По другую сторону надежды

* * *

Один взмах палочкой – и чашки переместились на столик у зажженного камина.

- Вы чертовски упрямы, мисс Паркинсон, - высокомерно заметил Снейп, отводя взгляд от танцующих языков пламени. – То, что я терплю ваше присутствие здесь, еще не означает…

- Вы были его наставником, профессор, - невозмутимо пожав плечами, ровным голосом сообщила девушка, усаживаясь в кресло напротив. – А еще вы были моим деканом – когда-то. Ничего удивительного, что я иду к вам, когда мне больше не с кем посоветоваться – мой собственный наставник хорош всем, кроме наличия головы на плечах.

Губы Северуса чуть дрогнули в намеке на улыбку – и снова застыли, будто окаменев.

- Даже похвальная рассудительность на дает вам права перебивать старших, - взяв в руки чашку с чаем, он обхватил ее ладонями.

Словно замерз, с горечью отметила Панси, тут же отводя глаза.

- Извините, - спокойно обронила она.

Впрочем, сожаления в голосе не было ни на кнат. Снейп машинально подумал – уже в который раз за сегодняшний вечер – что, кажется, понимает, чем она так раздражает Поттера.

- Говорите уже, зачем пришли, - хмуро проговорил он вслух. – Или выметайтесь отсюда.

Панси едва слышно вздохнула. Если я скажу – напоить вас чаем, он развеет меня на месте, мелькнула мрачная мысль. Я не справляюсь с этим… черт, я просто не могу. Я – не Драко. Только Драко всегда умел…

От одного имени снова – как всегда – перехватило дыхание. Тупой ублюдок, зло подумала Панси, кусая губы, чтобы не разреветься самым беспомощным образом. Придурок чертов, как он только мог так – так! – поступить с нами! Скотина бессердечная. А еще – слизеринец… Близкое общение с Поттером, видно, вредит неокрепшим мозгам, раз даже Драко в итоге…

Северус внимательно наблюдал за выражением ее лица.

- Мне не хватает его, - наконец глухо ответила Панси, глядя куда-то в стол и машинально водя по поверхности пальцем. – Иногда, знаете, бывает так, что, пока человек рядом, к этому так привыкаешь… что даже не замечаешь, как сильно ты нуждался в нем… как много он значил для тебя… пока он… однажды…

На лице Снейпа не дрогнул ни один мускул.

- Люди умирают, мисс Паркинсон, - медленно произнес он. – И даже… маги. Мы не менее смертны, чем они.

Панси устало подняла глаза. Перед ней была застывшая маска – не та, к которой все они успели привыкнуть еще в Хогвартсе. Тогда профессор Алхимии был просто воплощением бьющей ключом жизни – по сравнению с тем, что она наблюдала сейчас.

Горящие когда-то, глубокие черные глаза потускнели, в них по-прежнему светился четкий, живой ум, он цепко и безошибочно выхватывал детали из общей картины… вот только больше не видел в окружающем мире чего-то другого. И в них самих этого «чего-то» – тоже – больше не было видно.

Я не справляюсь, вновь с отчаянием подумала Панси. Я – не Драко. Мне никогда не пробиться к нему.

- Теперь мне приходится заниматься финансами, - как можно ровнее сказала она. – И это…

- Неужто не справляетесь? – выразительно изогнул бровь профессор.

В его голосе звучала почти насмешка. Почти. Тень былой язвительности. Панси осмелилась посмотреть прямо ему в глаза.

- У Драко получалось лучше, - негромко проговорила она. – Я все время думаю, что он успевал впятеро больше, тратя втрое меньше времени. И результат был… тоже лучше.

Вот теперь на дне черноты напротив что-то, наконец, промелькнуло. Что-то неуловимое, почти тут же спрятавшееся за привычной пустотой и усталостью.

Я понимаю, как тебе непросто заменять его сейчас! – чуть не выкрикнула Панси. Джерри был предназначен для своей работы, и я знаю, что каждый день, каждую минуту ты думаешь о том, что ты – всего лишь бледная замена ему! И ты коришь себя еще и за это. И думаешь, что каждый – каждый – тоже корит тебя.

Только ведь – это не так, Северус…

- И в Министерство мне теперь тоже самой придется идти, - с легким нажимом добавила Панси, пропуская в голос капельку обиды.

Снейп усмехнулся, мгновенно расслабляясь, и устало откинул голову на спинку кресла – сгустившееся было напряжение спало. Обрадовался, что тему сменила, хмуро подумала девушка.

- В Министерстве ждут Поттера, а не… Драко, - почти не запнувшись, проговорил он. – Или он тоже… гм, не в состоянии?

Это уже было чуть больше похоже на привычную насмешку.

- Не в состоянии, - мрачно отрезала Панси. – Он не выходит с тех пор, как… - она набрала в грудь воздух и медленно выдохнула. – В общем, с тех пор, - конец фразы все же немного смялся. – Его вообще теперь за уши из постели не вытащишь. Гарри решил, что мир может подавиться своими заботами, а он будет продолжать существовать, укрывшись с головой одеялом.

- Позер, - лениво хмыкнул профессор. – Ничего по-человечески сделать не может.

Панси вспыхнула и сжала зубы. В такие моменты она до боли в висках жалела, что не может прижать Малфоя к стене и с размаху врезать ему под дых – за то, что именно ей приходится выслушивать все это. Терпеть Снейпа, который способен свести с ума любого, кто сдуру проведет рядом дольше получаса.

Но и не находиться рядом с Северусом было нельзя. Оставлять его в одиночестве – таким. Похоже, я тоже… слишком долго жила кое с кем, сдаваясь, устало констатировала Панси. Раз пытаюсь штопать и латать то, что разваливается само по себе, не имея ко мне ни малейшего, по большому счету, отношения…

- Это его выбор, - сквозь зубы ответила она вслух. – Гарри сделал достаточно, чтобы иметь право больше ничего не хотеть. В конце концов, Финниган мертв, война окончена, так что – всем спасибо, все свободны.

Снейп фыркнул и поднес чашку к губам, по-прежнему цепляясь за нее двумя руками.

- И даже это ему обязательно надо было обставить, как красивую позу, - ухмыльнулся он. – Не просто отказаться вступать в переговоры – а отказаться со всей гриффиндорской помпезностью и публичным трагизмом.

- В его спальне нет публики, - машинально буркнула Панси.

Снейп был прав – от чего не становилось легче.

- Есть, - спокойно возразил Северус. – Как минимум – вы и мисс Лавгуд. Что-то мне подсказывает, что вы обе все еще проживаете там же.

Панси бросила на него странный взгляд, но промолчала, уткнувшись в свою чашку.

- А уж что способен вытворить Поттер, когда публики вокруг много! – продолжал Снейп, усмехаясь одними губами. – Вы просто не видели, как это выглядело, мисс Паркинсон.

В глазах Панси мелькнул сдержанный интерес.

- Он пылал так, что от него дождь на три фута в стороны сдвинулся. У него аж с волос искры сыпались! – Северус слегка наклонился вперед, сжимая подлокотник. – Разноцветные, между прочим. Даже голубые, как от статики. Он орал так, что чуть не оглушил половину здешних магов! А уж что он вытворял в ярости!..

- Что? – участливо спросила девушка.

Снейп хмыкнул и, будто враз снова окаменев, опять прислонился к спинке кресла и уставился в огонь.

- Вы не понимаете, что это значит для местных жителей, - невыразительно проговорил он. – Поттер пришел сюда… с одним из них. Таким же, как они. Совершенно таким же… И демонстрировал здесь настолько выдающиеся эмоции по поводу безвременной кончины совершенно чужого – я подчеркиваю, мисс Паркинсон – совершенно чужого ему существа, что устроил зрителям поголовный шок. Хлестать молниями, выйдя из себя, теоретически способен каждый из нас… всего один раз. Поттер же не просто едва не разнес здесь все, он после этого выплакался и уполз домой на своих ногах. Аппарировав, кстати, без палочки, и тоже – публично, это все видели.

- И что? – непонимающе моргнула Панси.

