Взросление 3 page

Рядом с Симусом стояла Панси, с силой впечатывая осколки кристалла каблуком в пол.

И, как подозревал Гарри, частично – вперемешку с осколками костей сжимавших его доселе пальцев.

Финниган сжал зубы – и грохот ломающихся решеток на окнах, и треск бьющихся стекол, одновременно рванувших изнутри, будто в комнате враз подскочило давление, был последним отчетливым звуком, который услышал Гарри перед тем, как оглохнуть от навалившейся тишины.

Через мгновение он, тяжело дыша, тупо пялился на пустой пол между собой и Панси – смазанный грязно-серый вихрь, которым Симус метнулся в окно, он едва успел разглядеть.

Как и второй, последовавший за первым спустя всего доли секунды.

Разъяренный Малфой был способен передвигаться с бешеной скоростью – и сейчас Гарри проклинал его и за это, и за то, что Драко рванул в неизвестность за чокнутым Финниганом, а заодно – и себя, за то, что не успел удержать его.

А еще – за то, что от всей своей странной души надеялся – Симус сможет оторваться.

И Драко вернется.

Взросление (часть 2)

* * *

Тишина навалилась давящей тяжестью.

Гарри стоял, покачиваясь от отпускающего напряжения и машинально вцепившись онемевшими пальцами в ножку упавшего кресла. Руки дрожали, в висках бухало, будто кто-то тупыми молотами с размаху стучал по бездумной, звеняще больной голове.

- Надо же… - глухо и как-то потерянно пробормотала Панси. – Я так могу?..

Она тупо таращилась на окровавленные осколки стекла, разбросанные по полу, ошеломленно разглядывала каблук, которым только что раскрошила заодно и ладонь Финнигана.

Гарри поднял глаза.

Я просил тебя не шевелиться, обрывками проносилось в его голове. Я просил тебя верить мне, верить, что ты нужна мне. Я просил тебя – тебя, слизеринку! – не лезть грудью на этого психа! Как ты могла поступить так со мной? Осмелиться бросить нас – и решать за нас, что нам нужно и без чего мы смогли бы, подумав и взвесив все, обойтись?!

- Как ты могла?!.. – задыхаясь, выкрикнул он.

Рука, размахнувшись, с силой впечаталась в девичью скулу тяжелой пощечиной. Панси охнула, пряча лицо в ладонях – и застыла. Лихорадочно горящий взгляд Гарри скользил по ней, выхватывая худые дрожащие плечи, пальчики с аккуратно наманикюренными ногтями, стриженый ежик волос… Ее почти не сдерживаемое уже желание разрыдаться, забившись в истерике, и горечь, и боль, и толчками расходящийся по телу испуг – за себя, за них всех, и тоскливую, по-детски несчастную, побитую обреченность.

Гарри и сам не понял, как и когда он рванулся к ней, прижимая к себе, как зарылся лицом в шею, вдыхая горьковатый запах ее духов. Как обнаружил, что она всхлипывает – надрывно и тонко, оседая в его руках, почему обнимает его – что есть сил, вжимаясь в него худеньким телом. Как заскользили, дрожа от предательского облегчения, ладони по чуть угловатым плечам, и губы забормотали – маленькая моя, глупая, испугалась, ну что ты… Я не оставлю тебя, только не тебя, Панси, дурочка моя, никогда больше так не делай, думать даже не смей, слышишь меня? Все кончилось, девочка, все будет хорошо, успокойся только, Мерлина ради… ох, черт, и прости меня…

Девушка замотала головой – отчаянно и яростно, не выпуская Поттера из объятий.

- Зачем ты так… - глухо выдохнула она. – Все же… получилось… Мы справились…

- Никогда больше так не делай! – снова чувствуя, как подступает к горлу горячая, темная злость, прошипел Гарри, чуть отстраняясь.

Низко опущенная голова Панси, ее светлая макушка – и волны обиженного, непрошибаемо каменного упрямства. Гарри вздернул пальцами ее подбородок.

Она плакала – молча, беззвучно. Но не отводила глаз.

