Капкан для некроманта 1 page

Луна так причудливо вытянула и изломала скользящую по земле тень, что даже дракон пустился бы наутек, не дожидаясь, когда из‑за угла покажется отбрасывающее ее чудовище.

Рыжая псина, дремлющая частично под крыльцом (хвост ‑ вещь нежная, надо его беречь), а частично снаружи (свежий воздух, к тому же вдруг есть позовут?), приподняла голову, принюхалась, зевнула и деловито сдала задом, прячась целиком. Не то чтобы она кого‑то боялась, а так, на всякий случай. И вообще, разве порядочная собака не может просто замерзнуть?

У задней стены дома, полускрытая кустами орешника, стояла лестница. Но четырем когтистым лапам удобнее взбираться прямо по бревнам.

Распахнутое окно второго этажа чуть слышно поскрипывало ставнями. Тонкие занавески выбились из‑за подоконника и плескались на ветру, как застрявшее в проеме привидение, а в стоящей под окном кровати по всем канонам жанра полагалось безмятежно почивать средь подушек и розовых лепестков прелестной златокудрой девице в кружевной рубашке до пят.

Подушки были. Розы ‑ тоже, дюжины полторы, небрежно засунутые в щербатый кувшин с водой, слишком для них короткий. Рубашка висела на спинке стула, подменяя кружева дырами, рядом полулежали сапоги, а в кровати дрых, то есть почивал, укрывшись углом простыни, худой черноволосый мужчина.

Тень втянулась в окошко вслед за хозяйкой, карающим мечом пала на спящего и начала расползаться по нему с самыми гнусными намерениями. Шевелящиеся от нетерпения когти уже почти коснулись смуглой кожи, как вдруг мужчина сладко потянулся, окончательно сбивая простыню, и, неожиданно обхватив меня за шею, смачно впился губами в оскаленную морду.

‑ Ну наконец‑то! Мне уже становилось холодно и одиноко в этой огромной постели...

‑ Эй, ты чего?! ‑ Я ошалело попятилась, фыркая и мотая головой. ‑ Дай я хоть ипостась сменю!

‑ Зачем? Так даже оригинальнее.

‑ Извращенец! ‑ Я все‑таки вырвалась, скатилась на пол и сердито встряхнулась. ‑ Все белье в шерсти будет... Ты когда приехал?

‑ Сегодня вечером. ‑ Верес заложил руки за голову, дразня меня нарочито алчным взглядом ‑ как будто не только раздевающим, но и ощипывающим.

‑ И где полночи шлялся?

‑ Изменял тебе с другой нежитью, разумеется.

Я невежливо показала хвост его довольной ухмылке. До сих пор не люблю при нем превращаться, но уже по другой причине: перетекающая в лицо морда имеет обыкновение производить на зрителей такое сильное впечатление, что самой иногда в кошмарах снится. Со спины еще терпимо.

‑ Ну погоди, вот сейчас дух переведу и кинусь тебя душить из ревности...‑ Теперь и голос звучал чище, и усилий для разговора приходилось прилагать меньше. А чтобы Верес не посчитал меня обманщицей, я действительно вскочила на кровать и с боевым кличем нацелилась на его горло.

Несколько минут мы со сдавленным рычанием и хохотом катались по постели, потом замерли в обнимку, целуясь уже по‑настоящему. Наконец я со счастливым вздохом спрятала лицо у него на груди. Боги, как же я соскучилась! Так бы вечно и лежала, вдыхая знакомый запах и прячась в нем от окружающего мира... Не хотелось ни о чем расспрашивать, ничего рассказывать ‑ просто наслаждаться безмятежным покоем.

Верес к решительным действиям тоже не переходил, да и вообще, похоже, начал задремывать, заполучив такую уютную грелку в моем лице и прочем теле.

‑ Эй, а кто только что грозился надругаться над бедной нежитью?! ‑ возмутилась я, приподнимаясь на локте. Мне самой дико хотелось спать, но поддразнить мужчину ‑ еще сильнее.