- То, - устало обронил Снейп. – Одно дело – слышать о том, что кто-то может больше, чем ты, и даже пользоваться его способностями, как маги пользовались Поттером и его руководством во время войны. Другое – наяву видеть пропасть, которая отделяет тебя от этого «кого-то», пропасть силы, в первую очередь, и при этом понимать, что на все это, на весь этот чудовищный выплеск запрещенных эмоций он пошел всего лишь ради одного из них. Это… немного меняет отношение к нему, мисс Паркинсон. Поттер устроил мастерское выступление. Никто не сделал бы лучше, если бы хотел одновременно продемонстрировать и то, насколько он подавляюще силен, и то, насколько он при этом… человечен, прошу прощения за каламбур. Если раньше по его слову многие здесь шли умирать, то теперь его боготворят. Он дал магам то, что у них было отнято изначально – знание, что их можно ценить… настолько.

Панси несколько секунд ошеломленно молчала. В голове не укладывалось…

- Гарри никогда – и ничего – подобного – не стал бы – делать – осознанно, - с нажимом процедила она, не сводя с бледного лица Снейпа буравящих глаз. – С какими-то там целями. Если в нем и есть что-то действительно настоящее, так это то, что он искренен всегда, как бы он ни поступал и что бы ни чувствовал.

Северус молчал. Упрямо молчал, что раздражало еще сильнее.

- Он на самом деле считает, что Джерри умер по его вине! – не сдержавшись, сорвалась Панси, наклоняясь вперед и упираясь ладонями в стол. – Это он решил закрыть камин и отгородиться от всех на один день, он проигнорировал тягу Джера к геройству, он не обратил внимания на то, что тот во всем пытается его копировать! Гарри никогда бы не стал так буйствовать, если бы не ощущал, что…

Снейп выдохнул с такой вдруг прорвавшейся яростью, что лицо девушки мгновенно опалило жаром, и она испуганно отшатнулась.

- Этот гриффиндорский псих жить не может, если не взвалит на себя ответственность за все мировые события! – выдохнул Северус, с силой опуская кулак на стол и не обращая внимания на жалобно звякнувшие чашки. – Ему в башку никогда, видимо, не взбредет, что он – не центр вселенной! У мальчика были авторитеты и кроме него – это ему в голову не приходит? Джерри всегда было с кем посоветоваться! У него хватало желающих поговорить, подсказать или выслушать – и без нашего мистера Я-Венец-Всего-Сущего! Желающих, которые всегда были рядом! Всегда – а не раз в сутки, чтобы обсудить дела!

Панси ошарашенно и беспомощно смотрела в пылающие болью и отчаянием черные глаза.

- Но вы же не можете винить… - тупо пробормотала она.

Снейпа будто швырнуло вперед. Мгновенно вскочив и перегнувшись через столик, он вцепился в подлокотники ее кресла, заставив девушку вжаться затылком в спинку – под натиском бушующего пламени в заслонивших мир бездонных глазах.

- Я подсказал ему, как найти Финнигана! – прошипел профессор ей прямо в лицо. – Я! В тот момент мне лень было подумать, что он выдернет из моих слов, и что сделает потом, и куда рванется! Я всего лишь пошутил, что неплохо было бы отправить нашему маньяку сову, чтобы тот не беспокоил Поттера нападениями в день рождения. «Всего лишь» – какое милое выражение, не так ли, мисс Паркинсон? Джерри повесил на сову заклятье и проследил за ней. Он просто – всего лишь «просто»! – проглотил мою идею и полез в одиночку в логово к этому… существу!

У Панси дрожали губы – и, наверное, это и смогло остановить вышедшего из себя Снейпа. Это – или тот факт, что он все же произнес, наконец, вслух то, что медленно убивало его все последние дни. Выжигало его изнутри.

- Вам нравится думать, что Джерри пытался быть достойным общества мистера Поттера? – с убийственно горькой усмешкой проговорил Снейп, отстраняясь. – Поверьте мне, у него хватало и других… «обществ». Которые не сделали ничего для того, чтобы мальчик понял – доказывать уже ничего не требуется. Все, что в нем есть… было… ценного, уже было в нем самом, таком, каким он был, и никто, никогда, не ждал от него… что он сможет… или станет…

Снейп задыхался – и видеть его таким было больнее на порядок, на тысячу порядков, чем замкнувшимся в своем одиночестве. В своем горе.

- Убирайтесь, мисс Паркинсон, - почти беззвучно прошептал он, упираясь ладонями в кладку камина и снова впиваясь взглядом в беспощадный, всепожирающий огонь. – Просто… убирайтесь отсюда. Пожалуйста.

Я – не Драко, с мучительной тоской в которых раз подумала Панси, глядя на застывшую черную фигуру. Драко бы смог… ну, каким-нибудь образом… Мерлин, за что нам все это? Всем нам?..

* * *

От однообразной позы почему-то все время затекала шея. Шевелиться не хотелось совершенно – время от времени Гарри все же совершал вялые попытки передвинуться, но тело сопротивлялось, почти сразу же возвращаясь обратно.

К холодному, как лед, безжизненному плечу Драко.

Лежать, прижавшись к нему щекой, положив ладонь на неподвижную грудь, лежать, закрывшись с головой одеялом, уже который день, почти не поддаваясь на жалобные уговоры Луны и сдержанные угрозы Панси – Гарри и сам толком не мог объяснить – даже себе – какой в этом смысл. Малфой не подавал признаков жизни больше недели, и его слабые выдохи, которые все же удавалось почувствовать раз в несколько минут, были той последней ниточкой, за которую цеплялся Гарри.

Почему-то упорно хотелось думать, что, держа Драко в объятиях, он не позволяет ему уйти. Уйти – окончательно.

Что бы ни случилось, что бы ни привело Малфоя – к этому, что бы ни происходило с ним сейчас, Гарри твердо знал только одно – ни черта они, все трое, не понимают, что бы там ни кричали девочки и о чем бы ни твердили его собственные скомканные ощущения.

И что бы ни утверждала все это время Панси – которая первым делом, увидев, что происходит с Драко, рванулась к связующему амулету – впрочем, она и так держала его в руках. После чего, с удивлением констатировав, что Малфой жив, успокоилась и с завидным самообладанием заявила, что он «отлежится».

Пожалуй, это был второй раз в жизни – и за прошедшие сутки – когда Гарри отчетливо захотелось ударить ее. Сдержаться удалось, лишь до ломоты в челюстях стиснув зубы и вцепившись в плечи мгновенно рванувшейся к нему, намертво повисшей на шее и умоляющей обоих не ссориться Луны. И повторяя себе слова Малфоя – она просто так мыслит, Поттер. Ей так удобнее. Она не назло… она просто по-другому не может. Она – такая.

Успокоили в итоге, наверное, даже не сами слова, а проговаривающий их, звучащий в голове мягкий голос Драко. Его насмешливо-протяжные интонации, и едва ощутимые искорки тепла в них – они всегда были там, всегда, даже когда он не улыбался, даже когда не получалось договориться о чем-то важном и они начинали препираться и давить друг на друга, что случалось уж и вовсе нечасто…

Думать о Драко было невыносимо, не думать о нем не получалось вообще. Гарри проклял все на свете и сам себя в первую голову, лежа рядом с холодным, бесчувственным телом, уткнувшись в него носом и сжимая в объятиях. Он понимал, что должен был пойти к Снейпу – но, наверное, оставлять Малфоя было тоже неправильно. Как можно было не понять, не заметить, что тот едва балансирует на грани, не узнать безжизненную, засасывающе тусклую пустоту на дне его глаз – что-то подобное появлялось в них и раньше, после их первой вылазки в Малфой-Менор, после памятной битвы в бывшем здании Министерства Магии. После возвращения Гарри – ранней весной, под проливным дождем – когда он нашел бледную тень своей любви на террасе поместья.

Что-то, что однозначно утверждало – Драко выложился сильнее, чем мог позволить себе, не расплачиваясь чувствами и рассудком.

Гарри не знал, изменило ли бы что-нибудь его присутствие, не знал, мог ли помочь Малфою сразу – или удержать его в этом мире стало невозможно, когда он только переместился в сырой мрак ирландских прибрежных пещер. Он знал только, что не позволит никому – вообще никому – заставить его оторваться от Драко, пока его выдохи можно почувствовать хотя бы раз в несколько минут.

И неважно, что пульс не прощупывается уже давно – Малфой жив, потому что он дышит. В конце концов, пульс может попросту быть слишком слабым, чтобы удавалось его ощутить. И то, что никак не получалось отогреть дыханием ледяную кожу, всего лишь напоминало Гарри – Драко всегда замерзал, когда меня не было рядом. Когда он слишком выматывался, сдаваясь и позволяя его чертову вихрю запускать в него свои щупальца, вымораживая все, превращая глаза в застывшие осколками льдинки.