- Ты – моя семья, Панси, - медленно произнес он. – Здесь не может быть… тех, кто дорог чуть больше или чуть меньше. И это – не просто ответственность… ты нужна мне. Вы все нужны, Панси, ты оскорбляешь меня, думая, что я выторгую жизнь Луны или Малфоя, отдав кому-то твою! Неужели ты этого не чувствуешь? До сих пор? Все еще думаешь, что ты – лишняя?

Губы девушки дрогнули – и вот теперь она, наконец, разрыдалась окончательно, в полный голос, уткнувшись носом в его плечо, вцепившись в пахнущую мужским телом рубашку и заливая ее слезами. И сильные руки, мгновенно обвившиеся вокруг ее спины, сейчас были всем, целым миром, за который не жалко было и умереть…

Точнее, не так – миром, в котором хотелось жить.

- Жить – это правильно, Панси, - выдохнув, одними губами улыбнулся Гарри, не выпуская вздрогнувшую девушку из объятий и целуя ее в висок. – Ты громко думаешь, извини…

Панси истерически фыркнула, все еще всхлипывая, и отстранилась, глядя куда-то вниз.

- Больно, - задумчиво пожаловалась она. – Пятку отбила, что ли…

Гарри поймал себя на дурацком, отчаянно несвоевременном желании расхохотаться. У нас просто истерика, мрачно подумал он, стискивая зубы. У нас обоих. Я сойду с ума, если подумаю сейчас о Драко. О том, что с ним.

- У меня никогда не было знакомых земных магов, - устало проговорил он вслух, слегка встряхивая девушку за плечи. – Но, по логике, если Малфой может летать, когда ему сильно приспичит, а я – испепелять, почему бы тебе не уметь давить всмятку предметы?

- Финниган – не предмет, - машинально откликнулась Панси. – И потом, я всего лишь раздробила ему пару пальцев. Или всю ладонь, не помню. Какая разница.

Они смотрели друг на друга во все глаза – друг в друга, и было неважно, что она говорит сейчас. Что они оба сейчас говорят. Все самое главное Гарри сказал ей, отказавшись пожертвовать ею ради спасения Луны и Драко. И всем самым важным она ответила, решившись пожертвовать собой ради них всех – сама.

- Разница в том, сможет ли он сейчас держать правой рукой палочку… - с тоской выдохнул Гарри сквозь зубы.

Панси чуть нахмурилась и слегка сжала губы, неуловимо превращаясь в ту самую холодную и рассудительную девицу, которую Гарри так часто в течение последних недель хотел придушить, как только она начинала излагать свои доводы – потому что места для чувств в них чаще всего попросту не предусматривалось. И то, что в ее глазах сейчас стояли невысохшие слезы, веки опухли, а на левой щеке все еще алел след пощечины, странным образом ничего не меняло.

- Гарри, если бы Финниган смог оторваться, Драко давно бы вернулся, - сказала девушка, пристально глядя на Поттера. – Им долететь до антиаппарационного барьера – дело пяти секунд. Скорее всего, они уже далеко отсюда.

Не согласиться не получалось – возможно, потому, что она, как в большинстве случаев, снова была права. Но и соглашаться с ней не было ни малейшего желания.

- Я должен пойти за ним, - глухо пробормотал Гарри.

- Кому ты это вдруг должен? – невыразительно поинтересовалась Панси. – И куда ты пойдешь? Они могут быть где угодно.

Он молчал – и что-то в его глазах подсказывало ей, что он пойдет все равно. Пусть даже и в никуда, просто положившись на случай.

Поморщившись, Панси слабо махнула рукой, сдаваясь, и шагнула к настенному шкафу, снимая с полки связующий амулет. Одно движение палочкой – и он вытянулся вверх, превратившись в высокую, почти в полтора фута, четырехгранную пирамиду.

- Что ты его уродуешь? – не выдержал Гарри.

- Мне так удобнее, - огрызнулась девушка. – Потом опять в бесформенную дрянь превратишь… если захочешь.