‑ Давай утром, а? ‑ чуть виновато предложил Верес, подбирая простыню и натягивая ее до самых подмышек. ‑ Я только что с кладбища вернулся.

Я легонько куснула его за ухо.

‑ Надо же, а с виду как живой!

‑ Только с виду. Видишь ли, меня поставили перед жестоким выбором: либо я резво бегаю и много колдую, либо наслаждаюсь вечным покоем в одной из могилок. Вот я и подумал, что отдохнуть еще успею.

‑ Ты же некромант, ‑ ехидно заметила я. ‑ Ты должен уметь поднимать все!

Конец фразы смазался зевком, и колдун, усмехнувшись, провел ладонью по моим распущенным волосам, мягко заметив:

‑ Шел, ты дурачишься.

‑ Угу, ‑ согласилась я, снова утыкаясь носом ему в шею. Потом легонько тронула ее губами и почувствовала, как крепче сжалась обхватывающая меня рука. Не сказать чтобы удобно, зато приятно. Ладно уж, пусть держит, во сне все равно отодвинемся и уляжемся поудобнее...

* * *

Утро началось со стонов и ругани ‑ ни колдун руку не убрал, ни я не откатилась. В итоге рабочая некромантская конечность затекла до полной потери чувствительности, а у меня, напротив, так ныла шея, словно по ней стукнули поленом.

‑ Ночь любви, чтоб ее!.. ‑ сердито шипела я, пытаясь одновременно удерживаться от мата и смеха. ‑ Не разогнуться...

‑ Значит, удалась! ‑ глубокомысленно заметил Верес, но тут рука очнулась и ему стало не до сарказма.

Я потянулась за висящим под «кружевной» рубашкой халатом, но меня бесцеремонно опрокинули обратно на кровать, предложив «давай поцелую в мордочку, и все пройдет», действительно поцеловали, я замурлыкала, и как‑то незаметно выяснилось, что рука у Вереса тоже прошла, да и вообще он прекрасно себя чувствует... даже очень прекрасно... можно даже сказать, изумительно... ох!..

‑ Ой, а чем тут у нас мама с папой занимаются? ‑ вкрадчиво поинтересовались от двери.

Мы смутились и заниматься прекратили. На пороге, кокетливо отставив голую ножку (да и верх в полупрозрачном халатике на одной завязочке считался лишь условно прикрытым), стояла дриада, умудряясь казаться соблазнительной даже с восьмимесячным ребенком на руках. Ревновать я, конечно, не стала, но оценила.

‑ Доброе утро! ‑ жизнерадостно констатировала Ларрина, сгружая на кровать запыхтевшего от восторга карапуза. Разумеется, первым делом Ройм пополз к давно не виденному папаше, сияя улыбкой во все двадцать зубов ‑ пока что единственное его отличие от человеческого детеныша. Я невольно залюбовалась сынишкой: черноволосый, синеглазый, ничуть не похожий на моего первенца... и хвала богам! Он ‑ это только он, и не надо нам лишних сравнений и воспоминаний.

‑ Ох, ну ты и здоровенный стал! ‑ Верес поднял малыша на вытянутых руках, покачал из стороны в сторону, и тот завизжал от восторга.

‑ Ты ж его всего две недели не видел, ‑ ревниво напомнила я.

‑ Вот, целых две недели!

Враки это, что дети уже через несколько дней забывают уехавшего человека. Или Верес просто каждый раз нравился Ройму заново?

Я встала и осмотрелась, но кроме роз (уже подвядших), одежды на стуле и сумки с узорчатой бляхой под ним, ничего нового в комнате не заметила.

‑ Это что, все твои вещи?

‑ Остальное в Школе, мне выделили комнату в крыле для наставников. ‑ Колдун щелкнул пальцами, и цветы снова подняли головки. ‑ Ксандр попросил меня прочитать курс лекций по практической магии. Кстати, он и тебя приглашал.