Он очнется. Однажды я проснусь среди ночи – и увижу, как трепещут его ресницы, и буду пялиться, как идиот, пока он не повернет голову и не посмотрит на меня, и тогда я увижу, что в его взгляде больше не осталось холода. И он улыбнется мне – так, как умеет один он, и шепнет – Поттер, ты почему не спишь? Ночь на дворе… А я вцеплюсь в него и буду целовать его руки, плечи, виски, пока он не отогреется, пока лед не исчезнет – весь, и буду остаток жизни сам холодеть в страшных снах, просыпаясь от мысли, что он мог не вернуться ко мне.

Что он мог оставить нас здесь.

Дни проходили, и реальность существовала, только пока Гарри прижимался к плечу Драко – короткие периоды, когда Луне все же удавалось ненадолго вытащить его из постели, на время занимая его место, становились кошмаром. Отрываться от Малфоя казалось чудовищно неправильным, и не помогали ни доводы Панси, ни попытки Луны расшевелить его разговорами.

Не помог даже демонстративно проведенный Ритуал Поиска, ясно подтвердивший – Драко находится в Хогвартсе. А на все логичные доказательства, что кристалл ищет не тело, а самого мага, то, что заменяет ему душу – ведь связь-то осуществляется, по сути, именно с ней, а не с телом, хотелось только поплотнее натянуть на уши одеяло.

Гарри и сам был уверен, что Малфой все еще находится здесь. Просто потому, что продолжал ощущать его – все так же, как тогда, в пещерах. Такое же заторможенное, апатичное, отстраненное, без единой мысли, присутствие – даже просто налет его, а не оно само. Но этого хватало, чтобы игнорировать весь окружающий мир и всю логику.

Этого было достаточно, чтобы продолжать надеяться – Драко вернется.

Однажды, когда Луна, как всегда, будет сидеть, уткнувшись носом в трансфигурированный в каплю связующий амулет – они давным-давно перестали выяснять, кто именно из них удерживает Малфоя, ведь это было неважно – кто, важным было только то, что он не отдалялся от них, или отдалялся слишком медленно, чтобы потерять веру. Однажды – когда Гарри будет лежать, поглаживая ладонью безучастное, ледяное плечо, он вдруг вздохнет и, не обращая внимания на подскочившего и вглядывающегося в его лицо Гарри, хмыкнет хрипловатым от долгого молчания голосом – Поттер?.. Я так и знал, что это – ты…

Что это я не даю тебе бросить нас? – цепляясь за него трясущимися руками, выпалит Гарри. Да я тебя сам прибил бы, если бы ты и впрямь хотел… мог… если бы ты действительно – сдался. Это был бы не ты, Малфой.

И в глубоких, полуприкрытых темно-золотыми ресницами глазах Драко мелькнет – я бы никогда не ушел от тебя, Поттер. Только не от тебя. Не от вас, придурок.

Вечера сменялись ночами, рассветы – днями, и назойливо возвращающийся глухой голос Панси уже почти не раздражал. Гарри уже научился не слышать, о чем именно она говорит с Лавгуд, что рассказывает, чем отвлекает. Он почти научился не злиться на нее за то, что она – единственная из них всех – может заниматься сейчас чем-то, что не имеет отношения к Драко.

При том, что никто из них не знает наверняка – жив ли Малфой до сих пор только благодаря им, или – благодаря непонятно чему еще. И не вернулся ли он бы давным-давно, попробуй они вытащить его – все втроем.

Гарри запретил себе думать о чем-то, что не касалось Малфоя. Все остальное могло подождать – на все еще будет время, и даже то, что в голосе Панси в последние дни все сильнее звенела тревога и обеспокоенность, почему-то не волновало ни чуточки. Мерлин, ну что может случиться с миром, в котором только что закончилась война? Они сделали то, что от них зависело – даже если сделали из рук вон плохо. Потыкать себя носом в собственные ошибки никогда не поздно – особенно, если сейчас в твоих руках находится безжизненное, но все еще не умершее тело того, рядом с кем мир проигрывает – и по значимости, и по ценности.

Рядом с кем проигрывают все.

Ну, или – почти все…

- Да я его просто сама так добью когда-нибудь!.. – долетел до Поттера сквозь толщу одеяла приглушенный и отчего-то всхлипывающий голос Панси.

Что именно отвечала Луна – Гарри не слышал, улавливая только мягкое, журчащее воркование. Успокаивает, мрачно подумал он, разрываясь между желанием встать и придушить излишне прагматичную девицу за язык без костей и нежеланием шевелиться и отрываться от плеча Драко.

- Пока этот прохлаждается, он там с ума сходит!.. – не унималась Панси.

Да пусть хоть все разом с ума сойдут, стискивая зубы и зарываясь носом в шею Малфоя, чуть не огрызнулся Гарри вслух. Ввязываться в очередной спор с занудной и временами липучей, как флобберчервь, Паркинсон, означало потонуть в перепалках до вечера – без надежды на ощутимый результат.

Тем более, что речь, похоже, шла снова о Северусе. О том, кто занимал почетное второе место в списке тем, о которых Гарри категорически не хотелось думать прямо сейчас.

Он лучше всех понимал, что именно переживает Снейп после гибели Джерри. В то утро, застряв на границе поселения магов, он видел настоящего профессора – пожалуй, впервые в жизни. И не горел желанием еще хоть когда-нибудь посмотреть ему в глаза – читая там справедливое обвинение.

Сам знаю, что виноват, мрачно подумал Гарри, крепче сжимая объятия, прячась в них. Но, если я подумаю об этом сейчас – я не то что Малфою помочь не смогу. Я и сам, наверное, рядом с ним сдохну…

- Никому ни до чего дела нет! – продолжала сквозь зубы шипеть Панси. – Я что, проклятая тут, за всех…

- Тебя никто не просил впрягаться! – не выдержав, процедил Гарри, откидывая одеяло и приподнимаясь на локтях.

- Легко говорить, когда плюешь на все заботы, - зло согласилась та.

- Хочешь, чтобы я озвучил, на что именно плюешь ты? – поинтересовался Поттер.

Что-то, что копилось в нем все эти долгие дни, подступало к горлу одним злым, горьким, темным комком. Что-то, от чего не получалось отмахнуться.

- Гарри… - осторожно вклинилась Луна.

- На убегание от собственного чувства вины? – почти вежливо осведомилась Панси, не обратив на Лавгуд никакого внимания.

- Хочешь повинить меня? – неверяще выдохнул Поттер. – Давай, сейчас самое время рассказать мне, какой я неудачник.

- Гарри… - снова виновато и как-то испуганно позвала Луна, одновременно дергая Паркинсон за рукав.

Та, не глядя, отмахнулась.

- От тебя мои слова, как горох от стены, отскакивают, - отчеканила она. – Ты ж всегда делаешь только то, что приспичило тебе самому. Тебе плевать, каким боком кому выходят твои решения.

- О, так теперь ты дозрела, наконец, покритиковать мои решения! Почему никто не возмущался, пока я возился с очередными мировыми заботами? Где ты была тогда, с твоей логикой и твоими потрясающе умными выводами?

- Гарри! – не выдержав, рявкнула Луна.

Только смотрела она почему-то не прямо в лицо, а куда-то вбок. Куда-то… влево.

Гарри, дернувшись и мгновенно онемев от перехватившего горло вдоха, обернулся туда же.

И наткнулся на хмурый, слегка расфокусированный взгляд Малфоя.

Слова пропали, казалось, вместе с мыслями – одновременно, сразу и напрочь, осталось только дурацкое желание протереть глаза – непреодолимое настолько, что едва получалось справиться с тянущимися к лицу руками.

Наверное, он открывал и закрывал рот, как рыба, боясь выдохнуть, потому что Драко перевел недоуменный взгляд на девочек.

- Ну и горазды вы орать, – совершенно ровным, хотя и тихим голосом сообщил он – и снова уставился на Гарри. – Я знаю, что мы должны сделать, Поттер. Мы давно были должны, я просто только сейчас понял.

Вот теперь вырвалось все – окончательно – все, что зрело и давилось в эти бесконечные дни, весь страх, и отчаяние, и только сейчас подступившее к горлу понимание – на самом деле, он никогда не верил толком, что Драко заговорит. Он просто не хотел думать, как именно будет жить без него.

Выдох рванулся и потянул за собой глухой неверящий всхлип, глаза защипало, и от злости на спокойного, как удав, Малфоя аж заломило виски.

- Утихни, а? – поморщился Драко. – Ты мне всю руку отлежал, кстати.