Кажется, перепалки со слизеринцами себя не изживут никогда, мрачно подумал Поттер, глядя, как она ставит амулет на столик и, повернув к себе матовой серой гранью, прикладывает ладонь к основанию. Грань тут же зашевелилась под пальцами, ровный серый фон заколыхался витками и нечеткими спиралями вихря – будто Панси держала в руке кусочек наполненного туманом пространства.

- Жив он, - спокойно констатировала она, судя по всему, окончательно взяв себя в руки. – И, похоже, взбешен.

Естественный в данной ситуации жест, которым она уверенно вытерла со щек тыльной стороной ладони остатки слез, выглядел почему-то до нелепости неуместно.

- Без тебя знаю, что жив, - буркнул Гарри, лихорадочно шаря взглядом по полкам. – Умер бы – ты бы тоже тут уже не стояла…

Нужный предмет, наконец, бросился в глаза. Гарри схватил его – это оказался высокий бокал для вина – и, взяв за основание, с размаху врезал им по кирпичной кладке камина. В руках осталась ножка – тонкий, цельный кусок прозрачного хрусталя.

Присев перед камином на корточки, Гарри, не долго думая, сжал осколок стекла в кулаке и, не обращая внимания на впившиеся до крови в кожу острые края, сунул руку в огонь.

- Карту тащи, - ровным голосом попросил он. – Лучше – всего мира, а не Британии. Бегом! – рявкнул он, не оборачиваясь.

Панси, вздрогнув от окрика, отняла ладонь от почти бесполезного сейчас амулета и быстрым шагом выбежала из комнаты, бросив полный горечи взгляд на все еще бесчувственную Луну. Когда Гарри начинал так орать, лучше всего, действительно, было бегать – и быстро – куда он велит, а не спорить или, упаси Мерлин, пытаться его успокаивать. Уж в этом она успела убедиться давным-давно…

* * *

Капли косого дождя хлестнули по щекам с такой силой, словно Драко в одно мгновение перенесся из Хогвартса в эпицентр бури.

Будто неведомая сила обрушилась ему на плечи, сдавила грудь и вышибла все сомнения и страхи, оставив только бурлящую, но холодную решимость, как только у зажатого в поднятом кулаке Финнигана куске хрусталя появилось имя – Панси. Та самая сила, что сдернула Драко с подоконника, что заставила рвануться за Симусом следом, в окно – она впилась в него тысячами уколов, вцепилась намертво – в горло, в глаза, в самый мозг, вынуждая продолжать двигаться и сужая весь мир до треснувшей ткани рубашки Финнигана, которую Драко не выпустил бы ни за что на свете.

Он не помнил, как они оказались над квиддичным полем – да и его-то заметил лишь потому, что здесь Симус вдруг резко сбавил скорость и попытался, обернувшись, стряхнуть с себя цепкие пальцы. Драко не видел его лица, только отчаянно отбивающуюся руку – почему-то одну, левую – и пронзительную зелень травы под ними.

В движении мир превратился в мельтешащую мешанину красок, и единственным ориентиром оставалась фигура Симуса – неподвижное размытое пятно на фоне нечетких ярких полос вокруг. Всего несколько мгновений – и Финниган, вновь дернувшись, попытался камнем уйти вниз, едва не оставив клок рубашки в руке Малфоя. Не уйдешь, сволочь! – мрачно выкрикнуло что-то внутри Драко, вынуждая до хруста сжать зубы и устремиться следом.

Хлопок аппарации Драко не удивил – он ожидал услышать его, лишь только они пересекут границу с Хогсмитом. Удивило то, что в руке Симуса не было палочки, ни в одной – потому что левой он вновь пытался оттолкнуть Драко, а правую теперь держал, крепко прижав к груди. И ниже запястья она представляла собой окровавленную лепешку с торчащими наружу мелкими пугающе белыми обломками костей.

Яркая зелень исчезла. Привычно тошнотворное ощущение от перемещения на секунду передавило горло, Драко судорожно вдохнул – и остолбенел, от неожиданности разжимая, наконец, пальцы. Финниган, задыхаясь, по инерции неуклюже повалился на спину.

