором беззвучно мигали три пропущенных вызова. Она сняла блок и просмотрела звонки. Один из них был от Игоря – настырный попался тип. Пора было заканчивать с этим фарсом. Торопливо оглянувшись, Мака зацокала к женскому туалету. Едва прикрыв за собой дверь, набрала его номер. – Алло? – произнес взволнованный голос. – Игорь, здравствуйте, – поздоровалась она по‑взрослому степенно, – вы мне звонили? – Звонил, – согласился он разочарованно, – но не то чтобы вам… Инна так и не появилась? – Вы знаете, – Маку сильно задело это «не то чтобы вам», – Инна заходила на прошлой неделе. Она замолчала, решив помучить этого остолопа. – И что? – наконец не выдержал он. – Вы передали? – Коне‑е‑ечно! – заверила Мака и снова умолкла. – И что? – вынужден был, как попугай, повторять он. – Она сказала, – девочка мстительно замолчала, – что не желает вас больше видеть. Совсем. Поэтому поменяла телефон. Даже старый аппарат не стала забирать, как видите. – Не может этого быть… – Почему же? – уверенно продолжала Мака, постепенно вживаясь в роль. – Вспомните, может, вы чем‑то ее обидели? – Не думаю… – А вы подумайте, – строго предложила она. – Она хоть намекнула на что‑то? – Намекнула, – заверила Мака и осеклась: не успела придумать, что именно Инна могла сказать сотруднице спортзала по поводу своих отношений с мужчиной. Зная характер матери, она прекрасно понимала: постороннему человеку та не сказала бы и десятой части того, что она уже наплела этому Игорю. Просто забрала бы телефон и выкинула сим‑карту, если представить себе, что старый номер и Игорь заодно ей были больше не нужны. – Простите. Александра? – осторожно уточнил он, и Мака снова взвилась. Неужели так трудно запомнить ее имя?! Третий раз уже с ней разговаривает! – Да, – с достоинством ответила она. – А вы давно знаете Инну? – Давно, – Мака споткнулась на этом слове, – дольше, чем вы думаете. – Вы подруги? – попытался угадать он. – Она не забыла, специально оставила вам телефон? – Нет, – отрезала Мака, начав нервничать и намеренно пропустив первый вопрос мимо ушей, – она забыла телефон в спортзале! Я уже говорила! – Вы приятельницы? – не успокаивался он. – Не в тему! – Что? – Я говорю, – опомнилась Мака, – вы ошибаетесь. – Не понимаю, – в его голосе звучала обида, – не понимаю, что происходит. – А хотели бы знать? – В голову пришла вдруг шальная мысль. – Конечно! – Давайте встретимся… Мака услышала в коридоре шаги, резко нажала «отбой» и, сунув телефон в карман, сделала вид, что моет руки. В туалет вошла Валентина Сергеевна. – Маковецкая, – с порога начала она воспитательную работу, – ты почему не на уроке? – Вызвали, – Мака закатила глаза к потолку. – Уже отпустили? – Да. – Тогда беги на урок! Что у тебя сейчас? – Кажется, русский. – Проводить? – участливо поинтересовалась англичанка. – Пока еще помню дорогу. Мака вышла из туалета и поплелась нога за ногу к кабинету русского языка. Зайдя за угол, остановилась и, подумав пару секунд, написала Игорю сообщение: «В пятницу, 19.00, место назовите сами. Александра». Не успела она дойти до нужной двери, а Игорь уже прислал ответ. Улыбаясь, как удав, проглотивший кролика, Мака постучала и распахнула дверь. – Можно? – Входи, – со вздохом разрешила учительница, как и все, ошалевшая за две недели от постоянных блужданий учеников между уроками. Мака нашла глазами свою сумку – верный сосед по парте и на этот раз не подвел, – плюхнулась на стул и уставилась на доску непонимающими глазами. Сейчас ее интересовало только одно: предстоящая встреча с Игорем. Не терпелось посмотреть в глаза мужчине, ради которого Инна наплевала на собственную дочь. Об Игоре она думала и поздно вечером, уже лежа в постели, пока мать возмутительно долго трепалась с кем‑то по телефону. А потом, уже засыпая, Мака вдруг почувствовала, что Инна сидит рядом с ней. – Зачем? – произнесла мать загробным, неузнаваемым голосом. – Зачем ты, сумасшедшая идиотка, сожгла эти журналы?! Мака вытаращила на нее глаза, сон прошел моментально. Но от страха, перемешавшегося с гневом, она не могла выдавить из себя ни слова. Неужели тот самый человек, которого хотели подставить, – это она? И мать им так сразу поверила?!
|