- Ты… что… Где ты был все это время?!! – заорала вдруг во весь голос Панси – с такой неожиданной обидой и яростью, что Гарри, на миг опешив, ошеломленно моргнул.

- Отдыхал, - как само собой разумеющееся, ответил Драко. – Я устал, и мне надо было подумать.

Гарри поймал себя на том, что едва сдерживает разрывающий грудь истерический смех.

Врет, скотина, - отметил он, чуть не валясь на постель от накатившего облегчения, разом превратившего мышцы в кисель. А потом, подумав – и все-таки валясь, прямо на Малфоя, утыкаясь лбом в его ключицу, поглаживая ребра, под которыми отчетливо билось сердце.

Он успел заметить, как мелькнуло за дрогнувшими темно-золотыми ресницами то, что уже не было нужды озвучивать. То, что нет смысла выражать банальным словом «спасибо».

* * *

- Что-что??? – неверяще выдохнул Гарри, от изумления едва не соскользнув с бортика, в который упирался локтями.

Малфой невозмутимо побаламутил ногой воду, разгоняя пену, откинул назад голову и принялся сосредоточенно изучать рисунок на потолке ванной старост.

Девочки машинально переглянулись – услышав их, Драко мысленно усмехнулся. Они не станут спорить. А даже если и стали бы… Это – правильный вывод. Единственно возможный. И Гарри согласится с ним – рано или поздно.

Поттер – мокрый, взъерошенный, без очков – меньше всего напоминал сейчас героя, дважды вытащившего Магическую Британию из заслуженных неприятностей. Скорее, он был похож на скульптуру в интерьере – окаменевшая композиция на тему «Изумление и паника».

Панси, вздохнув, вытянула ноги поперек джакузи. Они с Луной трансфигурировали в него несчастную ванную, сразу отрезав возможные перепалки и довольно категорично поставив Малфоя перед фактом – ему понравится. Драко, в целом, возражал разве что для вида, и то недолго – особенно если учесть, что, попытавшись встать после полуторанедельной отключки, он понял, как, наверное, чувствуют себя бревна, когда их заставляют самостоятельно двигаться. Мышцы застыли, тело едва подчинялось, и мысль о горячей ванне вызывала только желание благостно застонать и аппарировать прямо туда.

Еще бы в Хогвартсе можно было аппарировать…

Но гидромассаж и теплая вода, как оказалось в итоге, стоили путешествия через коридоры на руках Поттера – впрочем, крепкие, жаркие объятия и стук родного сердца стоили еще большего. Гарри вцепился в него так, словно в мире могли найтись идиоты, способные попытаться отнять свежеобретенного Малфоя у вспыльчивого гриффиндорца. И у Драко не получалось хотя бы сделать вид, что он недоволен этим.

Панси, настоявшая сначала на легком завтраке, потом – на массаже, потом – на горячей ванне, ни на миг не замолкала. Одним взглядом заставляя Луну и Гарри заткнуться, она до самой последней минуты тоном вышколенной секретарши вещала о Снейпе, политике Министерства, последних статьях в «Пророке», финансовых сводках и даже погоде. Едва успевающий запоминать вываливаемую информацию Драко только кивал и соглашался – сперва на завтрак, потом – на массаж, потом – на водные процедуры… Он бы с чем угодно сейчас согласился – слышать голос Панси, четкий и собранный, как всегда, чувствовать тепло ладони Поттера, видеть застенчивые улыбки Лавгуд – всего этого было и так слишком много, чтобы хотеть чего-то еще.

Всего того, что едва не осталось за гранью надежд и тепла, того, к чему привыкаешь – так быстро!

Горячая вода оказалась способной воздействовать, по-видимому, даже на Паркинсон – то ли выговорившись, то ли решив дать Драко передышку, то ли просто устав, она, наконец, замолчала, блаженно вытянувшись и пристроив затылок на бортик.

И Малфою пришлось заговорить – они умирали от любопытства, все трое, даже вечно рассудительная и невозмутимая Панси, пусть и не торопили его, не требовали рассказов и пояснений.

В конце концов, сказать все равно было нужно – необходимо. И ладно бы – только сказать…

Вот только – когда Поттер хоть с чем-нибудь соглашался сразу?

- И это – твое решение? После всего, что было, ты решил – это? Да ты с ума сошел, - убежденно заявил Гарри.

Драко пожал плечами, не отрываясь от созерцания потолка.

- Ну, мы же все равно должны будем уехать отсюда, так? – осторожно напомнила Луна. – То есть, я не имею в виду, что…

Гарри устремил на нее долгий испепеляющий взгляд. Луна безмятежно захлопала глазами – мечтательными и отрешенными. Как всегда, когда она пыталась прикинуться более безобидной, чем была по факту.

Как всегда, когда Гарри пытался давить.

Панси лежала, закинув руки за голову, и задумчиво молчала, покусывая губы и машинально сдувая пену с поверхности воды.

- Он прав, Гарри, - негромко сказала она наконец. – Если не мы, то кто?

Поттер фыркнул и, пристроив локоть на бортик, уперся лбом в подставленную ладонь. Отворачивается, машинально отметил Драко. Задумался, стало быть.

- Если больше некому, это не означает, что сможем – мы, - помолчав, глухо проговорил Гарри. – Ты хоть отдаешь себе отчет в том, какая это ответственность? Мы просто права не имеем…

- С человеческой точки зрения, - уточнила Луна.

Поттер устало прикрыл глаза.

- Я тоже считаю, что Драко прав, - добавила Лавгуд. – Симус… не стал бы таким, если бы не был один. Если бы Ханна не погибла так быстро. Если бы Джинни…

- И если бы Сюзан, - раздраженно закончил Гарри. – Люди умирают, маги – тоже. Этого мы изменить не в состоянии.

- Ты сейчас уже просто споришь ради спора, - усмехнувшись, заметила Панси. – Не переводи разговор.

Естественно, он спорит ради спора! – мысленно застонал Драко. Это же Поттер! Еще пять минут, и у него запал пройдет – вот тогда и начнет рассуждать. Зачем злить-то раньше времени?

- Я же не говорю, что мы должны принять решение сейчас, - спокойно сказал он вслух, обрывая перепалку в зародыше. – Гарри, ты просто подумай, ладно? В принципе. Почему да, почему нет. Нас, как я понимаю, прямо сейчас же отсюда не гонят?

Панси машинально кивнула.

- Гонят, но не прямо сейчас, - отстраненно пробормотала она. – МакГонагалл сдаст нас не сегодня, так завтра. Министр доживает последние дни и носом землю роет, чтобы найти нас, одарить орденом Мерлина и продлить этим свою агонию еще ненадолго. А, по мнению Минервы, это называется «признание заслуг», и она прямо жаждет, чтобы мы его получили.

Драко разрешил себе усталую улыбку.

- То убивают, то награждают… - проворчал он. – Потом опять убивать начнут…

Панси бросила на него быстрый взгляд.

- Неизбежно, - согласилась она. – Но еще несколько дней у нас есть. В крайнем случае – можно просто у Северуса некоторое время…

Гарри медленно поднял голову – и девушка осеклась.

- Нет, - тяжело обронил он.

Паркинсон тут же пожала плечами – нет так нет. Даже лучше, если нет – быстрее решение примет.

Никто не хотел думать о Джерри. Никто не решался заговаривать о нем – даже Панси, тихо зверевшая от очередного витка страусиной политики в исполнении Поттера. Да и Малфоя, похоже…

- Если бы мы сделали это раньше, то и с Джерри бы ничего не случилось, - вдруг тихо, но твердо заявил Драко, будто услышав ее мысли.

Гарри молчал.

- Если кто-то и может, то только мы, Поттер. Мы… не такие, как все. Ты сам это знаешь.

- Любой маг способен завести семью и начать играть в поддавки со смертью, - огрызнулся Гарри. – Просто не у каждого глупости на это хватает.

Малфой недовольно покосился в его сторону.

- Смелости, - поправила Луна.

- Это одно и то же, - лениво парировала Панси.

- Цыц, - невыразительно сказал Драко, не отрывая взгляда от Поттера. – Я не об этом. С нами – и только с нами – происходят вещи, которые не происходят больше ни с кем. Нет, заткнись и выслушай! Эти чертовы амулеты, например – ты хоть где-нибудь читал о том, что волшебные вещи разного класса могут самостоятельно сработать в паре? Мой портключ, который я делал, чтобы возвращаться из любой точки Хогвартса в свою спальню – ты знаешь еще хоть один случай, когда действия портключей выходили за рамки территории, на которую их настроили? А мы, напомню, с его помощью из Малфой-Менора сюда переместились. И ты хоть когда-нибудь хоть что-нибудь слышал о том, чтобы у мага был четырехцветный стихийный щит?