Малфой машинально взмахнул палочкой, выставляя сферу. Одновременно с этим распростертый на полу Симус бросил на него быстрый колючий взгляд – и исчез с очередным негромким хлопком. Что, впрочем, оставило Драко равнодушным – он знал, что успел первым. Что за радиус сотни футов гриффиндорцу теперь не вырваться – ни пешком, ни по воздуху, ни с помощью магии.

Лихорадочный, изумленный взгляд напряженно вглядывался в каменные стены, в полумрак, едва разгоняемый неровным пламенем факелов. Тяжелые, нависающие над самой головой своды черного, будто отполированного камня. Едва различимый, на грани слышимости стук капель, духота и влажность – и темнота, пожирающая жалкие клочки света.

Мрачные своды каменного коридора тянулись вправо и влево – левый проход заканчивался тупиком, правый – глухим поворотом. Драко перевел дыхание, крепче сжимая палочку – пусть она, скорее всего, и бесполезна в разборках с рехнувшимся магом. Как действует стихийная шпага, он уже видел, а бить заклятьями в того, кто докатился до беспалочковой магии, по его убеждению, граничило с глупостью – уровень щита должен был соответствовать уровню владения магией. А, значит, скорее всего, Финнигана не возьмет сейчас ни одно боевое заклинание. Он практически неуязвим – как были неуязвимы прошлым летом они с Гарри.

От давящей тяжести стен хотелось выть. Драко меньше всего ожидал оказаться в подобном месте – хотя теперь понимал, что оно было буквально пропитано духом Симуса. Духом того, кто жил здесь долгие недели, а то и месяцы.

От камня веяло неизбывной, какой-то звериной тоской, глухим отчаянием болезненного одиночества, безысходностью бесконечных бессонных ночей, наполненных задыхающимся криком в пустоту. И жаждой – пугающей, всепоглощающей жаждой, нечеловеческим, диким голодом – по тому, кто вдохнул бы сюда жизнь. По тому, кого никогда здесь не будет.

И страхом – горьким, беспомощным, и липким осознанием – все бесполезно. И яростью загнанного в угол зверя.

Эти стены били наотмашь, вынуждая стискивать зубы и бороться с желанием зажмуриться – и почему-то все время мелькала несвоевременная мысль, что Луна здесь бы хлопнулась в обморок в первые же секунды. Его странная чувствительная девочка, чем-то заслужившая идиотское бремя родиться эмпатом и слышать чужую боль без прикрас, напрямую, одним живым бьющим потоком.

Его хрупкая светлоглазая Луна, и трех минут не выдержавшая присутствия вконец обезумевшего Финнигана. Неужели она услышала в нем ЭТО? То, что Драко понял, лишь очутившись там, где Симус прожил все долгие недели, в течение которых сходил с ума?

За поворотом обнаружился грот, и Драко окончательно убедился, что находится в пещере естественного происхождения – причем, похоже, ей даже не пытались придать вид жилого помещения. Сырые стены, скользкий пол, неровный потолок – и раздражающий, мерный далекий стук капель. Мерлин, да как здесь жить можно, вообще?..

Коридоры сменяли друг друга, кучи тряпья на полу лезли под ноги, и свет факелов то нарастал, то сходил на нет – в какой-то момент Драко, плюнув на все, процедил: «Люмос!», все равно от палочки толку не ожидалось, так пусть хоть светит.

Финниган обнаружился внезапно – сжавшись в комок за очередным поворотом, он сидел, подтянув колени к груди, и прерывисто дышал сквозь зубы, держа на весу правую руку. Волны хаоса и тоскливой, болезненной обреченности шибали так, что Драко на мгновение замер.

Симус медленно поднял голову – и Малфой задохнулся. Перед ним сидел тот, кто не так давно был способен довести его до истерики, просто находясь рядом. Кто организовал похищение, приведшее к смерти Гарри… но и к смерти Люциуса и Тома Риддла. Кто пытался убить Луну на его глазах – а в итоге они с Поттером смогли, наконец, раскрыть глаза и вернуться к нормальной жизни. Кто поставил на уши всю страну – и это сблизило их еще больше, всех четверых, и разрушило драконовские условия жизни в резервации магов, и дало Луне шанс возобновить пропагандистскую деятельность. Что бы ни делал Симус – он проигрывал.

