Схема 21. Чувствительность к содержаниям гегелевской философии, сознавание места Гегеля в истории мысли, культуры мышления

31.

Чувствительность к содержаниям гегелевской философии, сознавание места Гегеля в истории мысли, культуры мышления, совмещенная с опытом схемотехники на уровне сначала структурирования текстов (конспектирования), а затем и в построении схематических изображений подготовило О. Анисимова к решению указанных проблем. Схемотехника в сюжетах работы с текстами порождала рассудочный потенциал в мышлении, а идеи Гегеля «звали» к псевдогенезу и разумности мышления. Оформление в середине 70-х г.г. метода работы с текстом (МРТ) совместило схемотехнику, семиотические факторы в механизме мышления и оформление в схемах содержания «метода Гегеля». Механизм прихода к разумному на базе перехода от предрассудочного к рассудочному в мышлении был построен. Схемы «логики восхождения» (псвдогенеза, систематического уточнения) позволяли искать и находить предельные основания, «исходные предикаты» («клеточки») в различных областях знания, находить категориальные множества, парадигмы. Модернизации подверглась и парадигма базисных схем ММК, что было крайне важно для постановки вопроса о трансляции сложной техники мышления, сложившейся в ММК, для разработки более изощренной мыслетехники в рамках разумного подхода. Более того оформилось различие структурного и системного подходов. Схемному выражению подверглись содержания онтологического уровня, и выделился «метасистемный» подход, оформлявший онтологическое наследие древних и результатов усилий мыслителей Запада и Востока. Сочетание рассудочного и разумного подходов с их выраженностью в схематических изображениях технологизировало последовательные переходы от доструктурных к структурным, от структурных к системным, от системных к метасистемным формам оперирования объектно-онтологическими представлениями. «Чистый разум» был операционализирован.

32.

В то же время практическая ориентация методологии, ее устремленность к оформлению механизмов принятия решений в любых деятельностных и социокультурных и культурно-духовных позициях привела ММПК к вопросам особенностей стратегического мышления (с конца 90-х г.г.), к накоплению опыта игрового моделирования принятия стратегических решений и внесения в этот механизм мыслетехники разумного уровня. Раскрытие типов макросистем и особенностей государственного управления поставило вопрос о сущности общественной динамики в исторических контекстах. Применение логик псевдогенеза обеспечило приход к базисным схемам цивилизационного подхода и формам исторических реконструкций, возможности реконструкции принятия предшественниками судьбоносных решений, в разные периоды исторической динамики, к версии цивилизационной истории «последних» 100 тысяч лет, к версии прогноза цивилизационного процесса.

33.

Накопление игромодельного опыта, в том числе в рамках подготовки управленцев, педагогов, аналитиков позволило, при благоприятных для этого условиях, начать моделировать стратегическую подготовку (с 2010). Она требовала операционального ответа на проблему соотнесения интересов «практика», как заказчика на стратегическое планирование или анализ ситуаций и «методолога» как совмещающего интересы «ученого (и философа) и «логика» (и семиотика). Тем самым, в новых условиях повторялся вопрос о соотнесении чистого и практического разума, об их совмещении в едином мышлении. Именно логика псевдогенеза, подкрепленная семиотической техникой (прежде всего «изобразительной» схемотехникой) обеспечила «технологическое» оформление мышления в построении «портретов» того или иного сюжета в управлении. Сущностное развертывание (дедуктивного типа) дополнилось акцентированной дедукцией, ведущей к типологии «объектов» и выходом за рамки «правильности», получением диагностических результатов, диагностике макросистем цивилизационных единиц, что обеспечивает переход к «теории» макросистем, опираясь на циклическое представление о бытии любых макросистем в рамках метасистемного подхода. Тем самым, появились уникальные возможности положительного использования «практического разума», опирающегося на «чистый разум». Подобного использования культуры мышления мы нигде не обнаруживаем.