‑ В качестве наглядного пособия? ‑ съехидничала я.

‑ Да вроде нет, ‑ почесав кончик носа, серьезно ответил Верес. ‑ Кажется, у него к тебе какое‑то дело.

Я заинтересованно оглянулась.

‑ А именно?

‑ Не знаю, он спешил на экзамен, и мы обменялись всего парой слов. Увижу ‑ спрошу.

‑ И когда ты приступаешь?

‑ С завтрашнего дня.

Я подавила разочарованный вздох. Ну вот, а я‑то размечталась...

‑ Это только до обеда, ‑ поспешил добавить колдун. ‑ Ну и парочка ночных практикумов.

‑ Да ладно, не оправдывайся. Но сегодня ты у меня?

‑ Если не выгонишь, ‑ улыбнулся Верес с самоуверенностью таракана, от которого можно избавиться только вместе с домом.

‑ Тогда посиди с ребенком, пока я на рынок схожу, ‑ обрадовалась я, распахивая шкаф. ‑ А то Ларрина грозилась куда‑то с утра убежать, а у меня в кладовой пусто.

‑ Не убежать, а отправиться на секретное и очень важное задание по поручению Правительницы Ясневого Града, ‑ внушительно поправила дриада.

Когда «государственные дела» заносили Ларрину в Стармин, она жила у меня, открыто заявляя, что ей жалко тратиться на постоялый двор. Я так же бессовестно припрягала ее к домашнему хозяйству, и все были счастливы.

‑ Это оно вон там, у забора, пугало изображает?

Душное летнее утро уже слизало с травы росу, взамен вытопив ее из багровой лысины мнущегося перед калиткой человека. Мужику было под сорок, роскошный камзол трещал на круглом брюшке, под мышкой торчали украшенные бантиками розы. Я с тайным злорадством отметила, что мои лучше.

Дриада по пояс высунулась из окна и послала «заданию» воздушный поцелуй.

‑ Все, Шелль, мне пора! ‑ заторопилась она, выпархивая из комнаты.

Развалившийся на постели колдун умиротворенно наблюдал, как я одеваюсь. Ройм сосредоточенно пытался содрать у него с пальца одно из колец. Я знала, что простых украшений Верес не носит, но раз он так спокойно позволял сыну играть с амулетами, легко взрывающихся среди них не было.

‑ Через полчасика покормишь его, ладно?

‑ Угу. ‑ Над чародейской ладонью затрепыхала крылышками иллюзорная бабочка. Ройм изумленно приоткрыл рот и попытался ухватить ее обеими ручонками.

‑ И молока дашь.

‑ Угу.

‑ Подогретого, а не прямо из крынки!

‑ Угу.

‑ И смотри, чтобы он к лестнице не подползал!

‑ Угу.

‑ И вообще глаз с него не спускай!

‑ Угу.

‑ Эй, ты меня хоть слушаешь?

‑ А?.. ‑ Бабочка рассыпалась искрящимся облачком. ‑ Иди‑иди, все будет нормально.

Я с сомнением покачала головой. По мнению Вереса, он прекрасно управлялся с младенцем, по‑моему ‑ до сих пор ему поразительно везло. К тому же я подозревала, что возвращаемое мне чадо отсутствием синяков было обязано не бдительному присмотру, а целительским способностям папочки.

Тем не менее из дома я вылетела как на крыльях, еле удержавшись, чтобы не скакнуть через все семь ступенек крыльца. Помахала рукой соседкиному заду, приветливо торчащему из грядки с морковью (как я успела убедиться, глаза на нем были, да еще какие!). Тетка выпрямилась, потерла поясницу и кисло поздоровалась. Похоже, я была нешуточным бельмом на ее глазу: незамужняя, с ребенком, но при этом привлекательная, независимая, да еще и архимага в «сердечные друзья» умудрилась отхватить! Конечно, соседке было далеко до бабки Шалиски: та сплетничала исключительно бескорыстно, из любви к искусству, ‑ но класть ей палец в рот я бы не рискнула. Ко мне и то безопаснее.