А они – нет. Если брать по сухому остатку.

И именно эту мысль Драко читал сейчас в глазах Финнигана – измотанного, измочаленного мальчишки, уставшего от жизни, которой он не просил, запутавшегося в каше, которой он не хотел, потерявшего все – даже самого себя – на этом пути. На пути, который его вынудили выбрать.

Вынудили – в том числе – и они с Поттером.

Симус моргнул – и секундное наваждение рассеялось. Теперь в его взгляде снова мерцала озлобленность загнанного в угол звереныша, заслоняя собой, пряча в глубине и усталость, и тщательно скрываемую боль. Осталась лишь ненависть – холодная, четкая, почти бесформенная. Не к Малфою – к любому живому существу, на которое упадет взгляд. Просто сейчас он падал на Драко.

Губы Финнигана медленно растянулись в ухмылке – злой и одновременно беспомощной. Почему он больше не убегает? – мелькнула лихорадочная мысль в голове Драко, вынуждая машинально сделать шаг назад. Почему он сдается, он же пытался сбежать, спастись, спрятаться… Он мог хотя бы попробовать защититься. Чего он ждет?

Первая же попытка подслушать мысли Симуса едва не отправила Малфоя в беспамятство. В голове гриффиндорца ревел шторм – там бушевало нечто, не имеющее уже ничего общего с сознанием разумного существа. Драко отшатнулся, хватаясь за стену и не спуская глаз с заострившихся черт бледного лица напротив, а ухмылка Финнигана становилась все шире. Взгляд, казалось, прикипел к глазам Симуса, постепенно заслоняющим собой все, и в ушах почему-то нарастал монотонный стук капель о камни – будто они били прямо по темени.

Колени вдруг начали медленно подгибаться, словно из-под них, разламываясь, уходила земля. Мир покачнулся – и Драко почувствовал, что проваливается, затягивается в обезумевший разум Финнигана, в его отчаянную, неприкрытую, обнаженную боль, бьющую наотмашь, как плеть. Она растекалась каплями и ручьями, заливая, затапливая собой. Подрагивающие ресницы Симуса, казалось, протыкали Малфоя насквозь, будто пытаясь разворотить мозг, заставить его захлебнуться в ней.

Драко задохнулся, глядя в прозрачные, как бездонное озеро, глаза того, кто когда-то был другом Поттера. Гриффиндорцем, воспитанным на сказках о непременной победе добра и обязательном торжестве справедливости. Наивным мальчишкой, получившим сполна за то, что поверил во все это.

Глаза были искренними, как сама чистота – и сейчас в них колыхалось все. И липкий, отчаянный страх пребывания в Ордене сразу после инициации, и презрение к Пожирателям Смерти, в чьих рядах Симус оказался потом, и почти животная неприязнь к Люциусу Малфою, не преминувшему воспользоваться попавшимся под руку шансом вернуть себе былые привилегии… И долгие месяцы жизни по задворкам Магической Англии в попытках скрыться от карающей длани Министерства, и недели в казематах аврората, где пытки одиночеством и неопределенностью перемежались «разговорами по душам». И темные коридоры шотландских катакомб, выделенных ему в обмен на согласие выполнять грязную работенку, что всегда означало – смерть, смерть, постоянно чью-либо смерть, так много смертей, что он начал ощущать себя тупой бессловесной машиной, призванной лишь качественно убивать – чтобы прожить самому еще один день. И мокрая гниль пещер, в которых он прятался от всего мира, постепенно сходя с ума – и не понимая, все равно не понимая, где и когда сделал что-то не так.

Чем заслужил долгий, бесконечно мучительный крик сгоравшей заживо Джинни – и невозможность пробиться к ней, за стену огня. За что ему достался вопль развеянной на его глазах Поттером в прах Сюзан.