Локти все же соскользнули с бортика, и Гарри, зашипев, принялся отплевываться от мыльной воды. Панси и Луна, как по команде, одновременно вытаращили глаза на тяжело дышащего Малфоя.

- Что…

- Чего…

- Где?.. – сбивчиво выдохнули все трое, перебивая друг друга.

- В пещерах, - сквозь зубы процедил Драко. – Финниган швырнул в меня нож, когда я уже почти рехнулся, копаясь в его безумных гриффиндорских мозгах. Во-первых, Поттер, я не припомню, чтобы щит мага защищал его от посторонних предметов. А во-вторых – МОЙ щит всегда был СЕРЫМ, к твоему сведению, а не переливался четырьмя цветами. И в-третьих – чего он уж точно никогда не делал, так это не прочищал мозги. А после того, как от него отскочил нож, я вполне смог взять этот шедевр оружейников в руки, подойти к Финнигану и разворотить ему грудную клетку. Правда, при этом снова в глаза пришлось посмотреть… и довольно надолго.

- Куда нож летел?! – тут же выпрямляясь, выкрикнула Панси.

Драко перевел на нее непонимающий взгляд.

- В грудь, - спокойно ответил он. – Вот сюда, - и положил руку чуть ниже горла и впадинки между ключицами. – А что?

- Амулет… - ошеломленно прошептал Поттер.

- Что – амулет? – теряя терпение, спросил Драко.

Поттер и Панси переглянулись. В глазах Паркинсон мелькнуло сомнение.

- Не… - протянула она. – Гарри, ты что, он же контактный! Он работает, только когда его в руках держишь! Да ты сам сто раз видел уже. Драко никак не мог…

- И с портключом он никак не мог, - машинально отозвался Поттер. – А уж это, - он потянул за цепочку болтающееся на груди солнышко, - вообще никак не могло. И змея малфоевская тоже.

- Мне объяснит тут хоть кто-нибудь хоть что-нибудь? – рявкнул Драко.

Луна вдруг прыснула – и, взбрыкнув ногами и подняв тучу брызг, расхохоталась, пряча лицо в ладонях и невольно уходя с головой под воду. Паркинсон невозмутимо нырнула следом, возвращая ее в вертикальное положение.

- «Нетрудно доказать, что стихийные маги способны влиять на обычные волшебные вещи, как минимум, увеличивая их силу, а то и расширяя спектр применения. Степень этого влияния, вероятно, зависит от уровня силы мага и от его сиюминутного эмоционального состояния. Необходимо также учитывать связь мага с его партнером и их совместные переживания», - закатив глаза к потолку и срываясь на истерические смешки, на память процитировала облокотившаяся спиной на грудь Панси Луна. – Драко, ты это писал еще почти год назад! Сам! Записки сумасшедшего, часть вторая – «О стихийной магии», хранились в виде кипы пергаментов в библиотеке поместья, а сейчас – в твоем сейфе. Они до сих пор там лежат! Ты что, не перечитывал?

Малфой остолбенело моргнул.

- Ни черта мы не лучше других! – Луна радостно хлопнула кулаком о воду. Кулак почему-то отскочил, на что никто не обратил внимания. – Маги – могут – менять – принцип – действия – волшебных – вещей! И ты это сформулировал еще Мерлин знает когда!

- Я только предположил, - с завидным самообладанием защитился Драко.

- Между нами есть связь. Между нами – навалом совместных переживаний. И ни черта удивительного, что именно связующий амулет, активированный на всех четверых, ты смог использовать на расстоянии – тем более, что ты тогда и впрямь был на грани. Твой щит не мог тебе помочь, и амулет – в свою очередь – вытянул что-то из нас, чтобы усилить его.

Малфой нахмурился и замотал головой.

- Так, я запутался… Вытянул?

- Вообще, больно было, - задумчиво проговорил Поттер, потирая то самое место, чуть ниже горла. – Но так, знаешь… как будто ударило сильно. А потом ничего, отдышались…

- И амулет этот чертов светился! – мрачно ухмыльнулась Панси, все еще обнимая Луну. – Причем всеми четырьмя гранями, как если бы его кто-то за них одновременно трогал. Если б не было тогда настолько хреново, я бы даже задумалась – чего это он…

Драко медленно вдохнул и потер лоб кончиками пальцев. Выдохнул.

- Мне, между прочим, нравилась мысль, что я так крут, что у меня аж щит четырехцветный теперь, - проворчал он. – И летящие ножи отбивает… Удобно, вообще-то…

Луна фыркнула, откидывая голову на плечо Панси.

Гарри молчал и думал – если бы тогда, в ту секунду, он знал о том, что его боль – это жизнь Драко, он бы жаждал испытать ее.

А еще – о том, что, когда приходит боль, ты никогда не знаешь, что она означает – твою смерть или чью-то жизнь.

И твою жизнь тоже – в конечном итоге.

* * *

Северус всегда знал, что настоящей тишины не существует. Она наполнена звуками – и громкость не имеет значения, когда чуть слышный шорох взгляда, шелест спадающей пряди волос, перестук сердца или звон улыбки взрывают ее изнутри, превращая в мучительный крик.

Крик, которого никто не услышит. Никто, кроме тебя.

Треск огня, всплеск вина в бокале и опаляющий, мягкий мрак темноты – они дополнят картину. И где-то есть грань, за которой станет неважно, сидишь ли ты один, потерявшись в собственных страхах, или страх сидит напротив тебя, смущенно улыбаясь и не пряча пытливых, пронзительно-синих, по-юношески открытых глаз.

«… - Мистер Малфой просил передать это вам – вот, возьмите… Да нет, я знаю, что зелье от бессонницы – не выход, просто – либо мы с вами соглашаемся и принимаем его, либо толку от нашей работы… Мы же не можем сейчас ошибаться. А почему бы ему так не думать, если в последнее время вы еще бледнее, чем я, мистер Снейп?..»

Что с того, что Северус знал – всегда знал – что Драко и словом не перекинулся с мальчиком, в котором с самого начала видел потенциальную угрозу своей семье? Что с того, что зелья, приготовленные воспитанником, бывший профессор ни за что не перепутал бы с чьими-то чужими? Что с того – если этот детеныш протягивал ему флакон, пять из восьми компонентов в котором можно было достать, только сунувшись в Лондон и рискнув головой – ради чего? А вид мальчишки не оставлял сомнений, что уж он-то спит хорошо, невзирая на все упомянутые им «мы».

Молчать было проще. Молчать, одаривая мрачными взглядами – проще вдвойне. И то, что синие глаза продолжали мерцать улыбкой, с легкостью игнорируя мрачность, отфильтровывая и отбрасывая ее, принимая правила игры – упрощало все еще больше.

Позволяло брать – не давая. Презирая себя за слабость, за почти человеческое желание – просто взять, просто поверить, что ты и отдаешь тоже. Просто наслаждаться тем, чего не существует.

Это все усталость, глядя в камин, равнодушно подумал Северус. Если со смертью Лорда для меня закончилась жизнь – то с возвращением Поттера закончилось все. И резервация была идеальным выходом для того, кто согласился – и даже почти захотел – похоронить себя заживо. Кто устал настолько, что разрешил себе иллюзии на тему возможного покоя – пусть и тело, и разум так и не смогли до конца поверить в него, даже здесь придумывая себе занятия.

Я устал – и я проглядел, когда он влез в мою жизнь. Когда я стал ставить на стол два бокала, в одиночестве садясь перед сном к камину – вставать потом за вторым надоело так быстро… И я не оглядывался на хлопок двери.

Зачем – если иначе увидишь, как он смотрит на пустеющий второй бокал и придвинутое к огню кресло?

«… - А я учился в Дурмштранге, там отвратительно преподавали зелья… Почему? Хвалили часто… Все казалось слишком легким, чтобы действительно хоть чему-нибудь толком суметь научиться…»

Маленький льстец. Юнец, каждый раз внимательно и задумчиво выслушивавший весь поток его язвительности, чтобы чуть улыбнуться и сказать в конце – спасибо вам, мистер Снейп… Я еще подумаю, ладно?