Рыжая нагнала меня уже у калитки и первой выскочила на улицу, не дожидаясь, пока я откину крюк. Здоровенная собака, внезапно взвивающаяся над глухим забором и с гулким «Баммм!» приземляющаяся на дощатую мостовую, случайным прохожим почему‑то не нравилась, что стоило мне уже дюжины кладней ‑ это не считая настойки пустырника, которая прилагалась к каждой монете. Сутки напролет держать псину на цепи мне было жалко, и я тешила себя надеждой, что с возрастом собака остепенится. «Или станет еще крупнее, ‑ мрачно подумала я, ‑ и тогда впечатлительных бедолаг придется не отпаивать, а тишком стаскивать на задний двор и закапывать возле уборной, чтобы запах перебивало».

‑ Рыжая!

Псина на бегу вильнула хвостом, показывая, что приняла мою критику к сведению. Более оригинальные клички к ней не липли, хотя мы перебрали несколько дюжин. Дольше всего продержалась предложенная Вересом Гшыха, пока знакомый тролль, ухмыляясь от уха до уха, не объяснил мне, что означает это слово, и собака снова стала просто Рыжей.

За первым же поворотом деревянная мостовая сменилась каменной. Солнце еще не успело скатать расстеленные возле домов тени, и от булыжников приятно веяло холодком. Я долго не хотела перебираться в Стармин, но Верес был прав: после войны в мелких городках, а особенно деревеньках на отшибе, было неспокойно. Ладно еще мародеры или прячущиеся от Ковена колдуны‑ренегаты, но загрызней до сих пор никак не могли переловить ‑ слухи о них приходили то с севера, то с юга. Да такие, что хотелось не только запереться в погребе, но и закопаться там в бочке с квашеной капустой. Команды боевых магов по пять‑шесть человек постоянно прочесывали леса, однако твари были хитры и на ловцов бежать не желали. Зато терпеливо выжидали, пока кто‑нибудь из охотников потеряет бдительность... и не напрасно. Порой я не видела Вереса по месяцу и начинала не на шутку беспокоиться ‑ в чем, разумеется, никогда не признавалась.

В самом начале, когда я только‑только закончила выметать мусор из углов, колдун как бы между прочим спросил, сколько мне нужно на прожитье. Естественно, я тут же ощерилась и гордо заявила, что это его не касается. Мужчина философски пожал плечами и спрятал кошель, даже не пытаясь спорить, что несколько меня озадачило и даже обидело. Все‑таки он отец Ройма, хоть я и упрямо твердила, что это было только мое решение и колдун нам ничем не обязан...

Разгадка наступила через три дня, когда Верес уже уехал из города: по утрам у нашей двери стали появляться то головка сыра, бережно завернутая в полотенце, то кольцо колбасы или корзина яблок. Оказывается, подлый колдун тишком работал в округе, беря плату натурой и уговариваясь с хозяевами, куда ее принести.

Так оно и повелось. Я смущенно ворчала, Верес же только ухмылялся, ибо к его приездам добро бывало уже съедено или хотя бы надкусано и для демонстративного возвращения не годилось.

В общем, все было так прекрасно, что я начинала уже тревожиться: чем мне придется рассчитываться с судьбой за столь щедрый кредит?..

За раздумьями и воспоминаниями я как‑то незаметно дошла до центра города, откуда уже видны были шпили Школы Чародеев. До рынка оставалось рукой подать, мимо безымянной корчмы и в горку. По утрам этой дорогой мало кто пользовался, уж больно крутой подъем, зато в обед тут было не протолкнуться от возвращающегося с торжища народа.