Боль пульсировала, с размаху врезаясь в виски, и воздуха почему-то не хватало, словно он в одно мгновение закончился весь, оставив лишь огромные, распахнутые глаза Финнигана – и не было ничего, кроме боли одиночества в них. Тело не слушалось, осев на пол бесформенной грудой, и Драко трепыхался в тисках обрушивающегося на него чужого безумия – сейчас ему казалось, что отдал бы все за одну только возможность снова вдохнуть полной грудью.

Легкие разрывало, будто их в мгновение затопило водой, и в мире не оставалось уже ничего – только ухмылка растянутых окровавленных губ Симуса, и его распахнутый, почти нечеловеческий взгляд, и медленно поднимающаяся левая рука.

- Мой воздушный брат… – чуть слышно прошептал Финниган, улыбаясь. – Хочешь составить мне компанию?.. Хочешь… пойти со мной?..

Отвести взгляд от его лица было просто невозможно – немыслимо. В мире не существовало больше ничего, кроме этих глаз и этой болезненной дикой ухмылки…

…И этой руки – которая, коротко размахнувшись, неторопливо метнула в беспомощно прижатого к стене Малфоя выхваченный из-за пояса нож.

* * *

От бормотания Луны начинала предсказуемо трещать голова.

Вцепившись в царапающий острыми гранями оранжевый кусок хрусталя, Гарри уже добрых три минуты молча стискивал зубы, всеми силами пытаясь абстрагироваться от второй за последние полчаса женской истерики и сосредоточиться на расстеленной на полу карте, вспыхивающей мутными огоньками.

Их настойчивое скопление на северо-западе Европы бесило больше всего. Ведь проверили же все уже там!

- А карта Британии у нас есть? – напряженно поинтересовался он у Панси, не поворачивая головы.

Девушка закусила губу. Гарри мимоходом подумал, что, пожалуй, в том, что он не обернулся, есть свои плюсы – ему вовсе не улыбалось увидеть сейчас в ее глазах то, что он без труда слышал спиной.

- Я принесу, - сквозь зубы процедила Панси, вставая с колен.

Луна, всхлипнув, неохотно выпустила ее руку и снова уронила светловолосую голову на стол, спрятав лицо в сгибе локтя. Пальцы нервно сжимали пустой пузырек из-под зелья.

- Ну зачем он за ним помчался? – уже в сотый, наверное, раз с тоской спросила она. – Гарри, ты не должен был отпускать… Драко, он же…

- Заткнись, - едва сдерживая желание залепить вторую за вечер заслуженную пощечину, мрачно прошипел Поттер. – Надо было тебя в отключке оставить – когда ты в обмороке, в тебе море плюсов… под ноги не лезешь, опять же…

Луна снова оцепенело всхлипнула. Ее будто заклинило на одной мысли, и никакие, даже самые злые слова сейчас не могли пробить стену истерической зацикленности на том, что Малфоя нельзя было отпускать. Интересно, а кто бы умудрился его – такого – успеть удержать?

- Вот, нашла, - вернувшаяся Панси небрежно бросила на колени Поттера свернутую в рулон карту – и снова опустилась на пол перед заплаканной Лавгуд.

Гарри молча покосился на сплетенные бледные пальцы девочек, на то, как Панси, подняв руку, осторожно перебирает спутанные локоны Луны – и эта рука едва заметно дрожит.

Истерички, устало подумал он, снова склоняясь над картой.

Срывающийся женский шепот отвлекал куда больше, чем хотелось бы себе признаваться. А еще больше отвлекало то, что Луна продолжала рыдать, даже выпив целый флакон зелья, которого раньше ей хватало на три таких обморока…

- О, черт!.. – выкрикнул Гарри, глядя на рассыпанную по карте цепь огоньков.

- Где? – тут же обернулась Панси.

Гарри беспомощно усмехнулся, выпрямляясь.

- В Ирландии! – выдохнул он, выпуская из рук бесполезный теперь кристалл. – На побережье, под Бангором…

Лицо Панси мгновенно приобрело знакомое выражение – как будто у нее разболелся зуб, а она всячески пытается это скрыть.