И только тень от длиннющих пушистых ресниц на щеках. И тонкие, нервные пальцы, машинально поглаживающие ножку бокала – и бледная кожа, и золотистый отблеск от огня в мягких, пахнущих прохладой и тишиной волосах, и уютная – до боли, до крика – вкрадчиво знакомая тишь после долгих споров над картами и пергаментами, и расслабленность, лень – говорить не всегда обязательно, можно и не смотреть, просто прикрыть глаза, устало откинувшись затылком на спинку кресла, ощущая лишь запах, тепло, звон улыбки и шелест спадающей пряди волос…

«… - Простите меня…»

Мы все плачем, мой мальчик. Тот, кто сказал, что мужчины не плачут, просто был человеком – ему было позволено лгать. Тебе не за что извиняться, ты так же вымотался, как и я, и все дело не в том, всхлипываешь ли ты сейчас мне в плечо, сорвавшись посреди разговора – важно лишь, что ты сделаешь завтра. А ты соберешься, я знаю – я тебя так пугающе, так отчаянно знаю – всего… Сильнее страшит только мысль – как поверить, что, в свою очередь, ты не знаешь меня – так же пугающе и так же бесповоротно?

Боишься ли ты перепутать реальность с иллюзией – или веришь, как могут верить только юнцы? В твоих глазах нет восторга и трепета, твои руки не прячут подростковую неуверенность, и ты не пытаешься… ничего. Ты просто – есть, легконогий синеглазый вихрь, смеющийся мне в лицо и умеющий найти во мне тень улыбки там, где я сам давно забыл, как ее искать, плачущий у меня на руках, успевающий за день все и везде, чтобы к ночи войти – осторожно, без стука, смущенно – не всегда придумав подходящий повод.

Войти в комнату так же спокойно, как входишь в жизнь – легко, с любопытством оглядываясь, узнавая и запоминая. И уйти потом – с той же легкостью, с какой каждую ночь исчезал за порогом, уносясь, наверное, во все стороны одновременно – иначе как бы ты умудрялся успевать столько, да еще и спать иногда?

Варя для меня тайком зелья от бессонницы – потому что я, видите ли, еще бледнее, чем ты. Глупыш…

Не верь тому, что мужчины не плачут. Я не жду тебя… никогда я тебя не ждал. Просто знать, что ты явишься – это больше, чем ждать, даже если тебе, звонкой юности, неизбежно казалось иначе. Просто знать, что ты есть. Что ты рядом – так недолго, минуты, часы, день за днем, в этом мире вообще все недолго, и думать о неизменности – это ж почти что надежда. А ее не осталось для нас, мы – не люди, мы давно разучились… я – давно разучился. И пустая комната, и тишина, в которой я слышу звон погибшего смеха, и одиночество за окном – в каждом доме, в каждой недобитой душе, скрывающейся там от самой себя – вот и все, что осталось.

И разве может быть что-то большее?

- Северус… - выдохнула тишина, скользнув по вискам едва заметным, легким, прохладным ветром.

Обернуться к двери – и спрятать отзвук тепла на дне непроницаемых глаз, и молчать, глядя на гибкую, высокую фигуру, на скрывающие лоб светлые волосы, на тонкие пальцы, нервно сжимающие косяк.

- Здравствуй, Драко, - негромко ответил Снейп.

Пауза, если она и была, оказалась почти незаметной. Вот только – был ли смысл ее прятать?

Малфой медленно прикрыл дверь, не отрывая взгляда от двух бокалов на столике у камина – один полный, рядом с рукой профессора, другой – пустой, у противоположного края, где приютилось мягкое и тоже пустое кресло.

Молчать вдвоем получалось лучше, чем говорить – но хуже, чем молчать с тем, кто был моложе, глупее и доверчивее, кто еще умел плакать, вцепившись в поношенную мантию, чьи волосы отливали золотом, а не платиной. Чьи глаза были похожи на темнеющее на закате небо, а не на клочья осеннего лондонского тумана.

- Он звал тебя, - чуть слышно сказал Драко, пробуя вино и сосредоточенно глядя куда-то на дно бокала. – Гарри сказал, он вообще его не узнал… так и думал, что это – ты. До конца.

Снейп не шевелился, глядя на пляску огня. И слова, которые ронял издерганный, измученный страхом и собственной решимостью, какой-то растоптанный потомок рода Малфоев, были ничем по сравнению с тем, о чем кричала наступающая в паузах тишина. Но они – были, и горькая, щемящая благодарность за них лезла вперед рассудительности.

- Как тебе на том свете? – усмехнулся Северус одними губами. – Там что-нибудь изменилось?

Пальцы на стенках бокала чуть дрогнули, Драко хмыкнул – не улыбаясь.

- Нет, - почти беззвучно шепнул он. – Там… все так же.

- Они вытащили тебя, - с уверенностью констатировал Снейп, не отрывая взгляда от пламени. – Я так и знал, что Поттер на уши встанет, но придумает…

- Я слышал их с Луной, - пожал плечами Малфой. – Просто они все время отвлекались куда-то… Никак не получалось зацепиться. За обоих сразу.

Северус поднял глаза – и наткнулся на беспомощный, потерянный взгляд. Ладонь осторожно переползла через столик, накрывая дрожащие пальцы.

- Тебе больше нечего бояться, Драко, - прошептал он, давя рождающийся прерывистый вздох коротким пожатием. – Они есть у тебя. Они – с тобой. И они могут тебя вытащить. Поверь мне, это намного больше, чем то, что есть у большинства.

Малфой не отводил взгляда – и от надежды в его глазах хотелось кричать.

- Ты нужен мне, - беззвучно проговорил Драко. – Северус, ты нужен – нам. Пожалуйста…

Черная бровь выразительно изогнулась – впрочем, не меняя выражения глаз.

- Я хочу, чтобы ты поехал с нами.

Вот так, да?

- Куда, Драко? – горько усмехнулся Снейп. – И зачем?

- А тебе не все равно? – подаваясь вперед, выдохнул Малфой. Его глаза блестели, становясь почти перламутровыми. – Туда, где ты будешь нужен. Я прошу тебя – ради меня, Северус! Пожалуйста!

Сухая, горячая ладонь медленно сжала прохладные пальцы, отстраняя их от бокала.

- Я больше – не твоя семья, Драко, - тяжело обронил Снейп, глядя в знакомое лицо. – Тебе всегда будут рады здесь. И… ты неправ. Ты давно уже не нуждаешься в опеке – или Поттер вполне заменяет тебе ее. Оставь каждому свой путь – раз уж даже я смог позволить тебе выбрать свой, пусть и полагал его самоубийственным. Сейчас ты полагаешь таким – мой, и, я думаю, пришло время вернуть долг. Разреши мне не повторять тебя. Не для меня – для себя самого, разреши мне быть не таким, как ты. Сделай вид, что ты помнишь, что такое – уважать чужой выбор.

Губы Драко отчаянно дрогнули – и сжались, взгляд на миг остекленел, замкнувшись, отгородившись, дыхание стало чуть громче и ровнее. Через несколько минут на Северуса снова смотрел невозмутимый, доброжелательный и вежливый юноша, чью руку Снейп все еще сжимал, в который раз поражаясь такому сходству и такой бездонной пропасти между ними – светловолосыми, тонкими, хрупкими и по-мальчишески упрямыми.

Драко давно уже перестал плакать при нем – пусть даже и вываливает на наставника все свои страхи, о которых не заговаривает дома, с семьей.

Джерри молчал о том, что действительно чувствовал – но он еще мог позволить себе не стесняться слез. Пусть это триста раз глупо.

- Гарри считает, что виноват он один, - отводя взгляд, сказал Драко. – Я считаю, что – я. Ты вот тоже что-то считаешь… Мы замкнулись, Северус, каждый в своих ошибках. Если тебе хочется их повторять, то, пожалуйста, хоть не копируй Поттера – не считай себя единственно виноватым. В конце концов, это я знал, что он умрет, и ничего не решился сделать.

Ладонь исчезла, и пальцам сразу же стало холодно.

- Я думаю, что понимаю, в чем именно мы ошиблись на самом деле. Что действительно сделали не так. И что сделать, чтобы больше такого не повторилось.

- Вы собираетесь?.. – задохнулся Снейп.

Драко молча кивнул.

- Поттер против, - сказал он после паузы. – Я надеюсь, что – пока против… Северус, я, правда, хотел бы… чтобы ты… ты нужен нам, и…

- Нет, - с нажимом повторил Снейп. – Я понимаю, что вам втемяшилась в головы очередная идея, что она кажется вам идеальным способом перевернуть недобитый в двух войнах мир…

- Предотвратить третью войну, скорее, - спокойно поправил Драко, отпивая вино.