Корчма, отстроенная и открывшаяся всего месяц назад, еще не работала. На приставленной к стене лестнице опасно колыхался Безник ‑ худой, лысоватый и добродушный дядька, ‑ собственноручно подновляя вывеску над входом в свое заведеньице. Завсегдатаи, давясь от хохота, с удовольствием рассказывали эту печальную историю всем желающим.

У корчмаря, на его беду, имелся художественный вкус, и ни один из местных стеномазов ему не угодил. Тогда Безник решил намалевать «лицо корчмы» сам. Результат получился ошеломляющий: на нежно‑коричневом пригорке сидели три мужика, страдающих хроническим косоглазием вкупе с жестоким похмельем, между которыми вырастал из земли не то зеленый змий, не то развесистая конопля. Пройти мимо корчмы, не осенив себя крестным знамением, удавалось разве что некромантам, видавшим и не такое (хоть и нечасто). Впрочем, злорадное хихиканье конкурентов быстро сменилось черной завистью ‑ народ валом повалил в корчму, интересуясь, что же здесь подают, если даже вывеску так развезло.

Уже завязав с корчмарем приятельские отношения, я осторожно выяснила, что на рисунке изображены боги за сотворением хмеля. Оставалось надеяться, что «натурщики» никогда сюда не заглянут ‑ пиво в корчме было вкусное, и лишаться ее по вине молнии или потопа не хотелось.

‑ Ах ты зара... о, спасибо! ‑ Безник облегченно выдохнул и принял у меня из рук упавшее ведерко. Проходи мимо кто‑нибудь менее проворный ‑ и косоглазых типов стало бы на одного больше.

Я собиралась добродушно отмахнуться «не за что!», однако глотнула горячего летнего воздуха и передумала.

‑ А пена на этом «спасибе» будет?

‑ Непременно, ‑ заверил корчмарь, возвращаясь к вдохновенной мазне. ‑ Заходи на обратном пути, налью с верхом.

‑ Название еще не придумали? ‑ сочувственно поинтересовалась я, глядя на оставленную для рун полосу.

Безник удрученно помотал головой и снова упустил ведерко.

‑ Может, что‑нибудь возвышенное? Вроде «Хмельных кущ»? ‑ предположил он, убедившись, что я и на этот раз не сплоховала. ‑ Нет? Хм, мне тоже как‑то не очень... А, ладно, само со временем придет!

Я тактично умолчала, что среди посетителей корчмы уже давным‑давно ходят целых пять названий, но Безнику они вряд ли понравится. Самым благозвучным из них было «Три придурка».

Вернув ведро, я попрощалась и пошла дальше. Рыжая носилась вокруг, как арбалетная стрела с пружиной вместо древка, тычась носом во все углы и щели. Зато возле рыночных ворот она прижала уши и словно прилипла к моей ноге. У входа был привязан здоровенный племенной бык, провожающий всех тяжелым нехорошим взглядом. Хозяин животного, надвинув на нос плетеную шляпу, дремал в тени под стеной, предоставив скотокрадам, ежели таковые дураки найдутся, выпутываться самостоятельно.

Не удержавшись, я первым делом отправилась к ряду травников и около часа упоенно копалась в «волчьем сене», как шутил Верес. Сам колдун предпочитал покупать готовые снадобья, а если и варил что‑нибудь редкое, то с книгой в руке, поминутно обжигаясь, что‑нибудь просыпая и чередуя заклинания с тролльей руганью. Поскольку пользовался он смешанными, магически‑травяными эликсирами, я мало чем могла ему помочь ‑ только поехидничать. Но зубной лекарь, у которого я сейчас работала, наверняка обрадуется вот этому чудному корешку асперы лесной... и свеженькой мандрагоре, наша как раз кончилась... Платил лекарь хорошо, отношения у нас были дружеские, а лишний раз побродить по травяному развалу я никогда не отказывалась.