- Во придурки! – с чувством сказала она. – Он же родом оттуда. Идиоты. Все четверо.

Гарри машинально кивнул, вставая и отряхивая колени. На джинсах остался смазанный отпечаток окровавленной ладони.

Панси внимательно вглядывалась в его движения.

- Никуда отсюда не дергайтесь, - приказал Гарри, поднимая глаза и доставая из кармана палочку. – Обе. Понятно?

Луна, услышав его, подскочила и, оттолкнув попытавшуюся было остановить ее Паркинсон, вцепилась в плечи Гарри обеими руками.

- Ты не понимаешь?! – тонко выкрикнула она ему в лицо. – Он же чокнутый! Раз сюда, к нам, пришел! Что, тоже хочешь… как Драко…

Ее губы дрожали, и беспомощный, отчаянный взгляд бил наотмашь – сердце захлестнуло от несвоевременной нежности. Она же боится, подумал Гарри. За Драко… и за меня. И не может выбрать сейчас между нами – она видит лишь то, что я здесь, а Малфоя нет. И боится выпустить из рук и меня… даже если осознает, что, не выпусти – и, возможно, Драко тоже не сможет вернуться. Хотя, что она там осознает, она же – женщина, да еще и в истерике, да еще и – эмпат…

Понимание было похоже на обрушившийся сверху водопад. Дыхание перехватило, будто в горле застрял невесть откуда взявшийся ледяной ком.

- Что ты услышала? – онемевшими губами прошептал Гарри, сжимая тонкие девичьи запястья. – Симус, он… что?..

- Он умирает! – всхлипнула Луна. – Он… знает это, Гарри! Ему уже все равно… Он же сам сказал, помнишь – ему больше нечего терять!

Ее глаза умоляли – будто можно было сейчас сделать что-то, что изменило бы все – не дало уйти Драко, или не впустило сюда Финнигана, или…

- Да говори же ты, черт бы тебя побрал! – рявкнула в одно мгновение оказавшаяся за спиной Луны Панси, хватая девушку за руку.

Гарри молчал, тяжело дыша сквозь зубы. Лавгуд уронила голову ему на плечо.

- Вчера, когда я читала почту, помнишь, вы еще спрашивали, не случилось ли чего… оттаскивали меня, что, мол, хватит работать, мы же праздновать собрались… - она снова всхлипнула и подняла глаза. – Просто… Гарри, да ты за окно посмотри! Ты видел когда-нибудь такой ливень в этих краях в середине лета? И так долго?

Панси, нахмурившись, уставилась куда-то в пространство.

- Я никогда не был в Хогвартсе в середине лета, - безжизненно ответил Гарри.

- А я была! – уперлась Луна. – И не один раз. А там, - она махнула рукой в сторону горы свитков, сваленных в кучу на столе, - утверждают, что ливни идут по всей Англии! И что уровень воды поднимается так, что южное побережье затоплено почти целиком, оттуда людей пачками эвакуируют. Блэкпул и Беркенхэд смыло к чертовой матери, можешь вообще забыть, что эти города существовали когда-нибудь…

- А при чем здесь… - выдохнул Гарри одновременно с Паркинсон.

- Да не знаю я! – срывающимся голосом выкрикнула Луна. – Но Симус точно знал, что умирает, понимаешь? Тебе не показалось странным, что он пришел сюда всего с одним кристаллом? Это же самоубийство, Гарри – даже если он успел бы убить Панси, даже если успел бы ударить меня, вы с Малфоем все равно бы его отсюда не выпустили!

Она сдавленно дышала, умоляюще глядя на Поттера снизу вверх.

- И ты прочла о наводнениях еще вчера, - напряженно обронил тот.

Луна, горестно закусив губу, кивнула.

- И ты промолчала.

- Мерлин, Гарри! – закатила она глаза.