Северус едва слышно вздохнул, пряча усмешку.

- Избавь меня от чести быть рядом с эпицентром очередного переворота, - устало попросил он наконец.

Покой – это все, к чему он стремился. Покой – и память, и этот дом, к которому почти привык, и отсутствие толпы, и только те шаги за входной дверью, которым – рад. И никаких больше поводов, чтобы отказываться от самого себя.

То, что он заслужил право выбрать.

* * *

Тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине, так что грохот захлопнувшейся двери едва не заставил закопавшуюся в бумагах Панси подпрыгнуть. Вцепившись в стол, она выдохнула и медленно обернулась.

- Что, вымотали? – успела вставить слово вечно сочувствующая Луна.

Поттер, поморщившись, молча побрел к креслу, ухватив по дороге с полки бокал и графин с вином.

- Ну, не подрались хоть… - мрачно констатировала Панси, наблюдая за его нервными движениями.

- Лучше бы подрались, - устало выдавил Гарри. – Или я бы этого Кингсли придушил уже, или он меня. Все лучше, чем делать вид, что пытаешься договориться…

- Так они отпускают нас или нет? – быстро спросила Панси. – Или вы опять ни к чему не пришли?

- Если бы он знал, что я не прибегаю в Хогвартс на переговоры, как в нейтральное место, а живу здесь, он бы от бедного замка давно камня на камне не оставил, - безучастно обронил Гарри, делая щедрый глоток. – Я тебе уже говорил спасибо за то, что Минерва до сих пор помалкивает?

Панси пренебрежительно хмыкнула и отвернулась к столу. Луна закусила губу, пряча улыбку – Паркинсон никогда не расщедривалась показать, что ей приятны слова благодарности. Тем более – приятны от Гарри. Собственно, как раз перед Гарри она почему-то чаще всего и старалась выглядеть такой – независимой и безучастной к тому, кто что о ней думает. Будто по боку ей все его впечатления и реакции. Будто не их она старается добиться, выворачиваясь наизнанку – иногда даже забегая вперед его пожеланий, продумывая заранее, где и как лучше подстраховаться, чтобы Поттеру потом осталось только прийти и собрать сливки небрежным и легким движением руки.

И чаще всего – даже не заметить, что он не все сделал сам.

Гарри же, в свою очередь, самовлюбленного героя современности изображал в присутствии Панси с тем же отчаянным удовольствием, что и она – неприступную холодную расчетливую стерву. И наблюдать за тем, как проскальзывает время от времени между ними – настоящее… О, Луна с Малфоем давно зачислили это в ранг излюбленных семейных развлечений. Впрочем, Драко всегда все поднимал на смех и сводил к спорам на галлеоны – за что временами получал заслуженную порцию слез. Ему, видимо, нравилось играть в прожженного, влюбленного в деньги прагматика – и Луне было слегка обидно, что все эти игры доставались почему-то одной только ей. С Гарри и Панси Драко вел себя куда проще – да и теплее. По крайней мере, днем.

- Так мы уезжаем или нет? – повторила Луна вопрос Паркинсон. – Или они еще каких-то гарантий хотят?

Гарри невесело усмехнулся и потер лоб, снова наполняя бокал.

- Нам не разрешат остаться на территории Магической Англии – это в любом случае, - негромко проговорил он. – А если мы и впрямь согласимся и уедем за ее границы – сделают все, чтобы мы никогда не попали обратно. И я думаю, что еще несколько раундов таких бесед, и меня эта перспектива уже тоже устроит…

- А почему нет? – настороженно поинтересовалась Панси. – Что, тебя что-то здесь держит?

Гарри невыразительно пожал плечами.

- Если бы кое-кто не вставал на уши и не изощрялся в эпитетах, кропая свои подпольные статейки, от которых за милю разит стихийным духом – это даже идиот почует – мы бы могли выбирать. Но, поскольку этот кое-кто предпочел поставить страну на уши и раздуть все предпосылки к революции, нас скорее вышвырнут, как котят, чем позволят оставаться поблизости. Чтобы не нервировать всех, кто был бы рад посещать наши могилки, а в результате вынужден лицезреть рожицы.

Луна не удержалась и фыркнула. Гарри был таким милым, когда ругался. Если, конечно, не бушевал.

- Не раздуй мы предпосылки к революции, никому ничто не помешало бы снова попробовать нас убить, - мечтательно улыбаясь, сказала она вслух. – А сейчас мы – символ, до нас так просто не доберешься. Точнее, это будет последним, что можно сделать, оставаясь у власти – стихийные маги выиграли войну, не просто помогая Министерству и аврорам, а действуя вместо них. Этого, Гарри, еще долго никто не забудет. И, если бы мы не дожимали сейчас ситуацию, она откатилась бы назад, и все было бы зря.

- Где Драко? – со вздохом поднимая глаза, спросил Поттер. – И прекратите меня увещевать, на сегодня мой лимит терпения почти что исчерпан…

- У Снейпа он, - глухо отозвалась Панси, снова закапываясь в бумаги. – Уже вернуться должен был.

Луна, бросив быстрый взгляд на напряженную спину девушки, поднялась с кровати, на которой сидела весь вечер, обложившись картами, и перебралась ближе к Гарри, на соседнее кресло.

- Налей и мне, - вздохнула она, протягивая ему пустой бокал. – Чего одному-то напиваться…

Поттер грустно фыркнул, но бокал взял.

Ей нравилось сидеть рядом, зарывшись кончиками пальцев в непослушные, густые волосы, поблескивающие щедрой проседью, так неуместно и пугающе смотрящейся над почти мальчишеским лицом, перебирать пряди, делая вид, что не замечаешь, как Гарри тихонько жмурится в ответ, отвернувшись к камину, медленно, но верно успокаиваясь – подобно разбушевавшемуся пламени под накрапывающим дождем, из сдерживаемого жара превращаясь в теплый, знакомый, родной огонек, дразняще поблескивающий из глубины его глаз… Сидеть, слыша, как поскрипывает перо Панси, как трещат поленья в камине, как ровно дышит Гарри, расслабляясь под незамысловатыми ласками…

Поттер, не оборачиваясь, перехватил ее руку и задумчиво прижал пальцы к губам.

- Знаешь, я все-таки подумал… - чуть слышно проговорил он, глядя на танцующее пламя.

Вспышка зеленого огня заставила обоих вздрогнуть и невольно выпрямиться.

Из камина, пригнувшись, в комнату молча шагнул Драко.

И посторонился, давая пройти выбирающейся за ним девушке – настороженной и одновременно взволнованной, собранной, будто готовой к чему-то. И при этом определенно все время старающейся сдержаться, чтобы не вцепиться в руку Малфоя.

Водного мага в ней Луна опознала почти мгновенно – сама удивившись при этом собственной убежденности. Что-то в девице было такое – то ли в спадающих до плеч русых локонах, то ли в отрешенной полуулыбке, привычно растекшейся во взгляде даже сквозь напряжение и защиту, то ли в какой-то одной Луне знакомой плавности и объемности струящихся ровным потоком эмоций. Не четкими, отточенными порциями, как у Паркинсон, не разрозненной горстью хаотических пучков, как у Малфоя, не одним бешеным валом, как у Поттера. Как-то иначе – так, как, Луна чувствовала, бывает только у нее самой. Ну и, видимо, у ей подобных, да.

Панси недоуменно подняла голову и прищурилась, изучающе воззрившись на гостью. Та молчала и колебалась, сложив на груди руки, то ли пытаясь подобрать слова, то ли ожидая, что Драко все скажет за нее, сам.

Гарри моргнул и перевел вопросительный и полный настороженного недоумения взгляд на Малфоя – тот невозмутимо пожал плечами, пряча самодовольные искорки на дне непроницаемо застывших глаз.

- Это Маргарет Уилкс, - спокойно, будто имя все объясняло, сообщил Драко, делая шаг вглубь комнаты и бросая девушку одну под перекрестьем взглядов. – Очень жаждала с нами встретиться.

Подойдя к Панси, он развернулся и присел на стол, сжав руками края столешницы по обе стороны от бедер. Луна невольно оценила жест – я привел ее, но на этом моя миссия закончена. Она скажет сама все, что собирается, и я не стану ей помогать.

А еще и идиоту было ясно, что жест предназначался для Гарри.