Наконец я спохватилась, что эдак на обед у нас будут одни зелья, и заставила себя перейти в овощной ряд. Рыжая оживилась: в валяющейся под прилавками гнили водилась уйма крыс. Охотиться на них, с лаем распахивая отбросы, злая хозяйка почему‑то запрещала, но принюхиваться, как можно глубже засунув нос в щель, тоже было интересно!

Я приценивалась к ранней морковке, продающейся не на вес, а пучками по дюжине штук, когда заметила троих неспешно идущих вдоль ряда магов. Цепкие взгляды скользили поверх товаров, по лицам продавцов и покупателей.

Мне стало не по себе. Конечно, на глаз распознать оборотня невозможно, к тому же у меня в кармане лежала заверенная Ксандром грамота, что «подательница сего является почетным жителем Стармина и неприкосновенным лицом/мордой в обеих ипостасях», но побороть старинную неприязнь, не сказать покрепче, к магам‑практикам не удавалось.

Потом я узнала в одном из них Катиссу Лабскую и немного успокоилась. Высокая, худая, по‑мужски одетая и остриженная магичка знала, кто я. Что она по этому поводу думает, я понятия не имела, но Верес и Ксандр ей вроде бы доверяли.

‑ Рыщут и рыщут, ‑ недовольно пробормотала торговка, ловко скручивая очередной пучок, ‑ всех покупателей распугали...

‑ А что случилось?

‑ Да, говорят, некроманта какого‑то ловят, ‑ поморщилась та. ‑ Из этих, репа‑гадов...

‑ Ренегатов?

‑ Ага, ‑ подтвердила тетка, ‑ которые войну затеяли да проиграли. А один, подлюка, своим прикинулся, даже в магову дружину пошел, загрызнев ловить. Три раза в чащобу сходить успел, покуда ихний Ковен не спохватился: че‑то маловато их оттудова возвращается, все один да один везунчик... Вот и ищут его уже вторую неделю, а сегодня ночью вроде как в городе видели. Ну что, будешь покупать? Возьмешь два пучка ‑ уступлю за пять менок!

У меня снова засосало под ложечкой. Верес ушел в очередной поход как раз две недели назад... вернулся этой ночью, тайно, с полупустой сумкой... пару раз за минувший год он терял всю команду и рассказывать об этом очень не любил... а с него станется солгать, чтобы я не волновалась! Нет, представить Вереса замешанным в чем‑либо подобном я не могла, но давно разочаровалась в справедливости Ковена ‑ не найдет виновного, так назначит.

‑ Шелена!

Вот зараза, а я‑то уже почти поверила, что они пройдут мимо.

‑ Ты, случаем, не знаешь, где Верес? ‑ Магичка рассеянно взяла с прилавка морковку, надкусила и захрупала. Тетка недовольно засопела, но промолчала.

‑ Ну... э... а что?

‑ С вечера его ищу, поговорить надо. ‑ Лицо у Катиссы было мрачное донельзя, словно зажатый у нее в руке овощ чем‑то напоминал магичке ее злейшего врага.

‑ Зачем? ‑ Я попятилась. Рыжая, почуяв мое настроение, сердито зарычала на магичку. Та, перестав жевать, непонимающе уставилась на нас обеих.

‑ Да Ксандр нам завтра лекции друг за другом поставил, так я хотела поменяться ‑ пусть бы он первую отчитал, а? Боюсь проспать, у меня этой ночью шабаш с шашлыками намечается.

‑ А‑а...‑ Я с нервным смешком вытащила из распотрошенного Катиссой пучка еще одну морковку, магичка взяла третью. От побагровевшей торговки донеслось нечто вроде сдавленного кваканья ‑ видимо, это подала голос душившая ее жаба. ‑ Хорошо, я ему передам. Думаю, он не будет возражать. ‑ Колдун, ложившийся, как и я, далеко за полночь, вставал намного раньше, предпочитая подремать после обеда. Для мага‑практика это самое спокойное время суток.

‑ Вы мне просто жизнь спасли! ‑ обрадовалась магичка. ‑ Буду должна. Да, и скажи ему, чтобы был настороже: по Стармину бродит Римар Заболотный.