- Понятия не имею, с чего вдруг наводнения по стране могут означать, что Финниган вот-вот умрет, но он в любом случае должен был почувствовать это и сам связать в один узел, - вставила Панси. – Раз приперся сюда. Ему просто хотелось напоследок как следует хлопнуть дверью. Тебе по носу.

- Значит, у него и времени в обрез, Гарри! – простонала Луна. – Совсем в обрез… Раз он даже переживал, что вчера прийти не смог – значит, счет вообще давно уже на дни пошел! Если не на часы.

Поттер заметно побледнел, на скулах заходили желваки. Панси, не отводя напряженного взгляда, осторожно положила ладонь поверх его руки на плече Луны.

- Возвращайся, - одними губами прошептала она. – Удачи тебе… Гарри…

Девушка изо всех сил пыталась улыбнуться. Вот только ее глаза говорили, кричали намного больше слов – впрочем, как и всегда.

Луна, то ли услышав, то ли почувствовав, тут же вцепилась в его рубашку, как цепкое насекомое.

- Я пойду с тобой! – не обращая внимания на мгновенно потемневшие глаза Гарри, она снова билась в истерике. – Как ты не понимаешь! Это же он убил Чжоу!!! И папу!..

Опять полились слезы – ручьем, как безостановочный, несдерживаемый поток. Обвиняющий, отчаявшийся взгляд.

Гарри невидяще моргнул и, прижав к себе Луну, посмотрел на бледную, сжавшую зубы Паркинсон.

- Присмотри за ней, хорошо? – прошептал он и, не удержавшись, коснулся ладонью ее щеки. – Чтобы я хоть о вас сегодня больше не беспокоился…

Луна вырывалась, стуча кулачками по широкой груди.

Панси молча кивнула – и обняла ее сзади за плечи, прижимая к себе, не давая броситься за шагнувшим назад Поттером.

Боль обрушилась так внезапно, что у Гарри на мгновение подкосились ноги и потемнело в глазах. Крик, от которого заложило уши – свой? Луны? Панси? – он не понял, он знал лишь, что, наверное, именно так себя чувствует человек, когда у него заживо вырывают сердце. Разламывая в крошку ребра, пробивая грудину, выдергивая из тела саму основу его физического существования.

Руки машинально вцепились в грудь, комната крутанулась, пол с размаху впечатался в щеку, едва не отправив сознание в спасительное беспамятство. Дыхание перехватило так сильно, что Гарри забился в судорогах, задыхаясь.

- Что это?!.. – услышал он срывающийся вопль Панси.

В ее голосе звенела боль, и возвращающаяся истерика, и страх – такой всепоглощающий, будто с девушки одним махом слетела вся ее холодная, логичная рассудительность.

- Что это было?!.. – снова выкрикнула она.

Трясущиеся руки дернули за плечо, заставляя перевернуться, опрокинуться на спину, хватая ртом воздух. Гарри открыл глаза – сквозь темно-кровавую пелену проступила Панси, стоящая над ним на коленях, ее дрожащие губы, и паника на ее лице.

- Что это?.. – задыхаясь, в третий раз повторила она. – Гарри? Это же не Драко? Он же… он не мог умереть!..

Пальцы вцепились так, что их пришлось отдирать. Сесть Поттер в конце концов смог, но сохранять равновесие почему-то все равно толком не получалось.

Бледная, как смерть, Луна лежала рядом, схватившись за горло – по всей видимости, опять в обмороке.

В глазах Панси билась настойчивая готовность разрыдаться. Гарри невольно отметил, что она тоже все еще держится за горло – даже чуть ниже. Примерно это же место на своей груди до сих пор машинально сжимал побелевшими пальцами он сам.

- Не мог… раз мы живы… - разлепив губы, уронил Поттер вслух. Голова кружилась просто невообразимо. – Мы бы умерли одновременно с ним, Панси… Без вариантов… - он усмехнулся. – Нас же… нечему защитить…

Изо всех сил пытаясь отдышаться, они смотрели друг на друга – пока зрение толком не прояснилось и внимание обоих не отвлек неясный свет, льющийся откуда-то сбоку. Со стороны массивного высокого письменного стола.