Девушка, набрав воздуху в грудь, повернулась к нему же.

- Мистер Поттер, - почти твердо начала она. – Я… - и осеклась, беспомощно оглянувшись на Драко.

Взгляд Гарри, казалось, припечатывал бедняжку к камину. Луна подумала, что ей, пожалуй, повезло, что она никогда не приходила просить его о чем-то, натыкаясь на вот такое вот… так, стоп – просить?!

- Я видела вас, тогда… - вот теперь умоляющие нотки стали почти слышны. Только ей все равно никто не помогал – просто слушали и ждали, что будет дальше. Луна закусила губу, борясь с желанием поддержать теряющуюся девчонку. – С Джерри. Когда вы принесли его. К нам.

Поттер молчал – устало и гнетуще, глядя на нее снизу вверх. Только сцепленные в замок пальцы чуть сжались.

- Если вы можете так, значит, могут и другие, - не сводя с него глаз, тихо проговорила Маргарет. – Я просто хотела… попросить вас…

- Так – это как? – вдруг зло перебил ее Гарри. – Аппарировать без палочки, бросаться молниями? Рыдать без ущерба для мозгов?

Ладонь Луны, метнувшись, осторожно легла на его плечо. Девушка вздернула и без того заметно курносый носик.

- В том числе, - еще тише, но все равно твердо согласилась она.

Гарри дернулся, стряхивая непрошенную поддержку.

- Вам кажется, что это – сила? – с горечью спросил он. – Что это даст вам возможность… чего? Отплатить тем, кто плохо обошелся с вами? Кто выслал вас из страны, запретил работать, иметь семью, оторвал от друзей и родственников?

Маргарет медленно выдохнула и улыбнулась – как-то очень странно и спокойно.

- Это даст мне возможность снова иметь семью, - не колеблясь, ответила она. – И я понимаю, что дело не в силе. Дело в том, что вы смогли найти способ сосуществования со стихией, верно? Не вызывая ее гнева. Не обойти правила, а понять их предназначение. Я тоже хочу… - она на секунду задумалась, - понять, мистер Поттер. И, скорее всего, не я одна, просто к вам так непросто пробиться – Джерри больше нет, а мистер Снейп сейчас скорее удавится, чем пойдет кому-то навстречу. Не то чтобы он раньше стремился, конечно…

Она по-прежнему волновалась, потому что не могла слышать их – но Луна отчетливо уловила, как полыхнуло от Гарри волной удушливой, почти детской растерянности. Сейчас он просто не знал, что ей ответить, и, по всей видимости, настолько не ожидал услышать то, что услышал, что мог только сидеть и остолбенело молчать.

Драко тоже молчал, пряча усмешку. Панси, впрочем, даже не прятала – они оба воззрились на Поттера с таким видом, будто пытались сдержаться и не заорать – ну, и что теперь? Кто же все-таки из нас сумасшедший?

* * *

Гарри сидел, опустив голову и зарывшись пальцами в волосы – сидел, наверное, уже целую вечность, игнорируя и язвительные смешки Панси, и несмелые попытки Луны растормошить и заставить выговориться. К вечеру утомившийся от однообразной картины Драко здраво решил, что пришло время настоящих мужчин, раз женщины сами не в состоянии справиться.

Поттер не злился, не выискивал виноватых и не занимался самобичеванием – он просто замер, закуклившись в собственной усталости, и не реагировал ни на что. С тех самых пор, как вежливо выставил Маргарет, ничего ей, по сути, так и не пообещав. Да, в общем-то, и не ответив.

- Тебя никто не заставляет делать все в одиночку, - проговорил Драко, глядя на склоненную взлохмаченную макушку снизу вверх, с пола.

Гарри едва слышно вздохнул и уставился на него, подперев кулаками голову.

- Нас передушат, если мы попытаемся хоть кого-то хоть чему-то учить, - утомленно и равнодушно заметил он, снова отводя глаза. – Даже просто сохранить нейтралитет с властями – это почти максимум, который мы могли бы выжать. И все время оглядываться потом, как и куда все меняется… Мы не можем собирать вокруг себя других магов, Драко. Это самоубийство.

Малфой загадочно улыбнулся и поставил локти на колени Гарри. Развернул его лицо к себе, провел по щеке кончиками пальцев.

- Ты выбил разрешение уехать? – негромко спросил он.

Поттер устало кивнул.

- Только за границу. На территории Магической Англии нам запрещено оставаться. И то – при условии, что мы исчезнем молча, и никакие подпольные газеты ни слова не напечатают о том, что нас притесняли и изгоняли.

Глаза Малфоя затягивали, как бездонная пропасть.

- А что по срокам? – мягко уточнил он.

- МакГонагалл говорит, что с сентября Хогвартс снова откроется, так что до конца августа нам лучше бы испариться отсюда. Окончательно.

Драко кивнул, соглашаясь.

- Ты будешь смеяться, Поттер, но территория Магической Англии, случается, прерывается и внутри ее границ, - сказал он, глядя в вопросительно застывшие глаза. – Существуют так называемые «свободные земли», которые теоретически находятся под юрисдикцией Министерства, а практически принадлежат иностранным гражданам. И с юридической точки зрения являются территорией других государств, как ни странно. Если ты не в курсе, на одном из таких кусков Хогвартс стоит – правда, здесь, насколько я знаю, совместное владение, поэтому ни один Министр никогда и не мог сюда толком пробиться, порядки свои навести, а на наличии попечительского совета настоять все же мог.

Гарри непонимающе моргнул.

- Нам через пятые руки принадлежат кое-какие земли в Шотландии, и кое-какие – в Северной Ирландии, - невинно пожал плечами Драко. – Любое из этих мест будет недоступно для лапы правительства. Мы будем иметь полнейшее право отгородиться там любыми барьерами и вытворять что угодно. К нам даже с инспекцией не будут иметь юридического права прийти.

- И ты, сволочь, молчал?! – сквозь зубы осведомилась невесть как оказавшаяся за его спиной Панси.

Драко обернулся через плечо и хмыкнул.

- Экономический кризис, Паркинсон, именно тем и страшен, что всякие темные личности могут нечаянно успеть ухватить то, что им в жизни не позволят потрогать, пока в стране не идет война, - как для идиотки, пояснил он. – Ну, глупо было бы не нагреть руки на землевладении, раз уж – такая возможность. Я просто не удержался, - он вздохнул и снова посмотрел на Гарри. – Зато теперь мы можем остаться в Британии, если захотим. И нас никто не достанет, Поттер. Чем бы мы там ни занимались. По крайней мере, до тех пор, пока последствия наших занятий не поползут во все стороны.

- Ну, то есть, не очень долго, - мрачно констатировал Гарри.

Малфой усмехнулся и, притянув его к себе, уперся лбом в его лоб.

- Долго, Поттер, - прошептал он, поглаживая напряженные плечи. – Несколько лет, как минимум – два или три. Ты же сам видишь, что ситуация так и складывается – нам остается только согласиться и перестать изображать страусов.

- Сама складывается? – горько усмехнулся Гарри, зарываясь пальцами в светлые волосы и прикрывая глаза. – Ты ж эту девицу откуда-то притащил…

Драко покачал головой.

- Она караулила меня у дома Северуса, - просто ответил он. – И вцепилась, как клещ – хочу увидеть Гарри Поттера, не убьет же он меня за одну только просьбу! Я, конечно, мог от нее отвязаться и публично рявкнуть, чтоб и другим неповадно было, но, по-моему, как раз это уже называлось бы – закрывать глаза на реальность, ты не находишь?

Гарри молчал. Переводящая с одного на другого напряженный взгляд Луна осторожно подобралась поближе и тоже уселась на пол.

- Я понятия не имею, чему их учить, - наконец проговорил Поттер, снова опуская голову. – Вот честно – ну, что мы им можем сказать? Их воспитывать по-другому с детства нужно было, вместе с наставниками…

- А по-моему, мы как раз и воспитаем из них будущих наставников, - вставила Панси. – И уже дальше пойдут пары – они и те, кого они приведут. Надо просто прикинуть, посредством чего именно учить, график занятий, подумать, как лучше организовывать процесс…

- Вообще все надо продумывать, - перебила ее Луна. – Если мы возьмем с собой Маргарет, за нами через месяц половина резервации увяжется. А сколько магов просто появляется по стране, постоянно! Нужно, чтобы они сами стремились к нам, Драко правильно говорил. Тогда мы будем ответственны за то, чтобы ни из кого из них