‑ А кто это?

‑ Да так, ‑ Катисса хмуро сплюнула морковный хвостик, ‑ один неприятный тип. Верес знает.

Магичка прощально кивнула и пошла догонять коллег. Я переложила корзину в другую руку и душевно перекрестилась. К богам я относилась скептически, но, как ни странно, заученный с детства жест обладал успокоительной силой.

Морковку пришлось купить, иначе остаток пучка оказался бы у меня отнюдь не в корзинке. Тетка с презрительным фырканьем ссыпала медяки в карман: знакомцы магов, да еще таких прожорливых, не вызывали у нее симпатии.

Настроение у меня все‑таки подпортилось, и я, быстренько пробежавшись по остальным рядам, заторопилась домой ‑ убедиться, что там все в порядке.

* * *

Верес с блеском выполнил поставленную перед ним задачу, подойдя к делу творчески. Посреди комнаты была начерчена и утыкана горящими свечами пентаграмма, в центре которой восседало на горшке наше ненаглядное дитятко, мусоля какой‑то амулет. В доме, несмотря на открытые повсюду окна, воняло горелой кашей. Сам колдун сидел за столом, обложившись вытряхнутыми из сумки книгами, и упоенно что‑то строчил в свитке, еле успевая обмакивать перо в чернильницу.

При виде меня оба встрепенулись и заулыбались. Я выразительно потянула носом, и Верес, смутившись, начал оправдываться, что‑де «экспериментальный образец» он сам съел, а второй вышел удачнее ‑ по крайней мере, с виду.

‑ А это что такое?! ‑ Я подошла к ребенку, но не успела нагнуться, как меня жахнуло по груди невидимой подушкой, отшвырнув назад.

Ройм заливисто захохотал и запрыгал на горшке, бренча им по полу.

‑ Ах да...‑ Верес наклонился и, послюнив палец, затушил ближайшую свечу. Остальные в тот же миг погасли сами, а линии, на первый взгляд начерченные мелом, начали медленно таять.

Ошалело помотав головой, я зарычала, недвусмысленно намекая колдуну, что подобное объяснение меня не устраивает.

‑ Это всего лишь защитный контур от нежити, ‑ поспешил оправдаться Верес. ‑ Ты же сама просила приглядеть, чтобы он никуда не лез!

‑ Приглядеть, а не читать над сыном заклинания!

‑ А какая разница? ‑ искренне удивился Верес. Мужская логика была проста и безупречна: порученный ему ребенок, одна штука, возвращен матери живым ‑ чего еще хочет от него эта странная женщина?

Уничижительно фыркнув, я встала и наконец подхватила сына на руки. Освобожденный пленник благодарно треснул меня амулетом по лбу, а на попытку отобрать эту пакость разразился оглушительным ревом.

‑ Чем ты занимаешься? ‑ Я подошла к столу, но все равно ничего не разобрала. Лежащий перед колдуном лист выглядел так, будто по нему топтался пьяный воробей.

‑ Составляю план занятий. Мне всучили сразу три курса: второй, шестой и восьмой. ‑ Верес полюбовался на свою работу и подправил хвостик одной из рун, после чего та стала в равной степени напоминать две ‑ вместо семи.

‑ Да, чуть не забыла, ‑ спохватилась я, ‑ Катисса просила, чтобы ты ее подменил.

Мужчина покладисто кивнул.

‑ Хорошо, как раз успею передохнуть перед следующей лекцией.

‑ И еще насчет какого‑то Римара предупреждала, они его сегодня на рынке искали.

Верес продолжал писать, но в залитой солнцем комнате внезапно стало зябко. Когда чернила на пере кончились и оно заскрипело по пергаменту, колдун задумчиво повертел его в пальцах и предложил:

‑ Шел, а давай на недельку переедем в Школу?

‑ Зачем?! ‑ опешила я. Туда даже людям не шибко хочется соваться, а уж оборотням... Благодарю покорно!

‑ Потому что во время лекций мне хотелось бы думать о практической магии, а не беспокоиться за вас с Роймом, ‑ поколебавшись, признался Верес. ‑ У меня с этим Римаром некоторые... разногласия. А в Стармине слишком многие знают, где и с кем я живу.

Я тяжко вздохнула:

‑ Вот уж чего я и представить не могла, что Ройм окажется в опасности из‑за того, что он твой сын, а не мой.

‑ Жалеешь о своем выборе? ‑ Колдун сказал это вроде бы в шутку, но я поняла, что мои слова его задели.

‑ Жалею, ‑ согласилась я, ссаживая сынишку к отцу на колени, чтобы без помех разобрать корзинку с продуктами. ‑ Надо было брать пирожки с капустой, а не с потрохами... Верес, не мели ерунды. Ну кому еще я смогла бы сказать: «Да по сравнению с тобой я просто овечка»!

Мужчина улыбнулся и поцеловал малыша в макушку, но проблема никуда не делась.

‑ Он что, действительно так опасен? ‑ начала допытываться я.

‑ Римар хороший маг, ‑ уклончиво сказал колдун.

‑ Лучше тебя?

‑ Смотря в чем. Он на четверть эльф, и темная некромантия дается ему легче.

‑ А что, бывает светлая? ‑ удивилась я.

‑ Нет, только обычная и темная. ‑ Верес поморщился: Ройм огрел амулетом и его. ‑ Вторая по большей части запрещена к применению, но толковый некромант, разумеется, должен в ней разбираться. Это обряды на чужой крови, создание зомби из свежеубитого человека, гадание по внутренностям умирающего...‑ Колдун потянулся за пирожком и с аппетитом в него вгрызся.

‑ И ты все это умеешь?!

‑ Тебе правда хочется это знать?

‑ Нет, ‑ согласилась я. ‑ А что вы с этим Римаром не поделили?

‑ Это я навел на него Ковен, ‑ нехотя признался Верес. ‑ К сожалению, уже после того, как попытался справиться с ним в одиночку. О, морковочка!..

Похоже, занятия магией вызывали у чародеев острую морковную недостаточность ‑ злополучному пучку не суждено было дожить до щей.

‑ Ты его упустил?

‑ Скорее он меня. ‑ Выражением лица Верес сейчас удивительно напоминал Катиссу, поглощенную теми же мыслями и овощами. Неудивительно, что маги начали по трое ходить! ‑ Там был лес, ночь, мы обменялись боевыми заклинаниями и разбежались. Но выгнившая до последней травинки поляна поутру мне что‑то не понравилась...

Я начала разделять его беспокойство, однако тащить в Школу маленького ребенка мне по‑прежнему не хотелось ‑ кто знает, как повлияет на него соседство с таким количеством магов? Причем, судя по рассказам Вереса, основную опасность представляли не магистры, худо‑бедно контролирующие свою силу, а адепты, основной целью которых, казалось, было не выучиться на чародея, а сровнять Школу с землей. К тому же вместе с Роймом придется везти кучу вещей: одежки, пеленки, игрушки, кроватку... И как я там буду готовить для него, стирать? И сушить где ‑ натянуть веревки у Ксандра в кабинете?! Здесь мне хоть дриада изредка помогает...

‑ Можно Реста попросить, ‑ неуверенно предложил Верес.

Я представила еще одну пентаграмму, только корявую. Колдун глянул на мое перекосившееся лицо и догадался, что это неудачная идея.

По ступенькам крыльца будто дубовой веткой прошуршали, и к нам присоединилась Ларрина ‑ босая, с растрепанными волосами и столь вызывающе топорщившимся декольте, что груди для такого эффекта было маловато. К тому же там у нее что‑то шелестело. Судя по довольному лицу дриады, секретное задание было успешно выполнено.